Рост ВВП России в 2013 - дембельский аккорд?
1 апреля, в день смеха и единения народов, Росстат обнародовал данные о производстве и использовании ВВП в 2013 по кварталам, согласованные с уточненной годовой оценкой ВВП (к тому же индексы роста физобъемов добавленной стоимости в 3-х видах деятельности, относимых к промышленному производству, пересчитаны на базе цен 2010 года, за счет этого получено некоторое ускорение). Темп его прироста за год в целом - 1.3% - не изменился, однако квартальные данные пересмотрены, и теперь вместо углублявшегося замедления с возможным переходом в рецессию, мы видим в них ускорение квартальных показателей роста до 3% год. во второй половине прошлого года.
Причем ускорение произошло за счет производства - сельскохозяйственного и в обрабатывающей промышленности, рост которого - затухая на протяжении всего 2012 года, в первой половине 2013 действительно перешел в спад, который можно было считать технической рецессией (2 квартала подряд), так что общий вялый рост ВВП поддерживался лишь за счет услуг - логистических и финансовых. Но во втором полугодии прошлого-начале нынешнего года хороший урожай и выросший потребительский спрос дали некоторый «ренессанс» росту российской экономики.
Большинство наблюдателей сходятся в том, что этот возрожденный рост может оказаться кратковременным. В ЕС, на 31% зависящем от поставок российского газа и на 35% - нефти, набирает обороты обсуждение новой энергетической стратегии, предполагающей диверсификацию источников снабжения, которая может вылиться в какой-то практический план к середине текущего года. Причем, если создание инфраструктуры, которая позволит (частично) заместить импорт российского газа поставками из Канады, Африки, Каспийского региона и Норвегии (последняя, правда, предупредила, что к 2020 году может увеличить добычу газа с нынешних 110 млрд.м3 лишь до 130) займет 3-5 лет, то отказ от поставок российской нефти в нынешних объемах может произойти значительно быстрее. Правда, Европе, вероятно, придется платить более высокие цены, но в нынешней ситуации некоторого избытка мощностей по добыче нефти (из-за замедления роста развивающихся стран) цены вряд ли будут астрономически высокими.
Об эффективности «нефтяных санкций» ЕС и их влиянии на макроэкономические показатели подвергаемой им страны, может говорить опыт применения их в отношении Ирана. Санкции, безусловно, способствовали ухудшению экономических условий страны в последние годы. После 1% роста ВВП в 2010 году и 2% в 2011 году, в 2012 году ее экономика сократилась впервые за 2 десятилетия на 1.9% с дальнейшим сокращением на 1.3% в 2013 году с прогнозом слабого восстановления в 2014 [прим.: данные по динамике ВВП из источника по ссылке, ниже есть уточнение]. Инфляция привела к потере 2/3 стоимости национальной валюты с конца 2011 года, а цены на основные продукты питания, такие как хлеб, молоко, овощи и растительное масло выросли на 47% в 2011-12 гг. Официально уровень безработицы в Иране - около 12%, но фактическая цифра оценивается вдвое выше. На санкции был отнесен также дефицит медикаментов в стране, хотя по идее положения санкций ограничивают их гуманитарные последствия.
В марте 2012 года 19 иранских банков были отключены от платежной системы SWIFT, через которые осуществляются межбанковские денежные переводы, что стало последней каплей в финансовой изоляции Ирана. Это крайне осложнило торговлю с Ираном из-за проблем в отправке и получении средств. Правда, финансовые санкции вызвали обеспокоенность, что исключенные из SWIFT банки смогут создать параллельную систему межбанковских расчетов. Несколько европейских банков обратились к посредству банков из Турции, Гонконга и т.д. для иранских транзакций. Иран был вынужден принимать платежи в ограниченно конвертируемых валютах вроде индийских рупий или турецких лир за некоторые его нефтяные поставки. В порядке подготовки можно было бы посоветовать Банку России, пока не поздно, перевести часть его резервов в пиринговые валюты (биткойны и т.п.) и начать поддерживать определенный их курс к доллару.