Закрытый сектор: Американо-советский торгово-экономический Совет - п. 2 ч. 29
Гвишиани Д.М.:
Поистине неоценимую помощь в установлении контактов с американскими фирмами и их филиалами оказывали нам в то время люди, которые выступали в роли компетентных посредникаов-консультантов. Это были, главным образом, авторитетные деятели из стран Западной Европы и США, такие как международный консультант Сэмюэль Писар (Бельгия) и Н. Г. Шорин (Франция), Уолтер Циммерман, представитель инженерной фирмы «Браун энд Руте», Пьеро Саворетти (Италия), Ф. Домек (Франция), Давид Карр (США), Серджент Шрайвер, представитель адвокатской фирмы в Вашингтоне и другие.
Сэмюэль Писар
На снимке: Самуэль Писар (в центре) с навестившими его в иерусалимской гостинице "Ренессанс" бывшими узниками гетто (слева направо) А.Рубенчиком, С.Сушоном и Д.Таубкиным.
"Голда Меир попросила меня..."
В Париже живет легендарный человек, его зовут Самуэль Писар. Адвокат, писатель, юридический советник. В свое время он был консультантом у президента Джона Кеннеди. Необходимость встречи с ним мне продиктовала его книга на идиш "Блут ун офенунг" ("Кровь и надежда"), которая оказалась в моей библиотеке. Я знал, что он живет во Франции и должен выступить на международной конференции по Холокосту (она недавно состоялась в Иерусалиме, в институте "Яд ва-Шем"). С доктором С. Писаром мне удалось встретиться в гостинице. И вдруг он заговорил со мной... по-русски.
- Откуда вы знаете русский язык, ведь в России вы не жили?
- Родился я в Польше, в Белостоке. У меня два высших образования. Доктором права и экономики я стал, окончив Гарвардский университет в США, а вторую степень доктора получил в Сорбонне (Париж).
- А если на несколько минут вернуться в ваше военное детство...
- Тогда надо начать с 1939 года. Пакт Молотова - Риббентропа. Красная Армия пришла к нам, в Белосток. А немцы заняли Западную Польшу. Мне было тогда десять лет. Два года в советской школе я учился русскому языку... Но на этом не успокоился. Я всегда читал много русских книг и благодаря этому совершенствовался, точнее сказать, улучшал свой русский язык.
- Был какой-то стимул к этому?
- Да (смеется), был. У нас в семье существовала такая традиция: когда отец не хотел, чтобы дети знали, о чем он говорит с мамой, он переходил на русский.
- Господин Писар, мне известно, что в страшное время Второй мировой войны вы оказались в лагере смерти Аушвиц (Освенцим). Как это случилось?
- О, это длинная история! Мои родители в Белостоке считались буржуями. Когда Красная Армия пришла в город, часть наших родственников была сослана в Казахстан. А папа и мама с детьми остались. Отец так хорошо говорил по-русски, что за него заступились военные. Для новых властей он был нужным человеком, потому что владел предприятием легкового транспорта - такси. У него было много таксомоторов, и власти сделали его председателем транспортного комитета. А в паспорте отца они поставили штамп: рабочий. Это открыло нашей семье новые возможности, и жизнь постепенно наладилась.
- Выходит, русский язык вам помог в жизни?
- Конечно. С 1968 года я часто бывал в Москве. И общение с людьми по-русски помогло мне восстанавливать забытые слова, совершенствовать свои знания...
- Что же произошло с семьей, когда началась война?
- Для нас, как для всего населения Советского Союза, 22 июня 1941 года стало страшным днем. После того как немцы вошли в Белосток, нашу семью погнали в гетто. Через год я попал в Германию, а оттуда - в концлагерь Аушвиц, затем в Майданек и, наконец, в Дахау...
С горькой усмешкой доктор С. Писар произносит:
- Самые "лучшие" гитлеровские лагеря смерти! Из Дахау меня в 1945 году освободили американские войска.
Я прошу моего собеседника рассказать немного о родителях. И он охотно это делает:
- Мой отец Давид и мать Элка тоже родились в Белостоке. Тогда это была территория царской России... Я уже говорил, что они хорошо владели русским, а для меня это тоже было школой. Когда нас отправили в концлагерь в Германию, я родителей потерял. Гестапо расстреляло моего отца. Мне уже было 16 лет, когда нас спасли американцы. Это случилось в Баварии...
- Вы об этом рассказываете в своих книгах?
- Да, моя автобиографическая повесть "Кровь и надежда" вышла на двадцати языках, в том числе на английском, немецком, датском и японском... В ней я все подробно рассказываю...
С разрешения Самуэля Писара привожу отрывок из этой книги, где он повествует о своем первом возвращении в родной дом в Белостоке:
"Двадцать лет спустя, в 1961 году, я вернулся в Белосток. В то время я был юридическим советником экономического комитета Конгресса. С группой законодателей с помощью сенатора от Нью-Йорка Якова Йовеца мы отправились в генеральный штаб НАТО в Париже. Там мы участвовали в дискуссиях с парламентариями Германии и Франции о новых методах оказания помощи отсталым странам. Мы также побывали в Варшаве, Праге и Москве, где изучали возможности расширения торговли между Западом и Востоком.
В Варшаве я воспользовался возможностью совершить личную поездку в родные места. Когда я об этом желании сказал американскому послу, он тут же предоставил в мое распоряжение машину с шофером.
В пасмурный день приехал я в город, который показался мне серой тенью прошлого. У меня не было цели искать корни нашего семейства - это было бесполезно: я знал, что там, куда я ехал, их не осталось. Все ветви нашего родного древа оказались по другую сторону океана. У меня было одно желание - найти могилу отца. Ведь он был расстрелян гестаповцами в Белостоке. Но кого можно было спросить об этом?
Из 60 тысяч евреев в Белостоке осталась только горсть - девять евреев. И никакого отношения к этому местное население не имело и ничего не помнило. И я поехал ночью к месту, где происходила экзекуция. Там я встал как вкопанный и онемел от переживаний. В свете фар "кадиллака" я нашел бетонный монумент на месте, где сотни евреев и неевреев были расстреляны. И мне кажется, что это место погребения и моего отца Давида...
В самом городе остались считанные знакомые места. Даже колокольня католического костела сейчас выглядела по-другому. Мы направились к нашему дому. Дети прервали игру и бежали сзади лимузина, когда мы въехали внутрь двора. Его площадка еще по-прежнему была просторной, даже сейчас. Фруктовый сад, где мой отец учил меня не бояться темноты, исчез. Но я увидел сарай, где он держал свой старый "форд", аллею, где он учил меня ездить на велосипеде, и бассейн, где сестричка Фрейделе всегда подкармливала диких уток. Дом еще выглядел солидно и привлекательно. Тонкая струйка дыма поднималась из старой трубы.
- Как давно вы живете здесь? - спросил я мальчишку, который вертелся возле меня.
- С войны...
- Что случилось с прежними жильцами? - поинтересовался я у подошедшего взрослого. Пожилой мужчина ответил:
- Все погибли от рук нацистов.
- Все?
- Все, за исключением одного, - ответил он. -Маленький мальчик, кажется, остался жить.
Об этом было что-то написано в газетах. Он живет в Вашингтоне, писали они...
Я отвернулся, чтобы скрыть свои эмоции и волнение. Я не мог переступить порог нашего дома... и отделаться от ощущения боли в сердце, которая накопилась за прошедшие годы... Инстинктивно я нащупал в нагрудном кармане американский дипломатический паспорт. Не говоря ни слова, я вернулся к машине и попросил шофера быстрее возвращаться в Варшаву...
Только один раз я позволил себе в последний миг обернуться и бросить прощальный взгляд на то место, откуда все мои близкие ушли из жизни..."
- Что же произошло после этой поездки?
- Перед выпуском своей книги я был советником президента Кеннеди, а после него - советником Сената США. Тогда по их просьбе я написал еще одну книгу - об экономической политике и целесообразности сотрудничества со странами Востока. Я хорошо знал многих сенаторов и имел влияние на них... Но для меня лично важна была еще такая проблема: я считал необходимым более настойчиво выступать за соблюдение прав человека. В то время я очень часто бывал в Москве с американскими сенаторами. И, естественно, при встречах нас приглашали на обед к Брежневу, который давал его в Грановитой палате Кремля. Это был очень высокий уровень. Ведь там присутствовали члены Политбюро. И я им объяснял, что соблюдение прав человека - это необходимое условие для дальнейшего развития международных отношений и неотъемлемое право каждой свободной личности...
- Чем же закончилась ваша инициатива?
- В то время существовал Американо-советский комитет. Встречи его членов чередовались: один год в США, другой - в СССР. Белый дом включил в этот комитет 12 членов от США, а Кремль такое же количество - со стороны Советского Союза. Руководители обеих стран хотели, чтобы комитет обсуждал проблемы, о которых еще не существует договоренности. Когда моя книга "Кровь и надежда" вышла в свет на английском, ее прочитали руководящие деятели Америки, и Белый дом включил меня в состав совместного Американо-советского комитета. Со стороны США в него входили Рокфеллер, Эйзенхауэр, брат президента, генерал Гавин, несколько министров. С советской стороны - А.Корнейчук, Б.Полевой, академики Е.Федоров, Е.Примаков. Неделю переговоров мы провели в Киеве, потом такая совместная встреча проходила в Тбилиси, помню, что в ней принял участие сенатор Эд.Кеннеди. Все было гладко. Но вот выступил Е.Примаков. И произошел инцидент. В своей речи он назвал израильтян фашистами. Это был политический антисемитский выпад. Он еще говорил об американских еврейских экстремистах, в частности о раве Кахане. И говорил, говорил. Я не мог эту антисемитскую речь перенести. Мне не хотелось устраивать скандал, сорвать такую встречу, потому что это было важно для Вашингтона и Москвы. Но я попросил сопредседателя со стороны США генерала Гавина дать мне возможность выступить.
- Моя речь, конечно, была взволнованной и спонтанной. Я дал отпор антисемитским выпадам Примакова. И закончил свое выступление такими словами: "Вы нам показали Киев. Это было приятно. Но вы нам показали памятник Богдану Хмельницкому на коне и сказали, что это большой герой. Для меня это не герой, а палач, который безжалостно уничтожал евреев. Недалеко от Киева есть овраг. Это Бабий Яр - в нем нацисты тоже уничтожали евреев. А поэт Евгений Евтушенко написал поэму про Бабий Яр и вспомнил в ней про мальчика из Белостока. Это про меня. После того, что говорил о евреях Примаков, я бы хотел, чтобы вы показали нам Бабий Яр..."
От этих моих слов у советских членов комитета был шок. Они не знали, что делать, что мне ответить. А мои американские коллеги после этого мне заявили: "Ты сказал, что надо посмотреть Бабий Яр. Мы тоже хотим поехать и увидеть Бабий Яр..."
- Как же советская сторона вывернулась из этой щекотливой ситуации?
- Произошел любопытный и поучительный для советских бонз эпизод. Нас стали уговаривать, что не стоит туда ехать. Плохая, разбитая дорога, и это далеко. Но мы продолжали настаивать...Тогда они дали автобус, и мы поехали. Экскурсоводом была девушка, она рассказывала о Бабьем Яре по-английски и сама плакала...
Вдруг появляется второй автобус, и из него выходят Корнейчук, Примаков, Полевой - все члены комитета с советской стороны. Оказалось, что они звонили в Москву, и там им сказали: надо ехать! Мол, мы не можем саботировать желание американцев. После этого была поездка по Днепру и состоялось пленарное заседание, на котором я выступил с речью. Помню только, что позволил себе закончить ее известным еврейским призывом: "Отпусти народ мой!"
- Какова была реакция еврейской общественности?
- Вероятно, мое выступление в Киеве и наши действия заметили в Израиле. Вскоре тогдашний премьер-министр Голда Меир попросила меня приехать. Это была эмоциональная встреча. Она мне сказала:
"Ты должен что-то сделать, чтобы евреев стали выпускать в Израиль. Ты можешь это сделать, потому что при встречах напрямую говоришь с Брежневым, с премьером Косыгиным. Ты представляешь самые большие банки. А русские хотят от них получить кредиты, а от американской промышленности - новую технологию. Ведь ты об этом писал в своих книгах... Я тебя прошу об этом, потому что ты хорошо знаешь чувства бесправного еврея, который находится в заключении. Ты сам был во время войны в Аушвице..."
Меня взволновал разговор с Голдой Меир. И я продолжал в меру своих сил и возможностей ездить в Москву и делать благое дело. Например, мне запомнилось мое выступление там в качестве адвоката... Это уже был 1986 год, начало перестройки.
- Вы выступали в судебном процессе?
- Да, я выступал в московском суде и защищал пять молодых еврейских парней. В тот раз я оказался в Москве вместе с моим другом Эли Визелем. Был праздник Симхат Тора. И мы пошли в Московскую хоральную синагогу на улице Архипова. Народу там оказалось очень много. И в 10 часов утра милиция в форме и в цивильной одежде стала разгонять собравшихся евреев. Они их избивали и в мегафон кричали людям: "Разойдись!" Но молодежь не слушала эту команду. Тогда милиционеры стали хватать и арестовывать первых попавшихся. Так оказались перед судом пять симпатичных парней.
(Тут г-н Писар обратился ко мне с просьбой помочь через газету найти кого-то из них. Он очень хочет узнать об их дальнейшей судьбе. И я обещал это сделать - наверняка в Америке и Израиле живут они или их родственники. Отзовитесь, если кто-то знает что-либо о них.)
Конечно, в тот момент об их судьбе забеспокоились родители. Думаю, кто-то им сказал, что в Москве находится известный парижский адвокат. Я не хотел вмешиваться и браться за это дело. Но Эли Визель сказал мне на идиш: "Ду дарфст гейн!" ("Ты должен идти!").
Помню маму одного из арестованных ребят - она была врачом. Она мне сказала: "Если ты ничего не сделаешь, их отправят в Сибирь. И мы их больше не увидим". И я пошел в суд и согласился их защищать. Там я встретился с председателем суда. Мы с ним говорили по-русски. Но моя речь была старомодной. Он мне сказал, что должен отлучиться и кое-куда сходить, и попросил подождать его. Он пошел в другую комнату позвонить, куда надо. И там, где надо, ему, вероятно, объяснили, кто я, и председатель суда неожиданно разрешил мне участвовать в процессе и передал ведение этого дела женщине-судье.
Суд длился четыре, может быть, пять часов...
- Вы можете рассказать подробности?
- Я помню, что среди подсудимых был парень, который хорошо говорил на иврите. Мои аргументы в ходе суда возымели действие. За что их хотели осудить? Только за то, что они пришли на свой еврейский праздник к синагоге? Чистейшее нарушение прав человека... Тогда советские лидеры на словах выступали за соблюдение прав человека. И я использовал это... Когда первого из подсудимых оправдали, я вывел его из зала суда. Нас встречала на улице толпа евреев. Они кричали "Ура!". Так я добился освобождения четырех подсудимых еврейских ребят. Пятый был очень сложный человек. Религиозный, с бородой и пейсами. Когда судья его оправдала, он отказался идти на свободу. Я спросил у него: "...Почему? Какая у тебя проблема?" Он ответил: "При аресте они отобрали у меня ремень. Я хочу, чтобы мне его вернули".
С трудом я сдержал себя: "Слушайся меня!" Я снял свой ремень. Но он отказался его взять. И я сказал ему: "Это я делаю тебе подарок".
А он заупрямился: "Не хочу. Хочу только мой!" Конфликт продолжался, наверное, полчаса. Наконец мой последний подзащитный сдался. После этого мы вышли, и я показал собравшимся евреям растопыренную ладонь с пятью пальцами: "Я освободил всех пятерых!"
Тогда собравшиеся меня подхватили на руки, как победившего футболиста, и стали качать. Они кричали "Ура!". Потом меня обнимали и целовали. Конечно, в адвокатской практике у меня ничего подобного не было. Этот эпизод я никогда не забуду...
* * *
Нет сомнения, что личность Самуэля Писара настолько многопланова, а его деятельность столь разнообразна, что в одном интервью обо всем не расскажешь. Остается надеяться, что книга Писара "Кровь и надежда" все-таки будет издана на русском языке. И тогда читатели в Израиле, Америке и России, интересующиеся многострадальной эпопеей выезда евреев из СССР, получат возможность познакомиться с тем, как все происходило в верхах...
________
Дэвид Гарольд Карр, урождённый Дэвид Кац (1918, Бруклин , Нью-Йорк - 7 июля 1979 года, Париж ) был спорный Американский журналист, бизнесмен, и коммунистом.
Увлеченый радикальными левыми идеями, Карр начал писать в относительно молодом возрасте для Коммунистической партии США издания, Daily Worker .
В 1943 году Карр был подвергнут критике конгрессмена Мартин Dies , председатель Дома Специального комитета по расследованию антиамериканской деятельности за Коммунистическую принадлежность. Карр в то время работал в Управлении военной информации (OWI). Карр предстал перед комитетом и заявил под присягой, что он был осведомителем ФБР. Специальным расследованием конгресса было установлено, нет причин, чтобы удалить его, а в то же время на гражданской службе он был заключен и неправдивым и ненадежным. Карр ушел из OWI и сразу же был нанят Дрю Пирсон , один из самых читаемых обозревателей Америки. Годы спустя, после выхода Venona расшифровывает расшифровки с июня 1944 года, установлено, что Карр был информационный источник НКВД . В нем, советский агент Владимир Правдин сообщил в Москву информацию, которую он заявил, что он получил от советского ТАСС заместитель начальника бюро Сэмюэл Krafsur от своего контакта (Карр).
Карр заработал репутацию скандального следственного репортера, который исказил себя источников. В 1944 году Карр также активно участвовал в вице-президента Генри Уоллеса 'ы усилия, чтобы остаться на президентском билете. Президент Франклин Рузвельт называл Карра, как "хронический лгун". Во время войны Карр исследовали дважды ФБР, сразу же после получения секретного доклада на советского лидера Иосифа Сталина подготовленого для президента Рузвельта на Оскар Ланге , который был другом НКВД источник в администрации. Чтобы получить отчет, Карр утверждал, что состоит в штате вице-президента Уоллеса.
На 12 сентября 1946 Пирсон написал статью, основанную на объявление американских военных исследований и британских военных операций против греческого коммунистического мятежа. В статье, которая встревожила Госдепартамент США, содержалась строго засекреченная информация о британской боевой организации в Греции. Этот документ был в кабинете директора Управления Комитета по специальным политическим вопросам, один Alger Хисс . Проведенное расследование показало, что исходный документ не хватало, и, чтобы информация дошла до Пирсона через своего помощника, Дэвида Карра. ФБР подозревает, что Карр работал на КГБ, и что его доходы были использованы материалы, от советского правительства.
ФБР Филипп Яффе под аудио наблюдения во время Amerasia расследования и подслушал Джаффе обсуждает с Эндрю Рот различные возможные контакты для информации из правительственных источников. Рот сказал Джаффе, что Карр может получить "много материала на дальневосточной вещи, которые другие ребята не получают из-за своих связей казначейства. Он идет один раз в неделю с Гарри ". Джаффе спросили относительно того, было ли это Гарри Декстер Уайт , уже по подозрению в передаче информации в Советский Союз; Рот заявил, что это было. В 1950 году сенатор Джозеф Маккарти называют Карр как Дрю Пирсона " КГБ контроллера ".
Карр позже начал серию статей об использовании связей с общественностью в бизнесе поглощений. В 1959 году Карр стал генеральным директором Фэрбенкс-Уитни корпорация, большой оборонный подрядчик которого подразделений, входящих Colt огнестрельного оружия . Через три года акционеры уволили его. Карр повернулся к кино и гостиничного бизнеса, а в 1971 стал ассоциироваться с Армандом Хаммером, который расширил контакты Карра и возможности для бизнеса в Советском Союзе. Карр стал хорошим другом сына-в-законе советский премьер Алексей Косыгин , Джерман Гвишиани, и был предоставлен Северной и Южной Америки права на товарный знак, чтобы Миша Медведь, талисман Олимпийских игр 1980. Наряду с Хаммером, он создали совместное предприятие по производству и продаже олимпийских памятных монет, предприятие оценивается в сумму около 200 млн. долл. США.
Дэвид Карр часто хвастались, что тесные связи с видными сенаторами США и кандидатов в президенты, и что он передается информация между советским и американским правительствами по таким вопросам, как разрядка , торговля и переговоры по стратегическим вооружениям. Карр, который в то время жил в Париже, был главой франко-американской фирмы под названием Finatech. Согласно архивам КГБ, Карр организовал встречи между сенатор Эдвард Кеннеди и советским лидерам. Файла КГБ описывает Кеннеди в 1978 году пытался помочь близкому другу, бывший сенатор Джон Танни Калифорния, получить некоторый бизнес в Советском Союзе.
В 1992 году Евгения Альбац , русский журналист присвоенный русский парламент рассмотреть архивы После неудавшегося попытки государственного переворота 1991 года , цитирует "совершенно секретно чрезвычайно КГБ памятку для советских лидеров ":
"В 1978 году американский сенатор Эдвард Кеннеди обратился в КГБ для оказания помощи в установлении сотрудничества между советскими организациями и калифорнийской фирмой АГРИТЕХ во главе с бывшим сенатором Дж. Танни . Эта фирма в свою очередь, было связано с французско-американской компании, Finatech SA, которая была в ведении компетентный источник КГБ, известный западный финансист Д. Карр, через которого мнения были конфиденциально обмениваются в течение нескольких лет между Генеральным секретарем ЦК партии и сенатором Кеннеди. Д. Карр предоставил КГБ с технической информацией об условиях в США и других капиталистических стран, которые регулярно докладывал в ЦК."
В конце 1978 года, как Occidental Petroleum пыталась недружественный захват Мид Corporation, Карр рассказал странную историю в тайне выступлении перед ценным бумагам и биржам . Однажды ночью в 1972 году, сказал Карр, он был вызван в отеле в Москве, нашёл Хаммера в пижамах, в слезах и на коленях, умоляя двух агентав КГБ не арестовывать его. Хаммер обвинялся во взяточничестве и контрабанде двух писем, написанных основателем СССР В.И. Ленина , письма Хаммер приобрел на аукционе в Нью-Йорке. Карр сказал, что Хаммер был сорваться с крючка, согласившись пожертвовать сокровища в Советский Союз.
по версии Хаммера он подарил Брежневу через Суслова письма Ленина в знак дружбы и уважения - авт.
В течение нескольких дней после публичного раскрытия Карра, Хаммер опустил предложение о поглощении от Meade. Семь месяцев спустя, в июле 1979 года через несколько часов после возвращения из поездки в Москву, Карр был найден мертвым при подозрительных обстоятельствах в своем гостиничном номере в Париже. На фоне подозрений, что Карр был убит, его вдова остановил захоронения таким образом, чтобы вскрытие может быть выполнена. Одна из претензий было то, что Карр был обманут своим русским партнерам. Слухи связаны что его друг Гвишиани взяточничестве скандалов. Израильская разведка чиновники утверждали, Карр был вовлечен в тайные операции России по продаже оружия государствам входящим в террористический список Госдепартамента США, а именно Ливию и Уганду .
После распада Советского Союза в 1992 году, в новой атмосфере открытости, советская журналистка Альбац опубликовали статью в Известиях цитирование документов из архивов КГБ, что Карр был "компетентный источником КГБ", который'' предоставлял информацию в КГБ о Технических возможностях США и других капиталистических странах. "
В 2009 году Дэвид Карр внук Дуг Карр сделал короткометражный фильм Десять для Дедушка о своем легендарном предке. Быстрый темп расследования сложной жизни Карра, Премьера фильма состоялась на кинофестивале 2009 Sundance и пошел на экране в десятки других международных кинофестивалей.
_______
Серджент Шрайвер
Сарджент Шрайвер и Юнис Кеннеди Шрайвер поздравляют зята Арнольда Шварценеггера с победой на губернаторских выборах. Лос-Анжелес, 2003 г. Фото с сайта washingtonpost.com
Роберт Сарджент Шрайвер, которого с детства называли просто Сардж, родился в 1915 году в Мэриленде в семье банкира Роберта Шрайвера и его жены Хильды. Его предки, носившие фамилию Шрайбер, переехали в Америку из Германии в 1721 году. Сарджент учился в школе Кентербери в Нью-Милфорде (Коннектикут), в 1938 году он окончил Йельский университет, в 1941 году получил степень бакалавра права.
В 1941 году, незадолго до нападения на Пёрл-Харбор, Шрайвер записался на флот, во время Второй мировой войны служил в основном на Тихом океане. Во время сражения за Гуадалканал получил ранение шрапнелью, награждён медалью «Пурпурное сердце».
После войны Шрайвер работал редактором в журнале Newsweek. На одном званном обеде он познакомился с Юнис Кеннеди, с которой стал встречаться. В 1946 году отец Юнис, Джозеф Патрик Кеннеди, назначил Шрайвера управляющим недавно приобретённого им торгово-офисного центра Merchandise Mart в Чикаго, в то время самого крупного коммерческого здания в мире. В 1953 году Шрайвер женился на Юнис Кеннеди.
Роберт Сарджент Шрайвер-младший (англ. Robert Sargent Shriver, Jr. 9 ноября 1915 - 18 января 2011) - американский политик, дипломат и общественный деятель, являлся членом семьи Кеннеди, на президентских выборах 1972 года был кандидатом в вице-президенты США от Демократической партии.
В 1971 году Шрайвер стал партнёром в нью-йоркской юридической фирме Fried, Frank, Harris, Shriver & Jacobson, где занимался преимущественно международным правом. Вышел на пенсию в 1986 году. Сарджент принимал активное участие в деятельности организации Special Olympics, основанной его женой, а также работал в созданном им Национальном центре правовой защиты малообеспеченных, основанном им в Чикаго в 1967 году и носящим его имя.
В 1994 году американский президент Билл Клинтон наградил Сарджента Шрайвера Президентской медалью Свободы, за десять лет до этого аналогичную награду из рук Рональда Рейгана получила Юнис Шрайвер. Сарджент и Юнис Шрайверы - единственные в истории США муж и жена, получившие высшую американскую гражданскую награду по отдельности.
В 2003 году у Шрайвера обнаружили болезнь Альцгеймера, после чего он редко появлялся на публике. Умер 18 января 2011 года в Бетесде (штат Мэриленд) в возрасте 95 лет. Президент Барак Обама назвал Сарджента Шрайвера «одним из ярчайших светил величайшего поколения».
_____________
В 1974 г. я имел удовольствие встретиться в Москве в здании ГКНТ с сенатором Эдвардом Кеннеди, приехавшим ненадолго в Советский Союз по приглашению парламентской группы. Отвечая на вопросы корреспондентов, он сказал:
«Я здесь потому, что верю в исключительно важное значение хороших взаимоотношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки».
Позже мы с ним встречались еще несколько раз, в том числе в Вене на приеме у канцлера Австрии Крайского.
Может быть, я злоупотребляю терпением читатель, но не могу опустить впечатляющий список некоторых важнейших соглашений, заключенных в те годы, которыми мы по праву можем гордиться.
В 1974 г. было заключено соглашение с «Индастриал нуклеонике» - автоматика для целлюлозно-бумажной промышленности, производства стали, резины и пластмасс; «Кайзер индастриз» - черная и цветная металлургия, строительство, угольная промышленность; «Филип Моррис» - производство табачных изделий, химикатов, бумаги, упаковочных материалов, взаимный обмен «ноу-хау»; «Вариан ассошиэйтс» - научное приборостроение; «Зингер компани» - сбор, обработка и передача информации, вычислительная техника, авиационное и морское навигационное оборудование и приборы, швейная технология и трикотажное машиностроение, бытовые приборы; «Америкен Хоум продактс» - производство медикаментов и медицинского оборудования; «Дрессер индастриз» - техника и технология бурения»; «Рейххолд Кемикалс» - химическая промышленность.
В 1975 г. были подписаны соглашения с компаниями «Юнион Карбайд» - химия, металлургия, производство электро- и газооборудования, охрана окружающей среды; «Гулд инкорпорейтед» - порошковая металлургия, производство электронного и электротехнического оборудования; «Корнинг интернешнл» - биохимия, производство стекла и стеклокерамики; «Колгейт палмолив» - моющие средства, стоматологические и медицинские материалы; «Эббот лэбораториз» - детское питание.
Это лишь малая часть поистине гигантской работы, которую удалось проделать нам и нашим американским партнерам в те годы. Конечно, практические результаты могли бы быть значительно больше, многое не удалось довести до конца, как, например, соглашения с фирмами «Боинг», «Макдональд Дуглас», «Юнайтед Текнолоджи» - документы были подписаны, но дальше дело не пошло. И все же сам факт развития деловых контактов укреплял взаимное доверие, открывал перспективы, пробивая через бюрократические преграды дорогу прямым отношениям с «конечными пользователями».
Глубоко укоренившееся у нас «ведомственное мышление», конечно, сильно затрудняло работу. Если американский бизнесмен мог в пределах своей компетенции немедленно на месте решать вопросы практически любого характера, то нам приходилось идти на многочисленные согласования, «пробивая» вопросы в бесчисленных бюрократических инстанциях. А постоянно возникавшие политические осложнения еще больше осложняли наше сотрудничество с Америкой.
Впрочем, препятствия возникали и с той и с другой стороны. Много сил потратила фирма «Контрол Дейта», чтобы убедить администрацию США и членов конгресса в абсурдности всевозможных запретов в сотрудничестве с советскими организациями, досадные обстоятельства не позволяли сотрудничать с СССР многих крупнейших компаний. В начале 1974 г. конгресс США отказался предоставить Советскому Союзу статус наибольшего благоприятствования, В марте того же года в Москву приехал государственный секретарь Генри Киссинджер, который провел восьмичасовые переговоры в Кремле с Генеральным секретарем Брежневым. По этому поводу было проведено несколько пресс-конференций, и на одной из них, в которой мне довелось принимать участие, я сказал, что даже если Конгресс будет упорствовать, отказываясь ратифицировать советско-американское торговое соглашение, наши страны не должны отказываться от развития экономического сотрудничества. Эти слова тут же появились на страницах многих западных газет.
В том же 1974 г. я выступал перед бизнесменами Нью-Йорка, Коламбуса, Питтсбурга и Атланты, проведя в то же время переговоры с официальными правительственными представителями в Вашингтоне, в том числе с секретарем по вопросам торговли Фредериком Дентом, секретарем Министерства финансов Уильямом Саймоном и директором Национального научного Фонда Гифордом Стивером. Конечно, можно было бы до бесконечности спорить о разумности и целесообразности ограничений в передаче научной и технической информации, если бы эти споры имели хоть какой-то практический смысл. Промышленные фирмы, хорошо понимающие, что в современной торговле неизбежно присутствуют важные научно-технические аспекты, упорно искали взаимовыгодные решения. Число американских компаний, вступавших в переговоры с ГКНТ и отраслевыми промышленными министерствами, неуклонно росло. Среди них оказались и некоторые многонациональные корпорации.
В 1973 году Москву для обсуждения финансовых вопросов посетили представители нескольких крупнейших банков США, в том числе «Экспортно-импортного» (банк), «Бэнк оф Америка» и «Чейз Манхэттен Банк» во главе с Дэвидом Рокфеллером.
____
David Rockefeller (right) and bodyguard James Ford - southern end of Petit Allee Saint-Antoine, Versailles - 17th May 2003.
Дэвид Рокфеллер, сентябрь 1994 г:
«Мы находимся на заре глобальных преобразований. Нам нужен хорошо управляемый крупный кризис, и народы примут новый мировой порядок».
Рокфеллер посещает Россию, встречается с Горбачевым, Лужковым, Ельциным. Обсуждаются вопросы интеграции в мировую экономику, модернизация банковской системы и тд. В 1989 и 1991 по этим вопросам перед Рокфеллером отчитывается президент Горбачев, а в 1992 Горбачеву (уже не президенту) Рокфеллер вручает 72 миллиона долларов «для строительства библиотеки». За что реально эти деньги - не известно.
Рокфеллер - ярый сторонник ограничения населения и контроля над рождаемостью во всемирном масштабе. На конференции ООН в 2008 году он призвал ООН найти «удовлетворительные способы для стабилизации численности населения Земли». Если отбросить эвфемизмы и говорить напрямую - речь идет об истреблении большей части человечества.
Несмотря на свое стремление способствовать сокращению населения планеты, он породил на свет шестерых детей:
Дэвид Рокфеллер младший - Вице - президент Рокфеллер Фэмили Анд Ассошиэйтс; Председатель Совета директоров Рокфеллер Файнэшнл Сервисез; Управляющий Рокфеллер Фаундэйшн.
Эбби Рокфеллер - старшая дочь, якобы бунтарка, ярая феминистка, поклонница Маркса и Кастро.
Нева Рокфеллер Гудвин - директор Глобал Девелопмент Анд Энвайромент Инститьют.
Пегги Дьюлани Рокфеллер - член совета директоров Совета по международным отношениям.
Ричард Рокфеллер - физик, председатель Совета директоров международной группы «Врачи без границ», управляющий Фонд Братьев Рокфеллеров.
Эйлин Рокфеллер - основальница фонда Рокфеллер Филантропи Эдвайзерс.
Вот фраза, сказанная Рокфеллером на заседании Бильдербергского клуба в Баден-Бадене, в 1991 году:
«Мы благодарны «The Washington Post», «The New York Times», журналу «Time» и другим выдающимся изданиям, руководители которых почти сорок лет посещали наши встречи и соблюдали их конфиденциальность. Мы были бы не в состоянии разработать наш план мирового порядка, если бы все эти годы на нас были обращены огни прожекторов. Но в наше время мир искушеннее и готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».
Между прочим, "фонд Рокфеллера" участвовал в финансировании германской евгенической программы и даже субсидировал Освенцим. Огромные деньги направлялись на поддержку «научных» работ фашистов. Рокфеллеры снабжали деньгами Институт мозга, который стал главной лабораторией и полигоном для смертельных экспериментов и исследований, проводившихся на евреях, цыганах и представителях других народов.
http://bohn.ru/news/generalnyj_sekretar_planety_zemlja_dehvid_rokfeller/2012-06-11-3566
другие темы:
Закрытый сектор
Поистине неоценимую помощь в установлении контактов с американскими фирмами и их филиалами оказывали нам в то время люди, которые выступали в роли компетентных посредникаов-консультантов. Это были, главным образом, авторитетные деятели из стран Западной Европы и США, такие как международный консультант Сэмюэль Писар (Бельгия) и Н. Г. Шорин (Франция), Уолтер Циммерман, представитель инженерной фирмы «Браун энд Руте», Пьеро Саворетти (Италия), Ф. Домек (Франция), Давид Карр (США), Серджент Шрайвер, представитель адвокатской фирмы в Вашингтоне и другие.
Сэмюэль Писар
На снимке: Самуэль Писар (в центре) с навестившими его в иерусалимской гостинице "Ренессанс" бывшими узниками гетто (слева направо) А.Рубенчиком, С.Сушоном и Д.Таубкиным.
"Голда Меир попросила меня..."
В Париже живет легендарный человек, его зовут Самуэль Писар. Адвокат, писатель, юридический советник. В свое время он был консультантом у президента Джона Кеннеди. Необходимость встречи с ним мне продиктовала его книга на идиш "Блут ун офенунг" ("Кровь и надежда"), которая оказалась в моей библиотеке. Я знал, что он живет во Франции и должен выступить на международной конференции по Холокосту (она недавно состоялась в Иерусалиме, в институте "Яд ва-Шем"). С доктором С. Писаром мне удалось встретиться в гостинице. И вдруг он заговорил со мной... по-русски.
- Откуда вы знаете русский язык, ведь в России вы не жили?
- Родился я в Польше, в Белостоке. У меня два высших образования. Доктором права и экономики я стал, окончив Гарвардский университет в США, а вторую степень доктора получил в Сорбонне (Париж).
- А если на несколько минут вернуться в ваше военное детство...
- Тогда надо начать с 1939 года. Пакт Молотова - Риббентропа. Красная Армия пришла к нам, в Белосток. А немцы заняли Западную Польшу. Мне было тогда десять лет. Два года в советской школе я учился русскому языку... Но на этом не успокоился. Я всегда читал много русских книг и благодаря этому совершенствовался, точнее сказать, улучшал свой русский язык.
- Был какой-то стимул к этому?
- Да (смеется), был. У нас в семье существовала такая традиция: когда отец не хотел, чтобы дети знали, о чем он говорит с мамой, он переходил на русский.
- Господин Писар, мне известно, что в страшное время Второй мировой войны вы оказались в лагере смерти Аушвиц (Освенцим). Как это случилось?
- О, это длинная история! Мои родители в Белостоке считались буржуями. Когда Красная Армия пришла в город, часть наших родственников была сослана в Казахстан. А папа и мама с детьми остались. Отец так хорошо говорил по-русски, что за него заступились военные. Для новых властей он был нужным человеком, потому что владел предприятием легкового транспорта - такси. У него было много таксомоторов, и власти сделали его председателем транспортного комитета. А в паспорте отца они поставили штамп: рабочий. Это открыло нашей семье новые возможности, и жизнь постепенно наладилась.
- Выходит, русский язык вам помог в жизни?
- Конечно. С 1968 года я часто бывал в Москве. И общение с людьми по-русски помогло мне восстанавливать забытые слова, совершенствовать свои знания...
- Что же произошло с семьей, когда началась война?
- Для нас, как для всего населения Советского Союза, 22 июня 1941 года стало страшным днем. После того как немцы вошли в Белосток, нашу семью погнали в гетто. Через год я попал в Германию, а оттуда - в концлагерь Аушвиц, затем в Майданек и, наконец, в Дахау...
С горькой усмешкой доктор С. Писар произносит:
- Самые "лучшие" гитлеровские лагеря смерти! Из Дахау меня в 1945 году освободили американские войска.
Я прошу моего собеседника рассказать немного о родителях. И он охотно это делает:
- Мой отец Давид и мать Элка тоже родились в Белостоке. Тогда это была территория царской России... Я уже говорил, что они хорошо владели русским, а для меня это тоже было школой. Когда нас отправили в концлагерь в Германию, я родителей потерял. Гестапо расстреляло моего отца. Мне уже было 16 лет, когда нас спасли американцы. Это случилось в Баварии...
- Вы об этом рассказываете в своих книгах?
- Да, моя автобиографическая повесть "Кровь и надежда" вышла на двадцати языках, в том числе на английском, немецком, датском и японском... В ней я все подробно рассказываю...
С разрешения Самуэля Писара привожу отрывок из этой книги, где он повествует о своем первом возвращении в родной дом в Белостоке:
"Двадцать лет спустя, в 1961 году, я вернулся в Белосток. В то время я был юридическим советником экономического комитета Конгресса. С группой законодателей с помощью сенатора от Нью-Йорка Якова Йовеца мы отправились в генеральный штаб НАТО в Париже. Там мы участвовали в дискуссиях с парламентариями Германии и Франции о новых методах оказания помощи отсталым странам. Мы также побывали в Варшаве, Праге и Москве, где изучали возможности расширения торговли между Западом и Востоком.
В Варшаве я воспользовался возможностью совершить личную поездку в родные места. Когда я об этом желании сказал американскому послу, он тут же предоставил в мое распоряжение машину с шофером.
В пасмурный день приехал я в город, который показался мне серой тенью прошлого. У меня не было цели искать корни нашего семейства - это было бесполезно: я знал, что там, куда я ехал, их не осталось. Все ветви нашего родного древа оказались по другую сторону океана. У меня было одно желание - найти могилу отца. Ведь он был расстрелян гестаповцами в Белостоке. Но кого можно было спросить об этом?
Из 60 тысяч евреев в Белостоке осталась только горсть - девять евреев. И никакого отношения к этому местное население не имело и ничего не помнило. И я поехал ночью к месту, где происходила экзекуция. Там я встал как вкопанный и онемел от переживаний. В свете фар "кадиллака" я нашел бетонный монумент на месте, где сотни евреев и неевреев были расстреляны. И мне кажется, что это место погребения и моего отца Давида...
В самом городе остались считанные знакомые места. Даже колокольня католического костела сейчас выглядела по-другому. Мы направились к нашему дому. Дети прервали игру и бежали сзади лимузина, когда мы въехали внутрь двора. Его площадка еще по-прежнему была просторной, даже сейчас. Фруктовый сад, где мой отец учил меня не бояться темноты, исчез. Но я увидел сарай, где он держал свой старый "форд", аллею, где он учил меня ездить на велосипеде, и бассейн, где сестричка Фрейделе всегда подкармливала диких уток. Дом еще выглядел солидно и привлекательно. Тонкая струйка дыма поднималась из старой трубы.
- Как давно вы живете здесь? - спросил я мальчишку, который вертелся возле меня.
- С войны...
- Что случилось с прежними жильцами? - поинтересовался я у подошедшего взрослого. Пожилой мужчина ответил:
- Все погибли от рук нацистов.
- Все?
- Все, за исключением одного, - ответил он. -Маленький мальчик, кажется, остался жить.
Об этом было что-то написано в газетах. Он живет в Вашингтоне, писали они...
Я отвернулся, чтобы скрыть свои эмоции и волнение. Я не мог переступить порог нашего дома... и отделаться от ощущения боли в сердце, которая накопилась за прошедшие годы... Инстинктивно я нащупал в нагрудном кармане американский дипломатический паспорт. Не говоря ни слова, я вернулся к машине и попросил шофера быстрее возвращаться в Варшаву...
Только один раз я позволил себе в последний миг обернуться и бросить прощальный взгляд на то место, откуда все мои близкие ушли из жизни..."
- Что же произошло после этой поездки?
- Перед выпуском своей книги я был советником президента Кеннеди, а после него - советником Сената США. Тогда по их просьбе я написал еще одну книгу - об экономической политике и целесообразности сотрудничества со странами Востока. Я хорошо знал многих сенаторов и имел влияние на них... Но для меня лично важна была еще такая проблема: я считал необходимым более настойчиво выступать за соблюдение прав человека. В то время я очень часто бывал в Москве с американскими сенаторами. И, естественно, при встречах нас приглашали на обед к Брежневу, который давал его в Грановитой палате Кремля. Это был очень высокий уровень. Ведь там присутствовали члены Политбюро. И я им объяснял, что соблюдение прав человека - это необходимое условие для дальнейшего развития международных отношений и неотъемлемое право каждой свободной личности...
- Чем же закончилась ваша инициатива?
- В то время существовал Американо-советский комитет. Встречи его членов чередовались: один год в США, другой - в СССР. Белый дом включил в этот комитет 12 членов от США, а Кремль такое же количество - со стороны Советского Союза. Руководители обеих стран хотели, чтобы комитет обсуждал проблемы, о которых еще не существует договоренности. Когда моя книга "Кровь и надежда" вышла в свет на английском, ее прочитали руководящие деятели Америки, и Белый дом включил меня в состав совместного Американо-советского комитета. Со стороны США в него входили Рокфеллер, Эйзенхауэр, брат президента, генерал Гавин, несколько министров. С советской стороны - А.Корнейчук, Б.Полевой, академики Е.Федоров, Е.Примаков. Неделю переговоров мы провели в Киеве, потом такая совместная встреча проходила в Тбилиси, помню, что в ней принял участие сенатор Эд.Кеннеди. Все было гладко. Но вот выступил Е.Примаков. И произошел инцидент. В своей речи он назвал израильтян фашистами. Это был политический антисемитский выпад. Он еще говорил об американских еврейских экстремистах, в частности о раве Кахане. И говорил, говорил. Я не мог эту антисемитскую речь перенести. Мне не хотелось устраивать скандал, сорвать такую встречу, потому что это было важно для Вашингтона и Москвы. Но я попросил сопредседателя со стороны США генерала Гавина дать мне возможность выступить.
- Моя речь, конечно, была взволнованной и спонтанной. Я дал отпор антисемитским выпадам Примакова. И закончил свое выступление такими словами: "Вы нам показали Киев. Это было приятно. Но вы нам показали памятник Богдану Хмельницкому на коне и сказали, что это большой герой. Для меня это не герой, а палач, который безжалостно уничтожал евреев. Недалеко от Киева есть овраг. Это Бабий Яр - в нем нацисты тоже уничтожали евреев. А поэт Евгений Евтушенко написал поэму про Бабий Яр и вспомнил в ней про мальчика из Белостока. Это про меня. После того, что говорил о евреях Примаков, я бы хотел, чтобы вы показали нам Бабий Яр..."
От этих моих слов у советских членов комитета был шок. Они не знали, что делать, что мне ответить. А мои американские коллеги после этого мне заявили: "Ты сказал, что надо посмотреть Бабий Яр. Мы тоже хотим поехать и увидеть Бабий Яр..."
- Как же советская сторона вывернулась из этой щекотливой ситуации?
- Произошел любопытный и поучительный для советских бонз эпизод. Нас стали уговаривать, что не стоит туда ехать. Плохая, разбитая дорога, и это далеко. Но мы продолжали настаивать...Тогда они дали автобус, и мы поехали. Экскурсоводом была девушка, она рассказывала о Бабьем Яре по-английски и сама плакала...
Вдруг появляется второй автобус, и из него выходят Корнейчук, Примаков, Полевой - все члены комитета с советской стороны. Оказалось, что они звонили в Москву, и там им сказали: надо ехать! Мол, мы не можем саботировать желание американцев. После этого была поездка по Днепру и состоялось пленарное заседание, на котором я выступил с речью. Помню только, что позволил себе закончить ее известным еврейским призывом: "Отпусти народ мой!"
- Какова была реакция еврейской общественности?
- Вероятно, мое выступление в Киеве и наши действия заметили в Израиле. Вскоре тогдашний премьер-министр Голда Меир попросила меня приехать. Это была эмоциональная встреча. Она мне сказала:
"Ты должен что-то сделать, чтобы евреев стали выпускать в Израиль. Ты можешь это сделать, потому что при встречах напрямую говоришь с Брежневым, с премьером Косыгиным. Ты представляешь самые большие банки. А русские хотят от них получить кредиты, а от американской промышленности - новую технологию. Ведь ты об этом писал в своих книгах... Я тебя прошу об этом, потому что ты хорошо знаешь чувства бесправного еврея, который находится в заключении. Ты сам был во время войны в Аушвице..."
Меня взволновал разговор с Голдой Меир. И я продолжал в меру своих сил и возможностей ездить в Москву и делать благое дело. Например, мне запомнилось мое выступление там в качестве адвоката... Это уже был 1986 год, начало перестройки.
- Вы выступали в судебном процессе?
- Да, я выступал в московском суде и защищал пять молодых еврейских парней. В тот раз я оказался в Москве вместе с моим другом Эли Визелем. Был праздник Симхат Тора. И мы пошли в Московскую хоральную синагогу на улице Архипова. Народу там оказалось очень много. И в 10 часов утра милиция в форме и в цивильной одежде стала разгонять собравшихся евреев. Они их избивали и в мегафон кричали людям: "Разойдись!" Но молодежь не слушала эту команду. Тогда милиционеры стали хватать и арестовывать первых попавшихся. Так оказались перед судом пять симпатичных парней.
(Тут г-н Писар обратился ко мне с просьбой помочь через газету найти кого-то из них. Он очень хочет узнать об их дальнейшей судьбе. И я обещал это сделать - наверняка в Америке и Израиле живут они или их родственники. Отзовитесь, если кто-то знает что-либо о них.)
Конечно, в тот момент об их судьбе забеспокоились родители. Думаю, кто-то им сказал, что в Москве находится известный парижский адвокат. Я не хотел вмешиваться и браться за это дело. Но Эли Визель сказал мне на идиш: "Ду дарфст гейн!" ("Ты должен идти!").
Помню маму одного из арестованных ребят - она была врачом. Она мне сказала: "Если ты ничего не сделаешь, их отправят в Сибирь. И мы их больше не увидим". И я пошел в суд и согласился их защищать. Там я встретился с председателем суда. Мы с ним говорили по-русски. Но моя речь была старомодной. Он мне сказал, что должен отлучиться и кое-куда сходить, и попросил подождать его. Он пошел в другую комнату позвонить, куда надо. И там, где надо, ему, вероятно, объяснили, кто я, и председатель суда неожиданно разрешил мне участвовать в процессе и передал ведение этого дела женщине-судье.
Суд длился четыре, может быть, пять часов...
- Вы можете рассказать подробности?
- Я помню, что среди подсудимых был парень, который хорошо говорил на иврите. Мои аргументы в ходе суда возымели действие. За что их хотели осудить? Только за то, что они пришли на свой еврейский праздник к синагоге? Чистейшее нарушение прав человека... Тогда советские лидеры на словах выступали за соблюдение прав человека. И я использовал это... Когда первого из подсудимых оправдали, я вывел его из зала суда. Нас встречала на улице толпа евреев. Они кричали "Ура!". Так я добился освобождения четырех подсудимых еврейских ребят. Пятый был очень сложный человек. Религиозный, с бородой и пейсами. Когда судья его оправдала, он отказался идти на свободу. Я спросил у него: "...Почему? Какая у тебя проблема?" Он ответил: "При аресте они отобрали у меня ремень. Я хочу, чтобы мне его вернули".
С трудом я сдержал себя: "Слушайся меня!" Я снял свой ремень. Но он отказался его взять. И я сказал ему: "Это я делаю тебе подарок".
А он заупрямился: "Не хочу. Хочу только мой!" Конфликт продолжался, наверное, полчаса. Наконец мой последний подзащитный сдался. После этого мы вышли, и я показал собравшимся евреям растопыренную ладонь с пятью пальцами: "Я освободил всех пятерых!"
Тогда собравшиеся меня подхватили на руки, как победившего футболиста, и стали качать. Они кричали "Ура!". Потом меня обнимали и целовали. Конечно, в адвокатской практике у меня ничего подобного не было. Этот эпизод я никогда не забуду...
* * *
Нет сомнения, что личность Самуэля Писара настолько многопланова, а его деятельность столь разнообразна, что в одном интервью обо всем не расскажешь. Остается надеяться, что книга Писара "Кровь и надежда" все-таки будет издана на русском языке. И тогда читатели в Израиле, Америке и России, интересующиеся многострадальной эпопеей выезда евреев из СССР, получат возможность познакомиться с тем, как все происходило в верхах...
________
Дэвид Гарольд Карр, урождённый Дэвид Кац (1918, Бруклин , Нью-Йорк - 7 июля 1979 года, Париж ) был спорный Американский журналист, бизнесмен, и коммунистом.
Увлеченый радикальными левыми идеями, Карр начал писать в относительно молодом возрасте для Коммунистической партии США издания, Daily Worker .
В 1943 году Карр был подвергнут критике конгрессмена Мартин Dies , председатель Дома Специального комитета по расследованию антиамериканской деятельности за Коммунистическую принадлежность. Карр в то время работал в Управлении военной информации (OWI). Карр предстал перед комитетом и заявил под присягой, что он был осведомителем ФБР. Специальным расследованием конгресса было установлено, нет причин, чтобы удалить его, а в то же время на гражданской службе он был заключен и неправдивым и ненадежным. Карр ушел из OWI и сразу же был нанят Дрю Пирсон , один из самых читаемых обозревателей Америки. Годы спустя, после выхода Venona расшифровывает расшифровки с июня 1944 года, установлено, что Карр был информационный источник НКВД . В нем, советский агент Владимир Правдин сообщил в Москву информацию, которую он заявил, что он получил от советского ТАСС заместитель начальника бюро Сэмюэл Krafsur от своего контакта (Карр).
Карр заработал репутацию скандального следственного репортера, который исказил себя источников. В 1944 году Карр также активно участвовал в вице-президента Генри Уоллеса 'ы усилия, чтобы остаться на президентском билете. Президент Франклин Рузвельт называл Карра, как "хронический лгун". Во время войны Карр исследовали дважды ФБР, сразу же после получения секретного доклада на советского лидера Иосифа Сталина подготовленого для президента Рузвельта на Оскар Ланге , который был другом НКВД источник в администрации. Чтобы получить отчет, Карр утверждал, что состоит в штате вице-президента Уоллеса.
На 12 сентября 1946 Пирсон написал статью, основанную на объявление американских военных исследований и британских военных операций против греческого коммунистического мятежа. В статье, которая встревожила Госдепартамент США, содержалась строго засекреченная информация о британской боевой организации в Греции. Этот документ был в кабинете директора Управления Комитета по специальным политическим вопросам, один Alger Хисс . Проведенное расследование показало, что исходный документ не хватало, и, чтобы информация дошла до Пирсона через своего помощника, Дэвида Карра. ФБР подозревает, что Карр работал на КГБ, и что его доходы были использованы материалы, от советского правительства.
ФБР Филипп Яффе под аудио наблюдения во время Amerasia расследования и подслушал Джаффе обсуждает с Эндрю Рот различные возможные контакты для информации из правительственных источников. Рот сказал Джаффе, что Карр может получить "много материала на дальневосточной вещи, которые другие ребята не получают из-за своих связей казначейства. Он идет один раз в неделю с Гарри ". Джаффе спросили относительно того, было ли это Гарри Декстер Уайт , уже по подозрению в передаче информации в Советский Союз; Рот заявил, что это было. В 1950 году сенатор Джозеф Маккарти называют Карр как Дрю Пирсона " КГБ контроллера ".
Карр позже начал серию статей об использовании связей с общественностью в бизнесе поглощений. В 1959 году Карр стал генеральным директором Фэрбенкс-Уитни корпорация, большой оборонный подрядчик которого подразделений, входящих Colt огнестрельного оружия . Через три года акционеры уволили его. Карр повернулся к кино и гостиничного бизнеса, а в 1971 стал ассоциироваться с Армандом Хаммером, который расширил контакты Карра и возможности для бизнеса в Советском Союзе. Карр стал хорошим другом сына-в-законе советский премьер Алексей Косыгин , Джерман Гвишиани, и был предоставлен Северной и Южной Америки права на товарный знак, чтобы Миша Медведь, талисман Олимпийских игр 1980. Наряду с Хаммером, он создали совместное предприятие по производству и продаже олимпийских памятных монет, предприятие оценивается в сумму около 200 млн. долл. США.
Дэвид Карр часто хвастались, что тесные связи с видными сенаторами США и кандидатов в президенты, и что он передается информация между советским и американским правительствами по таким вопросам, как разрядка , торговля и переговоры по стратегическим вооружениям. Карр, который в то время жил в Париже, был главой франко-американской фирмы под названием Finatech. Согласно архивам КГБ, Карр организовал встречи между сенатор Эдвард Кеннеди и советским лидерам. Файла КГБ описывает Кеннеди в 1978 году пытался помочь близкому другу, бывший сенатор Джон Танни Калифорния, получить некоторый бизнес в Советском Союзе.
В 1992 году Евгения Альбац , русский журналист присвоенный русский парламент рассмотреть архивы После неудавшегося попытки государственного переворота 1991 года , цитирует "совершенно секретно чрезвычайно КГБ памятку для советских лидеров ":
"В 1978 году американский сенатор Эдвард Кеннеди обратился в КГБ для оказания помощи в установлении сотрудничества между советскими организациями и калифорнийской фирмой АГРИТЕХ во главе с бывшим сенатором Дж. Танни . Эта фирма в свою очередь, было связано с французско-американской компании, Finatech SA, которая была в ведении компетентный источник КГБ, известный западный финансист Д. Карр, через которого мнения были конфиденциально обмениваются в течение нескольких лет между Генеральным секретарем ЦК партии и сенатором Кеннеди. Д. Карр предоставил КГБ с технической информацией об условиях в США и других капиталистических стран, которые регулярно докладывал в ЦК."
В конце 1978 года, как Occidental Petroleum пыталась недружественный захват Мид Corporation, Карр рассказал странную историю в тайне выступлении перед ценным бумагам и биржам . Однажды ночью в 1972 году, сказал Карр, он был вызван в отеле в Москве, нашёл Хаммера в пижамах, в слезах и на коленях, умоляя двух агентав КГБ не арестовывать его. Хаммер обвинялся во взяточничестве и контрабанде двух писем, написанных основателем СССР В.И. Ленина , письма Хаммер приобрел на аукционе в Нью-Йорке. Карр сказал, что Хаммер был сорваться с крючка, согласившись пожертвовать сокровища в Советский Союз.
по версии Хаммера он подарил Брежневу через Суслова письма Ленина в знак дружбы и уважения - авт.
В течение нескольких дней после публичного раскрытия Карра, Хаммер опустил предложение о поглощении от Meade. Семь месяцев спустя, в июле 1979 года через несколько часов после возвращения из поездки в Москву, Карр был найден мертвым при подозрительных обстоятельствах в своем гостиничном номере в Париже. На фоне подозрений, что Карр был убит, его вдова остановил захоронения таким образом, чтобы вскрытие может быть выполнена. Одна из претензий было то, что Карр был обманут своим русским партнерам. Слухи связаны что его друг Гвишиани взяточничестве скандалов. Израильская разведка чиновники утверждали, Карр был вовлечен в тайные операции России по продаже оружия государствам входящим в террористический список Госдепартамента США, а именно Ливию и Уганду .
После распада Советского Союза в 1992 году, в новой атмосфере открытости, советская журналистка Альбац опубликовали статью в Известиях цитирование документов из архивов КГБ, что Карр был "компетентный источником КГБ", который'' предоставлял информацию в КГБ о Технических возможностях США и других капиталистических странах. "
В 2009 году Дэвид Карр внук Дуг Карр сделал короткометражный фильм Десять для Дедушка о своем легендарном предке. Быстрый темп расследования сложной жизни Карра, Премьера фильма состоялась на кинофестивале 2009 Sundance и пошел на экране в десятки других международных кинофестивалей.
_______
Серджент Шрайвер
Сарджент Шрайвер и Юнис Кеннеди Шрайвер поздравляют зята Арнольда Шварценеггера с победой на губернаторских выборах. Лос-Анжелес, 2003 г. Фото с сайта washingtonpost.com
Роберт Сарджент Шрайвер, которого с детства называли просто Сардж, родился в 1915 году в Мэриленде в семье банкира Роберта Шрайвера и его жены Хильды. Его предки, носившие фамилию Шрайбер, переехали в Америку из Германии в 1721 году. Сарджент учился в школе Кентербери в Нью-Милфорде (Коннектикут), в 1938 году он окончил Йельский университет, в 1941 году получил степень бакалавра права.
В 1941 году, незадолго до нападения на Пёрл-Харбор, Шрайвер записался на флот, во время Второй мировой войны служил в основном на Тихом океане. Во время сражения за Гуадалканал получил ранение шрапнелью, награждён медалью «Пурпурное сердце».
После войны Шрайвер работал редактором в журнале Newsweek. На одном званном обеде он познакомился с Юнис Кеннеди, с которой стал встречаться. В 1946 году отец Юнис, Джозеф Патрик Кеннеди, назначил Шрайвера управляющим недавно приобретённого им торгово-офисного центра Merchandise Mart в Чикаго, в то время самого крупного коммерческого здания в мире. В 1953 году Шрайвер женился на Юнис Кеннеди.
Роберт Сарджент Шрайвер-младший (англ. Robert Sargent Shriver, Jr. 9 ноября 1915 - 18 января 2011) - американский политик, дипломат и общественный деятель, являлся членом семьи Кеннеди, на президентских выборах 1972 года был кандидатом в вице-президенты США от Демократической партии.
В 1971 году Шрайвер стал партнёром в нью-йоркской юридической фирме Fried, Frank, Harris, Shriver & Jacobson, где занимался преимущественно международным правом. Вышел на пенсию в 1986 году. Сарджент принимал активное участие в деятельности организации Special Olympics, основанной его женой, а также работал в созданном им Национальном центре правовой защиты малообеспеченных, основанном им в Чикаго в 1967 году и носящим его имя.
В 1994 году американский президент Билл Клинтон наградил Сарджента Шрайвера Президентской медалью Свободы, за десять лет до этого аналогичную награду из рук Рональда Рейгана получила Юнис Шрайвер. Сарджент и Юнис Шрайверы - единственные в истории США муж и жена, получившие высшую американскую гражданскую награду по отдельности.
В 2003 году у Шрайвера обнаружили болезнь Альцгеймера, после чего он редко появлялся на публике. Умер 18 января 2011 года в Бетесде (штат Мэриленд) в возрасте 95 лет. Президент Барак Обама назвал Сарджента Шрайвера «одним из ярчайших светил величайшего поколения».
_____________
В 1974 г. я имел удовольствие встретиться в Москве в здании ГКНТ с сенатором Эдвардом Кеннеди, приехавшим ненадолго в Советский Союз по приглашению парламентской группы. Отвечая на вопросы корреспондентов, он сказал:
«Я здесь потому, что верю в исключительно важное значение хороших взаимоотношений между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки».
Позже мы с ним встречались еще несколько раз, в том числе в Вене на приеме у канцлера Австрии Крайского.
Может быть, я злоупотребляю терпением читатель, но не могу опустить впечатляющий список некоторых важнейших соглашений, заключенных в те годы, которыми мы по праву можем гордиться.
В 1974 г. было заключено соглашение с «Индастриал нуклеонике» - автоматика для целлюлозно-бумажной промышленности, производства стали, резины и пластмасс; «Кайзер индастриз» - черная и цветная металлургия, строительство, угольная промышленность; «Филип Моррис» - производство табачных изделий, химикатов, бумаги, упаковочных материалов, взаимный обмен «ноу-хау»; «Вариан ассошиэйтс» - научное приборостроение; «Зингер компани» - сбор, обработка и передача информации, вычислительная техника, авиационное и морское навигационное оборудование и приборы, швейная технология и трикотажное машиностроение, бытовые приборы; «Америкен Хоум продактс» - производство медикаментов и медицинского оборудования; «Дрессер индастриз» - техника и технология бурения»; «Рейххолд Кемикалс» - химическая промышленность.
В 1975 г. были подписаны соглашения с компаниями «Юнион Карбайд» - химия, металлургия, производство электро- и газооборудования, охрана окружающей среды; «Гулд инкорпорейтед» - порошковая металлургия, производство электронного и электротехнического оборудования; «Корнинг интернешнл» - биохимия, производство стекла и стеклокерамики; «Колгейт палмолив» - моющие средства, стоматологические и медицинские материалы; «Эббот лэбораториз» - детское питание.
Это лишь малая часть поистине гигантской работы, которую удалось проделать нам и нашим американским партнерам в те годы. Конечно, практические результаты могли бы быть значительно больше, многое не удалось довести до конца, как, например, соглашения с фирмами «Боинг», «Макдональд Дуглас», «Юнайтед Текнолоджи» - документы были подписаны, но дальше дело не пошло. И все же сам факт развития деловых контактов укреплял взаимное доверие, открывал перспективы, пробивая через бюрократические преграды дорогу прямым отношениям с «конечными пользователями».
Глубоко укоренившееся у нас «ведомственное мышление», конечно, сильно затрудняло работу. Если американский бизнесмен мог в пределах своей компетенции немедленно на месте решать вопросы практически любого характера, то нам приходилось идти на многочисленные согласования, «пробивая» вопросы в бесчисленных бюрократических инстанциях. А постоянно возникавшие политические осложнения еще больше осложняли наше сотрудничество с Америкой.
Впрочем, препятствия возникали и с той и с другой стороны. Много сил потратила фирма «Контрол Дейта», чтобы убедить администрацию США и членов конгресса в абсурдности всевозможных запретов в сотрудничестве с советскими организациями, досадные обстоятельства не позволяли сотрудничать с СССР многих крупнейших компаний. В начале 1974 г. конгресс США отказался предоставить Советскому Союзу статус наибольшего благоприятствования, В марте того же года в Москву приехал государственный секретарь Генри Киссинджер, который провел восьмичасовые переговоры в Кремле с Генеральным секретарем Брежневым. По этому поводу было проведено несколько пресс-конференций, и на одной из них, в которой мне довелось принимать участие, я сказал, что даже если Конгресс будет упорствовать, отказываясь ратифицировать советско-американское торговое соглашение, наши страны не должны отказываться от развития экономического сотрудничества. Эти слова тут же появились на страницах многих западных газет.
В том же 1974 г. я выступал перед бизнесменами Нью-Йорка, Коламбуса, Питтсбурга и Атланты, проведя в то же время переговоры с официальными правительственными представителями в Вашингтоне, в том числе с секретарем по вопросам торговли Фредериком Дентом, секретарем Министерства финансов Уильямом Саймоном и директором Национального научного Фонда Гифордом Стивером. Конечно, можно было бы до бесконечности спорить о разумности и целесообразности ограничений в передаче научной и технической информации, если бы эти споры имели хоть какой-то практический смысл. Промышленные фирмы, хорошо понимающие, что в современной торговле неизбежно присутствуют важные научно-технические аспекты, упорно искали взаимовыгодные решения. Число американских компаний, вступавших в переговоры с ГКНТ и отраслевыми промышленными министерствами, неуклонно росло. Среди них оказались и некоторые многонациональные корпорации.
В 1973 году Москву для обсуждения финансовых вопросов посетили представители нескольких крупнейших банков США, в том числе «Экспортно-импортного» (банк), «Бэнк оф Америка» и «Чейз Манхэттен Банк» во главе с Дэвидом Рокфеллером.
____
David Rockefeller (right) and bodyguard James Ford - southern end of Petit Allee Saint-Antoine, Versailles - 17th May 2003.
Дэвид Рокфеллер, сентябрь 1994 г:
«Мы находимся на заре глобальных преобразований. Нам нужен хорошо управляемый крупный кризис, и народы примут новый мировой порядок».
Рокфеллер посещает Россию, встречается с Горбачевым, Лужковым, Ельциным. Обсуждаются вопросы интеграции в мировую экономику, модернизация банковской системы и тд. В 1989 и 1991 по этим вопросам перед Рокфеллером отчитывается президент Горбачев, а в 1992 Горбачеву (уже не президенту) Рокфеллер вручает 72 миллиона долларов «для строительства библиотеки». За что реально эти деньги - не известно.
Рокфеллер - ярый сторонник ограничения населения и контроля над рождаемостью во всемирном масштабе. На конференции ООН в 2008 году он призвал ООН найти «удовлетворительные способы для стабилизации численности населения Земли». Если отбросить эвфемизмы и говорить напрямую - речь идет об истреблении большей части человечества.
Несмотря на свое стремление способствовать сокращению населения планеты, он породил на свет шестерых детей:
Дэвид Рокфеллер младший - Вице - президент Рокфеллер Фэмили Анд Ассошиэйтс; Председатель Совета директоров Рокфеллер Файнэшнл Сервисез; Управляющий Рокфеллер Фаундэйшн.
Эбби Рокфеллер - старшая дочь, якобы бунтарка, ярая феминистка, поклонница Маркса и Кастро.
Нева Рокфеллер Гудвин - директор Глобал Девелопмент Анд Энвайромент Инститьют.
Пегги Дьюлани Рокфеллер - член совета директоров Совета по международным отношениям.
Ричард Рокфеллер - физик, председатель Совета директоров международной группы «Врачи без границ», управляющий Фонд Братьев Рокфеллеров.
Эйлин Рокфеллер - основальница фонда Рокфеллер Филантропи Эдвайзерс.
Вот фраза, сказанная Рокфеллером на заседании Бильдербергского клуба в Баден-Бадене, в 1991 году:
«Мы благодарны «The Washington Post», «The New York Times», журналу «Time» и другим выдающимся изданиям, руководители которых почти сорок лет посещали наши встречи и соблюдали их конфиденциальность. Мы были бы не в состоянии разработать наш план мирового порядка, если бы все эти годы на нас были обращены огни прожекторов. Но в наше время мир искушеннее и готов шагать в сторону мирового правительства. Наднациональный суверенитет интеллектуальной элиты и мировых банкиров, несомненно, предпочтительнее национального самоопределения, практиковавшегося в былые столетия».
Между прочим, "фонд Рокфеллера" участвовал в финансировании германской евгенической программы и даже субсидировал Освенцим. Огромные деньги направлялись на поддержку «научных» работ фашистов. Рокфеллеры снабжали деньгами Институт мозга, который стал главной лабораторией и полигоном для смертельных экспериментов и исследований, проводившихся на евреях, цыганах и представителях других народов.
http://bohn.ru/news/generalnyj_sekretar_planety_zemlja_dehvid_rokfeller/2012-06-11-3566
другие темы:
Закрытый сектор