"Древо жизни" Терренс Малик
Ученые определили, что в 2012 году один астероид точно врежется в Землю и уничтожит все живое на нашей планиде. Плакали все страны, мучились все государства - что делать? Решили на Совбезе ООН: умирать так, умирать, но хоть какую-то память о себе инопланетянам оставить.
Решили взять 1 художественный фильм, который бы отражал всю историю Земли и Человечества в компактной форме, и отправить его в капсуле на ракете в открытый Космос.
Собралась международная конференция. Много хороших фильмов есть. Думали-гадали, перессорились, ни к какому выводу не пришли. В конце концов, Путин и Обама решили, поскольку только у них ракета годная нашлась, что отправят к инопланетянам фильм Малика “Древо Жизни”….уж очень гуманистический и вселенский он вышел.
Анекдоты - анекдотами, но думаю, что Обама и Путин дали маху.
История показывает, что подобное “вселенское творчество” уже через каких-то 50 лет начинает выглядеть либо как бред маразматика, либо как винтажный наив. Потуги наших предков придать своим произведениям планетарный масштаб, напихав туда новейшие на тот момент достижения НТР, очень быстро оказываются громким старческим попукиванием на ночном горшке.
Дирижабли, беги моторных ландо, пропеллеры - в начале XX века как и письма комсомольцев в коммунизм с гигантскими тракторами и социалистической революцией на Марсе в 60-ые годы выглядят сейчас или местечковой дурью или милой стариной. Терренс Малик задумал вдруг стать Великим Режиссером Земли Американской и забубенить могучий фильм, который включал якобы весь Цивилизационный Опыт Всего Мира. Для этого Малик поместил себя как Пуп Земли в центр Мироздания, а потом напихал в картину самые крутые ролики с ютьюба, снятые электронным микроскопом и телескопом Хаббл.
Но на старости лет Терренс, очевидно, подзабыл, что нынешние подвиги науки и философская картина мира - вещь скоропортящаяся и мимолетная, обусловленная нашей узколобой современностью. А любая Земная Современность с точки зрения Вселенной, да и просто Человеческой Истории есть вещь глубоко местечковая и провинциальная. Уже через 40-50 лет эти картинки с инфузориями-туфельками будут материалом для коллекций любителей старины и истории заблуждений, а отнюдь не Символом Большого Откровения.
По-дурацки выглядят вставка с динозаврами. Встречаются два пресмыкающихся и здоровенный тираннозавр пожалел маленького диплодока. Не сожрал его, а призадумался и ушел за линию горизонта. Малик словно говорит нам: “Уже в юрский период в среде диких динозавров мы видим зачатки гуманизма, которые красной нитью прошли сквозь века и страны и достигли Техаса, где и получили по-настоящему полнокровное развитие в образе моей мамочки”.
И уж совсем верхом старческого слабоумия стало соединение опыта американской провинции и телескопа Хаббл. Этот художественный альянс - сродни анекдоту про мышь, которая спряталась в норке, решив, что началась широкомасштабная охота на мышей, в то время как в лесу шли, на самом деле, учения Киевского Военного Округа.
История с Маликом напоминала мне лангобардских и вестготских королей, вышедших из германских дубрав. Эти самодержцы дабы напустить в штаны побольше объема, просили своих монахов написать им родословную то ли от Цезаря, а и от самого Одиссея. Воображения-то на большее их на хватало. А Малик же живет аж в 21 веке. Посему он решил не скупиться и забабахал свою биографию прямо от Большого Взрыва.
Если же взять семейный отрезок картины сам по себе, то и он меня оставил в недоумении. Уж насколько я любил в свое время рассказы о провинциальном американском детстве! И в литературе, и в кино. Трумэн Капоте “Дети в день рожденья”, “Луговая Арфа”. Я перечитывал эти тексты несколько раз в течение жизни. А изысканное "Вино из Одуванчиков” Бредбери! Сколько там сладкой печали, неба и нежности! Как ласково и волшебно детство в экранизации этого романа у Игоря Апасяна. Сколько магии и тайны есть в американской провинции середины и начала XX века!
И насколько уныла и тосклива детвора и провинция у Малика в “Древе жизни”. Бессодержательна и двухмерна. Словно не отроки там изображены, а гомункулы. Мне эти дети напомнили деток-фашистов из “Белой Ленты” Ханеке. Может это и откровение, но я не могу заставить себя любить маликовский мир, вспоминая Бредбери, Капоте, даже раннего Малика в “Пустошах”.
А в лесу кто-то есть.
Решили взять 1 художественный фильм, который бы отражал всю историю Земли и Человечества в компактной форме, и отправить его в капсуле на ракете в открытый Космос.
Собралась международная конференция. Много хороших фильмов есть. Думали-гадали, перессорились, ни к какому выводу не пришли. В конце концов, Путин и Обама решили, поскольку только у них ракета годная нашлась, что отправят к инопланетянам фильм Малика “Древо Жизни”….уж очень гуманистический и вселенский он вышел.
Анекдоты - анекдотами, но думаю, что Обама и Путин дали маху.
История показывает, что подобное “вселенское творчество” уже через каких-то 50 лет начинает выглядеть либо как бред маразматика, либо как винтажный наив. Потуги наших предков придать своим произведениям планетарный масштаб, напихав туда новейшие на тот момент достижения НТР, очень быстро оказываются громким старческим попукиванием на ночном горшке.
Дирижабли, беги моторных ландо, пропеллеры - в начале XX века как и письма комсомольцев в коммунизм с гигантскими тракторами и социалистической революцией на Марсе в 60-ые годы выглядят сейчас или местечковой дурью или милой стариной. Терренс Малик задумал вдруг стать Великим Режиссером Земли Американской и забубенить могучий фильм, который включал якобы весь Цивилизационный Опыт Всего Мира. Для этого Малик поместил себя как Пуп Земли в центр Мироздания, а потом напихал в картину самые крутые ролики с ютьюба, снятые электронным микроскопом и телескопом Хаббл.
Но на старости лет Терренс, очевидно, подзабыл, что нынешние подвиги науки и философская картина мира - вещь скоропортящаяся и мимолетная, обусловленная нашей узколобой современностью. А любая Земная Современность с точки зрения Вселенной, да и просто Человеческой Истории есть вещь глубоко местечковая и провинциальная. Уже через 40-50 лет эти картинки с инфузориями-туфельками будут материалом для коллекций любителей старины и истории заблуждений, а отнюдь не Символом Большого Откровения.
По-дурацки выглядят вставка с динозаврами. Встречаются два пресмыкающихся и здоровенный тираннозавр пожалел маленького диплодока. Не сожрал его, а призадумался и ушел за линию горизонта. Малик словно говорит нам: “Уже в юрский период в среде диких динозавров мы видим зачатки гуманизма, которые красной нитью прошли сквозь века и страны и достигли Техаса, где и получили по-настоящему полнокровное развитие в образе моей мамочки”.
И уж совсем верхом старческого слабоумия стало соединение опыта американской провинции и телескопа Хаббл. Этот художественный альянс - сродни анекдоту про мышь, которая спряталась в норке, решив, что началась широкомасштабная охота на мышей, в то время как в лесу шли, на самом деле, учения Киевского Военного Округа.
История с Маликом напоминала мне лангобардских и вестготских королей, вышедших из германских дубрав. Эти самодержцы дабы напустить в штаны побольше объема, просили своих монахов написать им родословную то ли от Цезаря, а и от самого Одиссея. Воображения-то на большее их на хватало. А Малик же живет аж в 21 веке. Посему он решил не скупиться и забабахал свою биографию прямо от Большого Взрыва.
Если же взять семейный отрезок картины сам по себе, то и он меня оставил в недоумении. Уж насколько я любил в свое время рассказы о провинциальном американском детстве! И в литературе, и в кино. Трумэн Капоте “Дети в день рожденья”, “Луговая Арфа”. Я перечитывал эти тексты несколько раз в течение жизни. А изысканное "Вино из Одуванчиков” Бредбери! Сколько там сладкой печали, неба и нежности! Как ласково и волшебно детство в экранизации этого романа у Игоря Апасяна. Сколько магии и тайны есть в американской провинции середины и начала XX века!
И насколько уныла и тосклива детвора и провинция у Малика в “Древе жизни”. Бессодержательна и двухмерна. Словно не отроки там изображены, а гомункулы. Мне эти дети напомнили деток-фашистов из “Белой Ленты” Ханеке. Может это и откровение, но я не могу заставить себя любить маликовский мир, вспоминая Бредбери, Капоте, даже раннего Малика в “Пустошах”.
А в лесу кто-то есть.