Свидетельство К. Крупина
Мой отец, Крупин Константин Васильевич, 1918 г.р., участник Польской кампании 1939 года, Советско-финской и Великой Отечественной войн. Описывать весь боевой путь отца довольно долго, так как прослужил он семь лет, с 1939 по 1946 год. Первые бои принял в Белоруссии, потом Смоленское сражение, далее окружение под Вязьмой (сколько их было этих окружений?), количество всяких сборных, отдельных и прочих батальонов, бригад, рот отрядов и т.д. он и сам уже стал забывать.
Отец призывался из Ленинграда в 1939 году, там он работал по комсомольскому набору на оборонные предприятия. Служил в Щорсовской 44 дивизии в Житомире на Украине, в 305 полку, в полковой школе.
В 1939 году отец участвовал в польской кампании, пришлось повоевать с поляками. Задача была захватить как можно больше территории и 305 ст.п. прошел до Люблина, навстречу уже подходили немцы. Затем пришлось возвращаться до Буга. Участвовал в параде в Бресте вместе с вермахтом.
В декабре 1939 года их перебросили в район Кеми в летнем обмундировании. Шла Финская война, план состоял в том, чтобы пересечь Финляндию поперек, но 9 армия до Ботнического залива не дошла. Дивизия попала в окружение, потери несла большие, за три недели отец дослужился до комвзвода, так как комсостав выбивали снайпера. Сам тоже был тяжело ранен в плечо снайпером, тому менее повезло, получил пулю в живот.
Раненых вывозили из окружения на волокуше, которую тащил танк, на танке нарисовали красный крест, и финны не препятствовали. Его счастье, что его положили вниз, а кто был сверху - замерзли.
Лечился в тамбовском госпитале, сначала хотели руку ампутировать, так как начиналась гангрена, но он был в сознании и не дал. Занялся им один врач, призванный с гражданки, и потихоньку выходил. Справка о ранении сохранилась. В госпитале узнал, что вышло из окружения наших мало, а командира дивизии комбрига Виноградова расстрелял Мехлис.
После госпиталя долечивался в Ярославле в батальоне выздоравливающих, после этого был признан годным к строевой и был направлен во Владимир. Служил там снайпером, помощником командира взвода в 8 роте 3 батальона 785 стрелкового полка. 144 стрелковой дивизии. Сохранилась красноармейская книжка.
К будущей войне готовились серьезно, снайпера каждый день вели стрельбы в любую погоду. Кроме этого, им приходилось выезжать в Ковров на завод, где проводилась приемка снайперских винтовок, и надо было их пристреливать и отбраковывать. До дембеля оставалось шесть дней, как началась ВОВ. В общем, попал еще на 4 года.
На фронт ехали в Белоруссию, и вот на одном из перегонов была остановка, вдоль состава гуляла молодежь с гармошками. Кто-то из местных крикнул - куда, мол, служивые, едете, если в соседнее село вчера еще пришли немцы. Эта информация была передана по команде, начальник разведки батальона арестовал начальника станции, сняли с платформы мотоцикл и послали на разведку. Разведка была обстреляна через 6 км. Состав был остановлен и под угрозой расстрела железнодорожников отправлен задним ходом назад. Вперед ушли два батальона 785 полка прямо к немцам, их расстреляли прямо в вагонах. Из их состава удалось уйти нескольким человекам с одним из офицеров, так как длинна перрона оказалась короче длины состава, и, когда началась стрельба, они выпрыгивали под вагон и уходили на другую строну станции, где немцы не догадались поставить пулеметы. Остатки этих ребят вышли к своим уже под Смоленском, и вышли они на остатки своего полка.
Район, в котором вела бои дивизия - это северо-западнее Смоленска, Рудня, далее отступали на восток, дрались в окружении.
Отец вспоминал такой эпизод: однажды их перебрасывали вдоль фронта, была видимо, перегруппировка, нужно было заткнуть брешь в обороне и во время пешедрапа попали под воздушный налет, самолеты не бомбили, а только прошли пулеметными очередями и скрылись, никого не задело. Пройдя еще немного, он увидел на обочине дороги двоих, которые держали в руках какую-то банку и пытались ее открыть. Эти двое оказались поляки в своих четырехуголках (ошибиться он бы не смог, так как был участником кампании по захвату Польши в 1939 году в составе 305 стрелкового полка). Эти двое подобрали сброшенную немцами специальную фугасину, которая при падении выстреливала и разбрасывала листовки, но, видимо, на этот раз не сработала. Отец подошел к ним, увидел, что они пытались ее расковырять. Отец пытался им объяснить, что это за штука и приказал закопать ее, один даже взял лопату и пошел копать лунку (лопаты у них были с собой). На том они и разошлись. Отойдя метров 20-30, вдруг позади себя он услышал выстрел, оглянулся и увидел целое облако из листовок, один поляк лежал на обочине, взрывом ему разорвало живот и все внутренности высыпались на землю. Видимо, пока один копал, второй все-таки доковырялся. Санитары пытались оказать помощь, на какой-то подводе его куда-то отправили, но сказали, что вряд ли выживет.
Затем отец побывал в Вяземском котле. Из этого окружения выбирались боле двух месяцев, без карт двигаясь на запад и север по вражеским тылам. Дело доходило до того, что приходилось даже ночевать с немцами на каком то хуторе, те, видимо, заблудились, вымокли в болотах и заболели. Трогать их не стали, только забрали у них жратву да оружие. Далее воевал в составе 48 партизанской бригады. После выхода к своим в районе Ржева был снайпером, автоматчиком. Там воевал в 1942 году в 1262 полку 380 стрелковой дивизии.
В 1943 году дивизию перебросили на Орловское направление, и она первой брала Орел (в честь этого был первый салют). Далее Брянский фронт, бои за Днепр, операция "Багратион", ликвидация Минского котла, бои в Польше и Пруссии, взятие Данцига, Гдыни и Цопота, форсирование Одера, окружение Берлина. Таким образом получил отец высшее пехотное образование, в звании сержанта как начал воевать, так и закончил, отслужив 7 лет в пехоте.
Остался жив, это его главная награда, а на другие награды он сильно и не обращал внимания. Награжден двумя орденами Отечественной Войны 2 ст., Красной звезды, орденом Славы 3 ст., двумя медалями "За отвагу", "За взятие Кенигсберга, "За победу над Германией". Воевали и его два младших брата, один призывался в 42 г., другой - в 44 г., пришли живыми, но прослужили тоже по 7 годков. А вот двоюродным не повезло, полегло 13 человек четыре рода остались без мужиков.
Воспоминаниями своими он делился скупо. Старшему моему брату вообще мало что говорил, только уже последние годы перед смертью стал делиться. Но память у него была исключительная, помнил все снайперские таблицы наизусть, какое упреждение, при каком ветре, на какой дистанции мог выдать в два счета.
В буденовке отец после ранения в Финскую. Надпись на фотографии: Владимир 1940 г. 144 с.д. 785 с.п.
Два друга. Справа мой отец, слева неизвестный друг в увольнении. г. Владимир 1940 г.
Этот товарищ, с которым они служили кадровую, погиб на глазах у отца в 1941 году, когда были в окружении.
Дело было где-то под Смоленском, конкретно я вспомнить не могу, попали они под обстрел немцев которые захватили на железнодорожной станции наши счетверенные зенитные установки. Огонь был настолько плотный, что в живых остались единицы. Отец рассказывал ,что наметил небольшую лощинку до которой было метров 20-30 и решил укрыться в ней, не добегая последние 5-6 метров он практически в нее нырнул, а его товарищ эти последние метры пробежал на ногах, получил 5 пуль в грудь и упал рядом, только успел перевернуться и крикнуть: "Костя напиши матери Рязанская губерния, Левтолстовский район, деревня Выщенки".
Отца не стало в 2003 г. Почему он не написал в свое время это его нужно спрашивать, видимо столько за войну пришлось народу перехоронить, что всех и не вспомнишь, а его он говорил, что где его схоронил наверное бы нашел, видимо примета какая-то была. Имя и фамилию я не помню, но остались довоенные фотографии где они сфотографированы вместе. Думаю по такой информации можно восстановить имя, и, может, найдутся родственники.
Есть надежда что неизвестного найдем, с большим трудом нашел я этот населенный пункт, который переходил четыре раза то в Рязанскую, то в Тамбовскую, Черноземную и наконец Липецкую обл. Звонил в администрацию, там вроде занимаются.
Крупин А. К., Кострома