Моцарт
Прилетев из Севиллы, опять слушаю Моцарта.
"Юпитер" с Арнонкуром (Камерный орк. Европы). Эта запись нравится мне меньше его же c Концертгебау. Местами несколько прямолинейно, даже грубовато на мой вкус. Но некоторые детали, например, резкие диссонансы во второй части, слышны отчетливее. Вообще полифония в этом исполнении лучше слышна.
А потом последние номера (20-24) "Милосердия Тита" с И. Кертесом (1967, Вена). Я думаю, что это лучшая запись "Титуса" из тех, что я знаю. Финальный хор - хор богов-олимпийцев: если бы эти боги умели петь хором, то исполнили бы непременно заключение "La clemenza...", это "неземное "до".
После стольких зим уже безразлично, что
или кто стоит в углу у окна за шторой,
и в мозгу раздается не неземное "до",
но ее шуршание.
Вдруг понял, что это перекликается с мандельштамовским
Он сказал - "Довольно полнозвучья!
Ты напрасно Моцарта любил.
Наступает глухота паучья,
Тут провал сильнее наших сил.
И все-таки человек - существо летнее. Когда переносишься из зимы в лето, то это прекрасно, а наоборот - дико и страшно. Смотрю на снег почти с ужасом.
Святую Русь бранит, дивится,
Как можно жить в ее снегах,
Жалеет о Париже страх.
"Юпитер" с Арнонкуром (Камерный орк. Европы). Эта запись нравится мне меньше его же c Концертгебау. Местами несколько прямолинейно, даже грубовато на мой вкус. Но некоторые детали, например, резкие диссонансы во второй части, слышны отчетливее. Вообще полифония в этом исполнении лучше слышна.
А потом последние номера (20-24) "Милосердия Тита" с И. Кертесом (1967, Вена). Я думаю, что это лучшая запись "Титуса" из тех, что я знаю. Финальный хор - хор богов-олимпийцев: если бы эти боги умели петь хором, то исполнили бы непременно заключение "La clemenza...", это "неземное "до".
После стольких зим уже безразлично, что
или кто стоит в углу у окна за шторой,
и в мозгу раздается не неземное "до",
но ее шуршание.
Вдруг понял, что это перекликается с мандельштамовским
Он сказал - "Довольно полнозвучья!
Ты напрасно Моцарта любил.
Наступает глухота паучья,
Тут провал сильнее наших сил.
И все-таки человек - существо летнее. Когда переносишься из зимы в лето, то это прекрасно, а наоборот - дико и страшно. Смотрю на снег почти с ужасом.
Святую Русь бранит, дивится,
Как можно жить в ее снегах,
Жалеет о Париже страх.