В.Зорин: Америка семидесятых-2
Click to viewСегодня нам предстоит побывать в Сан-Франциско. Много веков назад жители древней Эллады говорили, что тот, кто не был в Афинах, - чурбан, тот, кто там побывал, но не восхитился городом - осел, а тот, кто добровольно его покинул, - верблюд. Вот примерно так сегодня американцы относятся к Сан-Франциско.
И действительно, город очень красив. Круто спускаясь к побережью Тихого океана, он заставляет восхищаться собой. Но все-таки, любоваться Фриско, так ласково и фамильярно называют американцы этот город, лучше отсюда, сверху. Потому что когда спускаешься вниз, на улицы и площади этого города, в глаза бросается много такого, что не вызывает восхищения. Обнаруживаешь, что город болеет всеми болезнями американских городов 70-х годов.
Своеобразие и неповторимость облика Сан-Франциско связаны, прежде всего, с необычным его местоположением. В отличие от ровных плоскостей аккуратно нарезанных на геометрические квадраты кварталов, столь излюбленных планировщиками большинства американских городов, своенравный Сан-Франциско словно бросил вызов скучной логике целесообразности, опутав своими улицами склоны холмов, окружающих глубокую тихоокеанскую бухту.
Берега этой подковообразной бухты «схвачены» многокилометровым, взметнувшимся на высоту 70-этажного дома висячим мостом, издали кажущимся невесомым, как бы парящим в воздухе. В древние времена Golden Gate Bridge - мост «Золотые ворота» - наверняка причислили бы к одному из чудес света. Это действительно чудо. Чудо инженерной дерзости и точного расчета.
Но чудеса - чудесами, а жизнь - жизнью. Она для рядовых жителей города полна трудностей и тягот. Город предстает в ином облике, таким, каким привыкли видеть его те, кто живет здесь постоянно, кто судит не по туристским справочникам, для кого праздники редки, а будни нескончаемы.
Необычный рельеф города диктует не только его планировку, но и транспорт. Знаменитый Сан-Францисский трамвай. Редьярд Киплинг, побывавший здесь в конце прошлого века, писал об этих трамвайчиках, выглядевших тогда так же, как и сегодня: «Они делают холмистую поверхность города ровной. Никакой спуск или подъем для них не препятствие».
Старинный этот вид транспорта выдерживает конкуренцию с бензиновыми экипажами. Захлебываются и глохнут на крутых подъемах автобусные моторы. Поперек улиц выстраиваются на стоянках автомашины, иначе скатятся вниз. А трамвайчикам крутизна нипочем.
Климат Сан-Франциско мягкий, напоминающий Средиземноморье. Правда, нередки густые туманы. «Туман крадется на кошачьих лапах, комком пушистым он садится, глядя на город, на мосты, на гавань», - писал знаменитый поэт Карл Сэндберг. Именно с этим связано то, что одна из самых удобных на Тихоокеанском побережье Америки бухт долгое время оставалась неизвестной европейским завоевателям. Лишь во второй половине XVIII века испанские солдаты пришли в эти места, единственными обитателями которых были индейские племена. Возникло поселение, названное Herba Buena (Добрая трава). Испанских колонизаторов вытесняют янки.
Есть в Сан-Франциско, так в честь святого Франциска Ассизского переименовали город, памятник, пожалуй, единственный в своем роде. Высится он монументом алчности и жажды легкой наживы. «Сан-Франциско, - говорится в американском справочнике, - единственный из больших городов Соединенных Штатов, который открыто признается в том, что его основатели не были «воплощенной добродетелью»». Так с мягкой укоризной сказано о тех, кто, снедаемый жаждой золота, устремился сюда в середине прошлого века, в годы знаменитой калифорнийской «золотой лихорадки». Вцепляясь в глотки друг друга, теряя человеческий облик, шагая через трупы, «не воплощавшие добродетель» громоздили преступление на преступление.
С гневом и болью рассказал об этом Джек Лондон, великий американец, любивший свой город, и потому не прощавший ему способы его быстрого обогащения. Впрочем, памятника Джеку Лондону в Сан-Франциско нет. Хотя скромная хижина, в которой были написаны его книги, стала сегодня местом паломничества тысяч людей. Зато монумент «рыцарям наживы» красуется на одной из центральных площадей города, напоминая об отнюдь не прекрасном прошлом, связывая прошлое это с не менее красочным настоящим.
Незримая, но прочная нить протянулась от гонявшихся за «золотым тельцом» в прошлом веке к тем, кто поклоняется и служит ему ныне. Сегодняшний Сан-Франциско - один из главных банковских центров страны. Этому обстоятельству обязан город влиянием, которым пользуется он в мире бизнеса. Сан-Францисские банкиры держат в руках нити управления военно-промышленными компаниями и сельскохозяйственным производством, киностудиями Голливуда и торговым флотом, производством ракет и электронно-вычислительных машин. Авиационные концерны Lockheed и Douglas, нефтяные компании Ближнего Востока и японские текстильные фабрики контролируются отсюда, питая «золотую лихорадку» XX века.
Но если памятник ловцам счастья прошлого анонимен, то у этого есть имя - Амадео Джаннини, хозяин Сан-Францисского Bank of America, ныне крупнейшего банка капиталистического мира. Бюст установлен наследниками Джаннини в новом здании Bank of America, темной громадой придавившего все вокруг. А первые миллионы, нажитые Джаннини, хранились в подвалах этого дома, воздвигнутого после знаменитого Сан-Францисского землетрясения и пожара 1906 года. Именно на несчастье ближних как ядовитый гриб выросло состояние ростовщика, ссужавшего под неслыханный процент деньги согражданам, потерявшим кров и имущество.
Немалую роль в возвышении Сан-Францисского Шейлока сыграл, в нынешней Америке вполне обычный, но тогда ставший открытием Джаннини, способ преумножения богатств - свои люди в Вашингтоне. Частым гостем здесь был джанниниевский приятель, зять президента Вильсона, Мак Эду, занимавший пост министра финансов.
В эти двери осенью 1945 года вошел никому тогда не известный, начинающий адвокат, ставший личным секретарем Джаннини. Звали его Ричард Никсон. Отсюда перебрался он в Вашингтон, отрабатывая сторицей деньги, которые тратил на финансирование его карьеры Bank of America.
Кто живет в Сан-Франциско, население которого приближается к миллиону? Разумеется, американцы. Однако этим сказано не все. 200 лет существует американское государство. 200 лет идет процесс становления американской нации, и, тем не менее, он еще далек от завершения. Десятилетиями устремлялись за океан люди, смешались в Новом Свете двунадесять языков, переплавляясь в нелегкой борьбе за существование в единую нацию. Одни приспособились, другие привыкают с трудом, живут обособленными национальными группами, сохраняя нравы и обычаи далекой родины. Немало способствует этому не вдруг различимое, но, тем не менее, реально существующее деление на так называемых «стопроцентных американцев» и подвергающиеся особенно изощренной эксплуатации национальные меньшинства.
При ближайшем рассмотрении оказывается, что Сан-Франциско - не один, а несколько городов. Кварталы, где обитает респектабельная элита, китайский город, японские, итальянские, негритянские, мексиканские кварталы. Как в нашей игрушечной матрешке, под одной оболочкой - отдельные от других. Только отнюдь не игрушечные.
Население Сан-Францисского China town, китайского города, превышающее 100 тысяч человек, - преимущественно бедняки. Герой знаменитого рассказа Бунина «Господин из Сан-Франциско» нажил большое состояние, целыми тысячами доставляя из Китая рабочих, которые хорошо знали, что такое работать, не покладая рук. Так было в начале века. Так же наживают свои неправедные богатства господа из Сан-Франциско и сегодня.
Какой американский город 70-х годов может обойтись без негритянского гетто? Есть оно и во Фриско - South Park. Раньше в этих домах жила сан-францисская аристократия, позже она сочла за благо переселиться за вершины зеленых холмов, подальше от шума городского. А обветшавшие, без канализации и водопровода дома, стали заселяться неграми, отдающими хозяевам в качестве квартплаты около половины своего заработка.
Nihonmachi - японский город Сан-Франциско. Портные, сапожники, часовых дел мастера обитают здесь. И хотя местные жители - американские граждане, держатся они за свои обычаи, упорно сохраняют свои общины, уклад жизни.
В 1902 году, спасаясь от преследований царского правительства, покинули Россию тысячи молокан. Многие из них осели на берегу Тихого океана. С той поры прошли десятилетия, но звучит здесь русская речь, а гостей потчуют борщом, гречневой кашей да блинами, поют за душу берущие песни далекой родины.
«Маленькой Италией» зовутся эти улицы, обликом, веселым гомоном, даже запахами напоминающие скорее Флоренцию или Неаполь, нежели бензиновые джунгли американских городов. Полтораста тысяч жителей Сан-Франциско итальянского происхождения надеялись обрести здесь лучшую долю, избавиться от нужды. Вербовщики рабочей силы сулили им горы золотые и молочные реки с кисельными берегами. Золотые горы достались лишь семейству Джаннини. Остальные перебиваются чем и как могут.
А те, кому за 60, кто расстался с надеждой, утешают себя игрой в шары, именуемой Сан-Францисскими итальянцами «босси-болл».
Кварталы, где живет еврейская беднота - ремесленники, мелкие лавочники, будто бы сошедшие со страниц Шолом Алейхемовских книг.
В списке изгоев общества чиканос - американцам мексиканского происхождения - принадлежит одно из первых мест, особенно на Дальнем Западе Соединенных Штатов. Кварталы мексиканских гетто калифорнийских городов соперничают с гетто негритянскими Так же как и для чернокожих, общество равных возможностей отводит для чиканос работу самую тяжелую и низкооплачиваемую, жилища самые скверные, школы и больницы самые убогие.
Впрочем, не самые. Есть в Америке 70-х годов и люди еще более обездоленные. Те, кто обитал здесь веками, и кого вот уже 200 лет теснят завоеватели, вытесняя в отдаленные, неприспособленные для жизни районы, именуемые резервациями.
Остров Алькатрас расположен в Сан-Францисской бухте, ввиду города. До недавнего времени известность острова была связана с федеральной тюрьмой, в которой содержались самые опасные преступники. Считалось, что бежать отсюда невозможно. Отсиживал на Алькатрасе срок и король гангстеров Аль-Капоне. Подальше от длинных рук чикагской мафии. Правда, для короля и условия были созданы королевские. Ни в чем не испытывая недостатка, он занимался за решеткой сочинительством. Бандит и убийца принялся на вынужденном досуге за составление планов спасения страны от угрозы мирового коммунизма, чем, видимо, и заслужил досрочное прощение. В последние годы устаревшая тюрьма была закрыта, и остров оказался забытым богом и людьми.
Но вот, внезапно, об Алькатрасе вспомнили и заговорили. Как в прежние времена бьют боевые барабаны американских индейцев. Вожди нескольких племен решили захватить остров. Неожиданно для властей на Алькатрасе высадились индейцы вместе с семьями и своим нехитрым скарбом. Тюрьма стала их прибежищем.
Но и это мрачное здание лучше, чем то, что предоставила сегодняшняя Америка коренным жителям. Разумеется, захватив небольшой, неприспособленный для жизни клочок земли у побережья Калифорнии, индейцы отнюдь не собирались основать здесь свое поселение. Они хотели привлечь внимание к бедственному своему положению. Выразить таким образом протест. Власти силой выдворили с острова обездоленных сынов Америки, многие из которых оказались уже не в заброшенной, а в новых, действующих тюрьмах.
Американские тюрьмы, как правило, предназначены для неимущих. Сан-Франциско явил одно из редких исключений из этого непреложного правила. Семейство Херстов издавна принадлежит к «сливкам» американского общества. Основатель крупнейшего в стране газетного концерна Уильям Рэндольф Херст старший создал то, что получило наименование «желтой прессы». Смакование насилия, скандальная хроника, погоня за сенсацией во что бы то ни стало - таковы принципы журналистики, родившейся в Сан-Францисских редакциях херстовских газет. «Если собака укусила человека - поучал Херст своих подручных, - это не интересно. Если человек укусил собаку - это то, что мне нужно».
Сегодня во главе херстовских газет стоит сын Херста-старшего, наследник его миллионов, Уильям Рэндольф Херст младший. Но почему этот газетный магнат шествует в окружении полицейских? Зимой 1974 года на американцев обрушилась очередная сенсация. Наследница миллионного состояния, дочь Херста Патриция в погоне за острыми ощущениями исчезла из-под родительского крова и присоединилась к банде преступников. Вскоре она была опознана при ограблении банка. Несколько месяцев спустя полиция выследила шайку. Перестрелка длилась несколько часов. Гангстеры погибли один за другим. Патриция Херст была схвачена живьем. Суд над ней затянулся на долгие месяцы.
Любвеобильный папаша не жалел деньги на адвокатов. Защиту девицы Херст взяли на себя самые искушенные крючкотворы. Семья сан-францисских газетных королей, составивших огромное состояние на проповеди насилия и убийств, стала жертвой собственного цинизма. Сеявшие ветер пожали бурю. Случай, выходящий за пределы личной трагедии, звучащий символом американского буржуазного общества.
Но все это происходит там, внизу, в людском муравейнике Сан-Франциско. А на вершине зеленых холмов Калифорнии - тишина и благолепие. Здесь те, кому принадлежат заводы и банки, плантации и пароходы, кто пребывает в уверенности, что право именоваться «стопроцентными американцами» принадлежит только и исключительно им, стремятся укрыться от тревог сегодняшнего мира.
Дом Поля Гетти, жителя Сан-Франциско, самого богатого человека в мире. Сам Гетти последние годы своей жизни провел далеко отсюда, в одном из королевских замков Англии. Его наследник, Джордж Гетти, обитает здесь с чадами и домочадцами.
Бережно хранят в Сан-Франциско память о событии, произошедшем в здании городского Opera House летом 1945 года. Собравшиеся здесь представители 50 государств подписали Хартию об учреждении Организации Объединенных наций. «Мы, народы Объединенных наций, - торжественно провозгласила Сан-Францисская конференция, - преисполнены решимости избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству невыразимое горе, и в этих целях объединить наши усилия для поддержания международного мира и безопасности».
Те, кто наживается на торговле оружием, немало в минувшие годы сделали для того, чтобы разъединить нации и народы. Но у истории - свои законы, своя логика. Эта логика заставила деловых людей и здесь многое переосмыслить, на многое посмотреть заново.
Полощется в небе советский флаг. Расширение деловых связей привело к открытию на западном побережье Соединенных Штатов консульства Советского Союза. «Владимир Маяковский» - пароход и человек - после столь долгого отсутствия вернулся в Америку. Незримые, но прочные нити протянулись с советского Дальнего Востока на Дальний американский Запад. Тихий океан, который долгие годы разделял две великие страны, становится связывающей их дорогой с двусторонним движением. В этом примета и веление времени.
Сан-Франциско - один из молодых среди крупнейших городов страны. Но у него уже есть своя история - часть истории американского государства, свое прошлое, оставившее глубокие рубцы на лицах и душах. Немало тяжелого, горького, несправедливого повидали они на своем веку, расстались с надеждами, утратили иллюзии. Но жизнь не останавливается. В нее входят новые поколения. Что ждет, что сулит им будущее? Куда приведет этих юных граждан Сан-Франциско их дорога длиною в жизнь?
__________________________________________________
В.Зорин: Таинственный миллиардер-подпольщик ("Владыки мира", СССР)
В.Зорин: Самый богатый человек в мире ("Владыки мира", СССР)
В.Зорин: Город на Потомаке ("Америка 70-х", СССР)
Великая словесная война ("Time", США)
Пропагандистское соревнование ("Time", США)
Олимпиада: победа без медалей ("Time", США)
'Внуки революции' к ней охладели ("Time", США)
Московское лето: отдых по правилам ("The Times", Великобритания)
Брежнев умер, но его политика будет жить ("The Guardian", Великобритания)