Денис...
Вчера была в госпитале. Сказать "была" не совсем точно. Меня туда не пустили.
Как и положено, вертушка, дежурный. Вход только родственникам по паспортам. На мои возмущенные: "А как же моральная поддержка", ответили, что были тут "морально поддерживающие", зашли в палату к раненным ребятам и материли их... Я сразу и притихла.
Предложили вызвать ходячего раненного, чтобы передать передачу. Согласилась, попросила кого-то, к кому родственники не ходят. Ждала довольно долго, или мне это так показалось, не знаю уж. И вот к вертушке подошел паренек с очень серьезным лицом. Молча стал возле нее и стоит. Подумала, что может это ко мне, но решила дождаться пока он спросит. Парень стоял спокойно, без суеты, без всякого любопытства, и я не выдержала, спросила :
-Вы наверное ко мне?
- Наверное.
- Вы тут один, без мамы?
Не помню дословно, как он ответил, но смысл был такой, что он уже взрослый и может и без мамы обходиться.
Смотрю на него: росточка не большого, не то чтобы щуплый, но и не назовешь спортивным, а тем более накачанным. Черты лица еще с признаками детства, но выражение лица такое, что ребенком его не назовешь. Немногословен, спокоен. Я суечусь со своей передачкой, он полон достоинства когда берет ее.
Разговорились немного. Зовут Денис, он из Львова. Ранен в копчик. Друга, с которым призывались, убило. Есть еще ребята не местные в палатах, но они лежачие. Спрашиваю, не тяжелые ли ранения. Отвечает сдержанно: "Разные". В его палате парень с оторванной кистью руки.
Краем сознания фиксирую происходящее рядом. Вот какой-то мужчина просит дать сведения о ком-то, кто находится в реанимации. Говорит, что родственники звонят, он должен им что-то сообщить. Наверное тоже не местные. Дежурный звонит куда-то и молча слушает, что ему отвечают, потом говорит: " Повезли в операционную. Больше ничего сейчас не скажут..."
Боковым зрением вижу мужичка, который как и я безуспешно пытается добиться чего-то от дежурных, говоря, что хочет помочь. Ничего там не добившись он подходит к нам с Денисом и неловко, коряво, что-то приговаривая, начинает совать ему деньги. Полный достоинства Денис отказывается, говорит, что ему ничего не надо. Мужичек пытается его убедить взять деньги для других ребят. Я тоже прошу Дениса взять деньги, понимаю, что это надо не столько Денису, сколько самому мужчине. Я хорошо понимаю это чувство, когда хочется как-то помочь. Со стороны мы с этим взрослым мужчиной наверное выглядели глуповато и суетливо по сравнению с Денисом.
На фоне происходящего подъезжают четыре скорых. Привезли раненных.
Прощаюсь с Денисом. Говорит, что не знает сколько еще пробудет, когда выпишут, опят на фронт.
Выхожу из госпиталя и тут же попадаю в другое измерение. МИРНАЯ ЖИЗНЬ. Мой мозг пытается все это как-то увязать. Мы делаем вид, что войны нет. Зачем? Зачем тогда гибнут эти ребята, если у нас все так прекрасно. Мы развлекаемся, отдыхаем, занимаемся черти чем...
Как и положено, вертушка, дежурный. Вход только родственникам по паспортам. На мои возмущенные: "А как же моральная поддержка", ответили, что были тут "морально поддерживающие", зашли в палату к раненным ребятам и материли их... Я сразу и притихла.
Предложили вызвать ходячего раненного, чтобы передать передачу. Согласилась, попросила кого-то, к кому родственники не ходят. Ждала довольно долго, или мне это так показалось, не знаю уж. И вот к вертушке подошел паренек с очень серьезным лицом. Молча стал возле нее и стоит. Подумала, что может это ко мне, но решила дождаться пока он спросит. Парень стоял спокойно, без суеты, без всякого любопытства, и я не выдержала, спросила :
-Вы наверное ко мне?
- Наверное.
- Вы тут один, без мамы?
Не помню дословно, как он ответил, но смысл был такой, что он уже взрослый и может и без мамы обходиться.
Смотрю на него: росточка не большого, не то чтобы щуплый, но и не назовешь спортивным, а тем более накачанным. Черты лица еще с признаками детства, но выражение лица такое, что ребенком его не назовешь. Немногословен, спокоен. Я суечусь со своей передачкой, он полон достоинства когда берет ее.
Разговорились немного. Зовут Денис, он из Львова. Ранен в копчик. Друга, с которым призывались, убило. Есть еще ребята не местные в палатах, но они лежачие. Спрашиваю, не тяжелые ли ранения. Отвечает сдержанно: "Разные". В его палате парень с оторванной кистью руки.
Краем сознания фиксирую происходящее рядом. Вот какой-то мужчина просит дать сведения о ком-то, кто находится в реанимации. Говорит, что родственники звонят, он должен им что-то сообщить. Наверное тоже не местные. Дежурный звонит куда-то и молча слушает, что ему отвечают, потом говорит: " Повезли в операционную. Больше ничего сейчас не скажут..."
Боковым зрением вижу мужичка, который как и я безуспешно пытается добиться чего-то от дежурных, говоря, что хочет помочь. Ничего там не добившись он подходит к нам с Денисом и неловко, коряво, что-то приговаривая, начинает совать ему деньги. Полный достоинства Денис отказывается, говорит, что ему ничего не надо. Мужичек пытается его убедить взять деньги для других ребят. Я тоже прошу Дениса взять деньги, понимаю, что это надо не столько Денису, сколько самому мужчине. Я хорошо понимаю это чувство, когда хочется как-то помочь. Со стороны мы с этим взрослым мужчиной наверное выглядели глуповато и суетливо по сравнению с Денисом.
На фоне происходящего подъезжают четыре скорых. Привезли раненных.
Прощаюсь с Денисом. Говорит, что не знает сколько еще пробудет, когда выпишут, опят на фронт.
Выхожу из госпиталя и тут же попадаю в другое измерение. МИРНАЯ ЖИЗНЬ. Мой мозг пытается все это как-то увязать. Мы делаем вид, что войны нет. Зачем? Зачем тогда гибнут эти ребята, если у нас все так прекрасно. Мы развлекаемся, отдыхаем, занимаемся черти чем...