Есть такая книжка
"Традиционная белорусская деревня в европейской перспективе" В. Носевич, 2004
Автор взял небольшую популяцию жителей беларуси, кореневщину в логойском районе, и раскопал по ней все что смог найти
с ХIV (частично и с XI) по середину XX в. Там и статистика по жителям, и инвентарные списки, и тяжбы между жителями. в общем
много всякой статистики, но есть и свидетельства о господствующих в то или иное время настроениях жителей и прочие любопытные
вещи. Приведу ниже отрывок из книжки, так как я интересуюсь событиями войны 1654 года
В истории Великого Княжества Литовского XVII в. нет случаев голодных бунтов или массовых социальных движений, вызванных чисто экономическими факторами, участники которых выдвигали бы в качестве главных лозунгов сокращение барщины, снижение ставки чинша или более справедливое перераспределение наделов
Центром притяжения для недовольных стала слабозаселенная степная окраина (украина) в нижнем Поднепровье. Там с середины XVI в. на протяжении считанных десятилетий стремительно сформировалась казачья вольница, которую оказалось невозможным ни встроить в государственную систему, ни подавить силой. На Низ, к казакам, уходили толпы крестьян, недовольных засильем барщины, притеснениями «родной» православной веры, просто склонных к анархии и вольной жизни. Дважды, в конце XVI и в середине XVII в., этот отстойник недовольства переполнялся и выплескивался так называемыми казацкими войнами, когда многотысячные отряды вторгались вглубь Правобережной Украины и на юго-восток Беларуси, воодушевленные намерением истребить всю шляхту, евреев-торговцев и очистить страну от католического влияния. Донесение приграничного российского воеводы царю о последствиях казацкого вторжения в белорусское Поднепровье в 1648 г. хорошо характеризует расклад участников социального конфликта: ис тех де, государь, литовских городов из всех паны, и державцы, и урядники, и ляхи, и жиды, все выбежали з женами и з детьми за Днепр в королевские городы, а остались де в тех литовских городах одне мещане и пашенные мужики
Россия, восстановившая силы после перипетий Смутного времени, открыто вмешалась в конфликт, что привело к опустошительной войне между нею и Речью Посполитой. Первоначальный успех русской армии был ошеломляюще легким. С лета 1654 по лето 1655 г. практически вся территория Беларуси оказалась в руках России и союзных ей казаков, которые одновременно контролировали и большую часть Украины. Полная неспособность Речи Посполитой к эффективному отпору была следствием внутреннего надлома общества. Шляхта, попавшая в социальную изоляцию, оказалась не в силах в одиночку защитить свое государство, в то время как социальные низы остались безразличными и даже желали победы Москвы. Но реальное соприкосновение с российским общественным устройством, причем в самом худшем его проявлении - в форме оккупационного режима - принесло горькое разочарование.
О событиях этого времени повествуется в записках шляхтича Яна Цедровского, имение которого Плещеницы находилось у самых границ Кореньщины [231]. Первый же год российского правления ознаменовался массовыми реквизициями продовольствия и фуража, а также общей дезорганизацией хозяйства. Весной 1656 г. поля не были должным образом обработаны, а летом небывалая численность полевых мышей привела к уничтожению урожая на корню. Парализованная войной система торговли не позволила подвезти хлеб из других мест, и к зиме в центре Беларуси наступил жестокий голод, вплоть до поедания трупов и случаев людоедства. Весной 1657 г. на него наложилась не менее жестокая эпидемия. Порядка не стало больше, когда в местечко Каменец (около 26 км к юго-западу от Кореня) перебазировался казацкий полк под командованием Дениса Мурашко. Формально являясь российским союзником, Мурашко проводил собственную линию на очищение земли от шляхты. Поскольку под рукой оказались лишь те ее представители, которые ради сохранения своих имений принесли присягу русскому царю (присяжная шляхта), именно они подверглись погромам и насилию. Местных крестьян Мурашко охотно записывал в казачьи реестры - тем самым они становились военнообязанными и должны были служить в его полку, при этом освобождаясь от власти прежних хозяев. По сообщению Я. Цедровского, такие крестьяне весьма активно участвовали в погромах.
Российские власти не предпринимали никаких мер, чтобы нормализовать положение. В конце концов присяжной шляхте удалось организоваться и зимой 1657/58 г. в имении Прусовичи (28 км северо-восточнее Кореня) своими силами разбить один из подчиненных Мурашке крестьянско-казацких отрядов. По свидетельству Цедровского, среди убитых казаков оказались и его собственные подданные. После этого мятежные крестьяне, по его словам, утихомирились. Возможно, они увидели бесперспективность своих надежд как на русских (при которых присяжная шляхта сохранила все свои права, но добавились поборы в пользу оккупационной армии), так и на казаков, действия которых вырождались в откровенный бандитизм и не сулили никакой стабильности. Более того, вскоре наметился союз между крестьянами и шляхтой, направленный против русских, т. е. на восстановление довоенного порядка. Дело дошло до настоящей партизанской войны (так россияне породили партизанское движение в беларуси, до этого не находившейся в чужой окупации. мое прим) . В 1658 г. у Каменя-Харецкого, в 20 км северо-восточнее Кореня, вооруженный отряд в составе шляхты и крестьян разгромил российское подразделение численностью до 300 солдат, которое отделилось от армии князя Долгорукова и грабило окрестности
Даже казачество не могло дальше закрывать глаза на то, что Россия преследует лишь собственные цели и глубоко чужда интересам местного населения. В том же 1658 г., после смерти гетмана Богдана Хмельницкого, его преемник Иван Выговский перешел на сторону Речи Посполитой. Тогда же казацкие полки на территории Беларуси начали прямые боевые действия против русских, а полк Дениса Мурашки покинул окрестности Кореня и был переброшен на восток. Впоследствии, по окончании войны, за заслуги перед Речью Посполитой полковник Мурашко был произведен в шляхетское достоинство - несколько неожиданный исход для непримиримого врага шляхты.
Перемена общественных настроений привела к перелому в войне, и уже в 1660 г. Россия утратила контроль над центром Беларуси. Но расплата за несбывшиеся иллюзии была очень суровой. Польский исследователь Ю. Можи, изучивший демографические последствия войны, пришел к выводу, что население Беларуси сократилось примерно вдвое[233]. В отдельных местностях прямые разрушения и послевоенное запустение были еще более сильными. Так, инвентарь имения Смолевичи (40 км к юго-востоку от Кореня), составленный в 1664 г., зафиксировал лишь 216 наличных хозяйств из 1087, имевшихся накануне войны, т. е. сохранился один двор из пяти. Крестьяне лишились 87,6% лошадей и 97,4% волов. Администратор имения так охарактеризовал его общее состояние в тот момент: "вокруг нищета, в ряде деревень нет ни одного крестьянина, волок не пашут, среди оставшегося населения царит страшная бедность".
Автор взял небольшую популяцию жителей беларуси, кореневщину в логойском районе, и раскопал по ней все что смог найти
с ХIV (частично и с XI) по середину XX в. Там и статистика по жителям, и инвентарные списки, и тяжбы между жителями. в общем
много всякой статистики, но есть и свидетельства о господствующих в то или иное время настроениях жителей и прочие любопытные
вещи. Приведу ниже отрывок из книжки, так как я интересуюсь событиями войны 1654 года
В истории Великого Княжества Литовского XVII в. нет случаев голодных бунтов или массовых социальных движений, вызванных чисто экономическими факторами, участники которых выдвигали бы в качестве главных лозунгов сокращение барщины, снижение ставки чинша или более справедливое перераспределение наделов
Центром притяжения для недовольных стала слабозаселенная степная окраина (украина) в нижнем Поднепровье. Там с середины XVI в. на протяжении считанных десятилетий стремительно сформировалась казачья вольница, которую оказалось невозможным ни встроить в государственную систему, ни подавить силой. На Низ, к казакам, уходили толпы крестьян, недовольных засильем барщины, притеснениями «родной» православной веры, просто склонных к анархии и вольной жизни. Дважды, в конце XVI и в середине XVII в., этот отстойник недовольства переполнялся и выплескивался так называемыми казацкими войнами, когда многотысячные отряды вторгались вглубь Правобережной Украины и на юго-восток Беларуси, воодушевленные намерением истребить всю шляхту, евреев-торговцев и очистить страну от католического влияния. Донесение приграничного российского воеводы царю о последствиях казацкого вторжения в белорусское Поднепровье в 1648 г. хорошо характеризует расклад участников социального конфликта: ис тех де, государь, литовских городов из всех паны, и державцы, и урядники, и ляхи, и жиды, все выбежали з женами и з детьми за Днепр в королевские городы, а остались де в тех литовских городах одне мещане и пашенные мужики
Россия, восстановившая силы после перипетий Смутного времени, открыто вмешалась в конфликт, что привело к опустошительной войне между нею и Речью Посполитой. Первоначальный успех русской армии был ошеломляюще легким. С лета 1654 по лето 1655 г. практически вся территория Беларуси оказалась в руках России и союзных ей казаков, которые одновременно контролировали и большую часть Украины. Полная неспособность Речи Посполитой к эффективному отпору была следствием внутреннего надлома общества. Шляхта, попавшая в социальную изоляцию, оказалась не в силах в одиночку защитить свое государство, в то время как социальные низы остались безразличными и даже желали победы Москвы. Но реальное соприкосновение с российским общественным устройством, причем в самом худшем его проявлении - в форме оккупационного режима - принесло горькое разочарование.
О событиях этого времени повествуется в записках шляхтича Яна Цедровского, имение которого Плещеницы находилось у самых границ Кореньщины [231]. Первый же год российского правления ознаменовался массовыми реквизициями продовольствия и фуража, а также общей дезорганизацией хозяйства. Весной 1656 г. поля не были должным образом обработаны, а летом небывалая численность полевых мышей привела к уничтожению урожая на корню. Парализованная войной система торговли не позволила подвезти хлеб из других мест, и к зиме в центре Беларуси наступил жестокий голод, вплоть до поедания трупов и случаев людоедства. Весной 1657 г. на него наложилась не менее жестокая эпидемия. Порядка не стало больше, когда в местечко Каменец (около 26 км к юго-западу от Кореня) перебазировался казацкий полк под командованием Дениса Мурашко. Формально являясь российским союзником, Мурашко проводил собственную линию на очищение земли от шляхты. Поскольку под рукой оказались лишь те ее представители, которые ради сохранения своих имений принесли присягу русскому царю (присяжная шляхта), именно они подверглись погромам и насилию. Местных крестьян Мурашко охотно записывал в казачьи реестры - тем самым они становились военнообязанными и должны были служить в его полку, при этом освобождаясь от власти прежних хозяев. По сообщению Я. Цедровского, такие крестьяне весьма активно участвовали в погромах.
Российские власти не предпринимали никаких мер, чтобы нормализовать положение. В конце концов присяжной шляхте удалось организоваться и зимой 1657/58 г. в имении Прусовичи (28 км северо-восточнее Кореня) своими силами разбить один из подчиненных Мурашке крестьянско-казацких отрядов. По свидетельству Цедровского, среди убитых казаков оказались и его собственные подданные. После этого мятежные крестьяне, по его словам, утихомирились. Возможно, они увидели бесперспективность своих надежд как на русских (при которых присяжная шляхта сохранила все свои права, но добавились поборы в пользу оккупационной армии), так и на казаков, действия которых вырождались в откровенный бандитизм и не сулили никакой стабильности. Более того, вскоре наметился союз между крестьянами и шляхтой, направленный против русских, т. е. на восстановление довоенного порядка. Дело дошло до настоящей партизанской войны (так россияне породили партизанское движение в беларуси, до этого не находившейся в чужой окупации. мое прим) . В 1658 г. у Каменя-Харецкого, в 20 км северо-восточнее Кореня, вооруженный отряд в составе шляхты и крестьян разгромил российское подразделение численностью до 300 солдат, которое отделилось от армии князя Долгорукова и грабило окрестности
Даже казачество не могло дальше закрывать глаза на то, что Россия преследует лишь собственные цели и глубоко чужда интересам местного населения. В том же 1658 г., после смерти гетмана Богдана Хмельницкого, его преемник Иван Выговский перешел на сторону Речи Посполитой. Тогда же казацкие полки на территории Беларуси начали прямые боевые действия против русских, а полк Дениса Мурашки покинул окрестности Кореня и был переброшен на восток. Впоследствии, по окончании войны, за заслуги перед Речью Посполитой полковник Мурашко был произведен в шляхетское достоинство - несколько неожиданный исход для непримиримого врага шляхты.
Перемена общественных настроений привела к перелому в войне, и уже в 1660 г. Россия утратила контроль над центром Беларуси. Но расплата за несбывшиеся иллюзии была очень суровой. Польский исследователь Ю. Можи, изучивший демографические последствия войны, пришел к выводу, что население Беларуси сократилось примерно вдвое[233]. В отдельных местностях прямые разрушения и послевоенное запустение были еще более сильными. Так, инвентарь имения Смолевичи (40 км к юго-востоку от Кореня), составленный в 1664 г., зафиксировал лишь 216 наличных хозяйств из 1087, имевшихся накануне войны, т. е. сохранился один двор из пяти. Крестьяне лишились 87,6% лошадей и 97,4% волов. Администратор имения так охарактеризовал его общее состояние в тот момент: "вокруг нищета, в ряде деревень нет ни одного крестьянина, волок не пашут, среди оставшегося населения царит страшная бедность".