Приложение № 2а - Закрытый сектор: Банди - ч.13
Alexander King
Изучения, спонсируемые Комитетом по OECD по Политике Науки и технике, в течение лет, в которых я был Элементом, предоставляли всем Элементам данные на проведении научно-исследовательских во всех государствах-членах и в некоторых других, таких как Советский Союз. Действительно мы были наводнены данными, которые включали и прошлую производительность и проекции для будущего, которое, как большинство проекций роста в моем опыте предсказало экспоненциальное увеличение для обозримого будущего. Я помню изгибы, показывая спроектированное увеличение числа ученых и инженеров. Мой старый друг и военный коллега Вивиан Боуден (теперь Лорд Боуден), в программной речи к семинару по OECD по Научной и Государственной политике, высмеяли такие упрощенные проекции и абсурд планирования на основе длительной экспоненциальной фазы роста. Он, как слышали, отметил, что экстраполяция фигур покажет, что каждый человек, женщина, дочернее и домашнее животное было бы в конечном счете зацеплено в Исследовании и разработке.
Уже было беспокойство во многом четвертьфинале о росте мировой совокупности вне точки, где были достаточно многие материалы, еда и энергия поддерживать это. Были серьезные дискуссии об истощении материала, еды и энергетических резервов и экономических, тыловых и политических элементов, имеющие степень трудности распределения их справедливо. Были дискуссии о быстром ухудшении среды обитания среды - эфир, вода и земля - потому что возросшее потребление означало отбрасывать более ненужный в среду. Была увеличивающаяся реализация, что однажды очень скоро страны оказывались перед необходимостью комплексная сделка матирующего прочь кривых роста несмотря на потенциально болезненные следствия. Было довольно очевидно, что экспоненциальное увеличение мировой совокупности закончится в течение следующего столетия, так или иначе. Земля конечна. У этого есть только определенная ограниченная емкость. Рост может только встречаться за очень ограниченный период, пока та емкость не превышена. Требуется большое перспективное планирование за многие годы, чтобы произвести переход гладко от роста до установившегося состояния. Но политические деятели редко думают в тех условиях. Они думают, что рост состоит навсегда в том, потому что, для большинства из них навсегда время до следующих выборов.
В представлении многих из нас, четный в 1960 с, мы уже передавали уровень мировой совокупности, которая могла очевидно быть поддержана, даже если некоторым чудом все политические деятели в мире могли бы быть убеждены работать совместно и рационально к тому концу. Процесс должен был быть запущенными годами прежде. Теперь, в 1960 с, это было отчаянно срочно. Существующие международные организации были слишком бюрократическими и очевидно слишком медленными, чтобы достигнуть чего-либо вовремя. Так мысли, перевернутые к возможности анализа этих глобальных проблем и проявляющих растворов в неформальных, неправительственных группах.
Интенсивная работа с Научными Комитетами по Политике международных организаций (OECD, НАТО и Содружество) в период 1965 - 1975 поместила меня в правильное место в нужное время, чтобы быть вокруг при рождении нескольких захватывающих неправительственных международных инициатив. Первым и самым важным из них было установление Клуба Рима. Я сначала услышал об этом от доктора Александра Кинга в запоздалых 1960 с.
В то время, Александр Кинг, выдающийся английский химик - исследователь, был генеральным директором Образования и Науки в OECD. В той емкости он организовывал встречи Комитета по OECD по Политике Науки и техники. Как канадский Элемент и также, какое-то время, Заместитель председателя Комитета, я должен был работать очень тесно с Алексом Кингом так же как с другими элементами Руководителя Комитета на моих частых прохождениях в Париж.
К концу 1966 доктор Кинг натолкнулся на речь, произнесенную где-нибудь в Южной Америке итальянцем по имени Аурелио Печчеи, который тогда был неизвестен Королю. Общей темой речи было то же самое как та из серии лекций, которые Peccei давал на “Соревновании ’70 с для Мира сегодня”. Он был обеспокоен результатами скачкообразного прироста населения, следствие поднимаются в расходе еды, материалов и энергии, приводя к истощению, дефициту и, одновременно, ухудшение качества окружающей среды. Он был также обеспокоен несоизмеримостью между полярным и Южным. Он подчеркнул, что это было эфирным для НАТО и стран Варшавского договора, чтобы сотрудничать прежде, чем реальные усилия могли быть приложены, чтобы приняться за решение этих глобальных проблем.
Содержание отчета относительно речи Пексеи так тесно совпало с собственными опасениями Короля по поводу будущего, что он записал в Peccei, предлагающий, чтобы они встретились в следующий раз, он был в Париже. Встреча имела место и, перевернулось, была не только встречей мужчин, но и разумов. Оба мужчины распознали, что, чтобы создать условия для выживания цивилизованного срока службы на Земле, политическим деятелям и мировым лидерам нужно предоставить боеприпасы для того, чтобы сделать храбрые, трудные и четные непопулярные стратегические решения. Они должны были бы взять на себя обязательства для длительного будущего, далеко вне их отдельных сроков полномочий. Peccei и King согласились, что, ни одна из формальных межправительственных международных организаций, таких как ООН не могла сделать это - по крайней мере, не вовремя. Эти корпусы были слишком громоздкими. Это было характерно для обоих мужчин, что они сразу начали работу. Они обсуждали, как они могли смонтировать других, которые были аналогично обеспокоены мировым будущим в группе, которая была свободным художником гонки, политики, религий и бюрократии.
________________________________________
У и Peccei и Короля были обширные международные контакты, но у них были совсем другие фоны:
Алекс Кинг родился в Англии в первом десятилетии столетия. Уже выдающийся химик - исследователь, он стал первооткрывателем науки в правительственной политике в Великобритании во время войны, как секретер самого первого научного комитета по политике в основе любого правительства (он был Секретером Оборонного Комитета по Политике Науки британского Корпуса - Комитет Tizard). Как я, он провел прошлый год или так войны с британской Миссией в Вашингтоне, округ Колумбия, хотя в более высшем уровне. Я не знал его тогда. После войны он вводил научную политику в недавно сформированный EDC, головной корабль OECD и оставался до его выхода на пенсию от OECD в 1976. Он перемещался в Париж в 1950 с и жил там, на сожалеть де Гренеле, в течение почти 40 лет. К тому времени, когда он встретил Peccei, он был известен и значительно уважаемый ведущими учеными и научными служителями стран-членов ОЭСР, которые навещали его и участвовали в его комитетах.
Напротив, Аурелио Печчеи был итальянским промышленником. Мензурка в экономике из университета Турина, он присоединялся к Fiat Company приблизительно в 1930. Хотя под непрерывным подозрением как антифашист в 1930 с, успешная миссия для Fiat в Китае установила его позицию в управлении Fiat, хотя как что-то вроде "Мейверика". Именно его нетрадиционный подход и доверие последующих верхних частей Fiat дали ему значительное количество люфта, в то время как все еще в Fiat используют. Работа Пексеи с антифашистом, грунтовым во время войны, догнала его в 1944, когда он фиксировался, заключил в тюрьму, замученный, прибыл в пределах эйса казни и вышел, чтобы лежать в бегах до освобождения.
После войны Peccei создавал организацию Fiat на латыни Америка и согласовывал договор с Советским Союзом, чтобы произвести первые разработанные Fiat автомобили там на огромной фабрике. Именно на этом проекте он работал с Djerman Gvishiani, зятем Козиджина и Заместителем председателя государственного комитета по Науке и технике СССР. Gvishiani должен был играть главную роль в некоторых из будущих комплексных сделок Пексеи (и, в результате стать другом и моим коллегой).
В то время как все еще связано с Fiat, Аурелио Печчеи стал президентом большого консультационного устройства, Italconsult. Он был также руководителем Olivetti и был учредителем и участником в Atlantic Development Group для Латинской Америки (АДЕЛА). Он все еще нашел, что время говорило во всем мире о его проблемах о глобальном будущем. Именно, в то время как он был включен во все эти действия, я встретился в первый раз с ним в Париже через Алекса Кинга.
Молодой итальянский биограф Peccei, Оснастка мачты с выдвижной стеньгой записи Паули:
“В запоздалых 1950 с Аурелио Печчеи начал рассматривать, делал ли он достаточно с его сроком службы. У него было много богатого и полезного опыта; он содержал красивую семью и обеспечил хорошо для ее будущего; он занял важные позиции ответственности много лет и учился распознавать проблемы и возможности быстро и как организовать людей, чтобы достигнуть целей. Он был приучен к тому, чтобы быть руководителем. Однако, он стал беспокоившим мировым местоположением и реализацией, что элементы, имеющие степень трудности и индустрализированного и более плохих областей мира монтировались в прилив. Он достиг того, что известно как “пятый возраст”, тот период срока службы, когда люди становятся более самосозерцательными. Однако, потому что он был, по профессии, тренеру, он не мог воспринять медитации, разведенной от движения. Для него простые идеи, однако достойные, были недостаточно.”
Крестоносец для Будущего. Оснастка мачты с выдвижной стеньгой Паули; Pergamon Press, 1987
Это было спиртом, в котором Аурелио Печчеи встретил Алекса Кинга в Париже к концу 1966 года. Следующий, что, встречаясь, эти два мужчины пригласили приблизительно сорок из своих международных друзей и коллег на неофициальную встречу в Академя де Линсеи в Риме 6-7 апреля 1967. Встреча спонсировалась Аньелли Фоундатьоном. (Agnellis были основными акционерами Fiat.) На той встрече было решено дать имя группы А. “Клуб Рима” был очевидным выбором, в подтверждении расположения той первой встречи. Peccei часто язвительно замечал, что не должен был быть перепутан с “другим клубом Рима - тот в Ватикане”.
Режиссер Исследовательского института Batelle в Женеве, Хьюго Тимана, предложил предоставлять средства для очередных собраний Клуба. Хьюго был также элементом Комитета по OECD по Политике Науки и техники, которой Алекс был Секретером, и позже стал одним из двух Заместителей председателя в то время, когда я был другим.
Элементы группы, которая встретилась в Риме, встреченном несколько раз в Женеве во время 1987-88, чтобы содержать обсуждения. Тогда Клуб имел неформальную “внутреннюю группу” шесть, но не имел никакого корпоративного существования. Внутренняя группа состояла:
• Аурелио Печчеи
• Александр Кинг
• Хьюго Тиман: Режиссер, Институт Batelle, Женева
• Макс Констэмм: немецкий профессор
• Джин Сэйнт-Джоерс: Министерство финансов, Париж
• Эрих Янч: Автор "Технологического прогнозирования"
Аурелио все еще адресовал группы в различных частях мира и поместил некоторые включения воспроизведения назначенных номеров нот статьи для этих лекций. Он развернул их в книгу, Пропасть Вперед [1] в 1968. В книге он описал глобальные проблемы, которые он видел как настолько угрожающий. Он решил потратить большую часть своего времени и денег в привлечении внимания к ним и стремлении правительственного движения во всем мире. Он сделал так до времени его смерти в 1984. Его инструмент был “Клубом Рима”.
В 1954, доктор Харрисон Браун США записал книгу, Соревнование Будущего Человека [2], в котором он выделял, с большой светлотой и визированием вперед, большинство больших проблем, которые, пятнадцать лет спустя, стали занятием Клуба Рима и которые теперь, сорок с лишним лет спустя, кажется, являются четными еще дальше от решения. Четный сегодня, книга Брауна Харрисона - все еще одна из лучших аналитических презентаций вероятных следствий прироста населения и неизбежного сдвига от ископаемых топлив до других энергоисточников. Все же, в то время, когда это было записано, никто очевидно не смог сосредоточить внимание правительств или общественности по этим темам. Книга была превосходна - индоссированный не меньше фигурой чем Альберт Эйнштейн - но она очевидно оказала небольшое влияние, по-видимому потому что она была воспринята как являющийся прежде его временем. Харрисон Браун был более поздним Министром иностранных дел Академии наук США. Его имя вновь появляется позже, когда, в ’70 с, он и я и поданный вместе на Совете другой неправительственной организации, IIASA, который создавался в результате усилий Печчеи.
Апелляция Печчеи, в Пропасти Вперед была, в отличие от того из Харрисона Браун, очень эмоциональный, и была подана со специальным намерением влиять на правительства, чтобы предпринять своевременные меры. Однако он распознал, что экстремальное магнитное сопротивление, четное бессилие политических лидеров во всех странах были обращенным к проблемам, которые были вне их политической области и в масштабе времени, взаимозависимости и в юрисдикции. Он подчеркнул еще раз значение трансатлантического и сотрудничества восток - запад на подходе к глобальным проблемам, которые, в его представлении, должны превысить национальные интересы. Он также распознал, что темпы прироста местонахождения пробивных событий настигали, действительно возможность подавляющего человека справиться с ними - факт, который был достаточно доказан в последние годы.
Так как Пропасть Вперед была опубликована, в 1968, многими из проблем, к которым он привлек внимание, был сюжет функций по радио и телевидению и в нажатии - спасибо в значительной степени в Клуб Рима. Но во время инициативы Пексеи был сравнительно маленький общеизвестный факт или беспокойство по поводу будущего.
1. Пропасть Вперед. Аурелио Печчеи; Макмиллан, 1968.
2. Соревнование Будущего Человека. Харрисон Браун; Викинг, 1954.
________________________________________
Я встретился в первый раз с Аурелио Печчеи в Париже приблизительно в 1968. Он был представлен мне Алексом Кингом. Я видел крупного кроткого человека военной выправки с гривой седых волос, яркими голубыми глазами и строками страдания и сострадания на его шероховатым образом солидной поверхности. Его характерным способом он сразу начал обсуждать то, что Канада могла сделать к далее объективам Клуба. Эти обсуждения привели к дружбе закрытия между нами много лет и прочным участием канадцами в Клубе Рима.
В это время Peccei становился все более и более нетерпеливым, что ранние встречи Клуба обсудили проблемы подробно, но не разработали образа действия. То, что он искал, было эффективной методологией, чтобы блокировать проблемы захватом того, что он назвал “problematique”, который он описал в Пропасти Вперед как “приливная волна глобальных проблем”. С этой целью он искал представления известного комментатора Ударно-канатного бурения, профессора Хасана Озбехэна, на разработке первого “problematique” Клуба Рима.
Ozbekhan заинтересовался, и он и Эрих Янч сделали презентацию problematique в европейском Летнем университете в Alpbach, Австрия. Эдуард Пестель, преподаватель от Ганновера, был на той встрече и выразил свой интерес к Клубу к Peccei. К концу года Pestel не был только Элементом Клуба, но и стал элементом Руководства шесть. Он должен был играть главную роль в Клубе прямо до времени его смерти в 1988. Именно на этой встрече Пексеи решил кооптировать Ozbekhan как консультант, чтобы разработать “problematique”.
Ozbekhan должен был сделать его первоначальное сообщение к встрече внутренней группы ("Руководитель") Клуба Рима в декабре 1969. Я еще не был Элементом Клуба - не из-за отсутствия приглашения, но потому что я чувствовал, что в моей должности с доступом к государственным секретам в Тайном Муниципальном Office это могло бы видеться как риск конфликтом интересов. Кроме того, мой военный опыт как исследователь - сотрудник, занятый секретной научно-исследовательской работой - никогда не срабатывался, и я всегда был более удобным и более эффективным как катализатор, вызывающий вещи произойти, работая за кулисами. Однако, Аурелио Печчеи пригласил меня как наблюдателя на то исполнительное совещание, которое было проведено в Palais Pallavicini, противоположность Дворец Hofberg в Вене. В дополнение к Хасану Озбехэну, который делал его презентацию, было два других наличия друзей Церкви. Они были Djerman Gvishiani, Заместителем председателя советского государственного комитета по Науке и технике, который Пексеи знал и любил от своих согласований советского Fiat и Тора Кристенсена, Генерального секретаря OECD.
An indistinct but precious picture of my good friends (L to R) Peccei, King, Thiemann and Okita.
Taken at an early meeting of The Club of Rome
К тому времени исполнительная “внутренняя группа” непосредственно изменилась. Это все еще включало Peccei, Короля, Тимана и Джэнча, но Макс Констэмм и Джин Сэйнт-Джоерс были заменены профессором Эдуардом Пестелем Ганновера и Saburo Okita Черного лака. Pestel был элементом Комиссии по Основе Volkswagen и моему коллеге в Научном Комитете НАТО в Брюссельском. Он позже стал Служителем Науки и Образования Нижней Саксонии. Sabuo Okita был ведущим экономистом и позже Министром иностранных дел Черного лака. В то время, Okita был также председателем Комитета по OECD по Политике Науки и техники, в Париже, которого Алекс Кинг был Управляющим делами и Хьюго Тиманом, и я был Заместителями председателя.
У встречи в Вене было два объектива. Нужно было дать Клуб Римского правового статуса, включая это как некоммерческая организация; другой должен был определить problematique, со справкой Хасана Озбехэна. Первый объектив был встречен; второе доставляло некоторые неприятности, в части которых я, возможно, был виноват.
Во время презентации Озбехэна на встрече в Palais Pallavicini, я все более и более становился озадаченным относительно того, что было его целью. Это было многослойно на самом сложном языке - что я, как ученый, вызываю пренебрежительно “циркон общественной науки”. Я думаю, что это - то, потому что, в то время как ученые изобретают новые слова для новых понятий (как 'транспондер', например), социологи часто, кажется, переопределяют существующие слова, который имеет тенденцию смущать читателя.
Встреча не принимала оператор Озбехэна problematique, потому что Пестель и Тиман особенно среди Элементов хеджировали немного, и я - верный Gvishiani, и я показал наши сомнения, даже при том, что мы были только там как наблюдатели. Я не думаю, что Алекс Кинг прокомментировал неблагоприятно, вероятно потому что он знал, что этот проект был уважаем к основе Пексеи, и Алекс знал чувствительность Аурелио лучше чем любой из нас.
После того, как встречающийся Аурелио спросил меня, что я думал об этом. Я колебался немного, чувство, как наблюдатель, которого это не был действительно мой помещать в комментарий. Однако, с его поддержкой, я наконец сказал ему, что, изученный, поскольку работа Озбехэна без сомнения была, это вряд ли будет постижимо или общественности или политическим деятелям, которым должен был адресоваться Клуб Римского сообщения. Это действительно сталкивало противников. Аурелио стал очень нарушением - фактически однажды он был фактически в слезах - и Алексу потребовались и мне несколько часов по ужину, чтобы умиротворить его, предлагая (без большого доверия на моей части), что он просит, чтобы у Озбехэна была другая трещина на задании. Я действительно чувствовал, что несмотря на то, что у Ozbekhan было много, чтобы предложить посредством его научной работы, его стиль не соответствовал видение Пексеи в той точке.
Как следствие встречи Клуб Рима был встроен в январе 1970 как некоммерческая организация в соответствии с правилами Швейцарии, с ее siège sociale в Институте Batelle в Женеве.
Это было моим первым посещением Вены, город, который я позже часто посетил и полюбил. Я зондировал Kärtnerstrasse и Грабен и поднимал на башню Собора Св. Стефана (я останавливался в Гостинице Stephanplatz рядом). Я пошел в Opera, репетицию утра воскресенья в школе верховой езды Lippizaner и изумительной службе в Хофбурге Musikapelle.
День встречи, мы были приглашены завтракать у канцлера Австрии. Я нашел меня вмещенным рядом с Куртом Валдхаймом, который жил в Оттаве в течение нескольких лет как австрийский Посол. Он был Министром иностранных дел Австрии в то время. Мы нашли, что у нас было много общих друзей, особенно Джордж Дэвидсон, который был Советом Министра финансов много лет, и разговор тек легко. Я нашел его очень чувствительным и симпатическим проблемам Клуба Рима. У нас не было никакой подсказки тогда скандала, который должен был захватить его в более поздних годах.
Тем вечером мы были приглашены в комплект Гвишиэни в Имперской Гостинице в Вене. Он подавал свою любимую фруктовую водку. Я спросил его, как сделать это; это - то, что он сказал: “Заполните большого подающего целыми фруктами, например обороты под жердями, яблоки и камни для бутобетона. Не удаляйте кожицы. Заполните остающееся пространство между фруктами с водкой и заморозьте в течение, по крайней мере, дня. Затем пейте это. Позже, ешьте фрукты”. Та сторона была единственным опытом и начало длинного теплого отношения с Gvishiani, который цвел в 70 с, когда мы сотрудничали на Совете IIASA. Но это прибывает позже.
________________________________________
Аурелио Печчеи сначала прибыл в Канаду в июне 1969 с Алексом Кингом. На его следующем посещении, не после встречи в Вене, он принес мне копию своей книги Пропасть Вперед, нанесенный со словами: Ренни Уайтхеду, поскольку маркер глубокой оценки и в надежде, что сны мы разрабатываем, может осуществиться в очень ближайшее будущее, 5 января 1970. Аурелио Печчеи.
В этом случае он прибывал в ужин в нашем доме. и говорил очень с нашим 14-летним старым сыном, Михаилом. Несколько месяцев спустя, когда я упоминал имя Аурелио Печчеи за обеденным столом, Михаил спросил, “Который является итальянцем, который прибывал в ужин несколько месяцев назад?” Я ответил, “Йес - Вы помните его?” Михаил сказал, “Да, я делаю; я знал, что он был великим человеком прежде, чем он четный открыл свои уста” - незапрашиваемое свидетельство к харизме Печчеи!
источник
другие темы:
Закрытый сектор
Открытый сектор
Экстремальная политика
Операция - Преемник 2.0.
Психотехнологии на службе СЕКты
Заговор Коржакова
Операция - Преемник
материалы по ЭТЦ
Ельцинизм
The Tragedy of Russia's Reforms