Я тоже люблю Ирландию-3

[aliquiss]

S.S. остается один.

Еще несколько секунд назад просторный настолько, что эхо гуляло под его потолком, зал правды теперь постепенно съеживается. Увидеть, за счет чего это происходит, невозможно, но тем не менее медленно и верно помещение превращается не больше чем в просторную камеру, пронизанную ветром и туманами там, где деревья развели в стороны стволы. У камеры этой нет ни входа, ни выхода, и видно из нее лишь неопределенно-водянистую хмарь внизу и все то же усталое небо по сторонам: то самое небо с грозовыми облаками, которое Туата Де Даннан принесли с собою во времена Захватов. Ничего ужасного в этой камере нет: тут не холодно, не жарко, не светло и не слишком темно; приглядевшись, можно увидеть, что на некоторых ветвях вызревают фрукты, так что с голоду умереть не получится.

Судя по всему, в приговоре к ожиданию над Ущельем Туманов нет ничего зловещего или таинственного... неизвестно лишь, сколько должно продлиться это ожидание.

Проходит по отведенному ему помещению уже без особого любопытства. Немного понуро добирается до геометрического центра бывшего Зала Правды, садится на землю по-турецки. Раскладывает перед собой в ряд: коробочку с клевером, несколько разноцветных непрозрачных пузырьков с плотно притертыми пробками, серебряную фляжку с неизвестной жидкостью, отрезок ворсистой веревки, пуговицу в форме головы гоблина, золотую монету из Гринготтс. Смотрит на это богатство. Проверяет что-то в правом рукаве. Снимает куртку, складывает ее, ложится, положив куртку под голову и закрывает глаза. В пространство:

Ну и пожалуйста.

***

Máedóc сидит за длинным, дискомфортно изогнутым деревянным столом. В зале с высокими сводами и витражными окнами, около одного из которых стоит его собеседник и спутник, - полумрак. Тяжело:

Я знал Бриана давно: столь давно, что тебя, Матолх, должно быть, еще и не выловили в воде рождений. И смерть его ложится на меня бессветной и длинной тенью. Столь сложно поверить, что он прекратился вовсе.

Matholwch, не оборачиваясь, задумчиво: Кто из нас не знал Бриана, прославившего свое имя в десятках битв: славного, справедливого защитника моста. И я скорблю вместе с тобой, равнопристрастный Мэдок; но я не услышал в обезглавленном теле его fern. Боюсь, он мертв. Ведь не зря злоумышленник срезал ему голову?

Máedóc крутит в пальцах кубок из грубого стекла. И тем ослаблена и Страна. Глубокая война подтачивает наши силы; Eóġan, председательствующий в совете верных, пускай и сдерживает еще Черный рой всеми остающимися в его распоряжении силами, но все-таки пора нам признать открыто, что само существование Страны - под угрозой. Как будто кто-то предугадывает каждое его движение! В пограничное время (не знаю, известно ли тебе об этом) пал бастион Зари, и рой, получается, не только заполнил глубину Нижней страны, но и с необычайной дерзостью вторгся в наши пределы.

Отпивает мерцающей жидкости. Не странно ли, что тогда же был убит и Бриан? О темные времена! Я знаю, Эоган готов уже позвать назад Мюиредха, ибо хотя и важно, чтоб сын его стал глубоко осведомлен в разнообразных свойствах волшбы других земель - в конце концов, кто знает, не проще ли остановить рой с помощью другого оружия, которое мы пока не испробовали? - а все-таки его помощь здесь, пожалуй, нужнее. Впрочем, слышал я, что Эоган колеблется; дочь его Эрка рядом с ним и под наблюдением, и ему так спокойнее.

Горестно качает головой. Разве отправиться самому на передний край битв. О вероломная глубина и тьма, проистекающая из нее! Вот и еще одно ее щупальце - привезенный тобою, Матолх, пленник. Чем больше думаю о нем, тем вероятнее, что он - создание проклятого Пракцерия.

Matholwch, почти ласково, обернувшись: Не торопись с выводами, почтенный и справедливый Мэдок. Сила Туата Де Даннан в том, чтобы не изменять закону под давлением обстоятельств и порождающей их тьмы. Согласен с тобою: бесславный Пракцерий хитер, многомогуч и властен над многими агентами тьмы, как и подобает вдохновителю столь мерзкой и безоглядной армады как Черный рой, тщащемуся задушить an aer trédhearcach и заполнить его прекрасной кровью нашего народа - как будто в достижение исторической справедливости! Но не будем слишком уж спешить. Позволь мне сделать еще кое-что.

Máedóc устало машет рукой. Поступай как считаешь правильным. Но времени у тебя в обрез.

Matholwch с поклоном покидает зал.

S.S. появляется на краю своего "узилища" из тени, образованной опущенными до земли ветвями дуба, убирая что-то в рукав. Идет вдоль кромки зала, подбрасывая носком желудь. Пройдя полный круг, перебрасывает его к стволу дуба, перемещается туда, усаживается и принимается делать что-то, невидимое стороннему наблюдателю. Периодически что-то бормочет. Слышно: Его так странно звали -- "Зия". Он был из... бибиэйбатских шейхов... И смог запомнить карту туннелей до затопления... Но при этом удивительная научная беспардонность...

Подняв повыше и полюбовавшись на дело своих рук, потом быстро их уничтожив: Но понять течение времени здесь невозможно. Ощущение прожитой и потраченной впустую жизни, двух, трех... На самом же деле снаружи наверняка прошло часа два.

Меланхолично: Проклятие. Более, чем что-либо еще, меня интересуют сейчас некоторые фейрические... феерические... легенды. И имена. Настоящие имена. И мотивы. И еще... камни. Большие. И погреба. Погребения. Погребцы. Гребцы по водопадам, текущим вверх. Смотрит на свою фляжку. Откручивает крышечку, смотрит внутрь фляги, закручивает крышечку. Начинает снова что-то мастерить.

Matholwch появляется, как и раньше, в ладье, поднимающейся по наполненному водой желобу внутри ветви дерева. Мрачно: Приветствую тебя, чужестранец. Надеюсь, ты не слишком истомился здесь за минувшее время? его прошло не так и много. Я пришел поделиться с тобой кое-какими новостями и мыслями.

Отгибает ветку (та охотно подается) и садится на нее. Задумчиво: Оставив тебя, мы с Мэдоком отправились прочь - каждый по своим делам - но не раньше, чем обсудили кое-какие насущные тревоги нашей страны. Ибо мы, как и любая страна всегда, находимся в состоянии войны (да, любая земля либо воюет, либо отдыхает от войны, либо готовится к ней - а третьего не дано, и то, что мы называем миром, есть лишь промежуточное и зыбкое состояние). Именно поэтому Мэдок почти уже решил увидеть в тебе агента врага, но я остановил его и позволил ему остаться наедине со своими мыслями - так как именно в общении с другими мы зачастую укрепляемся во мнениях, которые не родны нам - а сам вновь отправился на место преступления, чтобы проверить кое-что.

Помолчав. О чем, любопытно, думал в заточении ты?

S.S. смотрит на прибывшего с непонятным выражением. Приветствую и тебя, Матолх. Печально, что ваша земля переживает сейчас такие невзгоды. К сожалению, я совсем мало знаю о вас и вашем... м-мм... пространственно-временном кармане. То недолгое время, что вы любезно предоставили мне на размышления, я потратил на попытку разобраться с известными мне крохами информации, сшить из них -- пусть лоскутное -- но все же единое одеяло. В котором некая неведомая инфернальная сила ведет против вас войну, пытаясь выжать куда-нибудь подальше от мегадубов и поближе к изумрудным полянкам Верхней Ирландии.

Помолчав: Я не имею к этой силе никакого отношения; я там не был. Поэтому я смирился и занялся упражнениями в труде и магии.

Показывает Матолху сделанный за то время, что он говорил, шэмбл -- чудовищного вида подвижную конструкцию из веревочек, кусочков веток, желудя, пуговицы, двух перепелиных яиц, трех зеленых и одной желтой бусин и цветка чертополоха. Если выпустить эту вещь (и меня) на волю, мы попытаемся поработать с кое-какими гипотезами.

Matholwch со странной смесью усталости и удовлетворения: Так и есть. За Ущельем Туманов - место, которое мы называем Широким Песком; за тем - Облачные Отроги, а за ними - границы Зари. Все эти поэтические названия обозначают части довольно далекой земли, но все-таки не настолько далекой, чтоб не быть частью Страны.

Пока пропускает мимо ушей предложение отправиться на свободу. Вернувшись на место происшествия со всей доступной мне скоростью, я вновь осмотрелся, чтобы проверить, что память моя верно удержала подробности и события. И действительно, подтвердилась вот какая странность: вокруг того места, где лежало тело Бриана, не было следов противоборства, трава столь же прямая, как ей и надлежит быть, и следов крови вокруг практически нет. Значит, страж моста практически и не сопротивлялся убийце... но как такое может быть, если только он не знал его? Уже одно это заставило меня усомниться в твоей вине. Способ, каким прекратили Бриана, также необычный - ведь перерезать Sídhe шею лезвием травы можно, лишь зная... определенные сочетания, скажем, и даже так сделать это сложнее сложного. Если только дух его сам не желает свободы почему-либо. Иными словами, поверить в то, что чужестранец мог обладать такой силой и такими знаниями, мне тяжело - ведь если так, зачем бы ты стал покорно сидеть в нашей темнице?

Подумав, продолжает. Но даже и так я не был вполне удовлетворен результатами своих изысканий. Один вопрос беспокоил меня, вопрос твоего прибытия к нам. И я направился по Радужному мосту назад. (Были у меня и другие причины сделать это.) Там я проследил так внимательно, как мог, следы и пути на траве и камнях. Было это тяжело, и только искусство Обратного взгляда, которым я овладел в совершенстве, позволило мне установить, что недавно в тех окрестностях, куда опускался Мост, было двое людей. Один из них, более легкий, пришел прямой дорогой: хоть и казалось, что он не вполне был уверен, куда идет, все-таки путь его не петлял. А вот второй... Второй был там за какое-то время до первого, ибо не один круг он проделал по траве, и следы его встречались мне глубже и чаще; и этот человек оставался там после того, как первый пропал. Я думаю, что знаю, кто был первым.

Выразительно смотрит на S.S. Я не смог понять, конечно, кем был этот второй, но подозреваю, что именно он помог тебе вызвать Мост и прийти в Tír na nÓg.

Вздыхает. Он же, я думаю, и убил Стража.

S.S. кивает, снова расплетая и переплетая по-новому свой шэмбл, с каждым разом делающийся все менее похожим на чудовищную ведьмаческую паутину и все более на тонкое ювелирное кружево.

У меня не было возможности походить, пощупать, понюхать и поисследовать, о Матолх, только память и логика помогали мне в рассуждениях. И одна лишь логика способна подсказать -- это убийство -- инсайдерская работа. Вашего Бриана убил свой. Даже не "свои" -- несколько сидхе не смогли бы не натоптать и не наследить возле радужного моста; не примять лезвия травы способен лишь один хорошо все обдумавший злоумышленник.

Дальше. Наш гипотетический инсайдер... скорее всего -- аутсайдер. Во-первых -- ну, кому нужен охранник моста, если внутри все всем довольны -- а вы довольны -- и ни у кого нет никаких династических претензий. А их нет. Если бы были, травой резали бы не Бриана.

Значит, атака шла снаружи. Снаружи же проще и подогнать человека, который хорошо подойдет на роль злоумышленника да и убийцы. Я, как ты видишь, на такую роль подхожу плохо. Я шел на ту полянку за клевером.

Вздыхает, закрывает глаза, садится, подкидывает в воздух свой шэмбл: теперь это серебряная мандала с каплеобразными драгоценными камнями -- голубыми и зелеными.

Matholwch, судя по всему, придя к какому-то заключению: То, что я намереваюсь сделать сейчас, безрассудно и, возможно, бессмысленно. Но я не хочу, чтоб мой народ осадили с двух сторон. Поэтому ты отправляешься со мной. Придай себе всю возможную незаметность и скорость! - ибо нам предстоит идти Высокой дорогой.

Делает сложный знак пальцами, и плотно сплетенные ветви раздаются в стороны, открывая холодную и темную высоту снаружи. Они находятся высоко над далекими отблесками серебряно-черных вод. Небо покрывается сетью молний и наполняется шумом раскатов далекого грома. Отрывает от плаща длинную ровную полосу ткани и обматывает один конец её вокруг своего запястья, другой - вокруг запястья посетителя.

Держись крепко, путник, и не отставай от меня: сойти с Высокой дороги легко, вернуться на нее невозможно.

Идет вперед и перепрыгивает с одной ветви молнии на другую; полоса натягивается.

S.S., помедлив какую-то долю секунды, за которую, похоже, решает, не слишком ли уронит лицо, если послушно пойдет по молниям за своим пленителем, держась за ленту, оторванную от его плаща, аккуратно вступает на тоненькую звенящую огненную полосу. Тихо, себе под нос: Тор, Один, Беовульф, Индра и Тешуб-Тарку. Посторонитесь, я иду.

Matholwch, не сбиваясь с ритмичного бега и перепрыгивая между молниями, кажется, в последний момент: Высокая дорога - не наше изобретение. Она была здесь задолго до Туата Де Даннан, и мы лишь полагаемся на ее благоволение. Я хочу показать тебе кое-что, но прежде скажи: как догадался ты о существовании... "некой инфернальной силы"?

S.S. ненадолго и, кажется, с удовольствием подвисает в воздухе между прыжками с молнии на молнию, затем зависает еще дольше, потом подпрыгивает на одном отрезке огненной дуги, видимо удерживаясь от того, чтобы не попрыгать на ней еще, получает небольшой, но, видимо, ощутимый разряд в руку, которую протянул, чтобы потрогать странную синеватую молнию, и, всшипев, решает ответить: М? Инфернальная сила? О, это просто. Во-первых, почтение к ней и ее наличии читалось во всех ваших диалогах с прекрасным мастером Мэдоком, во-вторых, без таких сил не бывает никаких мифологий вовсе, в особенности, индо-европейского корня, а так как вы не мифология, а -- как выяснилось -- реальность, то и без инфернальной силы не обойдешься. Вкратце так.

Снова тянет ту же руку к синей молнии, та с неожиданным послушанием оборачивается вокруг его запястья и остается там светить.

Matholwch, строго: Не трогай Дорогу. Это не лошадь, ее нельзя приручить: сейчас она играет с тобой, а в следующий раз сбросит нас обоих.

Показывает вдаль: Видишь светлую полосу на горизонте? Это границы Зари. Скажи мне, что ты еще видишь?

S.S. отпускает светящуюся змейку, выпускает и полосу ткани, вглядываясь в указанном направлении. Бесстрастно: Понимаю, что ты тащишь меня на какой-то экзамен, но воля твоя, Матолх. Я вижу зарево -- то ли пожара, то ли огонь битвы, дым... как будто там сошлось несколько смерчей, плюс к этому я слышу треск -- то ли ветвей, то ли тысячи отпускаемых... м-мм... единиц тетивы, еще -- твои мысли, мысли сотен лучников и зубовный скрежет ваших противников. А ты?

Матолх кивает с мрачным удовлетворением, пока очередная стрела молнии, все ускоряясь, приближает их к дымящемуся бастиону Зари. Они опускаются среди развалин, не отпуская последней ветви молнии; вокруг них то здесь, то там лежат тела Туата Де Даннан, а местами еще продолжаются стычки - Sídhe борются со странными существами, напоминающими частями фиолетово-черных металлических насекомых, а частями - мерцающих снеговиков. Но в целом, очевидно, бастион пал, как и говорил Мэдок, и битва проиграна. За границей оборонительной стены клубится пыльно-желтая пустота, в которой периодически проявляются черты циклопического лица с закрытыми глазами; (S.S. вначале подозревает парейдолию от утомления, но вскоре понимает, что лицо действительно есть.) Оно периодически меняет угол наклона.

Печально: Ты узнаешь его?

S.S. в нескрываемом ужасе и печали оглядывает картину, с полунаучным интересом -- гигантское лицо. Вежливо: Надо понимать, это и есть олицетворение вашей инфернальной силы? Я бы полагал, что в обычное время эта... м-мм... эта... штука представляет собой большой камень, упомянутый в некоторых герметических трактатах, но это уже растянутая до состояния разрыва догадка.

Помолчав: А что, нам не надо было разве подоспеть пораньше и выступить на нашей... на вашей стороне? Я, знаете ли, кое-что умею.

Matholwch обрушивает целую ветку молнии на переключившуюся на него группу захватчиков ровно в тот момент, когда они начали объединяться в единое многосоставно-этажное существо. Пирамида распадается на отдельные куски, давая время оставшимся в живых Sídhe перегруппироваться. Громко: Подоспели когда смогли! - я узнал о том, что происходит здесь, совсем незадолго до того, как пришел к тебе. Если умеешь что-то, сейчас самое время показать это!

S.S. вытряхивает из рукава узкий трехгранный кинжал, некоторое время держит его перед собой, уперев острие в кончик среднего пальца левой руки. Потом, не обращая никакого внимания на "шум и свист за ближним лесом" (эту строчку он меланхолически бормочет про себя), сдувает капельку крови в сторону гигантского лица. Капелька, принимая в воздухе форму идеального шарика, летит вдаль, там переливается, разделяется на целую ленту шариков и продолжает весело нестись к Лицу. Достигнув его пределов, шарики ведут себя по-разному: некоторые как будто взрываются, заставляя лицо открыть один, а затем другой глаз, а некоторые, слившись в огромный красный прилив, словно распахивают крючковатые крылья и захлестывают Лицо, отчего нападающие распадаются на дезориентированные обломки былой армии и слепо тычутся в разные стороны.

Praxerion широко открывает глаза. Толстым, пыльным голосом: Ты!

Matholwch, удивленно: Так вы знакомы?

S.S. тоже широко открывает глаза. На всякий случай оглянувшись: Э-ээ... Мы разве представлены?

Praxerion поворачивается на девяносто градусов, после чего методически облетает то, что осталось от бастиона Зари, по кругу, подъедая своих насекомых воинов. Осуществив такую странную зачистку, поворачивается еще раз (теперь он висит, получается, вверх подбородком) и некоторое время плавает так над S. S. и Туата Де Даннан, влача за собой огромное облако, состоящее из желтой пыли и венозной синевы.

Задумчиво: Требуется больше низа.

Переплывает за край бастиона и неожиданно с чудовищным грохотом низвергается вниз, прорывая пространство огненной трещиной так, как будто оно состоит из ситца.

Matholwch, с сомнением: Мы... победили? Но ты... что же, ты все-таки знаешь его? Неужели я напрасно доверился своему чувству и рассуждениям!

S.S., предприняв поистине титаническое усилие, чтобы не открыть в изумлении рот, прослеживает происходящее. Затем, не нарушая воцарившегося молчания, достает из кармана свой серебряный шэмбл и посылает его на разрушенный бастион. Бастион начинает потихоньку залечивать раны, как если бы из песка сам собой вставал замок, только -- с учетом экологических пристрастий фэйри -- песка там никакого нет, а есть много зелени и старых красивых камней.

Поворачивается к Матолху. Что это было? Вернее, имеет ли смысл теперь вообще расследовать дело об убийстве привратника, когда у вас с этой стороны образовалась такая брешь в обороне?

Matholwch раздумывает, переводя дух. Это был то ли один из эмиссаров Пракцерия, то ли сам он. Возможно, Cовету верных и известно, как он выглядит, но я сомневаюсь в этом. Известно лишь, что он то здесь, то там атакует наши границы, и последнее время все чаще успешно. Думаю, смерть Бриана связана с этим напрямую.

Решив что-то: Безусловно, твоя связь с Пракцерием глубже, чем ты признаешь открыто, но очевидно и то, что ты не его посланник. Поэтому теперь я готов отпустить тебя, если ты так пожелаешь. Скажи только, как, по-твоему, должно нам отыскать убийцу стража.

S.S. делает неопределенный жест в обратную от бастиона сторону. С непонятным выражением:

Как все это коротко, цинично и как-то... с подразумеваемым роевым сознанием; мне это отвратительно. Хочется верить, о Матолх, что роевое сознание находится лишь на стороне этого вашего Пракцерия, никаких связей с которым у меня, слава богу, нет, не то всю оставшуюся жизнь мне бы снились кошмары о нем и его производных... так вот. А вы, о благородный Матолх, вы собрание привольно и самостоятельно мыслящих прекрасных индивидуумов, вошедших в легенды за прекрасность и... и... индивидуумность.

Помолчав, несмотря на изумленное молчание собеседника.

Прости, я бессвязен. Да, я уйду, если позволишь. Или, если хочешь, поговорим о мерах по поимке убийцы где-нибудь еще, а не между небом и землей вдали от питьевой воды, кофе и удобных кресел.

После еще одной паузы, на этот раз виноватой: Чтобы понять, как его поймать, надо понять, кто он. Я бы поставил следственный эксперимент. Или поручил бы мне поговорить со всеми вашими соотечественниками, могущими быть в округе от места происшествия в тот день. Или... или... попытался бы воскресить этого вашего Бриана. Потому что сдается мне, что Бриана так просто не убьешь. Вот.

Matholwch, после паузы: Мы сделаем кое-что другое. Ибо даже если и возможно воскресить Бриана, то без убийцы нам не сделать этого. Из следственного эксперимента мы не установим нового: что убить его мог один человек, которого он знал, - не говоря о том, что "доверял ему" - мы знаем и так. А свидетелей у злодеяния не было, ибо они не скрыли бы ничего... такое не в природе Sídhe.

Но мы можем вернуться в твою страну и восстановить картину событий. С твоей помощью мы установим все вполне достоверно, я уверен в этом.

S.S., согласно: Да, да. Нет, нет! Не свидетелей я бы искал, нет! Мы должны отмести вероятность того, что убийца среди вас. Но ты только что признал, что он, как я и говорил, снаружи. Так давай же выйдем вместе к основанию радуги, Матолх, передать тебе не могу, как интересно мне, что за беглец из ваших пределов вернулся в Благословенную страну, чтобы в первую же минуту по возвращении зарезать в ней стража.

Пошли.

Matholwch размахивается и кидает молнию, которая так и оставалась намотанной на его руку, в далекие пустые небеса, где она соединяется с Высокой дорогой - и мучительно и быстро сокращается с электрическим треском, но не раньше, чем Матолх крепко хватает запястье S. S. свободной рукой.

Спустя несколько секунд оба они исчезают из виду.

Click to view

Раньше
Оглавление
Дальше