Этические суждения о предприятии.
Это рассуждение пространно и, возможно, престранно даже для меня.
Пространно оно потому, что это очередной случай раскрытия, скрепления и шлифовки разрозненных заметок в OneNote, обвес их совсем уже сиюминутными заключениями, чтобы не забыть, и так далее. По этой теме заметок у меня накопилось много. Опять же погода, от которой надо хоть как-то отвлекаться. Работа с документами по ГЭК почему-то не помогает.
А престранно потому, что, если я не забуду здесь выложенного, то впоследствии оно (не в одиночку) может породить нечто, похожее на программный текст; не путать с прокламацией или, храни Кецалькоатль, манифестом. Побуждение к программному тексту для меня ново или хорошо мною забыто. Тем более, что речь пойдёт об экономике, в которой я даже не дилетант. Хотя так только легче.
Рассуждение, как обычно, основано на работе «Поведение». Те выкладки, от которых я отталкиваюсь, я сперва изложу своими словами и только потом потеряю берега. Абзацы в скобках - что-то вроде сносок для себя, «чтобы в спешке не забыть».
Текст длинный даже для меня (20k, полвархаммера!). Жирного шрифта и курсива нет, потому что жара, но зато есть масса кавычек. Я предупредил.
(сначала изложение)
О месте этических суждений в экономической деятельности Константин А. Крылов в «Поведении» рассуждает следующим образом.
Экономическая деятельность разрушительна для общества потому, что она основана на ценности пользы, а её соблюдение подразумевает стремление к совершению односторонних действий и уклонению от двусторонних. Итогом всякой экономической деятельности становится разделение общества на «бедных» и «богатых» по меркам, действующим в этом обществе и даже не обязательно понятным внешнему наблюдателю.
Следовательно, в интересах общества экономическая деятельность должна быть ограничена, то есть должна приобрести некую форму. Эта деятельность по оформлению экономической деятельности неизбежно будет прямо отрицать ценность пользы. Значит, это будет деятельность по соблюдению ценности справедливости, с её стремлением к двусторонним действиям и уклонением от односторонних.
Понимание справедливости в обществе прямо зависит от действующей в нём этической системы. Отсюда оптимальным подходом к созданию и поддержанию баланса между «общественным вредом экономической деятельности» и «экономическим вредом общественной деятельности» окажется не всякое, а этически правильное ограничение экономической деятельности.
Так возникает возможность этических суждений на экономические темы.
Конечно, логически возможен и взгляд на ту же самую границу с другой стороны, то есть оценка действующей в обществе этической системы с экономической точки зрения, «каким должно быть хорошее поведение, чтобы оно нас не разорило». Более того, такой подход нагляден именно для истории России как истории бедной страны.
(я считаю, что русской бедности обязана своим существованием сама «четвёртая этическая система»)
Однако на вопрос об оптимальной форме (совокупности границ) экономической деятельности ответы окажутся одинаковы с обеих точек зрения.
Какие действия в экономической деятельности подлежат этической оценке? Само стремление к односторонним действиям с одновременным уклонением от двусторонних подразумевает беспрепятственные действия человека над вещами.
(отказ контрагенту в человеческом статусе представляет собой частный случай уклонения от двусторонних действий)
Следовательно, если решать с помощью действующей в обществе этики задачу ограничения (воспрепятствования) экономической деятельности, то надо вмешиваться в операции с собственностью, предотвращая, затрудняя, воспрещая и отменяя такие операции, если они неэтичны.
Актором, который должен осуществлять это воздействие в нужных масштабах и с нужной точностью, в наше время может быть только государство, понимаемое широко, как «организация организаций» в той группе людей, где существует общество. Государство может не обладать исключительным правом на оценку этичности того или иного действия в экономической сфере, но (в идеале) оно обязано принимать к сведению всякую такую оценку и принимать по ней решение о вмешательстве или невмешательстве в возможную, идущую или состоявшуюся операцию с собственностью.
Все операции с собственностью, которые могут быть оценены с точки зрения этики, сводятся к установлению отношений собственности и прекращению отношений собственности.
(далее мои собственные рассуждения, хотя, опять же, основанные на работе «Поведение». Надо сказать, что я не считаю предложенный Константином А. Крыловым угол зрения на проблему достаточным, пусть и не оспариваю его)
К установлению отношений собственности относятся действия по созданию вещи, по объявлению ничейной вещи своей и по обмену её на другую вещь. К прекращению отношений собственности относятся действия по разрушению вещи, по отказу от неё и по обмену её на другую вещь.
Нельзя забывать, что обмен - это не одно двустороннее действие, а два односторонних. Обмен - это вырожденный случай «дерибана», когда множество субъектов одновременно завладевают множеством нужных им вещей без восприятия окружающих как людей. В обмене участвуют только две вещи и два субъекта, каждому из которых нужна только одна из этих двух вещей. Можно сказать, что большинство «рыночных процедур» решают задачу вырождения «дерибана» в обмен.
(это уже из моего «Взгляда на рынок», который я по-прежнему опасаюсь считать чистовиком)
Кто будет субъектами этических суждений об экономической деятельности? Очевидно, собственники: прошлые, нынешние, возможные.
Так как речь идёт об ограничении экономической деятельности, то императив, порождающий этические оценки, будет начинаться с «занимайся, чем хочешь, но если…»
Что будет предметом этического суждения? Сделка, в том числе сделка с виртуальным контрагентом, «природой», или с самим собой: например, решение о трате сил на выполнение какой-то работы.
Надо понимать, что сделка как событие существовала и будет существовать при любом экономическом устройстве общества, пока нужные для его экономической деятельности ресурсы остаются разнообразными и ограниченными.
Формы сделки ещё до её этической оценки могут статься очень разными: натуральный обмен, спекуляции на бирже, спор между наркоматами по пятилетке в четыре года. Этическая оценка дополняет эту форму, ограничивая проведение сделки.
Для «южной» этической системы, с её императивом «око за око», «делай другому то, что он делает тебе», формула этического ограничения экономической деятельности примет форму «занимайся, чем хочешь, но, если тебе предложат сделку, то не отказывайся от неё».
Следствием этой формулы можно считать желание и, следовательно, умение представителей «южных» обществ торговаться. Здесь это правильное поведение: не отвергать сделки, потому что так нельзя, но заключить её на максимально выгодных для себя условиях.
Если помнить, что в «южных» обществах позиция вожака, уважаемого человека, связана с заданием (или даже созданием) поведения, адекватного ситуации, то можно предположить, что представитель «южного» общества в чужой среде («южной» или другой) будет стремиться к навязыванию сделок окружающим, таким образом повышая свой статус хотя бы в собственных глазах.
«Восточная» этическая система, «не делай другому того, чего он не делает тебе», «не начинай первым», прямо воспрещает такое навязывание сделок, но при этом необходимость экономической деятельности никуда не исчезает. Поэтому торгаши, в том числе не местные, «южные», в «восточных» обществах востребованы больше, чем в «южных», однако отношение к ним поощряется опасливое, уничижительное, а то и прямо враждебное. Думаю, что самый известный пример здесь - евреи в средневековой Европе.
«Западная» этическая система, «другой должен делать мне то, что я делаю ему», неспособна сколько-нибудь значимо ограничить экономическую деятельность, так как она прямо задаёт максимальную деловую активность. «Занимайся, чем хочешь, но, если ты что-то предлагаешь другому, то ты обязан добиться его согласия».
Такой подход в «западной» экономике ведёт к грандиозным успехам в производстве и потреблении за счёт истощения общественного порядка, который со временем приходится поддерживать опять же сугубо экономическими средствами, платить за него. Так как вечный двигатель невозможен, то «западная» экономика не может работать без притока даровых внешних ресурсов.
Три замечания.
Во-первых, «обязанность добиться согласия» контрагента в общем случае не подразумевает ни желания торговаться с ним, ни даже умения торговаться. Добиваться согласия можно и силой. Обычно такое легче, особенно если расходы по применению силы потом восполнит сам согласившийся.
Во-вторых, одним из способов «добиться его согласия» остаётся убеждение контрагента в том, что предлагаемое есть единственно возможное. На следующем уровне абстрагирования это убеждение превращается в убеждение уже самих себя в том, что экономическое устройство «западного» общества, существующее (условный «капитализм», «рынок») или предлагаемое (условный «коммунизм») - единственно возможное, единственно жизнеспособное.
В-третьих, положение о «притоке даровых внешних ресурсов» здесь и сейчас выглядит тривиально. Однако его недостаточно. Очень важный вопрос, который можно и нужно задавать, прикидывая дальнейшую эволюцию существующих «западных» обществ и их государств, это «на что именно идут даровые внешние ресурсы в первую очередь?» Что - именно эти внешние! - ресурсы обеспечивают в конкретном государстве? Потребление граждан или поддержание порядка? - ведь даже в «западных» обществах это разные вещи, требующие разных организационных и политических решений. Наглядным, хотя и мелким примером служат дебаты, на что и как пустить деньги Российской Федерации, попавшие под запрет «у них там».
Наконец, «северное» этическое правило «другой не должен делать мне того, чего я не делаю ему». Производное правило, создающее этическое ограничение экономической деятельности, звучит как «занимайся, чем хочешь, но, если тебе навязывают сделку, ты должен отказаться от неё».
Речь идёт именно о навязывании сделки, то есть о предложении, сделанном Вам в такой форме и с такой страстью, на которые Вы сами не потратились бы.
(замечу, что это правило касается и общения как такового; «если ты хочешь, чтобы я с тобой говорил, то успокойся». Правильное «северное» общение слабо совместимо с правильным «южным», которое построено на экспрессии, см. выше. «Северному» человеку в нерабочей обстановке трудно даже находиться рядом с «южными» группами, где нормально разговаривать с собеседником на расстоянии двадцати метров; неважно, кстати, на каком языке)
Порядка ради запишу, что в «северном» восприятии реклама представляет собой всего лишь один из жанров порнографии, - особенно приятно видеть, как реклама прерывает самоправедное сипение о ценностях и духовности - и перейду к серьёзным вещам.
(«Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы» - софт-порн)
Одним из резонов принуждения к сделке, который зачастую выводят из этических соображений, является смена формы собственности на предмет сделки.
«Северное» восприятие экономических процессов отвергает необходимость и приватизации, и национализации. Оно не признаёт их как сколько-нибудь масштабные и связные процессы со своей внутренней логикой. Ведь эта логика основана на презумпции, будто одна форма собственности принципиально в чём-то лучше другой, и потому она порождает общее, безусловное требование смены формы собственности.
Это неприятие отнюдь не означает запрета на продажу или даже на безвозмездное изъятие общественной или частной собственности ради смены её формы. Это всего лишь требование разбираться каждый раз. Это указание на границу экономической деятельности, на то, где эта деятельность начинается/заканчивается.
В «южной» этической системе правильным выглядит «обобществление», в «восточной» «национализация», в «западной» «приватизация», а в «северной» «надо смотреть». Отсюда уже возникают вопросы «кто должен смотреть», «методика просмотра», «контроль исполнения» и проч..
(легко догадаться, что указ №302 меня обрадовал. Да, пока очень грубо и по делам скорее перпендикулярным собственно российской экономике. Однако режим «разбираться поштучно и под запись» надо всё же как-то запускать)
Поэтому я вежливо считаю, что споры о том, будто какой-то политический курс может/должен быть основан на приватизации или национализации или должен/может стремиться к ним, для развития российского общества имеют очень низкую предсказательную силу и, следовательно, КПД.
Далее необходимо коснуться вопросов предприятия в «северной» экономике, а именно проблем его создания и отмены.
Здесь речь идёт не столько о параметрах отдельно взятой сделки, сколько о количестве сделок и их разнообразии, а они достигают своего пика при создании или закрытии предприятия. Следовательно, должны быть даны ответы насчёт требуемых скорости заключения сделок и нервной энергии. Её придётся тратить не столько на сами сделки в разных аспектах работы будущего/бывшего предприятия, сколько на переключения между ними. Надо обеспечить возможность субъекта противостоять сделкам, навязываемыми под лозунгами «срочно» или «важно».
В хорошем вопросе половина ответа, и сам ответ здесь вполне очевиден: это библиотеки готовых решений. Количество и разнообразие сделок могут стать проблемой при открытии/закрытии одного предприятия одним субъектом, но в масштабах экономики эти проблемы воспроизводятся постоянно, их решения накапливаются и, как следствие, подвергаются унификации и стандартизации.
В стране с «северной» экономикой возникает запрос не просто на собрание готовых решений, а на средство связного и упорядоченного оперирования этими библиотеками. То, что в конструкторской и технологической деятельности известно очень давно и называется «системы автоматизированного проектирования».
Конечно, я здесь ломлюсь в открытую дверь, так как средства сопровождения сложной предпринимательской деятельности развиваются намного дольше и очень успешно. Укажу, однако, на два отличия.
Во-первых, в «северной» стране доступ к таким САПР - это даже не право, а обязанность гражданина, на уровне обязательного умения читать. Проще говоря, эти программы должны быть бесплатны, общедоступны и организованы именно как средства создания и воплощения в жизнь отдельно взятого проекта отдельно взятым пользователем (группой пользователей). Они должны создавать/воссоздавать связность в открываемом/закрываемом предприятии.
Сейчас такой связности просто нет. Отдельно пишут законы, отдельно облегчают работу с документами на «Госуслугах», отдельно формируют организационные и методические решения по ведению дел (инспекции и проч.). Отслеживать эти изменения, сводить их воедино и планировать сколько-нибудь сложную и многообразную деятельность на их основе выглядит делами, неподъёмными для отдельного человека или для небольшой группы людей без специального образования или - о чём идёт речь - без необходимого программного обеспечения и сопутствующих ему технического и методического обеспечений.
(домашнее хозяйство - это в том числе и предприятие, так что внедрение предлагаемого решения в жизнь будет иметь значимые последствия не только в сугубо экономической деятельности общества)
Во-вторых, главной целью такой поддержки будет не всякая экономия времени и нервов, а защита пользователя от навязываемых сделок, то есть бесплатная экономия его времени и нервов.
(публичным следствием внедрения этого решения в жизнь станет гибель иллюзии «предприниматель - не обычный человек»; неважно, «необычно хороший» или «необычно плохой». Понимание предприимчивости как личного качества и как навыка останется, а вот понимание её как сверхъестественного дара (или проклятия для окружающих) будет упразднено)
Абстрагируюсь ещё немного и подниму тему «бизнес-идеи». В моём, обывательском понимании это замеченная субъектом возможность работать на себя или невозможность продолжить такую работу; это такая мысль, которая ведёт к созданию или закрытию предприятия.
С усложнением экономической деятельности общества «бизнес-идей» объективно становится больше, однако с сохранением прежних возможностей человека по обработке информации их столь же объективно становится труднее заметить, описать и сформулировать. Этическая оценка здесь может улучшить распознание, то есть помочь сразу отсеять то, что и рассматривать не стоит.
В «южной» этической системе «бизнес-идеи» элементарны и сводятся к выгодному и совместному занятию, новизна которого не имеет значения.
В «восточной» этической системе «бизнес-идея» выглядит как восстановление, перезапуск или новый (в смысле не использовавшийся именно в этой задаче) способ поддержания хорошо работавшего предприятия. По сути «восточный» бизнес - это обязанность, исполнение которой требует предприимчивости, хватки, смекалки. Новизна здесь терпима постольку, поскольку она не меняет «общего вида» предприятия.
«Западный» взгляд на предпринимательство наименее разборчив, он господствует ныне и сводится к самореализации человека, когда надо хвататься за всё безразлично шансов на успех и независимо от своих собственных качеств. Чтобы другой делал тебе то, что ты делаешь ему, сначала самому надо делать хоть что-то хоть как-то; и новизна этого «что-то» будет преимуществом.
«Северный» фильтр не сложнее остальных. Так же, как и «западный», он поощряет предпринимательскую деятельность, а не мирится с ней, как «восточный», и не игнорирует её, как «южный». Различие состоит в цели поощряемой деятельности.
Если «западный» предприниматель добивается успеха, чтобы «у него всё было», то «северный» предприниматель работает на то, чтобы «ему ничего не было». Строит на свои деньги свой дом не как выставку трофеев, а как крепость. Если «западный» предприниматель работает на то, чтобы позволить себе всё, то «северный» предприниматель работает затем, чтобы ничто не могло позволить себе его самого.
Можно считать, что в «ничто не могло позволить себе его самого» главным «ничто» будет государство.
Решение, импортированное у «западных» обществ, сводится к «смягчению ограничений» и «свободе инициативы»; то есть к самоустранению государства из экономической деятельности. Бесспорно, там оно прекрасно работает. Однако эти «смягчения» и «свободы», которые облегчают предпринимательскую деятельность сейчас, никак не мешают казённым людям прийти к предпринимателю по её результатам (или просто так) уже потом. Для субъекта, действующего в ограничениях «северной» этики (по работе «Поведение», ориентированной на будущее), это неприемлемо.
У «северного» государства должны быть не текущие льготы предпринимателю, а будущие обязательства перед ним. Государство должно договариваться с отдельно взятым предпринимателем (индивидуальным или групповым) о создании/закрытии отдельно взятого предприятия, причём не позволять («запад») и не обязывать («восток»), а предлагать ему это сделать. Речь идёт о своего рода предпринимательском контракте как подвиде пресловутого социального контракта (намного более избирательном и формальном, конечно).
Такая организация «сотрудничества власти и бизнеса» потребует огромных сил и средств, особенно если её создавать постепенно, без революций. Однако сразу можно сказать, что одним из способов экономии этих сил и средств послужит предложенное выше решение по общедоступным САПР для бизнес-проектирования.
Доводя это положение до предела, легко дополнить, что государственная администрация того или иного аспекта или уровня тоже может использовать схожие средства (САПР) уже для генерации «бизнес-идей», то есть для «определения и расчистки места» такому частному предприятию или совокупности таковых, которые действительно нужны для облегчения работы самой администрации. С кандидатами на это место (оцененное ими через уже упомянутые САПР) государству придётся договариваться о тех гарантиях, которые оно предоставит в процессе предпринимательской деятельности и после её окончания.
Это очень сложная тема, и я не готов делать какие-то заключения по ней. Отмечу, что подобные практики даже в наше время и с нашими средствами не выглядят чем-то экзотическим, хотя сейчас они, мягко говоря, выглядят недостаточно формальными и недостаточно общедоступными.
(например, этой недостаточности обязаны своим экономическим процветанием диаспоры)
Ладно, на этом пока всё. Спасибо за внимание.
ПостСкриптум. Бахвальства ради. Я ни разу не употребил слова «капитал».