Опрокинутое небо.

[zightsev]

Из цикла "Путевые заметки". Июль 1987г., 12 - 16 октября 2000г.

Перенесено из моего предыдущего журнала.

Предисловие.

Ни слова о политике. Свою гражданскую позицию должно выражать в другом месте, здесь я хочу лишь сказать, что мне нестерпимо больно оттого, что началась эта война, как, впрочем, и любая другая. Тбилиси, город, который я полюбил, подарил мне, так или иначе, прекрасных людей, друзей, за которых я боюсь и молюсь. Тея Квинтрадзе, её муж Георгий и одногодок моего сына, Сандро, Тея Энделадзе, Нодари Комахидзе, Амиран и Дато, чьи фамилии и координаты стёрлись из памяти… Я публикую свои тбилисские впечатления восьми- и более чем двадцатилетней давности, посвящая этот пост своим грузинским друзьям.

Многое из написанного тогда вызывает теперь улыбку. Немало мутной воды унесла Кура за это время, и ещё больше ила и песка принесли её волны. За качество и скромное количество иллюстраций приношу извинения, через некоторое время сделаю апдейт и выложу больше качественных фотографий.

Тбилисская тетрадь.

12 октября 2000г.

Сотрудница аэропорта Шереметьево-I, задавшая в накопителе вопрос, есть ли пассажиры на Тель-Авив, получила ответ, что на Телави - сколько угодно. Этот милый диалог заставил меня улыбнуться, и, даже, кажется, прогнал сон, неотступно меня преследовавший после весьма хреново проведенной ночи. Мысли же о том, что я пускаюсь в довольно авантюрное путешествие, возможно, интересное, а, возможно, и неоправданно рискованное, напрягали до безобразия и противной дрожи в конечностях. Родной Аэрофлот несколько скрасил это ощущение и начал откровенно радовать уже с первых минут полёта. Может быть, мне просто не везло раньше, но за всё время моих бесчисленных путешествий посредством воздушного транспорта, горячие салфетки раздавали только в Swissair. Потом мне объяснили, что тбилисский рейс Аэрофлота - чуть ли не лучший из всех, что наша авиакомпания выполняет.

Ещё на подлёте к Тбилиси, когда самолёт начал снижаться, и облачность осталась там, где ей и положено быть - сверху, меня насторожило отсутствие оживлённого автомобильного движения внизу. Не то, чтобы оживлённого, а просто какого бы то ни было. То же, на чём мы добирались до гостиницы из аэропорта, транспортным средством можно назвать лишь ввиду его способности перемещаться в пространстве мало-мальски быстрее пешехода. Непонятным образом, однако, это ехало и, по большому счёту, даже не развалилось в пути. Ситуация с машинами в городе не так плачевна, однако, цены на топливо, мягко говоря, ломовые (50 центов за литр 92-го бензина), что накладывает свой отпечаток и обуславливает особенности национального траффика.

О привычках местных водителей необходимо сказать ещё пару слов. Дело в том, что здесь принято игнорировать не только дорожную разметку и знаки, но и сигналы светофора, то есть на дороге прав тот, кто более наглый и более железный. Подобные вещи, кстати, в последнее время я начал замечать и в Москве, так что тут можно увидеть, к чему мы скоро придём в Первопрестольной.

Гостиница меня немного удивила, хотя к подобному я себя готовил. За маленькую комнатушку без удобств, но со спутниковым телевидением, кондиционером и телефоном я был вынужден раскошелиться на 100 лари (50 $) в сутки. Понятно, конечно, что я являюсь одним из немногих добровольных туристов в этой стране, где, по этой причине, гостиничный сектор абсолютно неразвит. Из приличных мест временного проживания стоит отметить Шератон, где поселяются, в основном, командированные иностранцы (300 $ в день), и Мариотт, где живут сейчас одни бомжи, ибо, кроме фундамента и десятка свай пока больше ничего не воздвигли.

13 октября 2000г.


Спал я уверенным и спокойным сном настоящего горца, и, надо заметить, занимался я этим на протяжении двенадцати часов, что вполне благотворно сказалось на состоянии моего организма. Обойдясь чашкой чая с пирожным вместо завтрака в баре своего временного прибежища, отправился обозревать исторический центр города, где находятся древние крепостные стены, серные бани, часть которых по сей день функционирует, и множество церквей.

Район сей именуется «Абанитобани», если я правильно воспроизвожу воспринятое на слух грузинское название. Между прочим, вывески и указатели на русском языке встречаются тут гораздо реже, чем, скажем, на английском, так что ничего удивительного в использовании в повествовании доморощенной транскрипции названий я не нахожу.

Церквями Тбилиси изобилует, как и положено православному поселению, однако, культовая архитектура по стилю заметно ближе к греческой, нежели к русской. Единственная церковь, построенная в русском стиле, находится как раз за моей гостиницей. Как я понял, это и есть русский храм.


Многое здесь по-прежнему носит отпечаток недавней гражданской войны. Вооруженных боевиков, конечно же, на улицах не встретишь, но попадающиеся время от времени в поле зрения полуразрушенные здания напоминают о событиях недавнего прошлого. Конечно же, мало, что осталось в памяти у меня от прошлой поездки сюда, всё таки 13 лет прошло, однако, кажется мне, что тогда Тбилиси был цветным, а сейчас его можно, скорее, назвать чёрно-белым.

Июль 1987г. Грузия.
Тбилиси - в переводе с древнегрузинского - тёплый (~тбили) источник (~си). Легенда об основании этого города, на мой взгляд, очень красива и небезынтересна. Грузинский правитель, царь Вахтанг Горгасали, ещё до строительства Тбилиси, охотился в тех местах со своей свитой. Подстрелил он куропатку, и та упала в один из тамошних источников, а когда дичь таки достали, она уже сварилась. Дальше - правая рука вверх, и, как это принято, «здесь будет город заложен!».
Тбилиси ночью прекрасен. Когда со смотровой площадки смотришь на город сверху, напрашивается сравнение с грандиозным факельным шествием. Кто-то назвал ночной Тбилиси «перевёрнутым небом». Весьма точно подмечено. Уже упомянутая мной смотровая площадка находится в ПКиО им. Сталина, где расположена также тбилисская телебашня-ретранслятор. Туда ведёт, помимо поднимающейся серпантином автодороги, фуникулёр и дорога канатная. Что-то из этих сооружений построено ещё до войны, что-то - уже в 60-е годы, вылетело из памяти.
На полпути от «опрокинутого неба» до парка культуры и отдыха приютился пантеон Мтацминда, где любили сиживать Грибоедов и Лермонтов. «Кавказ подо мною, один в вышине…» - это оттуда. Там же - могилы многих величайших не только грузин: А.С. Грибоедова и его жены, Н. Чавчавадзе, Н. Бараташвили, Г. Церетели. Там же неподалёку - могила Е.Г. Джугашвили, матери Сталина.
Спустившись вниз, попадаешь в несравненный Тбилиси. В первую очередь заслуживают внимания старые серные бани (туда, к сожалению, не удалось попасть, а надо было бы - уже неделя, как горячей воды в Тбилиси нет) и весь район, название коего в русском переводе уведомляет, что он возле бань находится. В старом городе и на набережной Куры теснятся уютные двухэтажные домики с верандами, обвитыми виноградом, стоят вплотную друг к другу, иногда - один на другом, и их стены словно являются продолжением скалы, поднимающейся из мутных вод Куры.


Очевидно, самым болезненным напоминанием о войне для тбилисцев служит гостиница «Иверия», расположенная на парадной площади, и полностью отданная абхазским беженцам, которые превратили её в многоэтажные трущобы. Зрелище, надо сказать, отвратительное.

Обед, состоявший из куриного шашлыка и всяческих кавказских вариаций на тему овощей, произошел в типично грузинском ресторанчике в здании бывшей мечети рядом с серными банями. Хозяин заведения изъяснялся на жуткой смеси грузинского, русского, английского и испанского языков, что забавляло, поскольку ни один из них его родным языком, кажется, не являлся. Вкусно покушать в этом городе стоит сущие пустяки - меньше 15 долларов на двоих с вином, что не может не радовать.

Поздним вечером, упав в постель в гостиничном номере, я заметил, что за окном продолжали беспрестанно сигналить автомобили, создавая полную иллюзию напряженного движения, хотя на самом деле пробок, в нашем понимании, тут не бывает. Дело, по всей видимости, в темпераменте.

14 октября 2000г.

Утро встретило прохладой и дождиком. После лёгкого завтрака я отправился в одиночное плавание по улицам Тбилиси, но решил провести утренний моцион нетрадиционным маршрутом, однако, привело это к тому, что я слегка заблудился, никаких скрытых красот и достопримечательностей не узрел, и несолоно хлебавши, вернулся в гостиницу.

Следующими пунктами дневной программы было посещение «блошиного рынка» и выставки работ одного из наиболее значимых тбилисских художников. На рынке, вернее, барахолке, расположенной в чавкающей осенней грязью низине, купить можно хоть чёрта лысого. От бывших в употреблении одноразовых бритвенных станков до золотой звезды Героя Советского Союза. Обменяв 60 единиц американской валюты на горсть дореволюционных грузинских монет, терзаясь сомнениями, не подсунули ли мне новоделы вместо оригиналов, отправился на выставку под названием «Старая Рубаха».


За полчаса насытившись живописью (возможно, что я чего-то не понял, или просто мир вижу иначе), я решил добраться до того самого места, вид откуда на ночной Тбилиси так поразил меня 13 лет назад - до смотровой площадки, откуда ведет канатная дорога к пантеону Мтацминда. Удивление таксиста, взявшегося доставить мою спутницу (Тею К., радушно пригласившую меня посетить Тбилиси, делившую когда-то со мной тяготы учебы в Англии и почти не говорящую по-русски) и меня к цели нашего путешествия, быстро сменилось сарказмом и здоровым цинизмом, в чём виновата была, опять же, наша английская речь. Вскоре я осознал, почему Тея восприняла без энтузиазма моё предложение бросить взгляд на ночной Тбилиси с высоты птичьего полета. Запустение и разруха, представшие нашим взорам, повергли нас в уныние. Некогда величественное здание, где при советской власти было полно кафешек, ресторанчиков и прочих мест для приятного и полезного времяпрепровождения, теперь превращено в гигантский общественный сортир и находится в более, чем плачевном состоянии, будучи полностью покинутым и заброшенным. Стоит ли говорить о том, что фуникулер, на котором я так мечтал прокатиться снова, давным-давно не работает. Слава Богу, мы сумели добраться до этих развалин до наступления сумерек, и мне, кажется, удалось отснять несколько кадров.

Не в самом лучшем настроении возвращались мы в город, не подозревая того, какое жестокое разочарование поджидает внизу. Пока же, находясь под гнетом увиденного, мы мрачно беседовали о работе и всяческих рутинных проблемах, от которых я пытался скрыться за стеной Кавказа.

Продрогшие и дрожащие с довольно большой амплитудой организмы требовали согрева, посему мы и оказались в небольшом барчике неподалёку от моей гостиницы. Через некоторое время, когда тело ощутило тепло и приятную лёгкость, а также потянуло заглянуть в места, облицованные кафелем, внезапно погас свет. Этот факт в здешних краях означает наступление зимы, а поскольку ещё осень толком не началась, то, видимо, зима будет ранней. Народная примета. На счастье, в этом баре оказался свой собственный генератор, что избавило нас от допивания в столь ненавидимой жителями Тбилиси романтической обстановке - при свечах.

Гостиница же «Муза», блин, не чужда романтизма, посему все последние строки при свечах же и написаны. Понятное дело, ни тебе телевидения, холодильник тоже хранит тёплое молчание, ввиду чего его содержимое пришлось проредить. Делать больше ничего не оставалось, кроме как завалиться спать.

Часам к одиннадцати вечера я понял, что без чашки горячего чая я вряд ли смогу уснуть, ибо казалось, что от дрожи моего замерзшего тела безбожно скрипит кровать. Подобно тени отца Гамлета, со свечкой, спустился я в бар, где за чашкой чая с коньяком выслушал от бармена леденящую кровь историю обрыва канатной дороги и гибели собственно фуникулера, заполненного невезучими японскими туристами преклонного возраста.

15 октября 2000г.

Долгое время утром я не мог собраться с силами, чтобы выползти из-под тёплого одеяла и начать готовить себя к поездке в городок Мцхета, который представляет собой не что иное, как столицу древнего Грузинского царства. Основной достопримечательностью тамошних краёв служит чудесный собор Светицховели, что в переводе означает что-то типа «Столп Животворящий». Легенда о появлении висящего в воздухе бревна достаточно широко известна, поэтому пересказывать её смысла нет, а вот то, о чем молчат самые подробные путеводители, я попытаюсь рассказать.



Первое, что бросается в глаза, это умопомрачительное количество попрошаек, которым подают таки милостыню с завидной регулярностью. Ежели ты по сердоболию своему кинул одному юродивому монетку, то уж будь любезен и остальных тем же образом облагодетельствовать, и, что характерно, кидают монетки, и не только монетки. Даже не представляю размер выручки труженика паперти во время прошедшего на днях праздника города - Мцхетоба.

В самом храме особенно впечатляют старые иконы, но одна заставила меня остолбенеть. Дело в том, что по обе стороны распятого Христа изображены удивительные объекты медузообразной формы, в которых явно угадывается стереотипное представление о внешнем виде НЛО. Надо заметить, что данную икону склонны относить к XIV-XV векам.


Далее на нашем пути очутился храм Джвари (крест, то бишь), построенный в самом конце шестого века. Народа там практически не было, что позволило мне вволю попользоваться фотоаппаратурой. Жаль только, что погода подкачала, низкие свинцовые облака, пронизывающий ветер и постоянно собирающийся дождик сократили наше пребывание там и ограничили возможности фотосъемки.

Логично было увенчать столь познавательную поездку подобающе информативным экскурсом в область национальной кухни. Хинкали, кебаб и шашлык были продегустированы в ресторане «Арагви», что на военно-грузинской дороге расположен, на берегу одноимённой реки.

16 октября 2000г.

Мое последнее утро в местах компактного проживания лиц кавказкой национальности было посвящено сборам и покупке сувениров, в число которых вошло пять бутылок вина и килограмм сулугуни.

В аэропорту выяснилось, что, во-первых, мой маленький рюкзачок потянул аж на 14 кг, что никоим образом не укладывалось в понятие ручной клади, а, во-вторых, что я имею право вывезти лишь две бутылки вина из солнечной Грузии. От употребления всего этого алкоголя внутрь прямо у таможенной стойки меня спасло удостоверение сотрудника авиакомпании. Эта же ксива выручила и мои бутылки, избавив их от весьма жесткого путешествия в багажном отделении.

Самолёт, заполненный лишь наполовину, подлетает к Москве, оставив вдалеке Тбилиси с той самой солнечной и тёплой погодой, которая случается лишь в день отъезда. Впереди - поздняя московская осень со всеми вытекающими отсюда последствиями.