(no subject)
Тут у одной известной и уважаемой поэтессы плескались извечные сомнения - что есть можно называть стихом, и как оное отличать.
Мы, конечно, ни про чего такого не знаем. Но промолчать не можем. Потому, под катом есть на схожую тему что-то, что кто-то мог бы назвать стихом. Или нет. Но в любом случае читать надо с пафосом.
Неважно, из чего растут стихи.
Важнее знать, во что они врастают,
И почему порой они тихи,
Порою гомонят, как птичья стая,
На что направлен азимут тоски,
И ключ какой подобран для шифровок,
Зачем они то тяжки, то легки,
Зачем их шаг то быстр, то неловок,
Какие сны ютятся в их тени,
Куда ведут пунктирные соцветья,
И для чего врываются они
Без стука, на излёте междометья.
Никто не скажет. Знай себе, живи
Струною дребезжащей в четверть герца,
Неси свой хлеб, по воздуху плыви
Беспечною походкой иноверца.
И может быть воздастся за грехи,
За глупые ночные разговоры,
И ты найдёшь среди земной трухи
Ещё одну стекляшку в куче сора.
Мы, конечно, ни про чего такого не знаем. Но промолчать не можем. Потому, под катом есть на схожую тему что-то, что кто-то мог бы назвать стихом. Или нет. Но в любом случае читать надо с пафосом.
Неважно, из чего растут стихи.
Важнее знать, во что они врастают,
И почему порой они тихи,
Порою гомонят, как птичья стая,
На что направлен азимут тоски,
И ключ какой подобран для шифровок,
Зачем они то тяжки, то легки,
Зачем их шаг то быстр, то неловок,
Какие сны ютятся в их тени,
Куда ведут пунктирные соцветья,
И для чего врываются они
Без стука, на излёте междометья.
Никто не скажет. Знай себе, живи
Струною дребезжащей в четверть герца,
Неси свой хлеб, по воздуху плыви
Беспечною походкой иноверца.
И может быть воздастся за грехи,
За глупые ночные разговоры,
И ты найдёшь среди земной трухи
Ещё одну стекляшку в куче сора.