Шлаки мыслей
Впервые попав пятилетним ребенком в метро, я испытал одно из самых сильных потрясений. Там я умудрился отбиться от родителей и потеряться. Я долго плутал и выбрался из туннеля в какое-то депо лишь через три дня. Родители уже не чаяли увидеть меня живым, поэтому продали все мои игрушки и кроватку.
Малышом я верил в гномов, а когда повзрослел, перестал. Потом мне снова пришлось в них поверить - в шестнадцать лет мой рост достиг шестидесяти двух сантиметров, а мама подарила мне на день рождения красный колпачок.
Моя бабушка жила на самом краю города. Я очень не любил, когда меня посылали ухаживать за ней.
- Это не сложнее, чем присматривать за канарейкой, - уговаривала мама.
Мама оказалась не совсем права - поначалу я тратил очень много сил. Лишь когда клетка была готова, и я сумел заманить бабушку в нее, дела пошли на лад.
Лет до семи я больше всего боялся, что однажды ночью из-под кровати вылезет чья-то рука и начнет стаскивать с меня одеяло. Часами я лежал в темноте, не решаясь заснуть, и даже начал тайком прятать под подушкой большой кухонный нож. Когда в конце концов рука все же появилась и поползла ко мне, я заорал - и едва не отсек кисть спрятавшемуся под кроватью дедушке.
Жизнь в большом городе трудна. Однажды в переполненном трамвае у меня украли деньги, документы и бабушку. Я заметил пропажу, вернувшись домой. Денег было очень жаль.
Летом все мои друзья разъезжались на дачи. Мы тоже уезжали - дачей нам служил дедушкин домик в деревне, дедушка жил там круглый год. В первый день после приезда мама устраивала уборку и заставляла нас с папой помогать.
Когда лето кончалось, мы собирались обратно. Мама прятала посуду и постели подальше от воров, затягивала мебель в чехлы и упаковывала остатки продуктов. Папа запирал все двери и окна на замки и даже заколачивал некоторые из них досками.
Как-то раз я спросил:
- Почему мы не готовим дедушке дров на зиму?
- Зачем? - удивилась мама. - Все равно мы не доверяем ему спичек.
Подростком я частенько развлекался тем, что бросал палку своей собаке. Потом это стоило мне нескольких неприятных минут - когда я, замерши перед зеркалом, рассматривал новорожденных щенят, ища в их мордочках свои черты.
Папа говорил мне, что любит меня больше всех на свете, но, когда мама умерла, женился не на мне, а на другой женщине. Я долго плакал.
Однажды мы с Мишкой затеяли играть в прятки на стройке. Мне не разрешали туда ходить - и поэтому мама, узнав об этом, долго ругала меня и даже плакала. Теперь я иногда пробираюсь украдкой в подвал давно построенного дома и осторожно заглядываю через край какой-то шахты в дальнем углу - там мне виден кусочек грязной Мишкиной рубашки. Мишка лежит неподвижно - наверное, он до сих пор думает, что я его не найду.
Малышом я верил в гномов, а когда повзрослел, перестал. Потом мне снова пришлось в них поверить - в шестнадцать лет мой рост достиг шестидесяти двух сантиметров, а мама подарила мне на день рождения красный колпачок.
Моя бабушка жила на самом краю города. Я очень не любил, когда меня посылали ухаживать за ней.
- Это не сложнее, чем присматривать за канарейкой, - уговаривала мама.
Мама оказалась не совсем права - поначалу я тратил очень много сил. Лишь когда клетка была готова, и я сумел заманить бабушку в нее, дела пошли на лад.
Лет до семи я больше всего боялся, что однажды ночью из-под кровати вылезет чья-то рука и начнет стаскивать с меня одеяло. Часами я лежал в темноте, не решаясь заснуть, и даже начал тайком прятать под подушкой большой кухонный нож. Когда в конце концов рука все же появилась и поползла ко мне, я заорал - и едва не отсек кисть спрятавшемуся под кроватью дедушке.
Жизнь в большом городе трудна. Однажды в переполненном трамвае у меня украли деньги, документы и бабушку. Я заметил пропажу, вернувшись домой. Денег было очень жаль.
Летом все мои друзья разъезжались на дачи. Мы тоже уезжали - дачей нам служил дедушкин домик в деревне, дедушка жил там круглый год. В первый день после приезда мама устраивала уборку и заставляла нас с папой помогать.
Когда лето кончалось, мы собирались обратно. Мама прятала посуду и постели подальше от воров, затягивала мебель в чехлы и упаковывала остатки продуктов. Папа запирал все двери и окна на замки и даже заколачивал некоторые из них досками.
Как-то раз я спросил:
- Почему мы не готовим дедушке дров на зиму?
- Зачем? - удивилась мама. - Все равно мы не доверяем ему спичек.
Подростком я частенько развлекался тем, что бросал палку своей собаке. Потом это стоило мне нескольких неприятных минут - когда я, замерши перед зеркалом, рассматривал новорожденных щенят, ища в их мордочках свои черты.
Папа говорил мне, что любит меня больше всех на свете, но, когда мама умерла, женился не на мне, а на другой женщине. Я долго плакал.
Однажды мы с Мишкой затеяли играть в прятки на стройке. Мне не разрешали туда ходить - и поэтому мама, узнав об этом, долго ругала меня и даже плакала. Теперь я иногда пробираюсь украдкой в подвал давно построенного дома и осторожно заглядываю через край какой-то шахты в дальнем углу - там мне виден кусочек грязной Мишкиной рубашки. Мишка лежит неподвижно - наверное, он до сих пор думает, что я его не найду.