Rethinking Counterinsurgency - Глава 4, часть 1
Глава 4
Новый взгляд на стратегию и операции
Предыдущие КП кампании подтвердили необходимость эффективного стратегического плана и оперативного ответа, который демонстрировал бы как легитимность, так и эффективный межотраслевой подход. Данная глава объяснит проблемы, произрастающие из постоянной нужды в таком стратегическом планировании и таком инструментарии претворения стратегического плана в жизнь, которые по-настоящему соответствуют особенностям противника.
Авторы заявляют, что силы коалиции были, с доктринальной точки зрения, застигнуты врасплох комплексным ПД в своей новейшей форме. Шок был системным, включив в себя политических лидеров, творцов внешней политики и военных планировщиков. В прошлом, британцы также начинали свои кампании неудачно, обычно по причине того, что первоначальные усилия были сконцентрированы на уничтожении террористов. В Малайе и Северной Ирландии лишь спустя несколько лет после начала кампании удавалось сменить «стратегию измора» на более маневристский подход, который обращался, прежде всего, к окружению ПД, а не к самим террористам. В собственном КП опыте (Вьетнаме) США никогда не смогли сменить свой образ мышления схожим образом. Джон Нагл заявляет, что на институционном уровне, Вьетнам можно считать историей отдельных личностей, пытавшихся внести изменения, но проигрывающих битву сильной институционной культуре, предрасположенной к войне на истощение [см. прим. 1]. В своем исследовании 2005 года о силах США в Ираке, британский бригадир [звание, равное американскому бригадному генералу] Найджел Эйлвин-Фостер (Brigadier Nigel Aylwin-Foster) счел американские войска стремящимися «считать наступательные операции решением проблемы», не понимая всех недостатков данного подхода [см. прим. 2]. Несмотря на то, что «завоевание народной поддержки» являлось целью сил США, Эйлвин-Фостер обнаружил, что войска США интуитивно оставались в «режиме военных действий» [см. прим. 3], не понимая, что во время КП операции, каждый солдат должен понимать все оттенки серого в гражданско-военных взаимоотношениях [см. прим. 4]. Многие считали, уничтожение или захват террористов решит все проблемы. Излюбленной тактикой был однодневный рейд бригады, концентрировавшийся на уничтожении повстанцев, а не на защите населения. По мнению Эйлвин-Фостера, армия США не была приспособлена к своей роли с культурной точки зрения, предпочитая «воевать на истощение» с помощью высоких технологий. Эмоции и «сильное ощущение морального авторитета лишь обостряли ситуацию» [см. прим. 5].
Колин Грей, рассуждая о тех же проблемах с более академичной точки зрения, счел проблемой американский «метод ведения боевых действий». США страдают от «дефицита стратегии», а командиры ВС США должны распрощаться с мнением о том, что стратегия не входит в их должностные обязанности [см. прим. 6]. Грей предостерегает от использования «запатентованных» стратегических решений, которые содержат в себе одну «революционную идею», которая кажется вот-вот принесет победу, но опирается на упрощенное видение ситуации. В прошлых КП кампаниях, планирование США стало «стратегией тактики», которая больше рассчитывает на постоянное внедрение революционных идей - новых организаций, новой технологии и деятельности спецслужб, нежели на эффективных и долгосрочных усилиях. Впрочем, Грей совершает ошибку, считая ПД статической концепцией, с которой может справиться «одна работающая теория» [см. прим. 7]. Авторы данной работы считают, что ПД является эволюционирующей концепцией, с которой могут справиться постоянно эволюционирующие КП силы. Эффективные инструменты претворения плана в жизнь являются столь же важными, сколь и сам стратегический план. В прошлом, конные армии были убедительно побеждены армиями с огнестрельным оружием, несмотря на стратегию. В КП действиях, оперативное мышление в Малайе и Северной Ирландии было, поначалу, побеждено комплексным ПД.
Стратегическая дилемма
Политики любят говорить, что «каждое ПД уникально», а затем не делать логичного вывода, что их собственные неудачи в стратегии основаны на ошибочном понимании незнакомой ситуации. Для крупных институтов требуется много времени, чтобы принять новый окружающий мир, и изменить методику действий, принятую в прошлом. Таким образом, важный факт состоит в том, что американская ВПТ, как и британские КП кампании, началась со «стратегии измора», как в концепции, так и в своем исполнении. Дилемма заключается в том, что, с точки зрения внутригосударственного политического выживания лидера, стратегия измора является более безопасным выбором.
«Объединенная» (joined-up) стратегия премьер-министра Тони Блэра. Будучи премьер-министром, в 1999 году Тони Блэр заявил о концепции «объединенной» внешней политики. В данной концепции, он пытался создать связь между проблемами глобальных изменений, окружающим миром, экономикой и стратегией безопасности. В марте 2006 года, он снова сослался на эту концепцию, подчеркнув преемственность политики последующими вторжениями Великобритании в Косово, Сьерра-Леоне, Афганистан и Ирак [см. прим. 8]. В ответ на критику правительственных решений о поддержке интервенций США, Блэр заявил, что цивилизованное общество не имеет возможности «кроткого бездействия» [см. прим. 9]. В соответствии с объединенной политикой Блэра, победа демократии в Ираке и Афганистане является важнейшей ступенью на пути победы над глобальным терроризмом. Тони Блэр считал, что исламские активисты были лишь отдельными экстремистами, и видеообращение Мохаммеда Садик Хана необходимо разъяснить [см. прим. 10]. По мнению Тони Блэра, Садик Хан и джихадисты, в целом, противостоят не Западу как таковому, а всему цивилизованному сообществу. Это глобальное сообщество, по его мнению, состоит из мусульман, евреев, индусов, а также христианских культур, связанных с Западом. Тони Блэр заявил, что джихадистские стремления к самоуправлению, обучению, установлению статуса женщин и уничтожению всех остальных религий являются абсурдными, и с ними должны бороться все члены цивилизованного общества, и, в первую очередь, мусульмане.
Как и ВПТ, контрстратегия Блэра проста, почти приемлема, и политически привлекательна для большинства. Премьер-министр Великобритании назвал джихадистов экстремистами, изолированными «бешеными псами» без последователей или искренней поддержки. По его мнению, поскольку у повстанцев не было народной поддержки, не имело смысла бороться с «болотом» - приоритетом должны были быть «москиты». Данный тип мышления очень близок к американской концепции «войны на истощение», и открывает путь к подходу «давайте сделаем хоть что-то», который, в своей сути, является военным и контртеррористическим. Контртеррористические цели британской кампании были поддержаны премьер-министром Великобритании Гордоном Брауном в своем обращении к Королевскому объединённому институту оборонных исследований. В этом обращении он перечислил следующие направления национальной безопасности: полиция, силы безопасности, пожарные службы, скорая медицинская помощь, контроль над границами, идентификационные карты, удары по финансам террористов и т.д [см. прим. 11].
Этот план, скорее всего, удовлетворяет некоторых избирателей в Великобритании, но он ни понимает, ни противостоит тому, что наносит удары по Западу. Если посмотреть на план с точки зрения настоящей стратегии, это провал. С 2002 года, увеличивающийся поток аналитических работ указывает и на опасность объявления джихадистского движения всего лишь «терроризмом», и на ограниченность убеждения в том, что эта проблема может быть решена «контртерроризмом» [см. прим. 12]. С западной точки зрения, джихадистский смертник похож на бешеного пса, и, таким образом, его возможно лишь уничтожить, забыв о его мотивах. Но в традиционных мусульманских общинах Великобритании и Европы, действия жестоких экстремистов, сколь угодно отвратительные, отражают весьма реальное негодование этих общин. Утверждения Блэра не принимают в расчет то, что, для многих мусульман, ярмо уммы сильнее, чем версия цивилизованного общества Тони Блэра. В традиционных мусульманских обществах, которые представлены и в Британии и в Европе (в виде меньшинств), мусульманский бешеный пес предпочтительнее иноверца, особенно британского или американского иноверца. Концепция мусульманских контактных лиц (которые, по мнению Блэра, должны доблестно отразить заявления Садик Хана о британском обществе), нуждается в большом числе британских мусульман, которые желают быть представителями государства. Также, эта концепция предполагает, что эти представители, коли таковые найдутся, не потеряют немедленно всякое влияние в мусульманских общинах, которые и требуется переубедить [см. прим. 13]. Принятие контртеррористической стратегии требует знания о путях, которыми экстремистская идеология добирается до людей, о размере европейских общин, и, что важнее - о проценте людей в этих общинах, которые сочувствуют джихадистским взглядам. Этими знаниями Запад не обладает, а без них опасно затевать кампанию, которая «делает хоть что-то» преимущественно силовыми действиями, и не обращает внимания на связь между мусульманскими симпатиями и энергией джихадистского меньшинства.
Контрповстанческая кампания
Список терактов последнего десятилетия, связанных с глобальным джихадом, означает, что помимо США, есть ещё несколько стран, которые заинтересованы в безопасности, основанной на более тесных взаимоотношениях между Западом и мусульманами. Таким образом, их долгосрочной коллективной целью не может быть контртеррористическая кампания, которая стремится к попытке уничтожения бесконечного потока молодых джихадистов. Стремлением таких государств должно быть рассеивание ощущения изоляции и отчужденности, а также управление мусульманским населением на пути к успеху. Европейским государствам надо в первую очередь разобраться с разобщенностью у себя дома. Все государства должны применять непрямой подход, заменяя предрассветные облавы пропагандой того, что джихад скучен и неинтересен. Параллельно с внутригосударственной кампанией, необходимо помочь слабым государствам, которые находятся в одном шаге от превращения в убежища вооруженных джихадистов. Данный спектр направлений деятельности, как внутригосударственной, так и международной, необходимо свести в связную кампанию, которая стала бы выражением настроений мощного общества. На тактическом уровне, эта кампания должна стать мозаикой различных операций в различных местах, которые, тем не менее, имеют один и тот же долгосрочный стратегический замысел. Более того, необходимо достичь высокого уровня оперативного взаимодействия между частями этой мозаики, чтобы действия американского военного командира в Джелалабаде не мешали бы местным государственным инициативам в Брэдфорде и наоборот.
Целью этого исследования не является детальное изложение этой стратегии по странам, районам и обществам. Его цель - показать, что сегодняшняя концепция (или же её отсутствие) противоречива и контрпродуктивна. Тактическая военная ценность однодневного рейда силами бригады в пригороде Багдада стирается на уровне коалиции, когда такая операция представляется мусульманской аудитории. Тактический военный командир в пригородах Багдада не знает (и ему, скорее всего, все равно), что его небольшой успех усиливает напряженность на улицах британских, итальянских, французских, бельгийских и датских городов, где уже существует радикальная отчужденность между обществами. КП мышление должно учитывать реалии окружающего мира. Следующие кампании должны быть:
- под руководством политиков,
- международными по составу,
- межотраслевыми,
- многофункциональными по составу вовлеченных политических сил и возможностей,
- по-настоящему объединенными
Поэтому, целью данной главы является описание кампании, которая является чем-то большим, нежели войной на истощение против террористов.
Поддержание примата политики. Кампания должна проходить под руководством политиков. Её политические цели должны быть разъяснены и поняты всеми, до самого последнего солдата. Во всей структуре кампании не должно быть «чисто военной» области деятельности, нигде военные действия не должны быть главенствующими. Также, не должно существовать действий, которые не требуют от обычного солдата понимания и исполнения политических задач кампании. Действия солдат должны демонстрировать эти императивы. К примеру, солдаты должны понимать важность достижения баланса между завоеванием поддержки населения и созданием вредного имиджа, типичного для агрессивной армии, занятой обеспечением собственной безопасности [см. прим. 14]. Мы живем в эру «стратегических ДТП» [см. прим. 15], когда каждый солдат в форме или без неё, представляет собой политические цели всей коалиции, а также является видимым сразу нескольким различным эшелонам мировых, государственных и местных СМИ, и ответственным перед ними.
Определение стратегического центра тяжести противника. Действуя против глобального противника, важно уметь видеть, какие области конфликта важны, а какие периферийны с точки зрения джихадиста, а не стран коалиции. Блэр и президент Буш считают защиту успеха демократии в Ираке и Афганистане важными для глобальной ВПТ. Однако по причинам, объясненным в третьей главе, натиск глобального джихада продолжится вне зависимости от успеха или провала кампаний в Ираке и Афганистане. Энергия движения проистекает не от его влияния над территорией. Таким образом, его натиск не будет остановлен в местах, которые на Западе считаются передним краем ПД. Логичная контрстратегия должна исследовать и сконцентрироваться на реальных источниках силы противника, а не на полях боя, куда могут съехаться террористы со всего мира. Данное исследование может сподвигнуть планировщиков принять другой взгляд на центр тяжести противника, которым может оказаться не враждебная территория, а побуждающее сочетание обстоятельств. Таким образом, вторжение на территорию, где предоставляется убежище настоящим беженцам, сможет стать вторичным по отношению к «отделению» [см. прим. 16] ощущения недовольства от виртуального измерения, где противник перемещается, действует и набирается сил.
Борьба в виртуальном измерении. В парадигме комплексного ПД, эффект от пропаганды действием сильнее, нежели от самого действия. Таким образом, действия избираются больше по критериям драматичности и видимости, нежели по критериям традиционной военной ценности, измеряемой в уничтоженной технике и завоеванной территории. В такой кампании, ПД нужно лишь сохранять боеспособность, и продолжать совершать теракты для воодушевления сообщества своих неизвестных сторонников. Распространением же информации о действиях ПД займется нейтральная энергия СМИ и Интернета. Для того чтобы ПД выжило в кругах умеренного большинства мусульман, число которых в Евросоюзе неизвестно, этим мусульманам нужно лишь оставаться бездеятельными. Нейтрализация пропаганды, проистекающей из нападений джихадистов, уничтожила бы источник энергии, лежащий в сердце стратегического центра тяжести ПД. Для достижения этого, нужно создать объединенную информационную кампанию, целью которой является изменение ожиданий уязвимых личностей и потенциально недружелюбных общин. Для своей эффективности, кампания должна проходить под явным руководством мусульман, а её содержание должно создаваться мусульманами. Для привлечения большого числа образцов для подражания и ключевых пропагандистов, странам с мультиэтническим населением необходимо будет решить проблемы, описанные в третьей главе. Основным информационным посылом должна быть интеграция: мусульманское население уже было частью глобального успеха и изобилия, которые не являются исключительно западными, и может стать их частью вновь [см. прим. 17]. Успешная борьба с кампанией пропаганды действием может потребовать от коалиции, а в особенности от её военных сил, перемещения в виртуальное поле боя. Это, в свою очередь, потребует пересмотра ценности силового эффекта военных действий. Виртуальные эффекты и телевизионное изображение должны получить большее распространение, чем раньше. Есть некоторые доказательства того, что Корпус Морской Пехоты США использовал такую концепцию в 2004 году в Фаллудже. Следующим требованием является включение всего спектра важных групп населения (вместо сегодняшнего упора исключительно на население стран коалиции) в культурную часть кампании коалиции.
Изоляция активистов. Генерал сэр Руперт Смит указывает на то, что времена отделения прямыми способами активистов ПД от симпатизирующего им населения давно прошли. В Малайе, сэр Роберт Томпсон и сговорчивая колониальная администрация использовали прагматичные («прямые») методы отделения китайского сельского населения от ПД - китайцы физически перемещались в охраняемые деревни. После того, как политика «войны на истощение» провалилась в Северной Ирландии, британцы отделили ИРА от сочувствующего населения непрямым методом. В операционных районах ИРА, население было «превращено в средний класс» - эти районы щедро финансировались, там развивалось образование, и появлялись коммерческие стимулы. После таких мер, новый «средний класс» операционных районов ИРА уже не являлся частью беспокойного люмпен-пролетариата [см. прим. 18]. Теперь люди зарабатывали достаточно денег, владели домами, и им была отвратительна перспектива поддержки жестоких форм беззакония. Все ещё неясно, появится ли какая-нибудь стратегия изоляции в британской и американской версии глобальной ВПТ.
Принятие дилеммы политики. Логика противостояния кампании пропаганде действием заставляет руководителей КП кампании (т.е. спецслужбы+правительство) пойти на такие уступки, которые можно счесть переворотом их основным принципов и убеждений. Успешная КП кампания заключает в себе обычную дилемму планирования. Настойчивое ПД, которое пользуется поддержкой населения, измеряемой в миллионах людей, должно, в своей основе, иметь невыдуманную причину недовольства. Для успеха, контрстратегия должна обратить свое внимание на эту причину недовольства. Лишение ПД популярной поддержки является сложным даже в идеальных условиях, в которых находились британцы. В сегодняшних обстоятельствах, включающих в себя разбросанное по миру мусульманское население (как описано в третьей главе), это становится ещё сложнее. Политическая кампания малайского ПД была нейтрализована, когда колониальный режим даровал независимость [Малайе] и передал власть демократически избранному национальному правительству на ранних стадиях кампании. Британские плантаторы каучуковых деревьев и младшие колониальные чиновники скрежетали зубами, но эта стратегия была маневристской и успешной. Столь резкий отказ от прошлых принципов возможен для очень уверенного в себе правительства, которое практически не несет ответственности перед электоратом. Именно так и было в Малайе, и (в меньшей степени) в Ольстере. Неясно, имеют ли Буш и Браун необходимый опыт глобальных КП операций, или же необходимую политическую поддержку, чтобы сделать маневристские уступки в задачах глобальной ВПТ, или же во внешней политике.
Процесс пересмотра объединенной стратегии коалиции должен обратить внимание на виртуальное и мусульманское измерения, а также определить их влияние на задачи коалиции. «Превращение в средний класс» всего мусульманского мира не представляется реальным. Может быть, в развитых странах это и возможно, но для общин, находящихся на грани смерти, схожим эффектом может обладать восстановление безопасности человека. Методология восстановления этой безопасности в провинциях Афганистана является образцом для будущих действий. В данном случае «безопасность человека» относится к гарантии жизнедеятельности, дополненной личными свободами, связанными с либеральным обществом. Таким образом, пересмотр компонентов КП кампании (политического, виртуального, социального и компонента безопасности) может открыть нам, что военное измерение становится подчиненным элементом более широкой и сложной мозаики взаимодействующих операций. Нет единого лекарства: победа над комплексным ПД требует межведомственного подхода.
Эффективность инструментария
В глазах новостей и режиссеров, образом интервенций, проходящих после 11.02.2001, будет шум и драма однодневных рейдов: тела, стрельба и улицы, осыпанные мусором, гильзами и осколками. К счастью для вооруженных сил коалиции, они, вероятно, перейдут в пост-иракскую фазу операций, в которых потребуется другой темп и исполнение других функций. В сегодняшней среде анализа, «пост-Ирак» кажется очень далеким. Несмотря на это, некоторые события, которые уже были определены выше, как долгосрочные условия, представляют полезную основу, с которой можно видеть, какие этапы Запад недавно прошел, и (что более важно), куда он направляется.
Если основываться на этих условиях и превалирующих международных структурах, можно сказать, что в будущей стратегии против глобального джихада, коалиции, ведомые США, будут продолжать совершать интервенции и держать войска за рубежом. Однако, в пост-иракской эре может иметь место бОльшая сознательность, и понимание того, что усилия должны быть многосторонними, а военный компонент должен быть подчиненной частью многоаспектной контрстратегии. Всё множество элементов мозаики будет использовать непрямой подход для того, чтобы лишить глобальное ПД народной поддержки в конкретных государствах. Поэтому, силы коалиции смогут разворачиваться в виде сил безопасности для обеспечения силы ослабленного государства, не неся, при этом, преимущественно военных задач. Однако, при серьезных нарушениях порядка, члены вооруженных сил должны быть способны превратиться из сотрудников безопасности, наблюдателей за границами, инструкторов, штабных офицеров и наблюдателей в строевых солдат. В данном случае, постоянная опора на кратковременные меры, футуристичные технологии, спецоперации и надежду на стратегическое чудо-рецепт, означает неспособность понять прошлое, или направление будущего. В кинематографических версиях Ирака эти средства вполне постижимы, но во время будущих операций, операционное пространство будет менее подчинено солдатам. Целями последней главы данной работы являются: концентрация на стандартной функции военных в будущих ПД операциях; понимание места вооруженных сил в описанной мозаике; прогнозирование большей подчиненности военных сил политическому руководству кампаний; описание того, что Запад уже знает об успешных коалициях.
Дефицит доктрины
Из-за шока от столкновения со всей сложностью глобального джихада, правительства Великобритании и США не сразу ответили совместными усилиями (т.е. с взаимодействием, как между ведомствами собственных администраций, так и на международном уровне). Более того, на уровне планирования пока не ясно, какую стратегию выберет Запад для контрмер. Британское правительство понимает, что интервенция в другие страны изначально подразумевает работу МИД, Минобороны и Управления по развитию заморских территорий (Overseas Development Department). В январе 2006 года, Минобороны Великобритании опубликовал протокол собрания, чей «всеобъемлющий [межведомственный] подход» предлагает методологию обмена информацией, и определения структуры межведомственной иерархии для конкретной ситуации [см. прим. 19]. Схожая инициатива существует и в Вашингтоне [см. прим. 20]. Собрание британского Минобороны в общих чертах поняло проблемы управления межотраслевой кампанией, которая однозначно будет включать в себя гуманитарные и политические функции, а также обеспечение безопасности, правопорядка и развития. Однако по результатам собрания не была установлена определенная структура управления. Во время каждой внештатной ситуации продолжается межведомственная борьба, а руководство на высшем уровне все ещё отсутствует. Также, нет никаких видимых усилий для формирования отдела, который способен слаженно развернуться и взять управление над контрстратегией, эффективность которой будет сопоставима с противником.
Для военных, последствием этого является то, что целый ряд слабо взаимодействующих национальных правительств и различных их ведомств, проводят то, что простыми словами можно назвать КП кампанией. Эта кампания включает тот же целостный подход, который использовал Томпсон в Малайе, но в данном случае каждое направление представляется не менее, чем одним ведомством на национальном уровне. Эта эскалация сложности и масштаба усугубляется на международном уровне. Вооруженные силы являются ключевой частью этого, но проблема состоит в том, что никто из вовлеченных ведомств и стран не имеют единого взгляда на КП действия.
Отсутствие доктрины было предсказуемым. В 1990-ых годах, основным приоритетом в США и Великобритании была разработка доктрины миротворческих операций. Но получившиеся политкорректные руководства не смогли указать на возможность того, что интервенциям, со сколь угодно благими целями, могли эффективно противостоять местные вооруженные силы. К концу 1990-ых, когда культура интервенции стала обладать всё более и более серьезным военным потенциалом, недостающим элементом в западных знаниях стала доктрина для КП действий, которая должна была:
- быть признанной на международном уровне, в особенности - странами коалиции и странами, где проводится интервенция,
- включать только приемлемые на международном уровне методы (как подразумеваемые, так и открыто рекомендуемые),
- включать стандартизированное представление о всем спектре противников (см. ниже),
- включать институционное знание и принципы, связанные с поддержанием согласованности, и действиями в составе коалиции,
- включать принципы и методы, относящиеся к виртуальному измерению стратегии,
- представить общую методологию измерения успешности.
Новый взгляд на стратегию и операции
Предыдущие КП кампании подтвердили необходимость эффективного стратегического плана и оперативного ответа, который демонстрировал бы как легитимность, так и эффективный межотраслевой подход. Данная глава объяснит проблемы, произрастающие из постоянной нужды в таком стратегическом планировании и таком инструментарии претворения стратегического плана в жизнь, которые по-настоящему соответствуют особенностям противника.
Авторы заявляют, что силы коалиции были, с доктринальной точки зрения, застигнуты врасплох комплексным ПД в своей новейшей форме. Шок был системным, включив в себя политических лидеров, творцов внешней политики и военных планировщиков. В прошлом, британцы также начинали свои кампании неудачно, обычно по причине того, что первоначальные усилия были сконцентрированы на уничтожении террористов. В Малайе и Северной Ирландии лишь спустя несколько лет после начала кампании удавалось сменить «стратегию измора» на более маневристский подход, который обращался, прежде всего, к окружению ПД, а не к самим террористам. В собственном КП опыте (Вьетнаме) США никогда не смогли сменить свой образ мышления схожим образом. Джон Нагл заявляет, что на институционном уровне, Вьетнам можно считать историей отдельных личностей, пытавшихся внести изменения, но проигрывающих битву сильной институционной культуре, предрасположенной к войне на истощение [см. прим. 1]. В своем исследовании 2005 года о силах США в Ираке, британский бригадир [звание, равное американскому бригадному генералу] Найджел Эйлвин-Фостер (Brigadier Nigel Aylwin-Foster) счел американские войска стремящимися «считать наступательные операции решением проблемы», не понимая всех недостатков данного подхода [см. прим. 2]. Несмотря на то, что «завоевание народной поддержки» являлось целью сил США, Эйлвин-Фостер обнаружил, что войска США интуитивно оставались в «режиме военных действий» [см. прим. 3], не понимая, что во время КП операции, каждый солдат должен понимать все оттенки серого в гражданско-военных взаимоотношениях [см. прим. 4]. Многие считали, уничтожение или захват террористов решит все проблемы. Излюбленной тактикой был однодневный рейд бригады, концентрировавшийся на уничтожении повстанцев, а не на защите населения. По мнению Эйлвин-Фостера, армия США не была приспособлена к своей роли с культурной точки зрения, предпочитая «воевать на истощение» с помощью высоких технологий. Эмоции и «сильное ощущение морального авторитета лишь обостряли ситуацию» [см. прим. 5].
Колин Грей, рассуждая о тех же проблемах с более академичной точки зрения, счел проблемой американский «метод ведения боевых действий». США страдают от «дефицита стратегии», а командиры ВС США должны распрощаться с мнением о том, что стратегия не входит в их должностные обязанности [см. прим. 6]. Грей предостерегает от использования «запатентованных» стратегических решений, которые содержат в себе одну «революционную идею», которая кажется вот-вот принесет победу, но опирается на упрощенное видение ситуации. В прошлых КП кампаниях, планирование США стало «стратегией тактики», которая больше рассчитывает на постоянное внедрение революционных идей - новых организаций, новой технологии и деятельности спецслужб, нежели на эффективных и долгосрочных усилиях. Впрочем, Грей совершает ошибку, считая ПД статической концепцией, с которой может справиться «одна работающая теория» [см. прим. 7]. Авторы данной работы считают, что ПД является эволюционирующей концепцией, с которой могут справиться постоянно эволюционирующие КП силы. Эффективные инструменты претворения плана в жизнь являются столь же важными, сколь и сам стратегический план. В прошлом, конные армии были убедительно побеждены армиями с огнестрельным оружием, несмотря на стратегию. В КП действиях, оперативное мышление в Малайе и Северной Ирландии было, поначалу, побеждено комплексным ПД.
Стратегическая дилемма
Политики любят говорить, что «каждое ПД уникально», а затем не делать логичного вывода, что их собственные неудачи в стратегии основаны на ошибочном понимании незнакомой ситуации. Для крупных институтов требуется много времени, чтобы принять новый окружающий мир, и изменить методику действий, принятую в прошлом. Таким образом, важный факт состоит в том, что американская ВПТ, как и британские КП кампании, началась со «стратегии измора», как в концепции, так и в своем исполнении. Дилемма заключается в том, что, с точки зрения внутригосударственного политического выживания лидера, стратегия измора является более безопасным выбором.
«Объединенная» (joined-up) стратегия премьер-министра Тони Блэра. Будучи премьер-министром, в 1999 году Тони Блэр заявил о концепции «объединенной» внешней политики. В данной концепции, он пытался создать связь между проблемами глобальных изменений, окружающим миром, экономикой и стратегией безопасности. В марте 2006 года, он снова сослался на эту концепцию, подчеркнув преемственность политики последующими вторжениями Великобритании в Косово, Сьерра-Леоне, Афганистан и Ирак [см. прим. 8]. В ответ на критику правительственных решений о поддержке интервенций США, Блэр заявил, что цивилизованное общество не имеет возможности «кроткого бездействия» [см. прим. 9]. В соответствии с объединенной политикой Блэра, победа демократии в Ираке и Афганистане является важнейшей ступенью на пути победы над глобальным терроризмом. Тони Блэр считал, что исламские активисты были лишь отдельными экстремистами, и видеообращение Мохаммеда Садик Хана необходимо разъяснить [см. прим. 10]. По мнению Тони Блэра, Садик Хан и джихадисты, в целом, противостоят не Западу как таковому, а всему цивилизованному сообществу. Это глобальное сообщество, по его мнению, состоит из мусульман, евреев, индусов, а также христианских культур, связанных с Западом. Тони Блэр заявил, что джихадистские стремления к самоуправлению, обучению, установлению статуса женщин и уничтожению всех остальных религий являются абсурдными, и с ними должны бороться все члены цивилизованного общества, и, в первую очередь, мусульмане.
Как и ВПТ, контрстратегия Блэра проста, почти приемлема, и политически привлекательна для большинства. Премьер-министр Великобритании назвал джихадистов экстремистами, изолированными «бешеными псами» без последователей или искренней поддержки. По его мнению, поскольку у повстанцев не было народной поддержки, не имело смысла бороться с «болотом» - приоритетом должны были быть «москиты». Данный тип мышления очень близок к американской концепции «войны на истощение», и открывает путь к подходу «давайте сделаем хоть что-то», который, в своей сути, является военным и контртеррористическим. Контртеррористические цели британской кампании были поддержаны премьер-министром Великобритании Гордоном Брауном в своем обращении к Королевскому объединённому институту оборонных исследований. В этом обращении он перечислил следующие направления национальной безопасности: полиция, силы безопасности, пожарные службы, скорая медицинская помощь, контроль над границами, идентификационные карты, удары по финансам террористов и т.д [см. прим. 11].
Этот план, скорее всего, удовлетворяет некоторых избирателей в Великобритании, но он ни понимает, ни противостоит тому, что наносит удары по Западу. Если посмотреть на план с точки зрения настоящей стратегии, это провал. С 2002 года, увеличивающийся поток аналитических работ указывает и на опасность объявления джихадистского движения всего лишь «терроризмом», и на ограниченность убеждения в том, что эта проблема может быть решена «контртерроризмом» [см. прим. 12]. С западной точки зрения, джихадистский смертник похож на бешеного пса, и, таким образом, его возможно лишь уничтожить, забыв о его мотивах. Но в традиционных мусульманских общинах Великобритании и Европы, действия жестоких экстремистов, сколь угодно отвратительные, отражают весьма реальное негодование этих общин. Утверждения Блэра не принимают в расчет то, что, для многих мусульман, ярмо уммы сильнее, чем версия цивилизованного общества Тони Блэра. В традиционных мусульманских обществах, которые представлены и в Британии и в Европе (в виде меньшинств), мусульманский бешеный пес предпочтительнее иноверца, особенно британского или американского иноверца. Концепция мусульманских контактных лиц (которые, по мнению Блэра, должны доблестно отразить заявления Садик Хана о британском обществе), нуждается в большом числе британских мусульман, которые желают быть представителями государства. Также, эта концепция предполагает, что эти представители, коли таковые найдутся, не потеряют немедленно всякое влияние в мусульманских общинах, которые и требуется переубедить [см. прим. 13]. Принятие контртеррористической стратегии требует знания о путях, которыми экстремистская идеология добирается до людей, о размере европейских общин, и, что важнее - о проценте людей в этих общинах, которые сочувствуют джихадистским взглядам. Этими знаниями Запад не обладает, а без них опасно затевать кампанию, которая «делает хоть что-то» преимущественно силовыми действиями, и не обращает внимания на связь между мусульманскими симпатиями и энергией джихадистского меньшинства.
Контрповстанческая кампания
Список терактов последнего десятилетия, связанных с глобальным джихадом, означает, что помимо США, есть ещё несколько стран, которые заинтересованы в безопасности, основанной на более тесных взаимоотношениях между Западом и мусульманами. Таким образом, их долгосрочной коллективной целью не может быть контртеррористическая кампания, которая стремится к попытке уничтожения бесконечного потока молодых джихадистов. Стремлением таких государств должно быть рассеивание ощущения изоляции и отчужденности, а также управление мусульманским населением на пути к успеху. Европейским государствам надо в первую очередь разобраться с разобщенностью у себя дома. Все государства должны применять непрямой подход, заменяя предрассветные облавы пропагандой того, что джихад скучен и неинтересен. Параллельно с внутригосударственной кампанией, необходимо помочь слабым государствам, которые находятся в одном шаге от превращения в убежища вооруженных джихадистов. Данный спектр направлений деятельности, как внутригосударственной, так и международной, необходимо свести в связную кампанию, которая стала бы выражением настроений мощного общества. На тактическом уровне, эта кампания должна стать мозаикой различных операций в различных местах, которые, тем не менее, имеют один и тот же долгосрочный стратегический замысел. Более того, необходимо достичь высокого уровня оперативного взаимодействия между частями этой мозаики, чтобы действия американского военного командира в Джелалабаде не мешали бы местным государственным инициативам в Брэдфорде и наоборот.
Целью этого исследования не является детальное изложение этой стратегии по странам, районам и обществам. Его цель - показать, что сегодняшняя концепция (или же её отсутствие) противоречива и контрпродуктивна. Тактическая военная ценность однодневного рейда силами бригады в пригороде Багдада стирается на уровне коалиции, когда такая операция представляется мусульманской аудитории. Тактический военный командир в пригородах Багдада не знает (и ему, скорее всего, все равно), что его небольшой успех усиливает напряженность на улицах британских, итальянских, французских, бельгийских и датских городов, где уже существует радикальная отчужденность между обществами. КП мышление должно учитывать реалии окружающего мира. Следующие кампании должны быть:
- под руководством политиков,
- международными по составу,
- межотраслевыми,
- многофункциональными по составу вовлеченных политических сил и возможностей,
- по-настоящему объединенными
Поэтому, целью данной главы является описание кампании, которая является чем-то большим, нежели войной на истощение против террористов.
Поддержание примата политики. Кампания должна проходить под руководством политиков. Её политические цели должны быть разъяснены и поняты всеми, до самого последнего солдата. Во всей структуре кампании не должно быть «чисто военной» области деятельности, нигде военные действия не должны быть главенствующими. Также, не должно существовать действий, которые не требуют от обычного солдата понимания и исполнения политических задач кампании. Действия солдат должны демонстрировать эти императивы. К примеру, солдаты должны понимать важность достижения баланса между завоеванием поддержки населения и созданием вредного имиджа, типичного для агрессивной армии, занятой обеспечением собственной безопасности [см. прим. 14]. Мы живем в эру «стратегических ДТП» [см. прим. 15], когда каждый солдат в форме или без неё, представляет собой политические цели всей коалиции, а также является видимым сразу нескольким различным эшелонам мировых, государственных и местных СМИ, и ответственным перед ними.
Определение стратегического центра тяжести противника. Действуя против глобального противника, важно уметь видеть, какие области конфликта важны, а какие периферийны с точки зрения джихадиста, а не стран коалиции. Блэр и президент Буш считают защиту успеха демократии в Ираке и Афганистане важными для глобальной ВПТ. Однако по причинам, объясненным в третьей главе, натиск глобального джихада продолжится вне зависимости от успеха или провала кампаний в Ираке и Афганистане. Энергия движения проистекает не от его влияния над территорией. Таким образом, его натиск не будет остановлен в местах, которые на Западе считаются передним краем ПД. Логичная контрстратегия должна исследовать и сконцентрироваться на реальных источниках силы противника, а не на полях боя, куда могут съехаться террористы со всего мира. Данное исследование может сподвигнуть планировщиков принять другой взгляд на центр тяжести противника, которым может оказаться не враждебная территория, а побуждающее сочетание обстоятельств. Таким образом, вторжение на территорию, где предоставляется убежище настоящим беженцам, сможет стать вторичным по отношению к «отделению» [см. прим. 16] ощущения недовольства от виртуального измерения, где противник перемещается, действует и набирается сил.
Борьба в виртуальном измерении. В парадигме комплексного ПД, эффект от пропаганды действием сильнее, нежели от самого действия. Таким образом, действия избираются больше по критериям драматичности и видимости, нежели по критериям традиционной военной ценности, измеряемой в уничтоженной технике и завоеванной территории. В такой кампании, ПД нужно лишь сохранять боеспособность, и продолжать совершать теракты для воодушевления сообщества своих неизвестных сторонников. Распространением же информации о действиях ПД займется нейтральная энергия СМИ и Интернета. Для того чтобы ПД выжило в кругах умеренного большинства мусульман, число которых в Евросоюзе неизвестно, этим мусульманам нужно лишь оставаться бездеятельными. Нейтрализация пропаганды, проистекающей из нападений джихадистов, уничтожила бы источник энергии, лежащий в сердце стратегического центра тяжести ПД. Для достижения этого, нужно создать объединенную информационную кампанию, целью которой является изменение ожиданий уязвимых личностей и потенциально недружелюбных общин. Для своей эффективности, кампания должна проходить под явным руководством мусульман, а её содержание должно создаваться мусульманами. Для привлечения большого числа образцов для подражания и ключевых пропагандистов, странам с мультиэтническим населением необходимо будет решить проблемы, описанные в третьей главе. Основным информационным посылом должна быть интеграция: мусульманское население уже было частью глобального успеха и изобилия, которые не являются исключительно западными, и может стать их частью вновь [см. прим. 17]. Успешная борьба с кампанией пропаганды действием может потребовать от коалиции, а в особенности от её военных сил, перемещения в виртуальное поле боя. Это, в свою очередь, потребует пересмотра ценности силового эффекта военных действий. Виртуальные эффекты и телевизионное изображение должны получить большее распространение, чем раньше. Есть некоторые доказательства того, что Корпус Морской Пехоты США использовал такую концепцию в 2004 году в Фаллудже. Следующим требованием является включение всего спектра важных групп населения (вместо сегодняшнего упора исключительно на население стран коалиции) в культурную часть кампании коалиции.
Изоляция активистов. Генерал сэр Руперт Смит указывает на то, что времена отделения прямыми способами активистов ПД от симпатизирующего им населения давно прошли. В Малайе, сэр Роберт Томпсон и сговорчивая колониальная администрация использовали прагматичные («прямые») методы отделения китайского сельского населения от ПД - китайцы физически перемещались в охраняемые деревни. После того, как политика «войны на истощение» провалилась в Северной Ирландии, британцы отделили ИРА от сочувствующего населения непрямым методом. В операционных районах ИРА, население было «превращено в средний класс» - эти районы щедро финансировались, там развивалось образование, и появлялись коммерческие стимулы. После таких мер, новый «средний класс» операционных районов ИРА уже не являлся частью беспокойного люмпен-пролетариата [см. прим. 18]. Теперь люди зарабатывали достаточно денег, владели домами, и им была отвратительна перспектива поддержки жестоких форм беззакония. Все ещё неясно, появится ли какая-нибудь стратегия изоляции в британской и американской версии глобальной ВПТ.
Принятие дилеммы политики. Логика противостояния кампании пропаганде действием заставляет руководителей КП кампании (т.е. спецслужбы+правительство) пойти на такие уступки, которые можно счесть переворотом их основным принципов и убеждений. Успешная КП кампания заключает в себе обычную дилемму планирования. Настойчивое ПД, которое пользуется поддержкой населения, измеряемой в миллионах людей, должно, в своей основе, иметь невыдуманную причину недовольства. Для успеха, контрстратегия должна обратить свое внимание на эту причину недовольства. Лишение ПД популярной поддержки является сложным даже в идеальных условиях, в которых находились британцы. В сегодняшних обстоятельствах, включающих в себя разбросанное по миру мусульманское население (как описано в третьей главе), это становится ещё сложнее. Политическая кампания малайского ПД была нейтрализована, когда колониальный режим даровал независимость [Малайе] и передал власть демократически избранному национальному правительству на ранних стадиях кампании. Британские плантаторы каучуковых деревьев и младшие колониальные чиновники скрежетали зубами, но эта стратегия была маневристской и успешной. Столь резкий отказ от прошлых принципов возможен для очень уверенного в себе правительства, которое практически не несет ответственности перед электоратом. Именно так и было в Малайе, и (в меньшей степени) в Ольстере. Неясно, имеют ли Буш и Браун необходимый опыт глобальных КП операций, или же необходимую политическую поддержку, чтобы сделать маневристские уступки в задачах глобальной ВПТ, или же во внешней политике.
Процесс пересмотра объединенной стратегии коалиции должен обратить внимание на виртуальное и мусульманское измерения, а также определить их влияние на задачи коалиции. «Превращение в средний класс» всего мусульманского мира не представляется реальным. Может быть, в развитых странах это и возможно, но для общин, находящихся на грани смерти, схожим эффектом может обладать восстановление безопасности человека. Методология восстановления этой безопасности в провинциях Афганистана является образцом для будущих действий. В данном случае «безопасность человека» относится к гарантии жизнедеятельности, дополненной личными свободами, связанными с либеральным обществом. Таким образом, пересмотр компонентов КП кампании (политического, виртуального, социального и компонента безопасности) может открыть нам, что военное измерение становится подчиненным элементом более широкой и сложной мозаики взаимодействующих операций. Нет единого лекарства: победа над комплексным ПД требует межведомственного подхода.
Эффективность инструментария
В глазах новостей и режиссеров, образом интервенций, проходящих после 11.02.2001, будет шум и драма однодневных рейдов: тела, стрельба и улицы, осыпанные мусором, гильзами и осколками. К счастью для вооруженных сил коалиции, они, вероятно, перейдут в пост-иракскую фазу операций, в которых потребуется другой темп и исполнение других функций. В сегодняшней среде анализа, «пост-Ирак» кажется очень далеким. Несмотря на это, некоторые события, которые уже были определены выше, как долгосрочные условия, представляют полезную основу, с которой можно видеть, какие этапы Запад недавно прошел, и (что более важно), куда он направляется.
Если основываться на этих условиях и превалирующих международных структурах, можно сказать, что в будущей стратегии против глобального джихада, коалиции, ведомые США, будут продолжать совершать интервенции и держать войска за рубежом. Однако, в пост-иракской эре может иметь место бОльшая сознательность, и понимание того, что усилия должны быть многосторонними, а военный компонент должен быть подчиненной частью многоаспектной контрстратегии. Всё множество элементов мозаики будет использовать непрямой подход для того, чтобы лишить глобальное ПД народной поддержки в конкретных государствах. Поэтому, силы коалиции смогут разворачиваться в виде сил безопасности для обеспечения силы ослабленного государства, не неся, при этом, преимущественно военных задач. Однако, при серьезных нарушениях порядка, члены вооруженных сил должны быть способны превратиться из сотрудников безопасности, наблюдателей за границами, инструкторов, штабных офицеров и наблюдателей в строевых солдат. В данном случае, постоянная опора на кратковременные меры, футуристичные технологии, спецоперации и надежду на стратегическое чудо-рецепт, означает неспособность понять прошлое, или направление будущего. В кинематографических версиях Ирака эти средства вполне постижимы, но во время будущих операций, операционное пространство будет менее подчинено солдатам. Целями последней главы данной работы являются: концентрация на стандартной функции военных в будущих ПД операциях; понимание места вооруженных сил в описанной мозаике; прогнозирование большей подчиненности военных сил политическому руководству кампаний; описание того, что Запад уже знает об успешных коалициях.
Дефицит доктрины
Из-за шока от столкновения со всей сложностью глобального джихада, правительства Великобритании и США не сразу ответили совместными усилиями (т.е. с взаимодействием, как между ведомствами собственных администраций, так и на международном уровне). Более того, на уровне планирования пока не ясно, какую стратегию выберет Запад для контрмер. Британское правительство понимает, что интервенция в другие страны изначально подразумевает работу МИД, Минобороны и Управления по развитию заморских территорий (Overseas Development Department). В январе 2006 года, Минобороны Великобритании опубликовал протокол собрания, чей «всеобъемлющий [межведомственный] подход» предлагает методологию обмена информацией, и определения структуры межведомственной иерархии для конкретной ситуации [см. прим. 19]. Схожая инициатива существует и в Вашингтоне [см. прим. 20]. Собрание британского Минобороны в общих чертах поняло проблемы управления межотраслевой кампанией, которая однозначно будет включать в себя гуманитарные и политические функции, а также обеспечение безопасности, правопорядка и развития. Однако по результатам собрания не была установлена определенная структура управления. Во время каждой внештатной ситуации продолжается межведомственная борьба, а руководство на высшем уровне все ещё отсутствует. Также, нет никаких видимых усилий для формирования отдела, который способен слаженно развернуться и взять управление над контрстратегией, эффективность которой будет сопоставима с противником.
Для военных, последствием этого является то, что целый ряд слабо взаимодействующих национальных правительств и различных их ведомств, проводят то, что простыми словами можно назвать КП кампанией. Эта кампания включает тот же целостный подход, который использовал Томпсон в Малайе, но в данном случае каждое направление представляется не менее, чем одним ведомством на национальном уровне. Эта эскалация сложности и масштаба усугубляется на международном уровне. Вооруженные силы являются ключевой частью этого, но проблема состоит в том, что никто из вовлеченных ведомств и стран не имеют единого взгляда на КП действия.
Отсутствие доктрины было предсказуемым. В 1990-ых годах, основным приоритетом в США и Великобритании была разработка доктрины миротворческих операций. Но получившиеся политкорректные руководства не смогли указать на возможность того, что интервенциям, со сколь угодно благими целями, могли эффективно противостоять местные вооруженные силы. К концу 1990-ых, когда культура интервенции стала обладать всё более и более серьезным военным потенциалом, недостающим элементом в западных знаниях стала доктрина для КП действий, которая должна была:
- быть признанной на международном уровне, в особенности - странами коалиции и странами, где проводится интервенция,
- включать только приемлемые на международном уровне методы (как подразумеваемые, так и открыто рекомендуемые),
- включать стандартизированное представление о всем спектре противников (см. ниже),
- включать институционное знание и принципы, связанные с поддержанием согласованности, и действиями в составе коалиции,
- включать принципы и методы, относящиеся к виртуальному измерению стратегии,
- представить общую методологию измерения успешности.