Научные скрепы
1. Поддавшись рекламе в Эксперте, зачитал доклад экономических академиков о пути к современной динамичной и эффективной экономике, лежащий, как оказалось, в положенном ему месте еще с июля прошлого года (во всяком случае, содержащиеся там цифры отражают представления о жизни примерно годичной свежести, несмотря на более позднюю дату на титуле). Чтение, правда, охватило материал не весь целиком, а только в части, относящейся к собственно экономическим рецептам, проигнорировав вставленные в него «для весу» демографические странички. Каковые по отзывам людей, осиливших весь компендиум, как раз вовсе даже и неплохи. Остальное же не обмануло ожиданий.
Так, академикам давно уже не дает покоя лежащая без всякой пользы международная ликвидность ЦБ (тут они, надо сказать, не одиноки, а некоторые социально-озабоченные граждане помянут еще и вложенность их в экономики мало дружественных нам стран - и кстати, почему автор до сих пор еще не академик?). Для выправления этого проявления бесхозяйственности предлагается держать означенную ликвидность в «валютных кредитных линиях под реализацию выбранных на конкурсной основе проектов частных фирм по импорту современных технологий и оборудования» (с.77, 78).
Не забыты и «дешевые длинные» деньги ЦБ. «Денежную эмиссию» надо проводить преимущественно «под залог кредитных требований к производственным предприятиям, их ценных бумаг» и т.п. Тут юмор (который, к сожалению, не все смогут оценить) - не столько в упоминании возможности рефинансирования под т.н. нерыночные активы банков (каковая, кстати, давно уже реализована), а в самом употреблении просторечного термина « денежная эмиссия» (а вот кто скажет - что это, и в какой момент совершается данное таинство?) в таком контексте. Очевидно, автор убежден, что деньги делают и затем раздают желающим в ЦБ, примерно, как детей - в родильных домах. К тому же предлагается, по доброй советской традиции, отделить «производственные» деньги, выдаваемые под низкие ставки, от дорогих «потребительских» (с.87), а рубли от иностранной валюты - через налог Тобина на соответствующие транзакции (с.57).
2. Не будем, однако, наносить дальнейших «оскорблений цитированием» подписантам - людям, вероятно, в большинстве своем достойным, но которых «положение обязывает» высказывать предложения по вопросам, с которыми они знакомы, в лучшем случае, «по газетам». Желающие, помимо приведенных выше ссылок на Эксперт и запись К. Сонина, могут почитать еще и разбор на slon'е.
Более конструктивно будет оттолкнуться от какой-нибудь идеи доклада в познавательно-просветительских целях. На роль таковой сквозной идеи подходит, например, мысль о необходимости управления курсом рубля (таргетирования валютного курса), появляющаяся в разнообразных контекстах. Так, ЦБ в 2000-х годах «проводил интервенции, ориентируясь на достижение желаемого уровня номинального курса рубля» (с.6), и это, в числе прочих мер, позволило достичь замечательных результатов. В частности, создавались «условия для поддержания экспорта обрабатывающей промышленности (более чувствительного к динамике валютного курса) и сдерживания роста импорта» (с.76). Сейчас же предлагается «переход к политике стабильного курса рубля в реальном выражении» (с.92).
Конечно, на самом деле ЦБ в 2000-х «не желал» какого-либо определенного номинального курса рубля, а просто двигал его время от времени, исходя из накопленного объема интервенций, так же, как сейчас двигает операционный интервал, т.е. проводил всего лишь значительно более жесткую, чем теперь, разновидность политики «грязного плавания» курса. Политика «стабильного курса в реальном выражении» трудно реализуема, поскольку приведет к колебаниям платежного баланса в ответ на изменение внешних условий (соотношений экспортно-импортных цен, потоков капитала), и соответственно - колебаниям банковской ликвидности, которые могут стать разрушительными. А для экономик, платежные балансы которых особенно подвержены внешним шокам, гораздо разумнее абсорбировать их именно быстрыми изменениями реальных курсов. Печальные результаты попыток удерживать реальный обменный курс рубля видели в 1998 и - частично - в 2008, когда они заметно усилили и продлили рецессии, сопровождавшие изменения внешних условий.
Однако хотелось бы привлечь внимание не к этим, в общем-то, достаточно азбучным, оговоркам, а к тому, как колебания реального обменного курса влияли на рост ВВП страны. Бытовая, и казалось бы, очевидно вытекающая из микроэкономического опыта точка зрения приведена выше - сдерживание роста реального курса, и, особенно, его ослабление, создают условия для роста экспорта и замещения импорта внутренним производством. Последнее с точки зрения макроэкономики не обязательно означает, что вместо подорожавших импортных машин люди и компании начнут приобретать аналогичные отечественные, которых может попросту и не существовать, но могут переключить спрос, например, на строительство жилья или развитие инфраструктуры.
Но на макроуровне снижение реального обменного курса запустит более сложные процессы - сжатие торговли импортными товарами, а также их транспортировки и распределения, что приведет к снижению добавленной стоимости этими видами деятельности, а также и инвестиций в развитие соответствующей инфраструктуры. Снижение доли зарплаты и рост доли валовой прибыли в добавленной стоимости, практически однозначно сопровождающие девальвацию (т.е. повышение конкурентоспособности производства в стране) вовсе не обязательно приведут к росту инвестиций в ее экономику. Ведь потребительский спрос снизится (или по крайне мере, замедлится), а дополнительная прибыль (сбережения), не видя приложений в стране, будет инвестирована в зарубежные активы.
Эти умозрительные соображения (в действительности может быть так, а может - и иначе) находят поддержку в данных по динамике элементов ВВП России за 1996-2013. На верхнем графике видно, что падение спроса на импорта ни разу ни приводило к росту «внутренне-ориентированного ВВП» (т.е. ВВП за вычетом экспорта, в котором, кстати - к рассуждениям о повышении доли добавленной стоимости в экспорте, эта доля всегда составляет ровно 100%, без учета реэкспорта), исключая, может быть лишь 1999 год, в котором этом эффект находится в пределах статистической погрешности. Видно также, что объем инвестиций в страну также довольно тесно коррелирован с размерами импорта. (Исключение, возможно, составляют только последние годы, когда импорт товаров снизил свои темпы до нуля уже в середине 2012 года (по показателю «к соответствующему периоду прошлого года»), а импорт услуг (это главным образом - зарубежные турпоездки и связанные с этим транспортные услуги) рос в тот же период темпом 17-19% год.)
Соответственно, показатели роста ВВП, представленные в аналогичной разбивке на графике справа («внутренне-ориентированный ВВП» плюс экспорт) оказываются во взаимосвязи с реальным курсом рубля. Но не в такой, как вроде бы вытекает из умозрительных рассуждений (девальвация/или хотя бы сдерживание укрепления рубля ускоряют рост), а ровно в противоположной. Ну и заодно видно, что экспортный фактор в прошлом году оказался практически единственным драйвером со стороны конечного спроса, позволившим экономике России сохранить рост в прошлом году. Он целиком был связан с экспортом услуг, который с середины 2012 года сохранял темпы (в формате «год к году») на уровне 11-12%, в то время как экспорт товаров закончил 2013 год (в том же формате) с «нулевым ростом».
В целом же, возвращаясь к тому с чего начали, эти простенькие графики иллюстрируют не некие универсальные зависимости (влияния курсовой политики на экономический рост), которых нет, а тот простой факт, что руководствоваться принципом: «привычное (т.е. многократное повторенное в газетах) - значит, истинное», возможно, не всегда стоит в «научных рекомендациях». (P.S. О существовании «правила Болла» и иных правил управления процентными ставками, включающих в себя реакцию их на колебания обменного курса в экономиках, особо чувствительных к таким колебаниям, мне известно. Это - заблаговременный ответ на возможные замечания, что принцип «стабильного курса в реальном выражении» не так уж и безграмотен.)