В Москве французы не будут в безопасности
" The Times" (Великобритания).
Статья опубликована 13 октября 1812 года.
Чем больше мы размышляем над обстоятельствами, при коих французское войско утвердилось на том месте, где прежде была Москва, тем сильнее мы убеждаемся, что это не принесет ему ни надежных зимних квартир, ни передышки, ни триумфа. В каждом из сражений, коими отмечен был путь французского наступления, за вычетом дела под Красным, где генерал Неверовский с 5 тысячами людей был атакован 18 тысячами неприятелей, русские выказывали явное превосходство над врагом. В нескольких случаях у французов целые полки истреблялись почти поголовно. Даже в битве за Смоленск, где сражалась лишь часть русской армии, генералу Дохтурову удалось превзойти противника настолько, что он ослушался первого приказа оставить город и отправил главнокомандующему донесение: получив подкрепление в 8000 человек, он смог бы отстоять Смоленск даже перед лицом всей армии Буонапарте. Барклай де Толли, однако, счел за лучшее придерживаться своего первоначального плана и продолжить отступление. Его целью было заманить неприятеля как можно дальше вглубь страны и поймать его в западню; кстати, даже сейчас никоим образом нельзя считать, что этот план полностью потерпел неудачу.
Сражение при Бородине, несомненно, закончилось ничейным исходом. Столь же несомненно, что это была самая кровопролитная битва нашего времени. Вероятно, число убитых и раненых с обеих сторон достигает 100000, и большинство павших составляют французы и их союзники. Они сами признают, что русская артиллерия продолжала действовать и после того, как сражение завершилось - иными словами, после того как французские пушки принуждены были замолчать, а армия Буонапарте отступала с поля битвы. Главное противоборство развернулось на левом фланге русских, и там дело решалось ожесточенными схватками. Если кто-либо и взял здесь верх, то это были русские; в начале сражения их позиция была защищена редутами, каковые французы штурмовали главными силами. Сие левое крыло под командованием Багратиона перед битвою насчитывало 30000 человек; после нее в строю осталось лишь 8000. Исходя из самого характера противоборства можно с уверенностью предположить, что русские на этом фланге истребили по меньшей мере такое же число неприятелей.
В этом сражении русскими двигала не только воинская дисциплина: каждый солдат рвался в бой. Гвардейцы требовали, чтобы их послали в огонь, так настойчиво, что успокоились лишь после того, как Кутузов разрешил отправить в бой по одной роте из каждого батальона гвардии. Подобные факты вселяют надежду не только сами по себе, но и как свидетельство о настроении, воодушевляющем всю массу русского народа.
Затем эта армия, чья жажда мести отнюдь не утолена, отошла на новые позиции, но отошла она несломленной, сохранив целостность и образцовый порядок, возглавляемая полководцем, любовь к которому лишь усилили перенесенные вместе с войском опасности. Мы полагаем, что те, кто утверждает, будто русские, пройдя через Москву, продолжили отступление по дороге, ведущей к Кашину на Оке, основываются лишь на поверхностном изучении Бюллетеня Буонапарте, коему они слишком доверяют. В нем говорится о разведывательных партиях, разосланных якобы в двух направлениях - по петербургскому тракту, ведущему на запад, и другой дороге, к Казани и Волге, и указывается, что отступающий неприятель - возможно, часть московского ополчения - обнаружен лишь на последней. Все это, на наш взгляд, ни в малейшей степени не доказывает, что главная армия покинула позицию в окрестностях Звенигорода, которую она заняла через два дня после Бородина. На следующий же день после сражения она получила подкрепления и разного рода припасы, доставленные усилиями Ростопчина, коего французские газеты облыжно называют «вероломным» за те тяжкие труды на службе своему Монарху, что он несет с таким завидным рвением. Пока мы не услышим - а мы надеемся, этого не случится никогда - что эта армия разбита и рассеяна, мы будем и далее считать, что в Москве французы не могут чувствовать себя в безопасности.
Куда более, чем силы французского оружия, мы опасаемся коварства Буонапарте, а точнее пагубных действий его вероломных агентов. Если император Александр останется столь же верен своим подданным, как они остаются верны ему - слово «если» мы употребляем здесь чисто риторически, ибо не имеем оснований сомневаться в его твердости - все и теперь закончится хорошо. Но пусть же Монарх остерегается любого, кто когда-либо выказывал восхищение и приверженность ужасному чудовищу, сеющему сегодня разрушение в России; пусть же он изгонит из своего окружение всех этих двоедушных Романцовых (1) и Куракиных (2); пусть же не забудет, что Тильзитский договор нес с собою не только мир, но и позор; и что любые переговоры с захватчиком сегодня, когда французские знамена еще развеваются над русской землей, чреваты еще более роковыми последствиями.
* * *
1) Так в тексте. Речь идет о Государственном канцлере, министре иностранных дел графе Николае Петровиче Румянцеве, стороннике союзнических отношений с Францией. По одной версии, когда канцлер узнал о вступлении наполеоновской армии на территорию Росси, с ним от огорчения случился апоплексический удар.
2) Имеется в виду князь Александр Борисович Куракин, с 1808 по 1812 г. посол России во Франции. Его также считали сторонником союза с Наполеоном, однако в своих донесениях посол постоянно сообщал о военных приготовлениях французов и растущей угрозе войны.
______________________________________________
Бородинское сражение ("The Times", Великобритания)
Революция во Франции ("The Times", Великобритания)
Из Смоленска ("Gazette de Lausanne", Швейцария)
Польша ("Gazette de Lausanne", Швейцария)
Атака легкой бригады ("The Times", Великобритания)
Каковы шансы России? ("The New York Times", США)
Русский военный флот ("The Times", Великобритания)
Насколько сильна Россия? ("The New York Times", США)
Россия: последствия поражения ("The New York Times", США)
Нью-Йорк - база русского флота? ("The New York Times", США)
Наша нынешняя война, и не только ("The New York Times", США)
Как празднуют Рождество в России ("The New York Times", США)
Из России: Движение за освобождение ("The New York Times", США)
Как Англии лучше всего вести войну с Россией ("The New York Times", США)