бедный Йожик
Вот форма бренная,
Включавшая когда-то жизнь.
Унылый голый панцирь,
Лишённый игл раздумий,
Икры волнений,
Ожидания луны и радости движенья
В ландшафтах океанской глубины.
Что в нём теперь? Лишь пустота,
Песок бессмертный и воспоминанья.
Но память не его, а наша - вот
В чём простая притча жизни.
Холодный панцирь, схожий
С миллионами других,
Лежащими на дне, на диких берегах
Пустынных. Безмолвно, беззащитно,
Неподвижно.
Лишь смутный образ с шевеленьем
Игл подводных среди ползущих звёзд
Живёт в неверной памяти моей.
Вот бедный Йожик.
От сотворенья обречённый
Стать камнем и песком,
Стать твердью, некогда живой,
Опорой новой жизни.
Таков закон.
* * *
Таков закон. Ну, что ж.
Другие главы этого закона
Нам открываются порой
В мгновенных откровеньях.
Мы жаждем их услышать
Из замшелых ртов разбитых статуй,
Оракулов погибших городов.
Мы их читаем между строк
Древнейших книг и по губам
Неясных снов. Мы ищем их
Упрямо, неустанно
В иллюзиях иных миров.
И в отраженьях...
© С. Каренгин, 19 октября, 2016, МоскваИз книги "Падающие желуди-1. Осень"
Лежит тут