ты оживил меня: "Не от мира сего" А.Островского, ГИТИС, мастерская Ю.Бутусова, реж. Александр Цереня
Не считая спектакля Театра на Малой Бронной (с участием Михаила Козакова, Анны Каменковой и, что сегодня особенно примечательно, Веры Майоровой), перенесенного на телеэкран еще до моего рождения, единственная постановка этой пьесы, которую я видел, принадлежала Екатерине Половцевой, она получилась невероятно интересной, на мой взгляд, но мало кто мой взгляд разделял и название с афиши Театра им. Пушкина исчезло очень быстро:
https://users.livejournal.com/-arlekin-/3660007.html
Екатерина Половцева, отталкиваясь от вполне конкретных фраз этой позднейшей, последней, прощальной драмы Островского, вкладывала в них двойной смысл, и реалистическую пьесу интерпретировала в духе, близком к символизму (на момент написания ее Островским тоже близкому, но еще не вызревшему); тем более странно было бы ожидать бытового реализма от студента режиссерской мастерской Юрия Бутусова. В чем-то Александр Цереня, постановку в Театре им. Пушкина едва ли видевший, а о фильме-спектакле Театра на Малой Бронной и вряд ли слышавший, любопытно перекликается с Екатериной Половцевой в подходе к концептуальному решению пьесы, но у него главная героиня - тяжело болеющая, фактически умирающая, но сохраняющая в нездоровом теле душу чистую женщина Ксения Васильевна - как будто уже в начале действия приходит к остальным героям не из "мира сего"; в пьесе Ксения является под конец первого действия, в спектакле она сразу присутствует на сцене, вернее, на специальном, выдвинутом в зал "язычке"-подиуме, она говорит о себе в третьем лице репликами других, второстепенных персонажей, ими общаясь с неверным мужем; и существование Ксении Галибиной в роли своей тезки по пьесе радикально отличается от манеры игры всех исполнителей - в то время как прочие образы строятся на открытой экспрессии (Виталий Петрович Кочуев, муж Ксении - Николай Рысев, Капитолина Васильевна, ее сестра - Вера Енгалычева, Фирс Лукич Барбарисов, ухажер Капитолины - Александр Трачевский) или вовсе эксцентрики (Евлампия Платоновна, мать Ксении, эффектно выезжающая на кресле-каталке в парике, который не менее эффектно сбрасывает - Евгения Леонова, Ардалион Мартыныч Муругов, приятель Кочуева - Семен Шестаков), рисунок Ксении Галибиной очень сдержанный, за редкими и краткими исключениями внешне почти статичный, все эмоции героини актриса должна проживать изнутри, и за тем, как она это делает, я наблюдал с восхищением, хотя раньше уже видел Ксению Галибину в большинстве других дипломных работ бутусовской мастерской и знал ее возможности в иных амплуа. Спектакль у Александра Цереня заканчивается на реплике Ксении, обращенной к мужу: "Ты оживил меня. Я теперь жить хочу, хочу жить!" - в пьесе это лишь завершение второго акта, впереди еще целое действие трехактной драмы, к финалу которой героиня умрет с прощением. дарованным мужу, на устах; на сцене же происходит словно обратное - "не от мира сего" героиня, пусть символически, но возвращается силой любви (скорее все-таки собственной, нежели мужниной...) в "мир сей", и спектакль, номинально оборванный на полуслове, на середине пьесы, оказывается завершенным и по композиции, и по мысли. Кроме осмысленности работа Александра Цереня подкупает также и экономностью (ученикам ЮН нечасто свойственной, надо заметить) выразительных средств, отсутствием стремления нафаршировать зрелище эффектными визуальными "примочками", импровизационными текстовыми репризами, музыкально-пластическими интермедиями - в спектакле нашлось, разумеется, место и музыке, и вокалу (атрибут героини - флейта, метафора "одушевленности" героини, даром что "не от мира сего" выступающей; супруг ее на виолончели музицирует - готов дуэт; а хором тут поют шубертова "Шарманщика"...), и моментам динамичным, танцевальным, и трогательной картонной фигурке девочки, возвращающей к детству Ксении, но всего настолько в меру и по делу, что внимание хочешь-не хочешь а фокусируется на внутреннем проживании, которое отлично удается молодым артистам, и Ксении Галибиной прежде всего, и остальным ее партнерам.