Секретный приказ Нургалиева
Сидели мы как-то квасили с мужиками. Так, чуть-чуть. Одно ведро, не больше. Разговоры про гаишников пошли.
Какие гаишники самые злые? Одни говорят: поляки, по любому поводу «папирус на самоход» требуют. Другие стали литовских лесных братьев вспоминать, из лесов с радарами выбегающих.
Когда еще по одной дерябнули, все сошлись во мнении: самые зловредные гаишники - это татары. Кто-то вспомнил деревню глухую под Итиль-Булгаром, в стороне от магистральных трасс, где по разбитой дороге с трудом «шыисят» можно проехать. а зловредный татарчонок выскакивает да на знак «30» пальцем тычет. А у другого перед глазами - мост через Волгу на скоростной автостраде Е22 «Казань-Ливерпуль», в конце которого - будка с гаишниками, которые такую же историю про знак на другом конце моста с улыбочкой рассказывают. Третий наш собутыльник широченный пустынный спуск к Свияге с Услонских гор на той же дороге вспоминает. И то же с какими-то знаками под «30», рассчитанными на созерцательно-неторопливый восточный образ жизни.
Хоть мы и пьяные в жопу были все, но доля истины в нашем рейтинге (от шляхов и лесных братьев до ордынцев казанских) есть. В каждом народе есть какая-то отличительная черта. Немецкая пунктуальность, русская удаль, еврейская расчетливость, ну и татарская вредность (а как же, сколько они нами помыкали?). Да вот среди моих знакомых взять - ну такой есть один зловредный татарин, спит и видит, как бы меня со свету сжить.
В общем, расставили мы гаишников по ранжиру, выпили еще. И тут один наш собутыльник историю стал рассказывать.
Ехал он на Урал. Торопился очень, но старался не нарушать. Помнил про «злые татарове» на дорогах, потому как сам - татарин. И нормально так ехал, без конфликтов. За Казанью - дорога узкая пошла, подъемы крутые. Фуры пыхтят, еле тащатся. И знак стоит «обгон запрещен», и разметка кой-какая проглядывается. Разметка была обыкновенной краской размалевана: то ли есть она, то ли нет, непонятно. Видно, краску хорошо водой развели. Вот, помню, в одном предместье московском прямо возле дома жилого «разметку» обычной нитрокраской рисовали, но не разводили. Так уже второй год держится: ни дождь, ни снег, ни скребки дворников не берут.
Ну, так вот. Парень торопится. А тогда еще старые правила действовали, мол, кто слишком тихо едет (меньше «тридцати»), того обгонять можно, но только по одному.
А впереди - мостик узкий. А за ним - подъем еще круче. Чувствует парень, встанет надолго. И пошел он фуры - одну за одной - обгонять. Аккуратно так обгоняет: обгонит и чуть руль вправо даст, мол, обогнал «одиночное транспортное средство», потом - следующую фуру подсекает.
Перед мостом - перекресток, значит - зона действия знака заканчивается. А раз главная дорога, то перекресток можно по «встречке» проскочить. Газ в пол - и пошел.
Тут из-за кустов продавец татарских полосатых палочек выбегает. Сынишка пареньку этому говорит:
- Останавливают нас.
- Нет, мы его не видим, следим за дорогой.
В общем, обогнали они десяток фур на подъеме. Спускаются вниз. Впереди - пост ГАИ и мост через Вятку перед Елабугой. Один - на сотни километров, никак не объедешь.
Сообщили гаишникам про бедолагу. Останавливают паренька, орут, мол, разметка сплошная, знак «обгон запрещен», неповиновение сотруднику милиции. Короче: или лишение прав, или арест на 15 суток.
Ну, паренек спокойно так объясняет: разметка стертая, знака перед подъемом не видел (и вправду не видел!). Если он за фурами был, так по правилам надо было его на левой стороне дороги продублировать. А что голосовал кто-то на обочине, так я не отвлекаюсь, пассажиров не беру, слежу за дорогой.
- Ваши документы! - и сердито так на номера московские смотрит. Мол, знай наших, пиздобол столичный, щас разберемся с москалями противными по полной программе.
Паренек достает права, техпаспорт. Гаишник замирает в неподвижной позе, потом медленно расплывается в счастливой улыбке.
- Сез татар-ма (мол, татарин, что ли)?
- Э татарча белесез-ме (мол, и по-татарски понимаете)?
Гаишник побледнел, зашатался.
- И знак не видели? Да, слева не продублировали, упущение. Да, по одиночке каждую фуру обгоняли? Ну, тогда всё правильно. А инспектора не заметили, вот это - нехорошо! В следующий раз будьте повнимательнее, пожалуйста. Дорога сложная. Спуски, подъемы, повороты. Счастливого пути! Хаерле юл!
Теперь уже собутыльник мой разинул рот от удивления. Взял документы, сказал «рэхмет!», мол, «спасибо» и поехал дальше.
Самое удивительное, его еще пару раз остановили, а потом раза два - на обратном пути. Так что вы думаете? Каждый разговор повторялся буквально слово в слово! Слово в слово, как под копирку!
- Сез татарма? Татарча белесезме? - и пошло, поехало.
- В общем, - говорит мой собутыльник, - я себя чувствовал, как одессит Рабинович, которого останавливает мент типа Давида Гоцмана (http://grani.ru/Culture/Cinema/m.130967.html), переквалифицировавшегося в гаишника.
Всё разъяснилось на обратном пути, когда мой собутыльник заночевал у друзей в Казани.
- Вышел, - говорят ему, - секретный приказ Рашида Нургалиева: о вежливом обращении с соотечественниками, прибывающими на празднование 1000-летия Казани (дело было летом 2005 года).
Может быть, и не было такого приказа. Может быть, просто распоряжение устное. Скорее всего, даже и того не было. Просто приехал Рашид Нургалиев накануне празднеств, чтоб Путина в Казани путём встретить, да и обмолвился за обедом по поводу гаишников, мол, вы там уж не очень. Изречение начальства вовремя было услышано и обрело форму безусловного императива.
В общем, хорошее дело сделал Рашид Нургалиев, полезное. И ездить по татарским дорогам стало приятно.
Я эту нашу пьянку с разговорами по поводу гаишников вспомнил сейчас не потому, что я очень хорошо отношусь к петрозаводскому кагебешнику, ставшему теперь министром внутренних дел России. Плохо я к нему отношусь. Особенно после "маршей несогласных". Знаю, что у него в застенках творится.
Так чё я эту сказку пасторальную рассказал тогда?
Да это и не сказка вовсе. Присказка. Сказка впереди будет.