Человеки
(Выездная сессия)
У этой отдыхающей в отеле немки средних лет и с хорошей фигурой запястья не отягощены пестрой пластиковой лентой обжорного браслета, однако везде, где бы ей ни вздумалось остановиться, чудесным образом возникают официанты - кажется, она вызывает их силой мысли. К столику на террасе приносят бокал и пивную бутылку в ртутном ведерке. К шезлонгу на пляже доставляют стеклянные креманки с фисташками и кешью. Официанты - единственные люди, которых немка терпит. Без всех остальных, не служащих ей посыльными, она может обойтись. На второй день пребывания у морской кромки она валит набок несколько деревянных топчанов и сооружает из них низкую стенку, ограждающую песчаный сегмент с ее лежаком, столиком и зонтом. Никто не осмеливается посягнуть на немецкую границу, даже вечерний работник, наводящий на пляже порядок, обходит топчанную крепость стороной. Полицейский, затянутый для защиты от солнца в черную форму, взирает на немку с благоговением.
Пожилая фрау, грузная, бесформенная, с покрытой пигментными конфетти и маслом кожей, неподвижно лежит возле бассейна. Физиономия у нее - как у пластилинового бульдога, вылепленного неловкими детскими пальцами. Фрау медленно, день за днем читает одну и ту же книгу. На мягкой обложке - яркая картинка: черноусый мужчина в роскошном костюме со страстью и нежностью обнимает женщину, чье милое лицо озарено счастливой улыбкой.
Каждый день в ресторане кто-нибудь из официантов роняет поднос с посудой. Оглушительные грохот и звон всякий раз на миг заставляют примолкнуть людской гул в зале, а затем переполненные столики спонтанно взрываются дружными аплодисментами. Под смех и рукоплескания обедающих неловкий подающий собирает с пола осколки и рассыпавшиеся приборы. Однажды поднос падает, когда зал почти пуст по причине раннего часа. Официант ползает между столиками. От дверей к нему неторопливо подплывает распорядитель, наблюдает за провинившимся, брезгливо улыбается и несколько раз вяло хлопает в ладоши, едва смыкая пальцы.
Вечером на сцене перед гостями выступает молодой факир, одетый в парчовые шальвары. Он темнокож, гол до пояса и бос; факир ходит по битому стеклу, катается по осколкам торсом, падает в стекло лицом и глотает откушенные от бокала куски. На груди факира молотом разбивают каменный блок, факир топчется на доске с гвоздями, тычет себе в горло острый меч, прижигает факелами руки, бока и пятки. В завершение он выпивает стакан керосина и изрыгает раз за разом из губ огненные столпы.
Наутро погода портится. Поднявшийся шторм гнет пальмы. Закутавшийся в плотную куртку факир выходит на пустую галерею, чтобы взглянуть на пляж внизу. Ветер над парапетом налетает на него. Факир скрючивается, обнимает себя руками и громко, в голос, дрожит: «Б-б-б-б-б!..»
Престарелая английская чета медленно входит в дневное кафе. Жена берет тарелочку и укладывает на нее печенье, извлекая его из стеклянного буфета. После она перемещается к столику, заставленному чистыми чашками, и оба супруга принимаются наливать себе чай. Возле буфетной дверцы остается лежать сумочка - леди по рассеянности оставила ее, чтобы та не мешала ей заниматься чаем. Сумочка мешает следующему посетителю, не позволяя раскрыть буфет. Человек вежливо интересуется, кому принадлежит забытый аксессуар. Англичанин приближается, с извинением забирает предмет и возвращается к жене. Леди кротко улыбается, слушая ровный голос своего супруга. Англичанин передает ей сумочку и чинно произносит: «Вечно ты разбрасываешь повсюду свои вещи, старая дура!»
У этой отдыхающей в отеле немки средних лет и с хорошей фигурой запястья не отягощены пестрой пластиковой лентой обжорного браслета, однако везде, где бы ей ни вздумалось остановиться, чудесным образом возникают официанты - кажется, она вызывает их силой мысли. К столику на террасе приносят бокал и пивную бутылку в ртутном ведерке. К шезлонгу на пляже доставляют стеклянные креманки с фисташками и кешью. Официанты - единственные люди, которых немка терпит. Без всех остальных, не служащих ей посыльными, она может обойтись. На второй день пребывания у морской кромки она валит набок несколько деревянных топчанов и сооружает из них низкую стенку, ограждающую песчаный сегмент с ее лежаком, столиком и зонтом. Никто не осмеливается посягнуть на немецкую границу, даже вечерний работник, наводящий на пляже порядок, обходит топчанную крепость стороной. Полицейский, затянутый для защиты от солнца в черную форму, взирает на немку с благоговением.
Пожилая фрау, грузная, бесформенная, с покрытой пигментными конфетти и маслом кожей, неподвижно лежит возле бассейна. Физиономия у нее - как у пластилинового бульдога, вылепленного неловкими детскими пальцами. Фрау медленно, день за днем читает одну и ту же книгу. На мягкой обложке - яркая картинка: черноусый мужчина в роскошном костюме со страстью и нежностью обнимает женщину, чье милое лицо озарено счастливой улыбкой.
Каждый день в ресторане кто-нибудь из официантов роняет поднос с посудой. Оглушительные грохот и звон всякий раз на миг заставляют примолкнуть людской гул в зале, а затем переполненные столики спонтанно взрываются дружными аплодисментами. Под смех и рукоплескания обедающих неловкий подающий собирает с пола осколки и рассыпавшиеся приборы. Однажды поднос падает, когда зал почти пуст по причине раннего часа. Официант ползает между столиками. От дверей к нему неторопливо подплывает распорядитель, наблюдает за провинившимся, брезгливо улыбается и несколько раз вяло хлопает в ладоши, едва смыкая пальцы.
Вечером на сцене перед гостями выступает молодой факир, одетый в парчовые шальвары. Он темнокож, гол до пояса и бос; факир ходит по битому стеклу, катается по осколкам торсом, падает в стекло лицом и глотает откушенные от бокала куски. На груди факира молотом разбивают каменный блок, факир топчется на доске с гвоздями, тычет себе в горло острый меч, прижигает факелами руки, бока и пятки. В завершение он выпивает стакан керосина и изрыгает раз за разом из губ огненные столпы.
Наутро погода портится. Поднявшийся шторм гнет пальмы. Закутавшийся в плотную куртку факир выходит на пустую галерею, чтобы взглянуть на пляж внизу. Ветер над парапетом налетает на него. Факир скрючивается, обнимает себя руками и громко, в голос, дрожит: «Б-б-б-б-б!..»
Престарелая английская чета медленно входит в дневное кафе. Жена берет тарелочку и укладывает на нее печенье, извлекая его из стеклянного буфета. После она перемещается к столику, заставленному чистыми чашками, и оба супруга принимаются наливать себе чай. Возле буфетной дверцы остается лежать сумочка - леди по рассеянности оставила ее, чтобы та не мешала ей заниматься чаем. Сумочка мешает следующему посетителю, не позволяя раскрыть буфет. Человек вежливо интересуется, кому принадлежит забытый аксессуар. Англичанин приближается, с извинением забирает предмет и возвращается к жене. Леди кротко улыбается, слушая ровный голос своего супруга. Англичанин передает ей сумочку и чинно произносит: «Вечно ты разбрасываешь повсюду свои вещи, старая дура!»