Родить незабудку
Тенор-саксофон Герберта Хардести вынимал из меня душу, рвал ее на мелкие бумажные клочки и подбрасывал в воздух, словно конфетти. Из контрабаса визгливо сочились обломки нот, пальцев и скрипичных ключей. Вечерний Камден-таун вокруг меня праздновал пятницу, шевелился, извергался и бурлил, подобно гламурному вулкану Эйяфьятлайокудль.
Хорошо, что древние шотландцы изобрели виски, без него можно было бы тронуться рассудком. После такого дня, как сегодняшний, нужно пить.
- «Talisker» on rocks, please.
- Single or double, sir?
- Look at me. Do I fucking look like a bloody single?
- Shall I make it triple?
- Please.
Сидеть посреди этого хаоса в облаке незнакомых женских духов, алкогольного перегара, запаха дешевых сигарет, дорогих сигар и марихуаны было на удивление уютно. Все ненужные мысли как будто поняли, что сегодня не их день, пожелтели и опали, словно осенние листья из песни Эдит Пиаф. Остался только тугой и протяжный звук саксофона и одна простая мысль, думать которую было уже почти не больно. Неужели все это закончилось?
Как жаль, что все закончилось. Хотя почему закончилось? Все только начиналось. Закончилось это для меня и для Рейчел Берримор, а началось для этого маленького розового свертка по имени Ребекка, рождения которого мы так сильно ждали все эти восемнадцать недель.
***
- Рейчел, здравствуйте. У меня для вас есть хорошие новости и плохие новости.
- Доктор, давайте сначала хорошие, может быть, после них плохие новости будут казаться не такими ужасными. Я слушаю вас.
Было видно, что она очень боится плохих новостей. Я почти физически ощутил, как она собрала все силы, которые у нее были в запасе. Ее взгляд стал очень серьезным и сосредоточенным и совсем не гармонировал с белокурыми кудряшками и летним платьем бирюзового цвета.
- Рейчел, вы беременны. Десять недель, сердцебиение очень отчетливое. Поздравляю вас.
- Доктор! Вы не представляете... я так давно хотела этого ребенка, я уже потеряла надежду. Какая прекрасная новость... Подождите, я должна позвонить маме и Джону. Боже, я сейчас заплачу от счастья! Какой прекрасный день! Доктор, вы просто чудо! Я думала, что в тридцать семь лет это уже невозможно...
Тем не менее она не заплакала от счастья. Оставались плохие новости. Она помнила о них, ждала их и, видимо, берегла силы.
- Доктор! Давайте быстрее говорите свои скучные новости, не томите!
Улыбка у Рейчел получилась прекрасной, естественной и беззаботной. Я физически ощутил, каких усилий ей стоило оставаться спокойной и продолжать улыбаться.
- Мальчик или девочка? Я так хочу девочку! Пусть это будет девочка! Хотя мальчик - тоже прекрасно. Я назову мальчика Ричардом, а девочку - Ребеккой! Доктор, я такая счастливая...
- Рейчел, опухоль у вас в животе, та, которую мы обнаружили на сканировании... Она расположена в поджелудочной железе. Я боюсь, что это рак, Рейчел. Мы получили подтверждение биопсии сегодня утром.
- Ты ведь не шутишь, Денис? С этим ведь не шутят. Нет, ты не шутишь, ты говоришь правду. Как неожиданно... Почему именно я? Почему у меня ничего не болит? Это какая-то ошибка, какая-то нелепая ошибка. Когда операция? Я не могу в следующий вторник, у меня интервью с Кристианом Лакруа. Это дизайнер модных тряпок. Но я никогда не курила и пила только немного шампанского по пятницам...
Операция ведь не повредит беременности, не так ли? Я слышала, что можно оперировать и беременности это не повредит. Я могу в среду. Да, среда - положительно хороший день, не правда ли?
Она панически перелистывала страницы в своей маленькой смешной записной книжке из розового молескина, пытаясь найти подходящую дату для операции.
- Рейчел, лечение, которое вам подойдет лучше всего, не операция, а химиотерапия. Такое решение приняли онкологи, хирурги и радиологи. Они считают, что хирургическая операция вам не поможет. Химиотерапия, возможно, существенно замедлит процесс, даст нам еще несколько месяцев, может быть, год.
- А что будет через год? Я умру?
Рейчел механически и отрешенно рисовала маленькие незабудки на салфетке из «Старбакса» моей авторучкой. В английских госпиталях не разрешены синие чернила, поэтому незабудки получались черные.
- Рейчел, я не знаю что будет через год или два. Я знаю, что химиотерапия повредит беременности. Вам нужно принять очень непростое решение: начать химиотерапию как можно скорее, прервав беременность, или сохранить беременность, отказавшись от химиотерапии. Но тем самым передоставить болезни естественный ход, который может оказаться непредсказуемым и стремительным.
- Это практически дилемма из серии «какое платье надеть»? Темно-синее в горошек от «Донны Каран» или маленькое черное от «Шанель»?
Рейчел опять улыбнулась и посмотрела на меня своими глазами-электростанциями.
- Мне нужно подумать. Доктор, мне кажется, это все - страшный сон и он скоро кончится. Очень скоро.
***
Рожать решили кесаревым сечением в двадцать восемь недель. Рейчел сильно сдала. Из-за метастазов в кости ее мучили боли, которые требовали постоянных высоких доз морфина. Она практически ничего не ела.
- Рейчел, мы готовы начать операцию.
- Начинайте, я хочу поскорее увидеть ее! Мою маленькую Ребекку.
Рейчел умерла через тридцать дней после рождения ребенка, сегодня утром. Я сидел в виски-баре на Камден-таун и вспоминал ее улыбку, искрящуюся как шампанское и ее летнее платье цвета бирюзы.
Из тенор-саксофона Герберта Хардести маленькими черными незабудками вываливались звуки. Казалось, что звуки падали на деревянный пол и застывали под ногами вязкими беспорядочными фигурами.
- «Talisker» on rocks, again, please.
- Single or double, sir?
- Whatever…
Время болезненно сжалось и выпустило из белых гипсовых пальцев крохотный клубок секундных петель. Казалось, что Рейчел не умерла, а просто начала жизнь заново, превратившись в маленький розовый сверток по имени Ребекка Берримор. Да, это очень комфортная мысль. Надо продолжать ее думать.
- Another «Talisker», sir.
- Please.
- This one is on the house, sir.
________________________________________________________________________________________
События, имена и факты данного рассказа являются полностью вымышленными.