(no subject)
Сюда же давно никто не пишет важное, поэтому напишу неважное.
Во-первых, балетная общественность взбудоражена последними новостями о Полунине. Выскажусь и я. Это какое мужество и смелость надо иметь, чтобы бросить свой талант и успех, если ни то ни другое больше не приносит удовлетворения, и безо всяких гарантий двинуться дальше. Уважаю его решение. За неимением своего собственного, его бунтарский дух и пренебрежение здравым смыслом, действуют на меня магнетически. Эгоистичное желание видеть его на сцене Стаса - в зоне доступа и по стандартному тарифу - царапает мою несмелую душу, но больше этого восхищает чужая решимость и мужество делать, когда у меня внутри все сжимается от мысли пренебречь благоразумием.
Во-вторых, сегодня мы 2 часа ехали 2 километра да еще в тоннеле, белого света не видели. Выехали, развернулись, и решили оставаться горожанами, никаких больше пейзанских вылазок днем в субботу. Москва стояла, крепко вгрызшись в асфальт. Удивительно все-таки, как в таком динамичном городе неведомая сила запирает тысячи раздраженных людей в одной точке пространства, где концентрация тихой ярости становится так высока и так клокочет внутри железных коробок автомобилей, что не успеешь отдернуть руку в момент открытия клапана, как обожжет до кости. Все самое мерзкое прорастает в человеке после нескольких часов подчинения неизбежному, часов полного отсутствия возможности решать. Это вынужденное бездействие в городе тысячи возможностей - саркастическая шутка незримой силы равновесия, удивляющейся нашей уверенности в безграничности собственной власти на жизнью.
Осень так великодушна обходится с нами в этом году, что я рискую ее полюбить. Риск неоправданный, потому что уверенности в завтрашнем ее настроении у меня совсем нет, а шуршать сухими листьями и шлепать по лужам - две большие разницы.
Была на выставке "Мода Петербурга 19-начала 20 века" в Коломенском. Почти все предметы экспозиции из одного частного (!) собрания. Выставка не такая огромная как в Эрмитаже (увы, так и не могу купить каталог, хотя оставляла заявку в Эрмитажном магазине), утомиться не успеваешь, хоть и уделяешь внимание деталям. Экскурсовод-боярыня (в костюме времен Алексея Михайловича, подбитым "натуральным чебурашкой") под сводами палат не вызывает желания скривить губы в усмешке, и рассказывает недолго и информативно. Конечно, сравниваешь то, что видишь за стеклом выставочных витрин и то, что носишь, и вывод оказывается вне времени - то, что действительно красиво почти всегда стоит дорого, это не конвеерный труд, и позволить себе это всегда могут очень немногие, вот и весь секрет. Вышла с предосудительными мыслями выкрасть одно платье.
Потом съездила в кассы БТ, удачно обилетилась на концерт Захаровой, и подумала, что скоро придется питаться одним искусством. Пора садиться на "театральную" диету, либо менять условия оплаты счета. Ну невозможно совладать с желанием, когда представляется возможность, но за все в итоге приходится платить, в том числе не купленными туфлями. Лимит что ли установить по количеству спектаклей в месяц... надо как-то бороться с этой одержимостью.
Вот такой день одной осени.
Во-первых, балетная общественность взбудоражена последними новостями о Полунине. Выскажусь и я. Это какое мужество и смелость надо иметь, чтобы бросить свой талант и успех, если ни то ни другое больше не приносит удовлетворения, и безо всяких гарантий двинуться дальше. Уважаю его решение. За неимением своего собственного, его бунтарский дух и пренебрежение здравым смыслом, действуют на меня магнетически. Эгоистичное желание видеть его на сцене Стаса - в зоне доступа и по стандартному тарифу - царапает мою несмелую душу, но больше этого восхищает чужая решимость и мужество делать, когда у меня внутри все сжимается от мысли пренебречь благоразумием.
Во-вторых, сегодня мы 2 часа ехали 2 километра да еще в тоннеле, белого света не видели. Выехали, развернулись, и решили оставаться горожанами, никаких больше пейзанских вылазок днем в субботу. Москва стояла, крепко вгрызшись в асфальт. Удивительно все-таки, как в таком динамичном городе неведомая сила запирает тысячи раздраженных людей в одной точке пространства, где концентрация тихой ярости становится так высока и так клокочет внутри железных коробок автомобилей, что не успеешь отдернуть руку в момент открытия клапана, как обожжет до кости. Все самое мерзкое прорастает в человеке после нескольких часов подчинения неизбежному, часов полного отсутствия возможности решать. Это вынужденное бездействие в городе тысячи возможностей - саркастическая шутка незримой силы равновесия, удивляющейся нашей уверенности в безграничности собственной власти на жизнью.
Осень так великодушна обходится с нами в этом году, что я рискую ее полюбить. Риск неоправданный, потому что уверенности в завтрашнем ее настроении у меня совсем нет, а шуршать сухими листьями и шлепать по лужам - две большие разницы.
Была на выставке "Мода Петербурга 19-начала 20 века" в Коломенском. Почти все предметы экспозиции из одного частного (!) собрания. Выставка не такая огромная как в Эрмитаже (увы, так и не могу купить каталог, хотя оставляла заявку в Эрмитажном магазине), утомиться не успеваешь, хоть и уделяешь внимание деталям. Экскурсовод-боярыня (в костюме времен Алексея Михайловича, подбитым "натуральным чебурашкой") под сводами палат не вызывает желания скривить губы в усмешке, и рассказывает недолго и информативно. Конечно, сравниваешь то, что видишь за стеклом выставочных витрин и то, что носишь, и вывод оказывается вне времени - то, что действительно красиво почти всегда стоит дорого, это не конвеерный труд, и позволить себе это всегда могут очень немногие, вот и весь секрет. Вышла с предосудительными мыслями выкрасть одно платье.
Потом съездила в кассы БТ, удачно обилетилась на концерт Захаровой, и подумала, что скоро придется питаться одним искусством. Пора садиться на "театральную" диету, либо менять условия оплаты счета. Ну невозможно совладать с желанием, когда представляется возможность, но за все в итоге приходится платить, в том числе не купленными туфлями. Лимит что ли установить по количеству спектаклей в месяц... надо как-то бороться с этой одержимостью.
Вот такой день одной осени.