О. Николай Савченко написал статью-бомбу

[zx888]

Об отношении Русской Церкви к сталинскому и гитлеровскому режимам.

Историческая справка к постановлению Синода РПЦЗ по поводу генерала Власова.

Авторство этого текста принадлежит иерею РПЦЗ Николаю Савченко. Он любезно разрешил нам опубликовать свое творение в сети. Любая перечатка этого текста, целиком или в цитатах, в бумажных или электронных СМИ запрещена без разрешения автора. Вы можете лишь давать ссылку на этот материал. Все права сохранены. О праве републикации можно связаться с автором по адресу:

nicholas-savchenko @ lycos.com



"В вопросе отношений Русской Церкви к богоборческим режимам много слов было сказано в прошлом, чтобы усилить разногласия между двумя частями Русской Церкви. При этом главные обвинения приходили извне Церкви. С одной стороны богоборцы утверждали, что Русская Зарубежная Церковь якобы «благословляла Гитлера». С другой стороны утверждалось, что Русская Православная Церковь Московского Патриархата якобы была «порождена Сталиным» и якобы «служила богоборцам не за страх, а за совесть».

Хотя правильных возражений на эти утверждения становится все больше, но всесторонние и полные опровержения, мы верим, еще впереди. Задача опровержения подобной клеветы и проста и сложна одновременно. Чрезвычайно проста она тем, что при беспристрастном историческом исследовании оказывается, что отношение и к сталинскому, и к гитлеровскому режимам было СОВЕРШЕННО ОДИНАКОВЫМ у обеих частей Русской Церкви в лице подавляющего большинства иерархов, духовенства и мирян. Более того, отношение и к гитлеровскому, и к сталинскому режимам у обеих частей Русской Церкви было и СОВЕРШЕННО ОДИНАКОВЫМ с таким же отношением в других Поместных Церквах. При беспристрастном историческом исследовании оказывается, что православные из разных стран и народов и разных Поместных Церквей в целом одинаково смотрели на происходившие тогда события и различия в заявлениях чаще всего объяснялись страхом гонений там, где они использовались против Церкви. Но при наступлении относительной свободы различия во взглядах исчезали. В этом простота опровержения подобной клеветы.

Но есть и одна большая сложность в возражении на клевету о «служении» Церкви Гитлеру или Сталину. Эта сложность состоит в том, что упомянутое одинаковое отношение к Гитлеру и Сталину православных верующих вне зависимости от народа, языка или «юрисдикции» труднопонимаемо современными верующими. Особенно труднопонимаемо оно для верующих в России. Для многих верующих беспристрастные исторические факты церковной истории тех лет могут стать соблазном в силу своей некоторой неожиданности. Быть может, такие исторические свидетельства даже преждевременны для обнародования.

В первую очередь большим соблазном для современных верующих РПЦ становятся слова православных иерархов того времени, выражавших неоднократно свою признательность немецким войскам и даже лично самому Гитлеру. В настоящее время такие слова немыслимы и даже часто кажутся возмутительными. Однако в то время приход немецких войск воспринимался православными верующими главным образом как избавление от кровавых гонений богоборческой власти.

В первую очередь при историческом исследовании отношения Русской Зарубежной Церкви к гитлеровскому режиму оказывается, что она отнеслась к этой власти с большой осторожностью. Можно даже сказать больше, и Архиерейский Синод, и правящие архиереи Зарубежной Церкви за исключением митр. Серафима Берлинского делали в отношении власти Германии куда менее определенные заявления, чем многие другие архиереи. Это происходило, скорее всего, потому, что иерархи и паства РПЦЗ были разбросаны по всему миру и могли учитывать мнения и взгляды многих государств и народов. Кроме того, Архиерейский Синод находился на Сербской земле, а она всего за два с половиной месяца до начала войны в России подверглась оккупации со стороны Германии. Могли ли иерархи Русской Церкви восхвалять оккупантов Югославии после того, как она приютила и заботилась о русских беженцах? И могли ли иерархи поверить в пропаганду о фашистах, как защитниках христианства после того, как они захватили христианскую Югославию? Конечно же, нет. Когда началась советско-германская война, были в русском рассеянии силы, призывавшие Русскую Зарубежную Церковь благословить войну на стороне немцев. Но такого благословения никогда дано не было. Вот какие укоризны в адрес Архиерейского Синода раздавались тогда со страниц некоторых независимых церковных изданий: «Здесь, вне красного кордона еще никто не благословил оружие, направленное против этой красной нечисти… Молчит даже дщерь - ответвление Российской Церкви - Зарубежная. Почему? Ужели торжествует принцип: надо ждать - чья возьмет… И какое колоссальное впечатление произвело бы там, в освобожденных и имеющих освободиться городах и селах России, если бы их забросать посланием Зарубежной Церкви о смысле происходящей борьбы» (Церковное обозрение, Белград, гл. ред. Махароблидзе, 1941 г., №7-9, стр. 4) «До сих пор нет послания зарубежного церковного центра. Архиер. Синод, как таковой… красноречиво молчит в такой чрезвычайный исторический момент» (ЦО, 1941 г., №10-12, стр.11). В эмигрантской печати даже появлялись ироничные рецензии на официальный издание РПЦЗ «Церковная жизнь», где говорилось, что в «эру знамения времен» Синод вместо призывов к участию в «крестовом походе» на стороне Германии публикует якобы несвоевременные богословские статьи и статьи о церковной жизни. Из всех епархий Русской Зарубежной Церкви приветствовали немецкое наступление Германская епархия под управлением митр. Серафима (Ляде) и Западно-Европейская, под управлением митр. Серифима (Лукьянова). При этом митр. Серафим Берлинский был по национальности немец и его сопереживание судьбе родного народа более понятно. Однако в самом Архиерейском Синоде в Сербии поминали не немецкие оккупационные власти, а короля сербского Петра, противника Гитлера. Сам митр. Анастасий подвергался домашнему аресту и испытывал давление с целью заставить его благословить «крестовый поход» и прекратить поминовение короля Петра. Митр. Анастасий несмотря на давление остался на твердой церковной позиции и не сделал заявлений, выгодных фашистам. И тем более не могли «служить Гитлеру» многочисленные архиереи, епархии и приходы РПЦЗ, находившиеся в Америке и Китае и по всему остальному миру, а в годы войны в этих краях находилось подавляющее большинство русских приходов.

Для понимания, что одна часть Русской Церкви НЕ «служила Гитлеру», а другая НЕ БЫЛА «порождена Сталиным», необходимо знать отношение Поместных Церквей к происходившим тогда событиям.

Румынская Церковь совместно со всем народом Румынии была тогда убеждена в справедливости войны против богоборцев. Эта убежденность была совершенно искренней. Румынские солдаты были уверены, что они идут освобождать своих православных братьев от безбожников. Первое послание с благословением на борьбу против большевизма патриарх Румынский издал 10-11 июля 1941 года. «Святейший Патриарх Румынский Кир Никодим призвал чад Румынской Церкви, сплоченно с рядами немецких войск, к борьбе против апокалипсического чудовища большевизма» (ЦО, 1941 г. №7-9, стр. 4). И позже, в 1943 году, патриарх в полном согласии с подавляющим большинством румынского народа выражал свое благословение на вооруженную защиту христианства, как тогда это понималось в румынском обществе. Подобное заявление патриарх делал в рождественский сочельник по новому стилю 1942 года. 7 февраля 1943 года во всех церквах Румынии прошли заупокойные службы по погибшим в окружении в Сталинграде православным христианам. А 3 июня 1943 года в день поминовения павших воинов патриарх издал послание, где были, в частности, и следующие слова: «Красная сила Востока, отрекшись Христа и христианские принципы заменив разрушительным поганством, бросилась на соседние государства и насилием захватила было их. Поэтому мы должны бороться против них всеми нашими силами и обороняться от опустошающего коммунизма - врага религии и цивилизации. Мы… молим Бога помочь нам достигнуть победы в борьбе, которую ведем против нашего смертного врага.» (ЦО, 1943 г., №6, стр. 8). В Румынии даже был издан указ, предписывавший всем государственным чиновникам обязательное посещение церковных служб каждое воскресенье. Считалось, что все чиновники должны постоянно молиться за победу над безбожниками и за освобождение русского народа.

Болгарская Церковь также отнеслась одобрительно к наступлению немецких войск. Хотя болгары не принимали активное участие в войне на стороне Германии, тем не менее, до выборов патриарха Сергия в Москве болгарское общество и Болгарская Церковь были искренне убеждены в том, что немецкие войска несут в России свободу от богоборчества. Представители Болгарской Церкви оказывали помощь Русской Церкви на оккупированных территориях и наносили братские визиты. В издании Болгарской Церкви «Црковен вестник» война описывалась как борьба христиан против богоборцев.

Финская Православная Церковь также была всецело убеждена в справедливости войны против безбожников, как эту войну понимало тогда и все общество этой северной страны. Наступающие войска сопровождали не только православные священники финской национальности, но и иеромонахи Валаамского монастыря, которые по благословению игумена служили для русского народа и карелов. Отношение Валаамских отцов, равно как и финнов неудивительно, поскольку финское правительство по закону от 13 июня 1941 года выделило 25 миллионов финских марок только в помощь Валаамскому монастырю и другим малым монастырям. Во время финской войны власти оказали помощь Валааму в эвакуации всего имущества, в то время как советская власть запомнилась монахам жестокой бомбежкой мирного Валаама советскими самолетами и осквернением храмов Валаама. Если точны подсчеты игумена Харитона, то по мирному и безоружному монастырю в один из дней финской войны наносили бомбовый удар до 70 советских самолетов, а это больше самолетов, чем тех, что летом 1941 года бомбили Берлин. На землях, занятых финской армией открылось множество приходов и до сих пор в воспоминаниях Валаамских отцов это время называется освобождением.

В Элладской Православной Церкви были чрезвычайно сильны симпатии к немецкой армии на территории России. Так, в Великий Пяток 1943 года митрополит Солунский призвал свою паству молиться дословно «за всех тех, кто сейчас стоит на восточном фронте с оружием в руках в борьбе против безбожного большевизма и которые этим дают возможность греческому народу исповедывать свою христианскую веру» (ЦО, 1943 г., №6, стр. 8). Митрополит Флоринский Василий сделал следующее заявление: «Нападение, которое большевики подготовляли 25 лет на цивилизованную Европу, будет отбито титанской борьбой Германии. За это все цивилизованное человечество обязано Вождю Великого Райха и храброй Германской армии глубокой благодарностью» (ЦО, 1943 г., №6, стр. 7). «Мы желаем полного успеха немецкому оружию», -- заявил митрополит Халкидский Ириней (ЦО, 1943 г., №6, стр. 7). Также и митрополит Олимпийский заявил следующее: «Все цивилизованное человечество с волнением и болью следит за страшным гонением веры, за неслыханным азиатским варварством в отношении к христианской и другим религиям в сов. России… Эти явления вызвали большинство цивилизованных наций на самооборону» (ЦО, 1943 г., №6, стр. 7). Одобрительно в отношении немецкой армии в России высказывался и первоиерарх Элладской Церкви архиепископ Дамаскин. Во время войны он посещал оккупированные территории России и участвовал в богослужениях с духовенством РПЦ.

Святая Гора Афон также восприняла немецкое наступление, как избавление православных христиан от ига богоборцев. Под впечатлением массового открытия храмов в России отцы Святой Горы передали через агентство ДНБ следующее заявление: «Синод св. общин на св. горе Афон наисердечно благодарит немецкие оккупационные власти… С большим удивлением следили мы за мужественной борьбой немецкой армии и ее союзников за освобождение России от безбожного большевизма. Всюду, куда входят немецкие войска, восстанавливается религиозная жизнь и церковные колокола начинают опять звонить. Германия и ее союзники взяли на себя защиту христианства… священная община на святой горе Афонской с уверенностью ожидает победы защитника христианства - немецкого Райха и союзников. Она молится, да благословит Господь победоносное оружие Вождя Райха и шлет верующим в Восточной области наисердечные поздравления и наискреннейшие пожелания добра» (ЦО, 1943 г., №6, стр. 8) Приведенное заявление Кинота св. горы Афон было сделано уже 1943 году.

Радость об освобождении православных верующих в России выражал и глава экзархата русских приходов Константинопольского Патриархата митр. Евлогий. А в берлинской церкви Константинопольского Патриархата в 1941 году каждый день в 19 часов служился молебен об избавлении России от безбожной власти. Настоятелем этого храма был тогда архимандрит Иоанн (Шаховской), впоследствии епископ Американской Церкви и известный духовный писатель, книги которого так широко распространены сейчас в России. Даже много после окончания войны, в своей книге «Установление единства» епископ Иоанн такими словами описал понимание русскими людьми начала войны: «Обоготворявшая свою плоть и кровь Германия начала закалывать свою плоть и проливать свою кровь за духовное спасение».

Во время войны восточные патриархи находились вдали от фронта и по большей части на английской территории. Однако в газетах того времени появлялись сообщения, что патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский отказались служить молебны о даровании победы над фашистской Германией (ЦО, 1941 г., №10-12, стр. 7).

Польская Православная Церковь, хотя и испытывала на себе немецкую оккупацию, но также приветствовала наступление немецких войск в России. Неоднократно первоиерарх Польской Церкви митр. Дионисий издавал послания, где выражалась поддержка немецкой армии как освободительницы от богоборческого плена. Подобные мысли высказывались и в пасхальных и рождественских посланиях. Так, например, в рождественском послании 25 декабря 1943 года митр. Дионисий заявил, что «пятый год продолжается огромное напряжение борьбы с мировым злом» (М.В. Шкаровский, «Нацистская Германия и Православная Церковь», стр. 149).

Священномученик епископ Горазд Чешский и Моравский, первоиерарх Чешских земель и Словакии, претерпел мученическую кончину от рук гестапо. Фашистами он был обвинен в укрывательстве чешских патриотов. Но и этот святой мученик по косвенным свидетельствам одобрительно воспринимал наступление немецких войск в России. Как пример можно привести архиерейское напутственное слово, сказанное новопоставленному епископу Потсдамскому Филиппу. Хотя, произносил это слово не сам епископ Горазд, однако будущий новомученик участвовал в архиерейской хиротонии вместе с другими иерархами РПЦЗ и Константинопольского Патриархата. В слове при вручении жезла новопоставленному епископу давалось следующее общее архиерейское напутствие с упоминанием происходившей тогда войны: «Благословляйте то оружие, которое Божественный Промысл избрал, чтобы в последний час спасти нашу Церковь от Голгофы и твой народ от окончательного порабощения, денационализации и духовной смерти. Напоминайте всем, что прежде всего должен быть свергнут сатанинский большевизм, и к этой святой цели должны быть направлены все усилия…» (ЦО, 1943 г., №2-3, стр. 5). Большинство православных верующих и духовенства в Словакии и Карпатской Руси также радовались освобождению русских православных христиан. В напечатанных на словацкой земле церковных изданиях тех лет можно отчетливо увидеть слова поддержки всем борцам против советской власти.

Первоиерарх столь близких нам старообрядцев, митрополит Белокриницкий Иннокентий (Усов) составил очень резко-антибольшевистское толкование на Откровение Иоанна Богослова. Его труд под названием «Апокалипсические чудовища» истолковывал эту книгу Священного Писания чрезвычайно ярко применительно к тому историческому моменту. Образы красного дракона, зверя и лжепророка очень убедительно описывались и соотносились в книге с советской властью и антихристианским гонением на веру. В свою очередь борцы против советской власти наделялись качествами ангельского воинства. Книга митрополита нынешнему читателю может показаться насыщенной политическими суждениями, однако при беспристрастном прочтении такое толкование могло казаться очень убедительным. Надо заметить, что старообрядческий митр. Иннокентий пользовался большим уважением митр. Антония (Храповицкого). Во время войны митрополит Иннокентий со своей старообрядческой паствой находился на румынской земле, и многие верующие старообрядцы убежденно сражались в румынской армии.

С исторической точки зрения значительно более важен ответ на вопрос, как относились к гитлеровской и сталинской власти иерархи Русской Церкви. В первую очередь интересно отношение тех иерархов, священнослужителей, да и самого народа на российской земле. Когда началась война, то почти все архиереи и духовенство принадлежали к Московскому Патриархату, поскольку Катакомбная Церковь была уже почти уничтожена страшным гонением. Были ли архиереи и духовенство Московского Патриархата «верны идеям советской власти», как об этом часто принято говорить у неразумных ревнителей? Служила ли Церковь в России Сталину «не за страх, а за совесть» как любят обвинять многих невинных ревнители не по разуму?

Иерархи и священнослужители Русской Церкви на Родине в огромном большинстве восприняли приход немцев в 1941 году как освобождение. В областях, занятых немецкой и союзными ей армиями, открылось до 10 тысяч приходов, начали издаваться церковные газеты, открылись церковные школы, пастырские курсы, начались периодические церковные радиопередачи и трансляции богослужений. Изменение отношения новой власти к Церкви было настолько сильным, что очень многие иерархи и священнослужители выражали свою благодарность многократно и устно, и письменно без всякого на то принуждения. Ведь к началу войны в Советском Союзе в границах 1939 года оставалось действующими всего лишь около 350 храмов, закрытия храмов продолжались, и большинство понимало, что через 2-3 года последние храмы были бы закрыты. Церковь просто прекратила бы свое легальное существование, и это в то время, когда нелегальное служение было строго запрещено и под давлением властей вынужденно осуждалось и самим Московским Патриархатом. Почти все иерархи и священнослужители, которые ранее при советской власти выражали себя как единомышленники митр. Сергия или даже были заодно с обновленцами, с приходом немецких войск согласно заявляли, что все их прежние выступления в поддержку советской власти были вынужденными уступками. Даже те иерархи и священнослужители, кто был лично близок к митр. Сергию и его окружению убедительно свидетельствовали, что и сам митр. Сергий сотрудничал с советской властью вынужденно, и судить его за это нельзя. В 1941-1942 гг. сложилось такое положение, что в 10 тысячах приходов Русской Церкви поминались немецкие оккупационные власти и лишь в оставшихся на советской территории 200-300 приходах - поминалась советская власть. Именно поэтому несправедливо и даже нелепо выглядят упреки, что Русская Зарубежная Церковь якобы «молилась за Гитлера», а РПЦ МП «служила Сталину», ведь в это время лишь 2-3% приходов всей Русской Церкви во главе с митр. Сергием поминали советскую власть, а остальные 97-98% приходов всей Русской Церкви поминали немецкую власть и даже благодарили ее за освобождение.
Служение в оккупации примирило противоречия в церковно-государственных отношениях. Все без исключения иерархи и священнослужители, хотя и не соглашались с митр. Сергием, но не осуждали его. Те, кто вынужденно сотрудничал с советской властью, прощались. А таких было большинство из служивших в 1941 году. Считалось, что недостойны священнослужения только те, кто гласно отрекался от веры в Бога. Однако даже такие прежде отрекавшиеся встречались среди служащего духовенства и их таинства считались действительными. Тем более признавались архиереи и священники, вынужденно сотрудничавшие с коммунистами без отречения от сана или веры. «Сергианство» как таковое на оккупированных территориях ушло в прошлое, как вырванная насилием вынужденная неправда. И общение с Русской Зарубежной Церковью было почти сразу установлено архиереями на Украине, в Белоруссии и центрально-российских епархий. Подавляющее большинство приходов, за исключением разве что Прибалтики, находились в братском общении с Русской Зарубежной Церковью, не разрывая при этом связь с Московским Патриархатом. Можно определенно сказать, что тогда произошло первое объединение Русской Церкви.

Украинская Церковь в годы оккупации объединила вокруг себя несколько тысяч приходов. Первоиерархом на Украине был архиепископ Алексий (Громадский), заместителем первоиерарха стал катакомбный архиепископ Антоний (Абашидзе). Отношения арх. Алексия и других иерархов на Украине к немецкой власти будет лучше понятно, если знать, что немецкое наступление застало владыку Алексия в советской тюрьме. Приход немецких войск принес свободу не только самому владыке, но и множеству других иерархов и священнослужителей. Но главной радостью было массовое открытие церквей. В открытом письме епископу Поликарпу (Сикорскому), направленному против украинской автокефалии и напечатанному тогда в различных церковных изданиях, владыка и первоиерарх Украинской Православной Церкви так выразил свою радость: «Если бы вы знали, -- пишет владыка епископу Поликарпу, -- что для меня в тюрьме не было лучшей музыки, как взрыв немецких снарядов, а после чудеснаго своего спасения и в горячей молитве за наших освободителей проявил свою радость, а потом и письменно вместе с братьями-епископами выразил нашу благодарность Великому Вождю и Его Непобедимой Армии» (ЦО, 1943 г., №5 стр.7). В этом же письме владыка Алексий касается и отношения Церкви на Украине к митр. Сергию и его компромиссам в отношениях с богоборцами. «Я собственными глазами видел, -- пишет архиепископ Алексий в письме против украинской автокефалии, -- в каком тяжелом положении была Православная Церковь в Москве и как православные в Москве ждали того спасения с Запада, которого мы уже дождались, а они еще ожидают. Вы выражаетесь о Московском Церковном Управлении с презрением, как судья в своем судейском плаще, ибо вы не видели того, что я видел. Думаю, что трудно бить издалека тех, кто лежит связанный и чуть дышит; лучше бы было их пожалеть и горячо помолиться, чтобы Господь помог Армии Великого Народа и Ее Вождю скорее избавить их от невыносимого ярма…» (ЦО, 1943 г., №5 стр.7). Было бы большой ошибкой упрекать иерархов Русской Церкви за некоторые иллюзии. Лучше понять их чувства от неожиданного освобождения и при виде неожиданно возрождающихся церквей.
Еще до занятия немецкими войсками Киева в августе 1941 г. В Почаевской лавре состоялся собор епископов Московского Патриархата на Украине. В информационном сообщении о Соборе так говорилось об отношении епископата к немецкой власти: «Епископат в приветственной телеграмме выразил чувства благодарности Вождю В. Германии А. Хитлеру за освобождение от большевистского ига и молитвенно пожелал ему долгоденствие, отметив, что «Бог благословил его направить будущую судьбу народа добрым путем»» (ЦО, 1941 г., №10-12, стр. 8) Несколько позже первоиерархом Украинской Церкви архиепископом Алексием и несколькими другими иерархами на Украине было составлено специальное послание, призывавшее народ Украины трудиться на полях страны на благо освобожденной от богоборцев Родине. (ЦО, 1942 г.,№7-8, стр.6 )
В полном согласии со своими иерархами отнеслись к приходу немцев и монахи Почаевской лавры, последней в те годы действовавшей русской лавры. Можно определенно сказать, что архиереи, духовенство и большинство народа на Украине не показало себя «преданными рабами богоборцев», как об этом говорится у неразумных ревнителей.

Белорусская Церковь также восприняла приход немецких войск как освобождение. С 30 августа по 2 сентября 1942 года в Минске прошел Архиерейский Собор Белорусской Церкви. Преосвященные архиереи в числе различных соборных документов приняли и обращение к руководству Германии. В этом обращении в частности есть и следующие слова: «Первый в истории Всебелорусский Православный Церковный Собор в Минске от имени православных белорусов шлет Вам, господин рейхсканцлер, сердечную благодарность за освобождение Белоруссии… и желает быстрейшей полной победы вашему непобедимому оружию» (М.В. Шкаровский, «Нацистская Германия и Православная Церковь», стр. 433). В этом Архиерейском Соборе смогли принять участие не все канонические православные архиереи, но если задаться целью восстановить мнение других, неучаствовавших в этом Соборе архиереев Белорусской Церкви, то окажется, что один архиерей (митр. Пантелеимон) был участником Собора в Прибалтике, где высказывались совершенно аналогичные суждения, а другой (епископ Венедикт) сам издавал отдельные обращения с благословением борьбы против богоборческой власти. В одном из обращений епископа Венедикта есть и такие слова: «Лучшие народы мира ведут борьбу с этими врагами человечества, посылают сотни тысяч своих детей на фронт и под командой героической Германии защищают свободу всей Европы. Счастье наше, что и наша страна оказалась под покровительством этого народа и может принять участие в защите своей родины и народа от рабства коммунизма, от разрушения нашей христианской культуры, за сохранение своей веры в Бога, за свою свободу.» (ЦО, 1943 г., №5 стр.3)
В годы войны смоленская епархия относилась к Белорусской Церкви. Долгое время в Смоленске не было архиерея, и духовенство даже обращалось в Берлин к митр. Серафиму с просьбой прислать архиерея в Смоленск. В одном из писем смоленского духовенства митрополиту Берлинскому было следующими словами выражено отношение местных священнослужителей к происходившей войне. «Только теперь под защитой германского стяга мы получили право считаться людьми после 24-х летних безчеловечных издевательств большевиков» (ЦО, 1942 г., №11-12, стр.9). Подобное отношение имело место и в Орловской епархии, духовенство которой также обращалась к митр. Серафиму в Берлин. Что же касается Брянской епархии, то в основном население этой области занимало даже еще более антикоммунистическую позицию, поскольку там было особенно сильно движение истинно-православных христиан. Можно сделать однозначный вывод, что иерархи и духовенство в Белоруссии и центральных областях России НЕ «служили Сталину по совести», как предполагается у неразумных ревнителей. Даже надо сказать больше, наверное никто из духовенства не был замечен в какой-то «верности Сталину».

Большое количество приходов Русской Церкви объединял в годы войны экзархат в Прибалтике. Архиереи, духовенство и народ в Прибалтике также в большинстве своем восприняли приход немцев как освобождение от гонений. Первое обращение с благодарностью немцам об избавлении от безбожников экзарх Прибалтики написал еще в начале июля 1941 года. В октябре 1942 г. В Риге состоялся собор архиереев Московского Патриархата на территории Прибалтики под председательством митрополита Сергия (Воскресенского), экзарха Московского Патриархата и с участием также первоиерарха Белорусской Церкви. «Члены Собора приветствовали Вождя Германского народа, выразив ему глубокую признательность за освобождение от коммунистического ига», -- говорилось в сообщении о соборе в периодических печатных изданиях. (ЦО, 1942 г., №11-12, стр.9). Преосвященные архиереи даже подвергли критике послание митрополита Сергия (Страгородского) из Москвы с призывом бороться против фашистов. Как указывалось в информационном сообщении о Соборе: «Епископы выражают в послании сомнение в том, что м. Сергий мог подписать или написать такой призыв, или он его не подписал, или, по их убеждению, его заставили сделать это большевики под угрозой расстрела духовенства» (ЦО, 1942 г., №11-12, стр.9). 7 октября 1942 г. Экзарх Московского Патриархата Митр. Сергий (Воскресенский) издал отдельное послание, где подробно изложил, что в Советском Союзе Церковь подверглась почти полному уничтожению, в то время как на территориях занятых германской армией происходит церковное возрождение. «Только окончательная победа над большевиками может открыть перед Церковью новую эру свободного мирного роста», -- говорилось в послании экзарха. (ЦО, 1942 г., №11-12, стр.9). Архиерейское совещание Русской Православной Церкви, созванное в Риге 5 апреля 1944 года выступило с обращением к пастве, в котором помимо духовных и назидательных пастырских слов есть и следующий призыв: «Чтобы жила свободная Россия, большевизм надо уничтожить. Только тогда будет свободна и Церковь… Сознавайте отчетливо, что место наше в рядах борцов за новую свободную и счастливую Россию, в рядах Русской Освободительной Армии… Господи, спаси и сохрани Россию» (М.В. Шкаровский, «Нацистская Германия и Православная Церковь», стр. 365) Свою поддержку таким взглядам выражала и братия Псково-Печерского монастыря. Неоднократно монастырь выпускал обращения в поддержку борьбы против советской власти. Трудно осуждать монашествующих за это. Немецкие власти оказывали некоторую помощь монастырю, а влияние советской власти монахи видели по многократным бомбежкам мирного монастыря советской авиацией. Все архиереи в Прибалтике и большинство духовенства поминали немецкие власти в установленном порядке и молились об их благоденствии по заповеди апостола. Хотя молитвенные прошения за немецкую оккупационную власть и могут смущать сейчас, но в то время большинство духовенства и верующих воспринимали их с пониманием и даже одобрением. В то время в Прибалтике на пастырских курсах в Вильно, где также поминалась немецкая власть, служил молодой священник отец Николай Гурьянов, а в Таллине молитвы за немецкую власть возносились и в том храме, где прислуживал молодой алтарник Алексий Ридигер, будущий Святейший Патриарх Московский и Всея Руси. И имеются заслуживающие доверия, а главное, убедительные сведения, что позже, в конце 50-х годов, будущий патриарх был вынужден пойти на некоторые уступки перед органами государственной безопасности под угрозой репрессий против своих близких, на которых могли оказать давление за взаимоотношения с немецкой властью в годы войны. В эмигрантских печатных изданиях есть упоминания и о том, что немецкие оккупационные власти оказывали помощь в образовании мужского и женского монастырей в Вырице. Духовным наставником монастырей был преподобный Серафим Вырицкий. Лишь с приходом немцев отец Серафим смог начать служение. Настоятелем мужского монастыря был игумен Серафим (Проценко). И свобода богослужений, и помощь со стороны немецкой власти должны были вызвать и вполне понятную благодарность. В эмигрантских печатных изданиях тех лет упоминается, что мужской монастырь в Вырице окормлял многочисленных православных христиан в частях вермахта. Под окормлением воинских частей в те годы понималось и приведение их к воинской присяге. Часто приведение к присяге проходило в присутствии священника. Особенно трагично то, что приведение к присяге в Красной армии совершалось по понятным причинам без присутствия священников. Трудно оценить, сколько всего военнослужащих вермахта и союзников немцев было приведено к присяге духовенством Московского Патриархата на всех оккупированных территориях, но можно лишь предположить, что это число было весьма значительным. Хотя присутствие священнослужителя на воинской присяге нельзя считать благословением Церкви на все смерти и разрушения (этот вопрос уже достаточно рассмотрен в антисектантской литературе), но само такое присутствие в данном случае определенно свидетельствует против клеветы о «верности советским антихристам». Решительно опровергает миф о «преданном служении безбожникам» и тот факт, что подавляющее большинство священнослужителей, окормлявших части вермахта, принадлежали к Московскому Патриархату и поминали своих правящих архиереев. К Русской Зарубежной Церкви принадлежало лишь незначительное их количество.
В послевоенное время подавляющее большинство священнослужителей Московского Патриархата вышли с оккупированных территорий. С тех же оккупированных территорий вышло и большинство представителей монашества РПЦ МП.

Подводя итог на основании вышеприведенных сведений, мы можем определенно говорить, что обвинения в «верности безбожникам» несправедливы. Можно ли, находясь в здравом состоянии, утверждать, что открытые на оккупированных территориях 10 тысяч приходов, были «порождены Сталиным»? И если и был Сталиным организован Архиерейский Собор 1943 года, то причем здесь подавляющее большинство приходов Русской Церкви?
С другой стороны все приведенные свидетельства не могут быть истолкованы как поддержка нацистской идеологии или как «благословение карателей». Многие жители СССР поначалу искренне и наивно верили, что немцы посланы Богом для избавления России и всего мира от богоборческого коммунизма. Немецкой армии иллюзорно приписывались черты защитников христианства. И можем ли мы осуждать за наивные иллюзии исстрадавшихся жителей Советского Союза? Лишь постепенно стало заметно, что немецкие войска часто становились похожими больше на свирепые полчища гуннов, чем на охранителей Православия. Не имели иерархи, священники и народ свидетельств о зверствах фашистов на занятых землях. Даже жестокости в отношении цыган и евреев преподносились фашистами как некий стихийный самосуд местного населения над коммунистами.

Данная историческая справка может быть лишь введением в изложение исторических событий тех лет. Будем надеяться, что Господь Бог пошлет в будущем историков, которые смогли бы осмыслить и изложить сложные вопросы отношения Русской Церкви к богоборческим режимам 20-го века. Главное, что должно сопутствовать этому, это любовь к ближним и старание объяснить, если и не понять, поступки, убеждения и даже иллюзии православных верующих в сложные годы потрясений.

Иерей Николай Савченко,
Санкт-Петербург - Лондон

источник http://readerz.livejournal.com/50901.html