Страна Нелегалия
Я только отвез клиентов в Экс-ен-Прованс - маленький городок возле Марселя, и возвращался по автобану в Монако. Думаю, можно не объяснять, что правила я соблюдаю идеально и скорость никогда не превышаю. Слева со мной поравнялась обычная Пежо, в которой сидели 3-4 мужика и пристально меня разглядывали. Мне это не понравилось. Я, почему-то, решил, что это какие-то личные враги Рамзана, которые узнали его машину, а меня приняли за его родственника и решили поквитаться. Тут машина посигналила и тот, что сидел на переднем сиденье справа помахал рукой, чтобы я остановился.
На трассе у них не было никаких шансов меня догнать. Я показал фак и вдавил газ, рванув вперед. Тут сзади включились мигалки и сирена. Я понял, что все еще хуже и это полиция. Начал сбавлять скорость и тут они меня очень резко подрезали. Так, что вдавив тормоз в пол, я чуть-чуть в них не вписался, буквально несколько сантиметров. Потом я узнал, что это у них такой фирменный стиль остановки нарушителей.
Ко мне бежали несколько человек с пистолетами и кричали "Полиция! Ключи! Полиция! Давай сюда ключи! Полиция!"
Я отдал ключи, меня выдернули из машины. Двое стали обыскивать меня, еще двое - машину. Покопались в бардачке, под сиденьями, в баре, сами открыли багажник и порылись там. Потом стали пробивать по рации номер машины.
У меня в кармане нашли документы на машину, мои Карт Виталь (медстраховку) и российские права, начали по рации диктовать по буквам мои имя и фамилию. Потом, наконец, стали что-то спрашивать у меня:
- Чечен?
- Нет.
- Но ты же из России?
- Да.
- И не чечен?
- Нет, русский
- Где ты живешь?
- В Ницце.
- Что тут делаешь?
- Ездил в Экс-ен-Прованс, возвращаюсь домой.
Мне отдали документы, ключи и уехали. Ни здрасьте, ни до свиданья, ни извините.
Так я познакомился с "баками".
BAC - Brigade anti-criminalité - это структура полиции, где сотрудники ездят на обычных машинах, ходят в гражданской одежде и имеют право на постоянное ношение оружия. Ведут себя очень борзо, что простых людей обычно шокирует.
Помню, в одном из самоучителей французского, что я привез сюда, первая фраза была: "Французский - язык вежливых людей", и это реально так. Здесь принято здороваться и желать удачного дня всем подряд, даже совершенно посторонним людям. Если машины не могут разъехаться в переулке, то водители вежливо уступают дорогу другому, а не кидаются лупить друг друга, как в России.
С годами к такому привыкаешь, и если кто-то разговаривает с тобой по хамски, то испытываешь шок и удивление.
У баков с чеченцами давняя вражда, вызванная как раз наглым поведением первых. Чтобы было понятнее, расскажу один реальный случай, который произошел относительно недавно.
Двое баков приехали на какую-то улочку сугубо по своим антикриминальным делам и стали искать где бы припарковаться. Мест, естественно, не было, но они увидели, что в одной машине сидят двое человек. Подъехали, один полицейский (не в форме, естественно) вышел из машины, постучал в окошко стоящим и сказал "Убирайтесь!".
Если бы это были французы или другие европейцы, то они бы офигели от такого тона и уехали. Если бы это были арабы или черные, то они бы начали возмущаться, и тогда полицейский показал бы свой значок.
К сожалению, там сидели чеченцы. Тот который был за рулем, сказал: "Ок, шеф", вышел из машины и ударил в лицо. Потом завязалась драка, в результате которой чеченцы избили полицейских. Когда они начали их пинать на земле, то увидели наплечные кобуры с оружием и поняли, что все серьезно.
К счастью, у них хватило ума не убегать, а вызвать скорую с полицией и оставаться на месте.
Их арестовали, через несколько месяцев состоялся суд. По записям с уличной камеры было видно, что полицейский не показал свой значок и чеченцы не могли знать, что дерутся с представителями закона.
Одному дали полгода, другому - год тюрьмы. Это был максимум, который судья мог выписать в такой ситуации.
Подобные случаи происходят регулярно, и взаимная нелюбовь у чеченцев с баками существует уже очень много лет.
Проанализировав тот незначительный эпизод с проверкой на дороге, который произошел со мной, я подумал о двух важных вещах:
1. Документы. Я очень правильно сделал, что не стал таскать с собой просроченное ресеписе, которое сразу вызвало бы вопросы. Карт виталь, не имеющая срока действия, гораздо лучше. Это документ с именем и фотографией, выданный французами, который во многих ситуациях прокатывает в качестве удостоверения личности. Эту карту просят сдать, когда оформляешь страховку для нелегалов, но я ни в коем случае ее не отдам.
На работу и с работы я езжу на электричке, притом не бесплатно. Какое счастье, что я когда-то сделал себе карту Zou, тоже с фото, кстати. Она действует до середины декабря, и по ней билет стоит 0,75 евро вместо 7,5.
Сейчас все поезда постоянно шерстят перед сезоном. Контролеры ходят с полицией, а еще чаще полицейские ходят сами по себе и проверяют документы у всех подозрительных личностей. У меня документы спросили только один раз, я показал им Карт виталь, на нее мельком взглянули и пошли дальше, ибо я не выгляжу, как бездомный.
Для меня любая полноценная полицейская проверка моей личности сулит попадание в депортационную тюрьму и получение предписания покинуть страну добровольно. Я его, конечно, все равно когда-нибудь получу, но лучше этот момент оттянуть.
2. Подумав, почему баки на трассе решили до меня докопаться, я решил, что все дело в моей бороде. Бороду пришлось укоротить с ваххабитской длины до хипстерской и надеть очки. В результате такого простого действия я опять стал похож на Стива Джобса, как это назвала когда-то Дао-Няха. Последний раз я так "косплеил" перед судом, что, в общем то, никак не помогло. Кстати, моим постоянным клиентам образ ваххабита, только сошедшего с гор, нравился больше.
После этого я совершенно слился с толпой. Если раньше в процессе проверок документов в поездах, флики на меня регулярно косились, то теперь вообще перестали обращать внимание. Хорошо, конечно, но бороду жалко. Не знаю, когда я смогу себе ее позволить опять.
Тем временем, на Лазурном берегу проводилась масштабная зачистка от всех бродячих элементов. Новости этого мира я узнавал от Валеры, который приехал на лето бомжевать сюда.
Вообще, с Валерой у меня получилось очень интересно. Как-то раз, когда еще он жил в Париже, то стал настойчиво скидывать мне звонки, чтобы я перезвонил. Оказалось, что у него тяжелое похмелье и отсутствие денег. Валера слезно просил его выручить, несмотря на то, что я был в Ницце, а он в Париже.
К счастью, в это время в Париже как раз был один мой читатель, который согласился пожертвовать небольшую сумму на благое дело. Когда я сказал Валере придти по определенному адресу, где ему дадут 20 евро, он окончательно поверил в мое всемогущество и стал считать меня полубожественным существом.
Сейчас я стараюсь быть в курсе где он, чем занимается и покидывать ему немного денег. Валера мне очень нужен для следующего этапа.
Также очень интересно слушать новости из мира дна, от которого я стараюсь держаться подальше.
Валера и еще несколько русских нелегалов стояли в Ницце в очереди на дармовку. Туда же набежало человек пятьдесят афробеженцев, да и вообще народу было очень много. Все очень долго стояли и ждали, когда начнут кормить, как вдруг откуда-то появилась куча полицейских машин, которые окружили эту площадку, перекрыли все выходы, и стали ловить всех, кто пытался убежать, довольно жестко роняя их на землю.
У всех, кто там был, проверяли документы. Эту спецоперацию явно начали из-за африканцев, которые прорвались во Францию из Италии, но документы проверяли у всех. В итоге, трое русских нелегалов попали в депортационную тюрьму, где до сих пор и находятся, ну а Валере ничего не сделали, он же европеец.
Вообще, ловить нелегалов там, где их кормят - это просто верх подлости, хоть и эффективно. Тут гораздо интереснее, как себя повели защитники сирых и убогих.
Для большинства задержанных, отправить их на родину - означает убить медленной и мучительной смертью. Возможно, в Африке еще как-то можно прожить, но в России, если у тебя нет жилья, то ты не доживешь до ближайшей весны. Каких-то социальных служб, подобных европейским, там нет в принципе.
Ну и что же сделали благодетели, которые пришли осчастливить всех голодных супом и макаронами?
Да ничего не сделали. Засунули языки в жопы и спокойно ждали, когда все закончится. Этим они еще раз подтвердили мою теорию, что они нужны не для помощи бедным, а для того, чтобы бедные не мешали богатым наслаждаться их богатством.
Чтобы понять всю подлость этой ситуации, представьте, что вы какое-то время кормите бездомных собачек, а потом, зная про это, туда приехали живодеры, чтобы пустить собачек на мыло.
Если вы работаете на живодеров, то все нормально, но не надо тогда себя провозглашать защитником животных.
Дальше было веселее.
Валера жил на сквоте с другими русскоязычными нелегалами. Через неделю после того случая к ним на сквот вдруг вломились полицейские посреди ночи и стали проверять документы. Из европейцев там был только Валера, поэтому ему сказали убираться с Лазурки вообще, а всех остальных забрали в депортационку.
В общем, остался бедолага совсем без собутыльников и живет сейчас в палатке в парке, где прошлым летом жил я.
Мне же остается только возблагодарить Всевышнего, что у меня есть работа, благодаря которой я могу жить в человеческих условиях и держаться подальше от дна, с которого сейчас активно выскребают нелегалов.
Сколько я смогу проработать я не знаю. Причин, по которым это все может вдруг закончиться настолько много, что я их даже не буду перечислять. Если я смогу доработать до конца сентября, то очень сильно удивлюсь.
Как я уже писал ранее, с местными полицейскими у нас завязались вполне добрые отношения. Они не мешали работать нам, а мы не мешали работать им, и где-то даже помогали.
В мае месяце плотность полиции вдруг резко выросла в разы, приехало усиление из других регионов.
Сначала нас всех выгнали от ресторана. Просто приехали и сказали "убирайтесь". Мы начали было переставлять машины в другое место, но нам сказали "Вы что, не поняли? Вообще убирайтесь! Мы знаем, что вы тут нелегально таксовали. Больше вы это делать не будете."
Пришлось убраться.
К счастью, клуб стал работать сначала четыре, а потом и семь дней в неделю.
Там стали активно пастись местные баки, с марсельскими коллегами которых, я уже имел счастье познакомиться.
Сначала они просто сидели в машине у клуба и записывали все происходящее на камеры. Несколько раз они проезжали мимо нас, открыто всех фотографируя. Кто-то из наших увидел у них в машине планшет, на который в онлайн-режиме выводятся все камеры наблюдения, которых тут очень много. Я даже не сомневаюсь, что мою скромную персону там тоже много раз сфотографировали, но я их ничем не заинтересовал. Те, кто ловит нелегалов, ловит их в совсем других местах.
Баки занимались наркотиками. После месяца наблюдений, когда их уже все знали в лицо, и все привыкли, что их машина постоянно стоит у клуба, начались аресты наркодилеров.
Первым повязали черного с погонялом Ляпан (кролик). Он всячески косил под своих американских коллег: ездил на поднятом Хаммере с хромированными дисками, носил бейсболку и черные очки (ночью!), а до кучи - толстую золотую цепь со значком $ на груди.
Если клиенты хотели где-то взять кокса, то увидев Ляпана, смело шли к нему, и их предположения подтверждались.
В общем-то, это был довольно прикольный парень и даже стало жаль, когда его арестовали.
Потом стали вязать дилеров помельче, и на данный момент, кажется, арестовали всех.
Помню, мне один русский турист из Силиконщины говорил, что любит Лазурку за то, что тут можно спокойно покупать и нюхать, в отличии от Калифорнии, где с этим стало очень строго. Теперь и здесь туристам такого раздолья нет.
Сейчас мы думаем, что полиция будет делать дальше: переключится на следующий клуб или займется нами?
Первый тревожный звоночек уже прозвенел.
Асланбек стоял у своей Бэхи, оформленной не на себя, и о чем-то болтал с барменом из клуба. Вечер только начинался. Чуть в стороне стояла баковская машина, к которой все уже давно привыкли и не обращали внимания.
Тут баки подъехали к Асланбеку, вышли, показали полицейские жетоны и решили докопаться:
- Ты - чечен?
- Да.
- Работаешь?
- Нет. (признаться в нелегальной работе полиции = отправиться домой).
- Чья это машина?
- Не знаю.
- Покажи свои документы!
Он показал им бомжовскую медстраховку, которая тут является единственным документом нелегала.
- А, так ты - сан-папьер! (sans-papiers - человек без бумаг, нелегал). Что ты тут делаешь? Убирайся из Франции! Ты не должен тут жить.
Дальше его стали специально провоцировать, чтобы он сделал какую-нибудь глупость и начали говорить гадости про его мать. К счастью, никакую глупость он сделать уже не мог, т.к. сзади его взял в замок другой чеченец, блокировав руки, и оттаскивал подальше.
Асланбек кричал: "Ублюдки! Ублюдки! Не трогайте мою мать!"
Потом баки разбили фару, вырвали с мясом боковое зеркало и сделали несколько трещин на лобовом стекле.
У все еще стоящего там и офигевшего бармена спросили:
- Ты видел, кто это сделал?
- Нет.
- Хороший мальчик.
После этого сели в машину и уехали.
С тех пор прошло две недели и больше никто нас не беспокоил. Надеюсь, что они переключились на другой клуб, а про наш забыли.
Асланбек починил машину по страховке и работает дальше.
Он во Франции уже 8 лет и до сих пор не может получить документы. Его дети отучились во французской школе, старшие сейчас учатся в колледже, но все еще не имеют никаких прав.
По закону он может подать на получение документов по циркуляру Вальса, и он уже дважды подавал, но это делается на усмотрение префектуры, а префектура Ниццы отличается крайней нелояльностью к иностранцам. Сменить же регион он сейчас не может из-за детей.
И таких, как он, тут тысячи.
Я часто вспоминаю, как в январе 2015 года, добравшись из аэропорта до Парижа, шел по улице и не мог поверить в то, что смог вырваться. Я рвал в клочки российский паспорт (заграничный решил пока на всякий случай оставить), кидал его обрывки в мусорки по пути и думал: "Ну вот и все. Теперь я - свободный человек в свободной стране".
Спустя два с половиной года я не ощущаю себя ни в свободной стране, ни, тем более, свободным человеком.
Какой же я наивный был тогда!
Столкнувшись со всем, что я тут описал, я не стал любить Францию меньше, но я теперь гораздо лучше ее понимаю, и еще больше туда хочу.
Как справедливо заметил один мой комментатор, сейчас я нахожусь не во Франции, а в Нелегалии. Да, даже эта страна гораздо лучше России. Здешние полицейские-беспредельщики по сравнению с российскими - вообще просто милые добрые няшки, но Франция - моя любовь, моя мечта, и путь к ней еще очень долог.
На трассе у них не было никаких шансов меня догнать. Я показал фак и вдавил газ, рванув вперед. Тут сзади включились мигалки и сирена. Я понял, что все еще хуже и это полиция. Начал сбавлять скорость и тут они меня очень резко подрезали. Так, что вдавив тормоз в пол, я чуть-чуть в них не вписался, буквально несколько сантиметров. Потом я узнал, что это у них такой фирменный стиль остановки нарушителей.
Ко мне бежали несколько человек с пистолетами и кричали "Полиция! Ключи! Полиция! Давай сюда ключи! Полиция!"
Я отдал ключи, меня выдернули из машины. Двое стали обыскивать меня, еще двое - машину. Покопались в бардачке, под сиденьями, в баре, сами открыли багажник и порылись там. Потом стали пробивать по рации номер машины.
У меня в кармане нашли документы на машину, мои Карт Виталь (медстраховку) и российские права, начали по рации диктовать по буквам мои имя и фамилию. Потом, наконец, стали что-то спрашивать у меня:
- Чечен?
- Нет.
- Но ты же из России?
- Да.
- И не чечен?
- Нет, русский
- Где ты живешь?
- В Ницце.
- Что тут делаешь?
- Ездил в Экс-ен-Прованс, возвращаюсь домой.
Мне отдали документы, ключи и уехали. Ни здрасьте, ни до свиданья, ни извините.
Так я познакомился с "баками".
BAC - Brigade anti-criminalité - это структура полиции, где сотрудники ездят на обычных машинах, ходят в гражданской одежде и имеют право на постоянное ношение оружия. Ведут себя очень борзо, что простых людей обычно шокирует.
Помню, в одном из самоучителей французского, что я привез сюда, первая фраза была: "Французский - язык вежливых людей", и это реально так. Здесь принято здороваться и желать удачного дня всем подряд, даже совершенно посторонним людям. Если машины не могут разъехаться в переулке, то водители вежливо уступают дорогу другому, а не кидаются лупить друг друга, как в России.
С годами к такому привыкаешь, и если кто-то разговаривает с тобой по хамски, то испытываешь шок и удивление.
У баков с чеченцами давняя вражда, вызванная как раз наглым поведением первых. Чтобы было понятнее, расскажу один реальный случай, который произошел относительно недавно.
Двое баков приехали на какую-то улочку сугубо по своим антикриминальным делам и стали искать где бы припарковаться. Мест, естественно, не было, но они увидели, что в одной машине сидят двое человек. Подъехали, один полицейский (не в форме, естественно) вышел из машины, постучал в окошко стоящим и сказал "Убирайтесь!".
Если бы это были французы или другие европейцы, то они бы офигели от такого тона и уехали. Если бы это были арабы или черные, то они бы начали возмущаться, и тогда полицейский показал бы свой значок.
К сожалению, там сидели чеченцы. Тот который был за рулем, сказал: "Ок, шеф", вышел из машины и ударил в лицо. Потом завязалась драка, в результате которой чеченцы избили полицейских. Когда они начали их пинать на земле, то увидели наплечные кобуры с оружием и поняли, что все серьезно.
К счастью, у них хватило ума не убегать, а вызвать скорую с полицией и оставаться на месте.
Их арестовали, через несколько месяцев состоялся суд. По записям с уличной камеры было видно, что полицейский не показал свой значок и чеченцы не могли знать, что дерутся с представителями закона.
Одному дали полгода, другому - год тюрьмы. Это был максимум, который судья мог выписать в такой ситуации.
Подобные случаи происходят регулярно, и взаимная нелюбовь у чеченцев с баками существует уже очень много лет.
Проанализировав тот незначительный эпизод с проверкой на дороге, который произошел со мной, я подумал о двух важных вещах:
1. Документы. Я очень правильно сделал, что не стал таскать с собой просроченное ресеписе, которое сразу вызвало бы вопросы. Карт виталь, не имеющая срока действия, гораздо лучше. Это документ с именем и фотографией, выданный французами, который во многих ситуациях прокатывает в качестве удостоверения личности. Эту карту просят сдать, когда оформляешь страховку для нелегалов, но я ни в коем случае ее не отдам.
На работу и с работы я езжу на электричке, притом не бесплатно. Какое счастье, что я когда-то сделал себе карту Zou, тоже с фото, кстати. Она действует до середины декабря, и по ней билет стоит 0,75 евро вместо 7,5.
Сейчас все поезда постоянно шерстят перед сезоном. Контролеры ходят с полицией, а еще чаще полицейские ходят сами по себе и проверяют документы у всех подозрительных личностей. У меня документы спросили только один раз, я показал им Карт виталь, на нее мельком взглянули и пошли дальше, ибо я не выгляжу, как бездомный.
Для меня любая полноценная полицейская проверка моей личности сулит попадание в депортационную тюрьму и получение предписания покинуть страну добровольно. Я его, конечно, все равно когда-нибудь получу, но лучше этот момент оттянуть.
2. Подумав, почему баки на трассе решили до меня докопаться, я решил, что все дело в моей бороде. Бороду пришлось укоротить с ваххабитской длины до хипстерской и надеть очки. В результате такого простого действия я опять стал похож на Стива Джобса, как это назвала когда-то Дао-Няха. Последний раз я так "косплеил" перед судом, что, в общем то, никак не помогло. Кстати, моим постоянным клиентам образ ваххабита, только сошедшего с гор, нравился больше.
После этого я совершенно слился с толпой. Если раньше в процессе проверок документов в поездах, флики на меня регулярно косились, то теперь вообще перестали обращать внимание. Хорошо, конечно, но бороду жалко. Не знаю, когда я смогу себе ее позволить опять.
Тем временем, на Лазурном берегу проводилась масштабная зачистка от всех бродячих элементов. Новости этого мира я узнавал от Валеры, который приехал на лето бомжевать сюда.
Вообще, с Валерой у меня получилось очень интересно. Как-то раз, когда еще он жил в Париже, то стал настойчиво скидывать мне звонки, чтобы я перезвонил. Оказалось, что у него тяжелое похмелье и отсутствие денег. Валера слезно просил его выручить, несмотря на то, что я был в Ницце, а он в Париже.
К счастью, в это время в Париже как раз был один мой читатель, который согласился пожертвовать небольшую сумму на благое дело. Когда я сказал Валере придти по определенному адресу, где ему дадут 20 евро, он окончательно поверил в мое всемогущество и стал считать меня полубожественным существом.
Сейчас я стараюсь быть в курсе где он, чем занимается и покидывать ему немного денег. Валера мне очень нужен для следующего этапа.
Также очень интересно слушать новости из мира дна, от которого я стараюсь держаться подальше.
Валера и еще несколько русских нелегалов стояли в Ницце в очереди на дармовку. Туда же набежало человек пятьдесят афробеженцев, да и вообще народу было очень много. Все очень долго стояли и ждали, когда начнут кормить, как вдруг откуда-то появилась куча полицейских машин, которые окружили эту площадку, перекрыли все выходы, и стали ловить всех, кто пытался убежать, довольно жестко роняя их на землю.
У всех, кто там был, проверяли документы. Эту спецоперацию явно начали из-за африканцев, которые прорвались во Францию из Италии, но документы проверяли у всех. В итоге, трое русских нелегалов попали в депортационную тюрьму, где до сих пор и находятся, ну а Валере ничего не сделали, он же европеец.
Вообще, ловить нелегалов там, где их кормят - это просто верх подлости, хоть и эффективно. Тут гораздо интереснее, как себя повели защитники сирых и убогих.
Для большинства задержанных, отправить их на родину - означает убить медленной и мучительной смертью. Возможно, в Африке еще как-то можно прожить, но в России, если у тебя нет жилья, то ты не доживешь до ближайшей весны. Каких-то социальных служб, подобных европейским, там нет в принципе.
Ну и что же сделали благодетели, которые пришли осчастливить всех голодных супом и макаронами?
Да ничего не сделали. Засунули языки в жопы и спокойно ждали, когда все закончится. Этим они еще раз подтвердили мою теорию, что они нужны не для помощи бедным, а для того, чтобы бедные не мешали богатым наслаждаться их богатством.
Чтобы понять всю подлость этой ситуации, представьте, что вы какое-то время кормите бездомных собачек, а потом, зная про это, туда приехали живодеры, чтобы пустить собачек на мыло.
Если вы работаете на живодеров, то все нормально, но не надо тогда себя провозглашать защитником животных.
Дальше было веселее.
Валера жил на сквоте с другими русскоязычными нелегалами. Через неделю после того случая к ним на сквот вдруг вломились полицейские посреди ночи и стали проверять документы. Из европейцев там был только Валера, поэтому ему сказали убираться с Лазурки вообще, а всех остальных забрали в депортационку.
В общем, остался бедолага совсем без собутыльников и живет сейчас в палатке в парке, где прошлым летом жил я.
Мне же остается только возблагодарить Всевышнего, что у меня есть работа, благодаря которой я могу жить в человеческих условиях и держаться подальше от дна, с которого сейчас активно выскребают нелегалов.
Сколько я смогу проработать я не знаю. Причин, по которым это все может вдруг закончиться настолько много, что я их даже не буду перечислять. Если я смогу доработать до конца сентября, то очень сильно удивлюсь.
Как я уже писал ранее, с местными полицейскими у нас завязались вполне добрые отношения. Они не мешали работать нам, а мы не мешали работать им, и где-то даже помогали.
В мае месяце плотность полиции вдруг резко выросла в разы, приехало усиление из других регионов.
Сначала нас всех выгнали от ресторана. Просто приехали и сказали "убирайтесь". Мы начали было переставлять машины в другое место, но нам сказали "Вы что, не поняли? Вообще убирайтесь! Мы знаем, что вы тут нелегально таксовали. Больше вы это делать не будете."
Пришлось убраться.
К счастью, клуб стал работать сначала четыре, а потом и семь дней в неделю.
Там стали активно пастись местные баки, с марсельскими коллегами которых, я уже имел счастье познакомиться.
Сначала они просто сидели в машине у клуба и записывали все происходящее на камеры. Несколько раз они проезжали мимо нас, открыто всех фотографируя. Кто-то из наших увидел у них в машине планшет, на который в онлайн-режиме выводятся все камеры наблюдения, которых тут очень много. Я даже не сомневаюсь, что мою скромную персону там тоже много раз сфотографировали, но я их ничем не заинтересовал. Те, кто ловит нелегалов, ловит их в совсем других местах.
Баки занимались наркотиками. После месяца наблюдений, когда их уже все знали в лицо, и все привыкли, что их машина постоянно стоит у клуба, начались аресты наркодилеров.
Первым повязали черного с погонялом Ляпан (кролик). Он всячески косил под своих американских коллег: ездил на поднятом Хаммере с хромированными дисками, носил бейсболку и черные очки (ночью!), а до кучи - толстую золотую цепь со значком $ на груди.
Если клиенты хотели где-то взять кокса, то увидев Ляпана, смело шли к нему, и их предположения подтверждались.
В общем-то, это был довольно прикольный парень и даже стало жаль, когда его арестовали.
Потом стали вязать дилеров помельче, и на данный момент, кажется, арестовали всех.
Помню, мне один русский турист из Силиконщины говорил, что любит Лазурку за то, что тут можно спокойно покупать и нюхать, в отличии от Калифорнии, где с этим стало очень строго. Теперь и здесь туристам такого раздолья нет.
Сейчас мы думаем, что полиция будет делать дальше: переключится на следующий клуб или займется нами?
Первый тревожный звоночек уже прозвенел.
Асланбек стоял у своей Бэхи, оформленной не на себя, и о чем-то болтал с барменом из клуба. Вечер только начинался. Чуть в стороне стояла баковская машина, к которой все уже давно привыкли и не обращали внимания.
Тут баки подъехали к Асланбеку, вышли, показали полицейские жетоны и решили докопаться:
- Ты - чечен?
- Да.
- Работаешь?
- Нет. (признаться в нелегальной работе полиции = отправиться домой).
- Чья это машина?
- Не знаю.
- Покажи свои документы!
Он показал им бомжовскую медстраховку, которая тут является единственным документом нелегала.
- А, так ты - сан-папьер! (sans-papiers - человек без бумаг, нелегал). Что ты тут делаешь? Убирайся из Франции! Ты не должен тут жить.
Дальше его стали специально провоцировать, чтобы он сделал какую-нибудь глупость и начали говорить гадости про его мать. К счастью, никакую глупость он сделать уже не мог, т.к. сзади его взял в замок другой чеченец, блокировав руки, и оттаскивал подальше.
Асланбек кричал: "Ублюдки! Ублюдки! Не трогайте мою мать!"
Потом баки разбили фару, вырвали с мясом боковое зеркало и сделали несколько трещин на лобовом стекле.
У все еще стоящего там и офигевшего бармена спросили:
- Ты видел, кто это сделал?
- Нет.
- Хороший мальчик.
После этого сели в машину и уехали.
С тех пор прошло две недели и больше никто нас не беспокоил. Надеюсь, что они переключились на другой клуб, а про наш забыли.
Асланбек починил машину по страховке и работает дальше.
Он во Франции уже 8 лет и до сих пор не может получить документы. Его дети отучились во французской школе, старшие сейчас учатся в колледже, но все еще не имеют никаких прав.
По закону он может подать на получение документов по циркуляру Вальса, и он уже дважды подавал, но это делается на усмотрение префектуры, а префектура Ниццы отличается крайней нелояльностью к иностранцам. Сменить же регион он сейчас не может из-за детей.
И таких, как он, тут тысячи.
Я часто вспоминаю, как в январе 2015 года, добравшись из аэропорта до Парижа, шел по улице и не мог поверить в то, что смог вырваться. Я рвал в клочки российский паспорт (заграничный решил пока на всякий случай оставить), кидал его обрывки в мусорки по пути и думал: "Ну вот и все. Теперь я - свободный человек в свободной стране".
Спустя два с половиной года я не ощущаю себя ни в свободной стране, ни, тем более, свободным человеком.
Какой же я наивный был тогда!
Столкнувшись со всем, что я тут описал, я не стал любить Францию меньше, но я теперь гораздо лучше ее понимаю, и еще больше туда хочу.
Как справедливо заметил один мой комментатор, сейчас я нахожусь не во Франции, а в Нелегалии. Да, даже эта страна гораздо лучше России. Здешние полицейские-беспредельщики по сравнению с российскими - вообще просто милые добрые няшки, но Франция - моя любовь, моя мечта, и путь к ней еще очень долог.