Вставная челюсть - 3 Ушедшее
Центром всех этих перемещений и мельтешений по Калининскому проспекту и его окрестностям всегда был дом по адресу улица Писемского, 6.
Независимо от того, учился я в школе или в институте, с заходом в "Мелодию" и в "Юпитер" или нет, я оказывался там. В этом доме жила Надежда Ивановна Катаева-Лыткина.
А до неё Марина Ивановна Цветаева.
Естественно, подивившись трансформации магазина "Мелодия", а она произошла совершенно в духе времени, с символической наглядностью показав вектор и скорость развития, я повернул налево, в Борисоглебский. За углом дома я получил ещё одно подтверждение того, что я живу в другой стране и в другие времена.
Да нет, я уже привык...
Улица Писемского превратилась в Борисоглебский переулок. Но не Борисоглебский переулок Марины Цветаевой, а в переулок центра одного из самых дорогих городов мира, с самыми высокими ценами аренды офисных площадей и своеобразными представлениями об истории.
В общем, улицу Писемского я не узнал. Хотя все дома стоят на своих местах. Но не изменилось только здание Посольства Литвы, которое строилось в конце 70-х в качестве постпредства Литвы в бункерной стилистике из литого бетона.
Последний раз превращение цветовой гаммы города из 256 оттенков серого в цветной с доведением цветности до уровня обкурившегося попугая, я наблюдал в Риге. Но, поскольку в Риге я приезжий турист, то оно, как бы и ничего. С точки зрения местных я судить об этом не могу.
А здесь!
Я не узнал местности. Только на ощупь. "На этом месте стоял дом. Он стоит и сейчас, только вы этого не видите".
Это, блин, что за декорации? Это что, блин, за раскрашенные "Семнадцать мгновений весны"? Это, блин, что за 3D - версия фильмов Бестера Китона?!!!
Дом Цветаевой был таким.
А в нём жила Надежда Ивановна. На первом этаже слева. А в доме у неё всегда был жуткий бардак. При этом все предметы десятилетиями находились на тех же самых местах. На маленькой кушетке, мимо которой бочком можно было пробраться к фисгармонии, кто-нибудь отдыхал, на шкафу, в который упиралась голова отдыхающего, лежали отчёты ЧК за 1918 год. Приблизительно тогда и изданные.
Топография квартиры представляла собой образец безумия. Исторически выстроенный. Потому что сначала из арбатского особняка сделали комплекс коммуналок, а потом, когда его в очередной раз решили снести, из него начали выселять обитателей. И только Надежда Ивановна держала оборону до последнего. Потому что это был дом Цветаевой.
При этом занимая освободившиеся за выездом помещения внутри квартиры. В этих помещениях тут же появлялись рояли и пианино, которые всегда использовались, потому что дом находился на пересечении путей Консерватория - Ин-т им. Гнесиных - Десятилетка им. их же и т.д. Поэтому, поев сосисок, за одним роялем оказывался уникальный пианист и профессор Консерватории Анатолий Иванович Ведерников, за другим - его ученик Толик Шелудяков по кличке Жёлудь, в дальней комнатке писал музыку композитор Игорь Витальевич Катаев - муж Надежды Ивановны, а в каком-нибудь закутке мог дремать уставший с дороги Виталий Витальевич Катаев - его брат, дирижёр.
И Надежда Ивановна бдила за всем домом. Чтобы не протекли трубы, уже отключённые от водоснабжения, а потом то ли подключённые обратно, то ли размороженные, чтобы не загорелась проводка начала XX века на заброшенном втором этаже. С выездом бывших соседей весь дом переходил под её моральную юрисдикцию.
Она героически билась за Дом внутри системы, привлекая на свою сторону всех, кто был в глазах этой системы авторитетом. Вплоть до академика Лихачёва. Это была стратегически и тактически очень сложная борьба, потому что сама Цветаева в глазах советских властей авторитетом ну никак не была. Даже если они о ней до этого слыхали. Что не факт.
А на втором, уже необитаемом этаже, были какие-то чудовищные завалы, к которым можно было пробиться в кромешной темноте по неосвещённой лестнице и взглянуть на чудом сохранившиеся фрагменты интерьеров цветаевских времён.
В общем, Надежда Ивановна одновременно билась за дом, вела научную деятельность, восстанавливая с помощью Анастасии Ивановны Цветаевой какие-то реалии тогдашних времён, привечала у себя всех, кто мог оказаться, а оказывались очень многие и замечательные, попутно, как жёстко, но справедливо сформулировал мой друг и одноклассник Юрик Давыдов "беспощадно творила добро" и попытки отвертеться от этого категорически ею пресекались.
Она и покормит, и заставит сделать уроки, и с кем-нибудь познакомит, и убедится, что здоров, потому что сама была по первой профессии врачом - удивительным полевым хирургом во время войны, лишённая потом профессии и ставшая искусствоведом - специалистом по Фальку и Цветаевой.
В общем, если бы не она, я был бы другим. И книги про оркестр тоже не было бы, наверно, а уж иллюстраций - точно, потому что многие знакомства тоже состоялись благодаря ей.
http://www.1tv.ru/news/culture/115969
Это передача от 31 августа 2001 года. А 7 сентября Надежда Ивановна умерла.
В общем, я постоял у свежевыкрашенного подъезда со звонком и пафосными надписями, да и не стал соваться. Только обернулся на посольство Монголии, которое стало видно, потому что столетний дуб, который перед ним всегда стоял, наверно, умер, взглянул на памятник Марине Цветаевой, да и пошёл нафиг.
