Бои за Медное 17-19 октября 1941
Из книги
На правом фланге Московской битвы / Сост. М. Я. Майстровский. - Тверь: Моск. рабочий, 1991. - 352 с.: ил. isbn 5-239-01085-4., http://militera.lib.ru/memo/russian/sb_na_pravom_flange_moskovskoy_bitvy/index.html
Взгляд танкиста
А. В. Егоров,
генерал-майор танковых войск, бывший командир 8-го танкового полка 8-й танковой бригады
Поединок
...
Во время одной из танковых атак экипаж И. Ф. Костюченко раздавил противотанковое орудие и автомашину, сжег один вражеский танк и, сокрушая все на своем пути, врезался в боевые порядки противника. Увлеченные успехом, танкисты не заметили, что наступавший рядом с ними танк старшего сержанта Н. Г. Тарасова подбит и что они остались одни.
И тут машина содрогнулась от взрыва и остановилась. Снаружи послышалось: «Рус, сдавайся!» В ответ ударил танковый пулемет. Немцы отпрянули.
Неподвижный танк продолжал сражаться. Потом боезапас кончился. Танк замолчал.
Гитлеровцы застучали по броне: «Рус, выходи!» Несколько крепких слов дали им понять: русские не сдадутся...
Местные жители потом рассказывали: гитлеровцы притащили к неподвижной машине соломы, хвороста и подожгли. Когда пламя охватило танк, в машине запели. Это были слова «Интернационала»...
Майор Г. Громыко рассказывал:
- Когда #Медное было отбито от врага, мы нашли этот героический танк на одной из улиц. Извлекли четыре обгоревших трупа. Опознать людей было невозможно. Нашли только обгоревший комсомольский билет на имя Ивана Федоровича Костюченко.
Тогда, в горячке непрерывных сражений, имена других членов экипажа так и не установили. А после войны не вдруг вспомнили. Так и остались безымянными.
Эти двое суток - 15 и 16 октября между Медным и Горбатым мостом день и ночь шла непрерывная огненная круговерть. Стычки танковых групп, атаки и контратаки сменяли друг друга. Пальба, дым, чад, гул моторов, и при всем этом неясность общей ситуации. В полку оставалось 18 боеспособных танков, требовали ремонта 29 машин. Поредели ряды командиров взводов, выбыли три командира роты. Противнику удалось подтянуть силы. Против нас стали действовать части 36-й мотодивизии и 6-й танковой дивизии немцев. Подошла еще одна пехотная дивизия. 17 октября группе немецких танков удалось проникнуть в наш тыл, и полк был вынужден с боем оставить Каликино, Поддубки и Медное. При отходе отличился взвод лейтенанта Ф. К. Логинова. Его танкисты уничтожили 6 орудий, 5 минометов, 10 машин с боеприпасами и до 300 гитлеровцев.
Чтоб задержать гитлеровцев и вытащить свою неисправную технику, мы пошли на хитрость. С наступлением темноты стали гонять по Ленинградскому шоссе тракторы. К линии фронта тракторы шли со светом, затем втягивались в лес, гасили свет и уходили за неисправными танками, чтоб отбуксировать их на ремонтную базу под Лихославль. А в лесу оставляли костры. «Режиссером» этого «театра» был старший лейтенант А. Ф/ Сотников. Немцы поверили, что в лесу «сосредоточение» наших танков. Над лесом гудели их самолеты-разведчики, а перед рассветом там загрохотали бомбы, от которых пострадал только лес.
18 октября бригада была подчинена 31-й армии. Полк пополнился личным составом и боевыми машинами. Батальоны приняли капитан Д. К. Гуменюк и капитан А. Н. Ушаков - смелые и энергичные офицеры. Ротой тяжелых танков командовал лейтенант Н. И. Лященко, помощником командира полка по технической части стал старший лейтенант А. Ф. Сотников.
Вместе со 185-й стрелковой дивизией нам предстояло 19 октября освободить Медное и Поддубки.
В то утро над Волгой и Тверцой опустился густой туман, укрывший боевые порядки полка. Видимость была не более 400 метров, это нам хорошо помогло. Танки первого эшелона вместе со стрелками 1319-го полка пошли в атаку. С опушки дубовой рощи хорошо был виден передний край противника. Мы наблюдали за движением танков. Они ходко шли ржаным полем. Первая линия танков под командованием капитана Гуменюка засверкала орудийными вспышками. Атака была столь стремительной, что немцы не успели организовать огонь. Беспорядочная стрельба их пушек не причинила нам большого вреда. Враг отступал. Поле было усеяно серо-зелеными шинелями. Преследуя противника, стрелки 1319-го полка бросились в ледяную Тверцу. Одетые в форму танкистов автоматчики батальона капитана Шестака (немцы их называли черной пехотой) первыми вышли вслед за танками на другой берег. Бросая танки и орудия, гитлеровцы поспешно отступали.
В разгар боя к моему танку подъехали полковник Ротмистров и еще три офицера из штаба армии и фронта. И в это время над головой завыли бомбы: немцы пытались с помощью авиации восстановить положение. Одна бомба рванула у самого здания, у которого мы стояли. Послышался треск, и мне на плечи упала оконная рама. В общем, было не до смеха, но остряки потом говорили: «Это нашему командиру за Медное вместо лаврового венка».
К 14 часам 19 октября Медное было полностью очищено от врага. В селе было освобождено 500 советских военнопленных, которых фашисты не успели угнать.
Взгляд пехотинца
В. С. Флеров,
ветеран 185-й стрелковой дивизии
Мы - пулеметчики
...
Ночь была не просто темная, а темнущая, такая, про которую говорят - хоть глаз выколи. Отдельные очаги пожаров, далекие, у горизонта, казалось, делали ночь еще темней. Перед рассветом - привал в лесу. Настало утро, а команды идти вперед не было. Станковые пулеметы - станкачи, как мы их называли, сняли с тачанок и подтащили к лесной опушке, к кромке, где кончался лес.
Подошли командир роты, политрук: «Там, впереди, в тумане, село Медное, в нем немцы. Надо узнать, есть ли они на нашей стороне реки, где-то здесь мост через Тверцу...» Надо так надо. Пошло 5-6 бойцов. Спускались как бы вниз, с горы, шли по какой-то промоине или лощинке. И темнота, и туман рассеивались медленно. Показалась какая-то изгородь, мы вышли на дорогу. Шедший впереди остановился, что-то увидел. Подошли последние, сгрудились... У дороги лежал убитый. Две «шпалы» - майор, в петлицах значки связиста, сапоги сняты, брюк нет, офицерская добротная шинель распахнута, на животе, видимо, была медицинская грелка. Командир сказал: «Посмотрите документы». Я нагнулся: один глаз убитого смотрел в небо, а вместо второго вспучился кровавый пузырь. Стреляли из пистолета в упор, в затылок. Нагрудные карманы командирской гимнастерки вывернуты, карманы шинели - тоже. Так мы и не узнали, кто был этот застреленный майор. Позднее я услышал из рассказа комиссара нашего 1319-го стрелкового полка Н. В. Дыхно, что в селе Медном был госпиталь, захваченный немцами, которые зверски расправились с ранеными и больными: были трупы с распоротыми животами, отрубленными головами, выколотыми глазами. Найденный нами майор был из этого госпиталя.
...Пока мы шли вперед, стрельба стала сильней. Слышались орудийные выстрелы с нашей стороны, хлопки немецких минометов, редкий винтовочный огонь, стрекот станковых пулеметов и быстрое «та-та-та-та» немецких автоматов, иногда переходящее в сплошной треск. Появились сараи и домишки, видимость улучшилась. Дорога привела нас к мосту. С одной стороны нас прикрывала насыпь дороги, а с другой могли заметить из-за реки. Последние 100 метров пришлось ползти вдоль канавы. Поочередно заползли наверх, прикрываясь мостовой фермой, залегли. Потом - рывок по мосту на ту сторону. Немцы не успели заминировать мост. Боевое охранение могло спокойно расстрелять нас, но немцы бросились к машине, сразу вильнувшей в проулок под нашими выстрелами. Несколько, видимо, неисправных машин остались на площадке у моста.
Меня послали доложить об успехе. Шинель я оставил ребятам и налегке побежал обратно. В полукилометре [136] встретил наших пулеметчиков, а потом группу всадников, в которой выделялся человек в кавказской бурке. Это был командир нашего 1319-го стрелкового полка майор Д. В. Казак. Он с усмешкой выслушал мой не очень военный, но наполненный пафосом доклад, изрек: «Молодцы, пулеметчики! Двигать всех в Медное!» Я рванул к своим...
Тачанки уже подошли из леса. Погрузили «максимы» и двинулись к мосту. Нас обогнали два или три наших танка, спешившие туда же. Это были боевые машины из прославленной 8-й танковой бригады, которой командовал полковник П. А. Ротмистров, впоследствии Главный маршал бронетанковых войск.
...Из Медного мы форсированным маршем двинулись дальше.
Судя по воспоминаниям пехотинца, они подходили к Медному с севера, по Ленинградскому шоссе.
Значит, убитого из пистолета в затылок полураздетого майора они нашли где-то в районе деревни Ямок, в двух шагах от того места, где через полсотни лет польские и мемориальские аферисты откопают две тысячи погибших людей в братских захоронениях в воронках от бомб, и объявят их шестью тысячами расстрелянными энкаведешниками из "вальтеров" в затылок польскими элитными интеллигентами.
Не знаю, что и сказать. Скорее всего, просто совпадение. Но очень зловещее.
