Символизм Сталинграда
« The Times» (Великобритания).
# Все статьи за 21 октября 1942 года.
Все народы мира, даже немцы, признают, что русские мужчины и юноши еще никогда не сражались отважнее, чем в эти два месяца
Ни союзники, ни даже сами русские пока еще не могут сказать, насколько они в долгу перед Сталинградом. Некоторые факты остаются невыясненными. Во сколько обходится Германии эта битва, сколько немцев убито и искалечено, сколь велика нагрузка на промышленность и транспорт Германии - это пока еще не подсчитано. Но уже совершенно очевидно, в чем заключается чистый выигрыш союзников. Два месяца противник фактически вынужден топтаться на месте, растрачивая свои силы. И друзья, и враги в один голос называют этот период кульминацией войны.
В августе немцы считали свои планы обреченными на успех. Сталинград должен был пасть через несколько дней, дав им множество времени для проведения гораздо более масштабных кампаний - на Кавказе или под Москвой - до наступления проклятой зимы; с Россией было бы покончено, Европа стала бы недоступной крепостью, и победа была бы за ними - если не считать последней атаки на авианосец «Британия».
План был таким четким - разве что-то могло пойти не так? - что Сталинград стал для них не просто препятствием, которое нужно преодолеть, а символом победы. В Рейхе приветствовали первые языки пламени над заснеженными равнинами и заводами как зарницу триумфа. Но теперь они стали другим символом - тем, что немцы называют омерзительным словом Knochenmühle («костоломка»); этот символ войны погубил все их планы.
Всенародная оборона
Все народы мира, даже немцы, признают, что русские мужчины и юноши еще никогда не сражались отважнее, чем в эти два месяца. Возможно, их стойкость спасла союзников от поражения. Они, безусловно, дали России время на реогранизацию своих армий и создание новых маршрутов доставки нефти, которая ранее шла по Волге, ныне подвергающейся опасности.
Когда история будет рассказана целиком, вероятно, окажется, что многие из защитников были рабочими заводов; людьми, которые сражались не потому, что были профессиональными военными - обучение происходило в свободное от работы время - а потому что, что не собирались позволить немцам захватить свои заводы или дальше разорять Советскую Россию. Признание этого сквозит даже в потоке немецкой лжи. «Нас остановили не оборонительные укрепления, не генералы, а сопротивление русских», - заявил на днях официальный представитель вооруженных сил.
Объяснить или проанализировать боевой дух русских пытались много раз. Это невозможно сделать одной фразой. Сказать, что русские всегда хорошо воевали - так же недостаточно, как сказать, что они сражаются потому, что считают всю собственность в социалистическом государстве своей. Два этих утверждения нужно суммировать и расширить, и только после этого мы чуть приблизимся к истине.
В традиционно боевом характере русского сомневаться не приходится. Мемуары участников наполеоновского вторжения звучат необычайно современно. Вот что писал о Бородино Коленкур:
«Русские проявили большую отвагу; укрепления и территория, которые они вынуждены были уступить нам, эвакуировались в порядке. Их ряды не приходили в расстройство; наша артиллерия громила их, кавалерия рубила, пехота брала в штыки, но неприятельские массы трудно было сдвинуть с места; они храбро встречали смерть и лишь медленно уступали нашим отважным атакам. Эти успехи без пленных, без трофеев не удовлетворяли императора. Несколько раз во время сражения он говорил князю Невшательскому, а также и мне: - Русские дают убивать себя, как автоматы; взять их нельзя. Наши дела не подвигаются. Это цитадели, которые надо разрушать пушками».
Автоматы? Но у себя дома русский обычно живет полной жизнью, полон эмоций, чувствителен к горю и страданиям, бурно переживает счастье. Вопреки распространенному мнению, его ум крайне индивидуалистичен: он объяснит вам, что нечто делает его непохожим на других, что у него свой характер, что часто он сам себе удивляется и так далее. Откуда же тогда берется это великое самоотречение в бою? В последнюю войну, вплоть до перемирия, русские солдаты шли в бой без оружия, уверенные, что в окопах подберут винтовки погибших до них.
Неизменные добродетели
Задающийся этими вопросами немедленно сталкивается с древними и неизменными добродетелями храбрости и любви к родине. Ни та, ни другая не является исключительно русской. Герои Трафальгара и Ватерлоо могли бы салютовать героям Бородино и Березины. Солдаты Шотландского полка, сражавшиеся при Сен-Валери в 1940 г., бойцы из Равалпинди, британские летчики, участвовавшие в тысяче битв, моряки - участники арктических конвоев, могут приветствовать защитников Севастополя и Сталинграда. Но каждый народ любит свою родину по-своему. В прошлом народ был словно зачарован тайной силы и просторов России; он обитал на бескрайней равнине, бывшей миром в себе, который не менялся на протяжении жизни многих поколений, как бы не замечая человеческой деятельности; таинственность и устойчивость всего этого убеждали их в мимолетности одной человеческой жизни. Россия будет жить, что бы ни произошло лично с ними.
Сегодня - пожалуй, больше, чем когда бы то ни было - русский воспитывается с ощущением величия своей страны. Таинственного в его жизни меньше, зато гораздо сильнее ощущение причастности к ее достижениям; и с этим чувством сопряжена славянская привязанность к малой родине. Еще никогда столько русских не были готовы в любой момент ответить на гоголевский вопрос: «Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами?»
Материальный прогресс
Смелость, любовь к родине, великая сила физической выносливости, даже преимущества географии сами по себе бесплодны без материального обеспечения. Остальные европейские нации пережили три тучных года и были повержены менее чем за месяц. Но Россию спасло не только дополнительное географическое преимущество. Безусловно, моральных сил красноармейцам добавляет осознание того, что за последние 15 лет их страна достигла значительного материального прогресса. Кроме того, у них есть чувство ненависти к захватчику, уничтожающему великие плоды их труда. Но этот же прогресс дал им оружие, без которого вся их доблесть и любовь к родине были бы тщетны.
Разорена четверть их страны, бывшая самой богатой четвертью. Но мудрые стратегические планы размещения промышленных предприятий в Сибири и на Урале в годы пятилеток, претворенные в жизнь беспримерным и беззаветным трудом, дали им новые заводы и рудники, появившиеся на месте степей и лесов и теперь обеспечивающие их оружием. Если бы немцы дошли до Волги десять или даже пять лет назад, с Россией было бы уже действительно покончено. На самом деле, те «русские болота», о которых Гитлер презрительно говорит, что они его не интересуют, содержат в себе арсеналы, позволяющие Красной армии сохранять боеспособность. В последнюю войну отсутствие железных дорог было, вероятно, крупнейшим препятствием, от которого страдала Россия. За последние 15 лет этот недостаток был в значительной степени устранен. На этот раз русский солдат шел на фронт снаряженным.
Эта общая ткань подшита мощной дисциплиной - как гражданской, так и военной. Советский народ сражается за свободу в тотальной войне; а тотальная война требует подчинения всего и вся государству. Считать, что десятки тысяч рабочих отправились в Сибирь добровольно, - значит иметь неверное представление о той решительности, которой руководствуются лидеры и народ России. В годину опасности все жалобы на «трудности войны» были бы здесь немедленно отвергнуты. Этим летом, когда немецкие армии быстро продвигались от Миллерово и далее, через Дон, советские газеты писали о необходимости применения самых жестких мер. В печати появлялись имена командиров, отступивших без приказа. Например, в « Правде»:
«Лейтенант Дмитрий Степанов бежал с поля боя. Трусость командира обошлась нам дорогой ценой. Степанов забыл о воинском долге. Пытаясь спасти свою жизнь, он навлек смертельные удары на жизни своих солдат и честь родины. Он не спас свою жизнь. Он умер жалкой, позорной смертью».
Публичному позору подвергались и целые полки: «Это и назидание, и упрек тем, кто, оказавшись в окружении или решив, что окружен, пассивно сложил оружие в ожидании помощи извне, забыл о своих возможностях и утратил волю к борьбе».
Двадцать лет назад
Напряженная обстановка на южном фронте во время внезапного немецкого прорыва напоминала критический момент гражданской войны более 20 лет назад, когда Сталин (которого в то время многие еще называли Джугашвили) явился в осажденный Царицын (вскоре переименованный в Сталинград) и отдал приказ: «Избавляйтесь от пораженцев и идиотов». Советская Россия не допускает, чтобы ее политику определяло то, что думают пораженцы и даже то, что думает «простой человек»; ее военная политика опирается на то, что способны сотворить смелейшие. Это и возвышенный пример, и строгий критерий.
Наконец, огромную силу духу воюющей России придает ненависть к захватчику. Поначалу она родилась в сердцах людей, когда они своими глазами видели устраиваемые немцами расстрелы и повешения; когда они видели или слышали о жестоких расправах над мирными жителями; когда они осознали, что всей их стране угрожает дьявольский аппарат современной немецкой силы. После этого Сталин и другие советские лидеры провозгласили, что ненависть необходима. «Нельзя, - объявил Сталин, - победить врага, не научившись ненавидеть его всеми силами души». Журналисты и радиоведущие цитируют изречения немецких военных теоретиков 40-50-летней давности, чтобы доказать, насколько хорошо сегодняшние немецкие армии усвоили уроки. «В 1914 году началась репетиция. Они уничтожили миллионы людей, но этого им было недостаточно. Затем они нашли себе достойного лидера, Гитлера». В таком настроении - мрачном и решительном - русский народ приветствует защитников Сталинграда.
_______________________________
Сталинград ("Красная звезда", СССР)
Два лица России ("The New York Times", США)
А.Толстой: Чёрные дни гитлеровской армии ("Известия", СССР)
Сталинград: в ожидании перелома ("The New York Times", США)
Битва на подступах к Сталинграду ("The New York Times", США)
Сталин и Гитлер: встреча на Волге ("The New York Times", США)
Великая Сталинградская эпопея победно завершена! ("Известия", СССР)
Сталинград будет вечно сиять, как памятник мужества русских ("Известия", СССР)