Египетский зал
Музей Изящный Искусств был задуман, как пособие в изучении истории, поэтому переход из зала в зал был как бы переходом в более позднюю эпоху. И первым залом на этом пути был Египетский зал Музея. Зал номер один. Остальные должны были следовать за ним в "строгой системе, в порядке исторической последовательности" (из записки И.В.Цветаева "Университетский Музей изящных искусств в Москве")
Египетский зал Музея располагался и сейчас располагается на первом этаже слева от вертибюля и сообщается с одним из входов в музей. Это крыло как бы выключено из центральной оси Музея: вестибюль, лестница, Центральный зал, и поэтому не связан с ними стилистически.
Для привлечения дарителей И.В.Цветаев придумал "приманку, способствующую сбору средств на строительство Музея". В Положении о Комитете было прописано, что лица, выделившие деньги на сооружение того или иного зала, «получали право ходатайствовать о присвоении этому залу любого имени». Египетский зал находится на особом положении. На заседании Комитета по устройству музея от 16 марта 1899 года состоялось чевствование Ю.С.Нечаева-Мальцова по случаю 65-летия. На этом заседании Комитет принял решение о присвоении имени Нечаева-Мальцова Египетскому залу Музея, сооруженному на общие средства Комитета. Однако уже в письме от 5 ноября 1898 года Цветаев пишет Нечаеву-Мальцову: "Прежде мы думали о дорическом характере отделки вестибюля, но теперь помышляем о египетском: пусть он открывает историю искусств и ведет к Вашему залу." Может быть, этому способствовало то, что именно посылка Нечаева-Мальцова из Каира была первой лептой, внесенный в Египетскую коллекцию музея.
Отделкой Египетского зала занимались Р.Клейн и Нивинский, но Иван Владимирович не мог оставить без внимания ни один уголок своего музея.
"Как было бы хорошо имитировать во входе в ... зал древнеегипетский пилон, выкладкой его из кирпича или даже декоративной живописью. Как пилоны служили фасадами египетских храмов, так этот живописный или штукатурный пилон вводил бы в первый зал Музея. Какое счасть было бы украсить этот зал парочкой-другой египетских колонн разных типов." - писал он Нечаеву-Мальцову.
А в 1909 году он пишет Р.И.Клейну: «Египтолог Голенищев указал мне только что вышедшее английское издание одной могилы с потолком в красках из Коршунов, олицетворящих солнце. Это будет эффектно и верно. Их посадим на балки, а между ними площади усеем только звездами, знаками зодиака, но не картинами бытового характера, к потолку (- «небу») не идущими.»
Роспись потолка храма. Священная птица Верхнего Египта - Нехбет. Коршун.
В конечном варианте Египетский зал украсили колонны с капителями в виде бутона цветка папируса. Они имели свои исторические прототипы. Конструктивной роли эти колонны не выполняли, но передавали стиль египетской культуры.
Колонны дворца в Люксоре
Оформление зала лежало на Нивинском: «Пусть бы Нивинский поставил пару рабочих в Египетский зал и поскорее определил ценность этого потолка. Сам бы он расчертил Крылатое Солнце с Уреусом на нижней стороне балок.» - пишет Цветаев Клейну.
Росписью Египетского зала занялся В.Д.Поленов. Он так загорелся идеей росписи Музея, так горячо взялся за это дело, что сумел заразить этим и В.М.Васнецова, и многих других замечательных художников своего времени. Для обеспечения лучшей передачи духа страны для художников была огранизована экспедиция. "Расписывать Музей, украшаемый мраморами и гранитом, - говорл Поленов, - по фотографиям или гравюрам или повторяя подобные картины Берлинского музея невозможно. Необходимы для такого небывлого в России учреждения картины оригинальные и написанные под непосредственными впечатлениями."
В.Д.Поленов "Пирамида Хеопса"
В.С.Голенищев принял деятельное участие в деле обустройства зала, для его коллекции: Он советовал, спорил, просил. "Голенищев просит не окрашивать Египетского зала в красный цвет, - пишет Цветаев Р.И.Клейну 20 августа 1910 года, - а в желтый или светло-кофейный, темно-светло-серый, зеленоватые цвета для Египта тоже не идут."
Именно такими были портреты из собрания В.С.Голенищева. Желтые, светло-кофейные.
Портрет пожилого мужчины. Фаюм.
Зал делался, переделывался, переосмысливался. В мае 1909 года Клейн получает еще одно письмо Цветаева: «Кстати, нам коренным образом надо перефасонить потолок и отделку Египетского зала. С кн.Щербатовым в Эдфу мы нашли форму зала, как нельзя лучше подходящую к нашим размерам...»
В результате зал предстал перед посетителями таким.
с колоннами-папирусами, с коршунами на потолке...
и с уникальной коллекцией в шкафах
До начала создания Музея.Цветаев не был в Египте. Впервые, наверное, эта мысль посетила его при разглядывании папирусов, которые прислал из Каира Ю.С.Нечаев-Мальцев. Но уже в декабре 1908 года Цветаев пишет: «Хочется мне перед смертью побывать в стране пирамид.» Как раз в это время ему присылают приглашение на II Международный археологический съезд в Каире. Он радуется, как ребенок. Пишет шутливые письма Н.И.Романову в Афины: «... весь Египет, говорят, облекся в траур, когда по нему пронеслась весть, что я на конгресс не прибыл. Но зато на другой же день чуть не разломили здание съезда, когда узнало народонаселение Каира о моем появлении под египетским небом.» и еще «Мосперо, чтобы успокоить арабские толпы и удовлетворить любопытство делегатов всего мира, назначил мою конференцию через четверть часа по моем приходе.» Цветаев счастлив таким вниманием и скромно описывает свои реторические успехи: «Пригодились мне тут демосфеновские приемы произнесения речи под плеск морских волн, которым я предавался на досуге в каюте парохода, сидя у люка на койке. Речь я таким образом приладил к своей неповоротливой, владимирской семинарстской лингве - и дело сошло с таким триумфом, что чуть не лопнули окна и не провалился потолок зала от рукоплесканий.»
Зал был готов к декабрю 1911 года, и Цветаев пишет письмо профессору Б.А.Тураеву: «Почтительнейше прошу Вас, если Вы найдете это возможным, вступить в отправление обязанностей заведующего египетским залом 2 января будущего года.» Б.А.Тураев соглашается и вскоре Цветаев получает письмо от М.В.Никольского: «Сердечно радуюсь тому, что Вам удалось привлечь в состав Музея глубокоуважаемого моего друга, проф.Б.А.Тураева для заведывания коллекцией В.С.Голенищева. Это поистине счастье, ниспосланное судьбой.»
Конечно, мы не охватим всего сразу, стоя посреди Египетского зала Музея. В музеи надо возвращаться, они не любят суеты, но откликаются на внимание и терпение. Поэтому про В.С.Голенищева и его коллекцию, про Б.А.Тураева, и про многое другое мы узнаем, когда вернемся в самый таинственный зал Музея Изящных Искусств.
Египетский зал Музея располагался и сейчас располагается на первом этаже слева от вертибюля и сообщается с одним из входов в музей. Это крыло как бы выключено из центральной оси Музея: вестибюль, лестница, Центральный зал, и поэтому не связан с ними стилистически.
Для привлечения дарителей И.В.Цветаев придумал "приманку, способствующую сбору средств на строительство Музея". В Положении о Комитете было прописано, что лица, выделившие деньги на сооружение того или иного зала, «получали право ходатайствовать о присвоении этому залу любого имени». Египетский зал находится на особом положении. На заседании Комитета по устройству музея от 16 марта 1899 года состоялось чевствование Ю.С.Нечаева-Мальцова по случаю 65-летия. На этом заседании Комитет принял решение о присвоении имени Нечаева-Мальцова Египетскому залу Музея, сооруженному на общие средства Комитета. Однако уже в письме от 5 ноября 1898 года Цветаев пишет Нечаеву-Мальцову: "Прежде мы думали о дорическом характере отделки вестибюля, но теперь помышляем о египетском: пусть он открывает историю искусств и ведет к Вашему залу." Может быть, этому способствовало то, что именно посылка Нечаева-Мальцова из Каира была первой лептой, внесенный в Египетскую коллекцию музея.
Отделкой Египетского зала занимались Р.Клейн и Нивинский, но Иван Владимирович не мог оставить без внимания ни один уголок своего музея.
"Как было бы хорошо имитировать во входе в ... зал древнеегипетский пилон, выкладкой его из кирпича или даже декоративной живописью. Как пилоны служили фасадами египетских храмов, так этот живописный или штукатурный пилон вводил бы в первый зал Музея. Какое счасть было бы украсить этот зал парочкой-другой египетских колонн разных типов." - писал он Нечаеву-Мальцову.
А в 1909 году он пишет Р.И.Клейну: «Египтолог Голенищев указал мне только что вышедшее английское издание одной могилы с потолком в красках из Коршунов, олицетворящих солнце. Это будет эффектно и верно. Их посадим на балки, а между ними площади усеем только звездами, знаками зодиака, но не картинами бытового характера, к потолку (- «небу») не идущими.»
Роспись потолка храма. Священная птица Верхнего Египта - Нехбет. Коршун.
В конечном варианте Египетский зал украсили колонны с капителями в виде бутона цветка папируса. Они имели свои исторические прототипы. Конструктивной роли эти колонны не выполняли, но передавали стиль египетской культуры.
Колонны дворца в Люксоре
Оформление зала лежало на Нивинском: «Пусть бы Нивинский поставил пару рабочих в Египетский зал и поскорее определил ценность этого потолка. Сам бы он расчертил Крылатое Солнце с Уреусом на нижней стороне балок.» - пишет Цветаев Клейну.
Росписью Египетского зала занялся В.Д.Поленов. Он так загорелся идеей росписи Музея, так горячо взялся за это дело, что сумел заразить этим и В.М.Васнецова, и многих других замечательных художников своего времени. Для обеспечения лучшей передачи духа страны для художников была огранизована экспедиция. "Расписывать Музей, украшаемый мраморами и гранитом, - говорл Поленов, - по фотографиям или гравюрам или повторяя подобные картины Берлинского музея невозможно. Необходимы для такого небывлого в России учреждения картины оригинальные и написанные под непосредственными впечатлениями."
В.Д.Поленов "Пирамида Хеопса"
В.С.Голенищев принял деятельное участие в деле обустройства зала, для его коллекции: Он советовал, спорил, просил. "Голенищев просит не окрашивать Египетского зала в красный цвет, - пишет Цветаев Р.И.Клейну 20 августа 1910 года, - а в желтый или светло-кофейный, темно-светло-серый, зеленоватые цвета для Египта тоже не идут."
Именно такими были портреты из собрания В.С.Голенищева. Желтые, светло-кофейные.
Портрет пожилого мужчины. Фаюм.
Зал делался, переделывался, переосмысливался. В мае 1909 года Клейн получает еще одно письмо Цветаева: «Кстати, нам коренным образом надо перефасонить потолок и отделку Египетского зала. С кн.Щербатовым в Эдфу мы нашли форму зала, как нельзя лучше подходящую к нашим размерам...»
В результате зал предстал перед посетителями таким.
с колоннами-папирусами, с коршунами на потолке...
и с уникальной коллекцией в шкафах
До начала создания Музея.Цветаев не был в Египте. Впервые, наверное, эта мысль посетила его при разглядывании папирусов, которые прислал из Каира Ю.С.Нечаев-Мальцев. Но уже в декабре 1908 года Цветаев пишет: «Хочется мне перед смертью побывать в стране пирамид.» Как раз в это время ему присылают приглашение на II Международный археологический съезд в Каире. Он радуется, как ребенок. Пишет шутливые письма Н.И.Романову в Афины: «... весь Египет, говорят, облекся в траур, когда по нему пронеслась весть, что я на конгресс не прибыл. Но зато на другой же день чуть не разломили здание съезда, когда узнало народонаселение Каира о моем появлении под египетским небом.» и еще «Мосперо, чтобы успокоить арабские толпы и удовлетворить любопытство делегатов всего мира, назначил мою конференцию через четверть часа по моем приходе.» Цветаев счастлив таким вниманием и скромно описывает свои реторические успехи: «Пригодились мне тут демосфеновские приемы произнесения речи под плеск морских волн, которым я предавался на досуге в каюте парохода, сидя у люка на койке. Речь я таким образом приладил к своей неповоротливой, владимирской семинарстской лингве - и дело сошло с таким триумфом, что чуть не лопнули окна и не провалился потолок зала от рукоплесканий.»
Зал был готов к декабрю 1911 года, и Цветаев пишет письмо профессору Б.А.Тураеву: «Почтительнейше прошу Вас, если Вы найдете это возможным, вступить в отправление обязанностей заведующего египетским залом 2 января будущего года.» Б.А.Тураев соглашается и вскоре Цветаев получает письмо от М.В.Никольского: «Сердечно радуюсь тому, что Вам удалось привлечь в состав Музея глубокоуважаемого моего друга, проф.Б.А.Тураева для заведывания коллекцией В.С.Голенищева. Это поистине счастье, ниспосланное судьбой.»
Конечно, мы не охватим всего сразу, стоя посреди Египетского зала Музея. В музеи надо возвращаться, они не любят суеты, но откликаются на внимание и терпение. Поэтому про В.С.Голенищева и его коллекцию, про Б.А.Тураева, и про многое другое мы узнаем, когда вернемся в самый таинственный зал Музея Изящных Искусств.