ГУЛАГ для эльфа
Продолжение. Предыдущая часть здесь: https://z-laya.livejournal.com/1189764.html
Глава 6. Орки.
Орки никогда не уходили так далеко в поисках добычи. Это место называлось Синие Горы. Линдон. Самый дальний край Средиземья.
Мэйхур восседал в трактире «Счастливый Дракон». Рядом с ним стояли его ближайшие приближённые - Горбаг и Уфтхак. Грина подвели почти вплотную и поставили напротив них.
- Ты хотел видеть меня, пришлый? - спросил его Мэйхур. У него было хорошее настроение.
- Это вы убили местного? - без предисловий начал Грин. Он уже знал, что орки не любят плести словесные кружева и ходить вокруг да около, а потому с ними лучше говорить прямо.
- Он убил одного из моих парней. - ответил Мэйхур, - А парень ещё косы не успел заплести.
«Заплести косы» у орков означало жениться. Орки не стригли волос, считая их вместилищем силы и здоровья. Взрослые семейные мужчины заплетали две косы, затыкая их концы за пояс, а молодые парни стягивали волосы в узел, который поддерживался особой матерчатой повязкой. После свадьбы молодуха сама распускала этот узел у мужа, расчёсывала ему волосы и заплетала косы.
- А Шаграт из Лугбурза, муж Ахэнн?
- Его снаги убили. Мы тоже столкнулись с их ватагой.
Повисла пауза во время которой Грин честно обдумывал сказанное орком. С орками, он это уже знал, было просто - они либо говорили правду, либо молчали. Подошла Гуннильд, поставила на стол пиво и жаренное мясо.
- Садись с нами. - сказал Грину Мэйхур, ногой выталкивая из-под стола пустой табурет. Грин не стал отказываться. Какое-то время за столом царило молчание, нарушаемое только звуком жующих челюстей. Орки деловито насыщались, Грин тоже решил поесть.
- Как твоё имя, пришлый? - нарушил, наконец, молчание Мэйхур. Грин представился.
- Тебе нужны снаги. - сказал Мэйхур, - Только вряд ли ты с ними справишься один.
- А что вы с местными не поделили? - решил вернуть разговор к прежней теме Грин.
- Мы пришли в поисках добычи. - просто ответил вожак орков, - Только взять тут особо нечего. С такими противниками воюют не ради добычи, а ради славы.
Грин удивился, но потом признал, что орк был прав. Шкё было бедным рыбацким селением, хоть и большим, и взять с местных было особо нечего. Даже контрабанда особых доходов не приносила.
- Ты не боишься, пришлый. - продолжал Мэйхур, внимательно глядя на Грина, - Ты мне нравишься. Принеси нам что-нибудь ещё! - крикнул он уже трактирщице.
* * *
Настя шарахнулась от лежащего в луже тела товарища Гурфинкля и бросилась к ближайшему дому. Калитка оказалась заперта и Настя кинулась к окну. Замолотила в ставень.
- Кто там? - послышался глухой голос, в щели между досками мелькнул свет.
- Я! Я! Откройте!
- «Я» бывают разные. - резонно отозвались из-за ставня.
- Помогите! - снова закричала Настя.
Наконец на её крики вышел всклокоченный хозяин с увесистой дубинкой в руках.
- Чего орёшь? - недовольно спросил он, поднимая повыше фонарь, - Ты что ли, Настя?
- Там... там...
- И что там? - недовольно переспросил хозяин, оказавшийся рабочим из соседнего цеха. Настя немного знала его, но сейчас не могла вспомнить его имени.
- Там... там товарищ Гурфинкль... его убили.
Хозяин негромко охнул. Настя всхлипнула. Вместе они дошли до того места, где Настя обнаружила тело. Луна снова выглянула из-за туч, да ещё и хозяин поднёс фонарь, чтобы лучше было видно. Но Настя не хотела опять на это смотреть и отвернулась. А вот у хозяина дома увиденное вызвало нешуточный интерес. Он обошёл труп кругом, тщательно подсвечивая себе фонарём, пощупал пульс на руках и на шее убитого, внимательным образом осмотрел разможжённую голову.
- Дубинка. - вынес он свой вердикт, - Причём не простая, а троллийская.
- Какая? - не поняла Настя.
- Да, похоже, опять тролли в наших краях объявились. - мрачно пояснил он.
Кто это такие Настя не знала, но, судя по тону, каким это было сказано, и по тому, как они обошлись с товарищем Гурфинклем (как же его всё-таки звали-то?), ничего хорошего в этом факте не было.
- Вот что. - сказал мужик Насте, - Иди в дом, а я пойду, позову ещё кого-нибудь. И надо стражу позвать.
Настя послушно ушла в дом. Вскоре откуда-то из темноты раздались гулкие тревожные удары в железный лист, подвешенный на столбе. Хозяин дома бил в набат. Вскоре Настя услышала, как где-то там, вдалеке, в темноте осеннего вечера, а может, уже и ночи, захлопали двери, зазвучали встревоженные голоса и зашлёпали по грязи множество ног.
Обратно к месту убийства идти не хотелось, но Настя всё же вернулась туда вместе с женой того мужика из соседнего цеха. Настя всё никак не могла вспомнить, как же его зовут. Теперь улицу освещала не только луна, то и дело скрывающаяся за тучами, но и множество фонарей и факелов, а вокруг лужи, в которой лежал труп, собралась внушительных размеров толпа. Убийство товарища Гурфинкля произвело сильное впечатление. Но больше всего местных людей и гномов встревожил рассказ о троллях.
- Давненько их не было. - сказал кто-то.
* * *
- Снаги не ведают закона. - говорил Мэйхур Грину, - Их изгнали из клана и для всех они никто. Они умерли для своих родных.
- Куда они могли пойти? - спросил Грин.
- Уже никуда. - хохотнул Мэйхур, - Мы их живьём в землю закопали.
Грин невольно содрогнулся. А кто-то ехидный внутри, тот, кто знает ответы на все вопросы, глумливо заметил, что опять обошлись без него, Грина. И выследили, и поймали, и наказали. Жестоко, но действенно.
Что я здесь делаю? - подумал Грин, - Зачем я тут?
Он с тоской обвёл взглядом низкий потолок трактира, перечёркнутый закопчёнными потолочными балками. Трактирщица Гуннильд в очередной раз застыла посреди зала, вперив невидящий взгляд в то место, где некогда был вбит гвоздь, на котором висел плащ пропавшего бродяги Халласа, унёсшего с собой её сердце. Грин вздохнул и залпом выпил оставшееся в кружке дрянное местное пиво. Осознание того, что он никогда не станет своим в этом странном мире вспыхнуло с новой силой, даже жить не захотелось. Сейчас он уже с ненавистью вспоминал друга Карацупу - уж он-то никогда ни в чём не сомневался и особо не заморачивался на сложные темы. Дверь хлопнула и в трактир ввалилась ещё одна ватага. На сей раз это были местные рыбаки. И они совершенно не ожидали увидеть здесь орков. Возникла немая сцена, плавно перетекающая в напряжённую паузу. Грин понял, что сейчас что-то произойдёт и нужно что-то срочно предпринять. Но что именно? И орки, и местные схватились за оружие.
И тут Грин услышал чей-то голос, он даже не сразу понял, что это - его голос.
- Стойте! Остановитесь!
- Уйди, чужак! - прорычал Мэйхур.
- Остановитесь! - ещё попытался воззвать Грин. Но вотще. В трактире закипело побоище.
Очнулся Грин уже глубокой ночью. Над головой была густая звёздная россыпь. Луна, видимо, уже зашла. Тихо пофыркивали лошади, а под самим Грином мягко покачивались носилки. Грин скосил глаза и увидел лошадиную морду. И понял, что его везут на носилках, в которые были впряжены цугом две лошади. Грин попытался пошевелиться, охнул от боли и почти сразу же услышал чей-то голос, показавшийся знакомым.
- Пришёл в себя?
На фоне звёзд появился чей-то чёрный силуэт. Грин пригляделся и узнал одного из орков, с которыми был в трактире. Значит, новые знакомые забрали его с собой.
- Пришлось спалить этот гадкий посёлок к балрогам. - сказал орк, - Взять у них действительно особо нечего. Мэйхур прав - с такими воюют не ради добычи, а ради славы.
Грин не ответил ничего. Постепенно он снова впал в забытье под мерную поступь лошадей, впряженных в его носилки.
* * *
"...Центральный Комитет Партии трудящихся Восточного Лориэна и Совет Министров Союзных Республик отмечают, что в первой пятилетке речной транспорт общего пользования анклава выходцев из нашего прошлого мира получил дальнейшее развитие. Повышена интенсивность использования транспортного флота, мощностей портов и судоремонтных предприятий, внутренних судоходных путей. Осуществляется преимущественное развитие речного транспорта в районах Верхнего Андуина, озёр Зеркального и Нен Хи́тоэль, что способствует ускорению развития производительных сил в этих регионах.
Вместе с тем речной транспорт в связи с его недостаточным развитием в ряде регионов, и прежде всего в притоках речного бассейна Андуина, не полностью удовлетворяет потребности народного хозяйства в перевозках..."
Смуглый мужчина, в одежде из шкуры седого варги, допил эль и пошёл к выходу. В спину ему ещё неслись слова о том, что надо выполнить, перевыполнить, обеспечить и организовать. Больше половины слов хозяина таверны, который читал какой-то листок, именуемый газетой, мужчина так и не понял. Но главное уловил - его народом снова недовольны те люди, которые не так давно стали появляться в этих краях практически из ниоткуда. Они были странно одеты, разговаривали на странном языке и были поначалу совсем не подготовлены к жизни в Средиземье. Но постепенно их становилось всё больше и больше. Вскоре они стали собираться в одном месте на юге Лихолесья. Как раз там, где когда-то была разрушена древняя орочья крепость Дол Гулдур. Конечно, на том скалистом холме, лысом как коленка гоблина, ничего не растёт. Всё-таки Галадриэль, что разрушила крепость своей магией до основания и освободила тем самым лес от власти тёмных сил, постаралась на славу. С тех пор орки там не могут жить, а лес стал светлым. Да и остальным народам полегче стало. Только вот теперь эта напасть появилась. Себя они называют "попаданцы". Странные они.
Мужчина почесал бороду и побрёл к своей лодке. Он собирался в ней переночевать и рано утром выходить на озеро Нен Хи́тоэль. Там, возле Врат Королей есть пристань, где надо забрать очередную группу "попаданцев" и перевезти их в Лихолесье, в недавно построенное селение, которое называют Особое Лаготделение. Привезённых надо было "сдать на руки" человеку с именем НачТРО, получить от него бумагу, которую называют "бегунок". С этой бумагой надо найти человека с именем НачАХО, который что-то на этой бумаге напишет, потом найти человека с именем НачФин, который бумагу "бегунок" заменит на бумагу "расходник". И только тогда в особой комнате с маленьким зарешеченным окошком в стене, где замурован человек с именем Кассир, получить в обмен на "расходник" три серебряных монеты - плата за перевозку.
Платили попаданцы не особо щедро, но на жизнь хватало. Даже удавалось немного отложить на чёрный день. Деньги не помешают. Река полна опасностей а путь от озера до Особого Лаготделения занимал не один день. Всё это время попаданцев необходимо было кормить. Почему-то та еда, которой всегда питались дунландцы, вызывала у перевозимых отвращение. Правда к концу пути они уже не возмущались и с благодарностью ели уху из мелких рыбо-черепах, которые водились по берегам Андуина. Говорят в море водятся огромные рыбо-черепахи, которые могут одним взмахом ласт перевернуть целый корабль. Но тут, в водах Великой реки, они не вырастали крупнее средней щуки. Да и ловить их было просто. На берегу они передвигались медленно.
Мужчина дошёл до своей лодки, которая лежала перевернутой недалеко от кромки воды, выпил воды из фляги, укрылся овечьей шкурой и заснул.
Оркестр гремел, музыканты надрывались, выдувая медь, сияющую наперекор хмурому серому дню. Две пары лошадей в красно-чёрных попонах, запряжённых цугом в длинные дроги, накрытые красным сукном, на которых стоял обитый алым бархатом гроб, вязли в грязи. Похороны товарища Гурфинкля (как же его звали-то, всё-таки?) собрали весь посёлок. Настя с Маль несли огромный венок от их бригады.
На кладбище у края вырытой загодя могилы, на дне которой уже собралась порядочная лужа, заместитель товарища Гурфинкля, имя которого, как раз, было известно - Иван Иванович, произнёс пламенную и прочувствованную речь, в которой призывал «найти и покарать подлых убийц».
- А чего их искать? - искренне удивилась на его слова Маль, - Тролли обычно в старых выработках любят прятаться.
Удивительно прекрасным было это утро!
Мужчина шёл по мокрому снегу, который выпал за ночь. Ранняя весна она такая, иногда удивляет. Во многих местах уже начала проглядывать трава - ещё даже не зелёная, скорей серая, а порой и чёрная, но уже пробующая пробиться к солнцу. Ночью каждую травинку прихватывал мороз, и они долго не могли потом распрямиться. Если нагнуться, чтобы лучше разглядеть тончайший травяной стебелёк, то можно увидеть удивительное зрелище. Откуда берётся столько неодолимой силы в этой былинке? В каждом, самом малом и тончайшем листочке? А они не только находят себе место, но и копят эту самую силу. Копят, копят до срока. Потом в природе происходит нечто, что имеет название магия. То, что казалось отмершим, безвозвратно увядшим, вдруг подымается, потянется к солнцу, расцветает!
Мужчина держал в руке лёгкое, похожее на пёрышко весло и думал о магических силах. Ещё два-три таких солнечных дня, как нынешний, и трава станет совсем крепкой, упругой, словно и не было никакой зимы. Темнолесье оденется листвой и перестанет быть таким мрачным. Зима отступает. Приходит время Йаванны, Дарительницы Плодов и создательницы всех растений и животных. Вечный круговорот жизни и смерти.
Перевернув лодку и столкнув её в воду он оттолкнулся веслом и уселся на корме. Величавый Андуин стремительно понёс вниз по течению транспортное средство с инвентарным номером К723. Этот номер был написан на борту, ближе к носу какой-то белой краской, которую не смогли смыть даже чёрные воды Андуина. Через неделю мужчине предстояло взять на борт нескольких новых попаданцев и доставить их на пристань селения Особое Лаготделение. Странное это селение. Там живут все скопом - и эльфы, и орки, и люди, и гномы, и даже гоблины. Конечно, главными там считают людей-попаданцев, что не удивительно. Ведь это они построили там всё. И разрешили жить любому, кто захочет этого. Но вот тех, кто владел магией в этом селении не приветствовали. Мужчина не знал причины такой нелюбви. Конечно было бы интересно узнать. Надо будет расспросить хозяина таверны. Тот знает очень много про всех новых людей. Как-никак он там первый открыл своё заведение ещё в те времена, когда туда пришли первые попаданцы и поговаривают, что это неспроста. Вернее даже - магия в Лаготделении не водилась. Еë разрушала музыка попаданцев. Странная это была музыка. Через чур бодрая и громкая, она не только разрушала магию, но и напрочь выбивала из головы, все мысли, оставляя только желание куда-то бежать и что-то делать. Не важно, что именно. Еë не глушили даже на ночь, просто делали звук чуть потише.
Лодка медленно двигалась вдоль берега. Огромные ивы наклонялись к самой воде и под их ветвями было темно, даже не смотря на то, что деревья стояли пока без листьев. Иногда казалось, что оттуда на мужчину смотрят чьи-то внимательные глаза. А может и не казалось. Поэтому мужчина чуть-чуть шевельнул веслом и лодку понесло ближе к середине. Ивы сразу стали маленькими и далёкими.
- Я, когда узнала, что в СССР смогу вернуться, всё продала - дачу, машину, квартиру. - говорила немолодая женщина своей собеседнице на пристани, - Детям ничего не оставила, пускай сами себе наживают. Они со мной отказались ехать. А мне ничего не жалко, только бы опять вернуться туда. Как мы жили! Бедно, но зато дружно! А потом… Такую страну развалили! А долго нам ещё ехать?
Её собеседница, молодая женщина, одетая по моде пятидесятых годов, молча пожала плечами. Ей было непонятно, о чём та рассказывает. Как можно продать квартиру? А вернуться в СССР? Первая женщина, между тем, истолковала её жест совершенно по-своему и продолжила свой монолог:
- А Вы откуда? Я раньше в Петербурге жила. На Кондратьевском проспекте. Знаете, это возле «Дикси».
Но её собеседница молчала и говорливая путешественница тоже замолчала, но поговорить с кем-нибудь всё равно хотелось и она оглянулась на остальных своих попутчиков, тоже ожидавших на пристани, в поисках другого собеседника. Людей было немного - человек семь. Двое мужчин - один немолодой лет около пятидесяти, в заношенном плаще и кепке, второй - совсем молодой парнишка в болоньевой куртке и тёмных брюках, остальные женщины. Раиса, так звали разговорчивую путницу, повернулась было к ним, но три остальные женщины держались обособленно, сразу дав понять другим, что в свою компанию никого не допустят. Мужчины тоже держались особняком и Раиса волей-неволей вернулась к своей молчаливой попутчице. Та продолжала молчать. Можно было бы подумать, что она вообще немая, но Раиса слышала, как она спрашивала о чём-то других женщин. Просто не хочет разговаривать. А Раисе так хотелось хоть с кем-то поговорить. Чем дальше, тем больше охватывали её сомнения - а действительно ли они направляются в СССР? Не обман ли это? И как она поверила тем людям, которые обещали возвращение в давно исчезнувшую страну?
Глава 6. Орки.
Орки никогда не уходили так далеко в поисках добычи. Это место называлось Синие Горы. Линдон. Самый дальний край Средиземья.
Мэйхур восседал в трактире «Счастливый Дракон». Рядом с ним стояли его ближайшие приближённые - Горбаг и Уфтхак. Грина подвели почти вплотную и поставили напротив них.
- Ты хотел видеть меня, пришлый? - спросил его Мэйхур. У него было хорошее настроение.
- Это вы убили местного? - без предисловий начал Грин. Он уже знал, что орки не любят плести словесные кружева и ходить вокруг да около, а потому с ними лучше говорить прямо.
- Он убил одного из моих парней. - ответил Мэйхур, - А парень ещё косы не успел заплести.
«Заплести косы» у орков означало жениться. Орки не стригли волос, считая их вместилищем силы и здоровья. Взрослые семейные мужчины заплетали две косы, затыкая их концы за пояс, а молодые парни стягивали волосы в узел, который поддерживался особой матерчатой повязкой. После свадьбы молодуха сама распускала этот узел у мужа, расчёсывала ему волосы и заплетала косы.
- А Шаграт из Лугбурза, муж Ахэнн?
- Его снаги убили. Мы тоже столкнулись с их ватагой.
Повисла пауза во время которой Грин честно обдумывал сказанное орком. С орками, он это уже знал, было просто - они либо говорили правду, либо молчали. Подошла Гуннильд, поставила на стол пиво и жаренное мясо.
- Садись с нами. - сказал Грину Мэйхур, ногой выталкивая из-под стола пустой табурет. Грин не стал отказываться. Какое-то время за столом царило молчание, нарушаемое только звуком жующих челюстей. Орки деловито насыщались, Грин тоже решил поесть.
- Как твоё имя, пришлый? - нарушил, наконец, молчание Мэйхур. Грин представился.
- Тебе нужны снаги. - сказал Мэйхур, - Только вряд ли ты с ними справишься один.
- А что вы с местными не поделили? - решил вернуть разговор к прежней теме Грин.
- Мы пришли в поисках добычи. - просто ответил вожак орков, - Только взять тут особо нечего. С такими противниками воюют не ради добычи, а ради славы.
Грин удивился, но потом признал, что орк был прав. Шкё было бедным рыбацким селением, хоть и большим, и взять с местных было особо нечего. Даже контрабанда особых доходов не приносила.
- Ты не боишься, пришлый. - продолжал Мэйхур, внимательно глядя на Грина, - Ты мне нравишься. Принеси нам что-нибудь ещё! - крикнул он уже трактирщице.
* * *
Настя шарахнулась от лежащего в луже тела товарища Гурфинкля и бросилась к ближайшему дому. Калитка оказалась заперта и Настя кинулась к окну. Замолотила в ставень.
- Кто там? - послышался глухой голос, в щели между досками мелькнул свет.
- Я! Я! Откройте!
- «Я» бывают разные. - резонно отозвались из-за ставня.
- Помогите! - снова закричала Настя.
Наконец на её крики вышел всклокоченный хозяин с увесистой дубинкой в руках.
- Чего орёшь? - недовольно спросил он, поднимая повыше фонарь, - Ты что ли, Настя?
- Там... там...
- И что там? - недовольно переспросил хозяин, оказавшийся рабочим из соседнего цеха. Настя немного знала его, но сейчас не могла вспомнить его имени.
- Там... там товарищ Гурфинкль... его убили.
Хозяин негромко охнул. Настя всхлипнула. Вместе они дошли до того места, где Настя обнаружила тело. Луна снова выглянула из-за туч, да ещё и хозяин поднёс фонарь, чтобы лучше было видно. Но Настя не хотела опять на это смотреть и отвернулась. А вот у хозяина дома увиденное вызвало нешуточный интерес. Он обошёл труп кругом, тщательно подсвечивая себе фонарём, пощупал пульс на руках и на шее убитого, внимательным образом осмотрел разможжённую голову.
- Дубинка. - вынес он свой вердикт, - Причём не простая, а троллийская.
- Какая? - не поняла Настя.
- Да, похоже, опять тролли в наших краях объявились. - мрачно пояснил он.
Кто это такие Настя не знала, но, судя по тону, каким это было сказано, и по тому, как они обошлись с товарищем Гурфинклем (как же его всё-таки звали-то?), ничего хорошего в этом факте не было.
- Вот что. - сказал мужик Насте, - Иди в дом, а я пойду, позову ещё кого-нибудь. И надо стражу позвать.
Настя послушно ушла в дом. Вскоре откуда-то из темноты раздались гулкие тревожные удары в железный лист, подвешенный на столбе. Хозяин дома бил в набат. Вскоре Настя услышала, как где-то там, вдалеке, в темноте осеннего вечера, а может, уже и ночи, захлопали двери, зазвучали встревоженные голоса и зашлёпали по грязи множество ног.
Обратно к месту убийства идти не хотелось, но Настя всё же вернулась туда вместе с женой того мужика из соседнего цеха. Настя всё никак не могла вспомнить, как же его зовут. Теперь улицу освещала не только луна, то и дело скрывающаяся за тучами, но и множество фонарей и факелов, а вокруг лужи, в которой лежал труп, собралась внушительных размеров толпа. Убийство товарища Гурфинкля произвело сильное впечатление. Но больше всего местных людей и гномов встревожил рассказ о троллях.
- Давненько их не было. - сказал кто-то.
* * *
- Снаги не ведают закона. - говорил Мэйхур Грину, - Их изгнали из клана и для всех они никто. Они умерли для своих родных.
- Куда они могли пойти? - спросил Грин.
- Уже никуда. - хохотнул Мэйхур, - Мы их живьём в землю закопали.
Грин невольно содрогнулся. А кто-то ехидный внутри, тот, кто знает ответы на все вопросы, глумливо заметил, что опять обошлись без него, Грина. И выследили, и поймали, и наказали. Жестоко, но действенно.
Что я здесь делаю? - подумал Грин, - Зачем я тут?
Он с тоской обвёл взглядом низкий потолок трактира, перечёркнутый закопчёнными потолочными балками. Трактирщица Гуннильд в очередной раз застыла посреди зала, вперив невидящий взгляд в то место, где некогда был вбит гвоздь, на котором висел плащ пропавшего бродяги Халласа, унёсшего с собой её сердце. Грин вздохнул и залпом выпил оставшееся в кружке дрянное местное пиво. Осознание того, что он никогда не станет своим в этом странном мире вспыхнуло с новой силой, даже жить не захотелось. Сейчас он уже с ненавистью вспоминал друга Карацупу - уж он-то никогда ни в чём не сомневался и особо не заморачивался на сложные темы. Дверь хлопнула и в трактир ввалилась ещё одна ватага. На сей раз это были местные рыбаки. И они совершенно не ожидали увидеть здесь орков. Возникла немая сцена, плавно перетекающая в напряжённую паузу. Грин понял, что сейчас что-то произойдёт и нужно что-то срочно предпринять. Но что именно? И орки, и местные схватились за оружие.
И тут Грин услышал чей-то голос, он даже не сразу понял, что это - его голос.
- Стойте! Остановитесь!
- Уйди, чужак! - прорычал Мэйхур.
- Остановитесь! - ещё попытался воззвать Грин. Но вотще. В трактире закипело побоище.
Очнулся Грин уже глубокой ночью. Над головой была густая звёздная россыпь. Луна, видимо, уже зашла. Тихо пофыркивали лошади, а под самим Грином мягко покачивались носилки. Грин скосил глаза и увидел лошадиную морду. И понял, что его везут на носилках, в которые были впряжены цугом две лошади. Грин попытался пошевелиться, охнул от боли и почти сразу же услышал чей-то голос, показавшийся знакомым.
- Пришёл в себя?
На фоне звёзд появился чей-то чёрный силуэт. Грин пригляделся и узнал одного из орков, с которыми был в трактире. Значит, новые знакомые забрали его с собой.
- Пришлось спалить этот гадкий посёлок к балрогам. - сказал орк, - Взять у них действительно особо нечего. Мэйхур прав - с такими воюют не ради добычи, а ради славы.
Грин не ответил ничего. Постепенно он снова впал в забытье под мерную поступь лошадей, впряженных в его носилки.
* * *
"...Центральный Комитет Партии трудящихся Восточного Лориэна и Совет Министров Союзных Республик отмечают, что в первой пятилетке речной транспорт общего пользования анклава выходцев из нашего прошлого мира получил дальнейшее развитие. Повышена интенсивность использования транспортного флота, мощностей портов и судоремонтных предприятий, внутренних судоходных путей. Осуществляется преимущественное развитие речного транспорта в районах Верхнего Андуина, озёр Зеркального и Нен Хи́тоэль, что способствует ускорению развития производительных сил в этих регионах.
Вместе с тем речной транспорт в связи с его недостаточным развитием в ряде регионов, и прежде всего в притоках речного бассейна Андуина, не полностью удовлетворяет потребности народного хозяйства в перевозках..."
Смуглый мужчина, в одежде из шкуры седого варги, допил эль и пошёл к выходу. В спину ему ещё неслись слова о том, что надо выполнить, перевыполнить, обеспечить и организовать. Больше половины слов хозяина таверны, который читал какой-то листок, именуемый газетой, мужчина так и не понял. Но главное уловил - его народом снова недовольны те люди, которые не так давно стали появляться в этих краях практически из ниоткуда. Они были странно одеты, разговаривали на странном языке и были поначалу совсем не подготовлены к жизни в Средиземье. Но постепенно их становилось всё больше и больше. Вскоре они стали собираться в одном месте на юге Лихолесья. Как раз там, где когда-то была разрушена древняя орочья крепость Дол Гулдур. Конечно, на том скалистом холме, лысом как коленка гоблина, ничего не растёт. Всё-таки Галадриэль, что разрушила крепость своей магией до основания и освободила тем самым лес от власти тёмных сил, постаралась на славу. С тех пор орки там не могут жить, а лес стал светлым. Да и остальным народам полегче стало. Только вот теперь эта напасть появилась. Себя они называют "попаданцы". Странные они.
Мужчина почесал бороду и побрёл к своей лодке. Он собирался в ней переночевать и рано утром выходить на озеро Нен Хи́тоэль. Там, возле Врат Королей есть пристань, где надо забрать очередную группу "попаданцев" и перевезти их в Лихолесье, в недавно построенное селение, которое называют Особое Лаготделение. Привезённых надо было "сдать на руки" человеку с именем НачТРО, получить от него бумагу, которую называют "бегунок". С этой бумагой надо найти человека с именем НачАХО, который что-то на этой бумаге напишет, потом найти человека с именем НачФин, который бумагу "бегунок" заменит на бумагу "расходник". И только тогда в особой комнате с маленьким зарешеченным окошком в стене, где замурован человек с именем Кассир, получить в обмен на "расходник" три серебряных монеты - плата за перевозку.
Платили попаданцы не особо щедро, но на жизнь хватало. Даже удавалось немного отложить на чёрный день. Деньги не помешают. Река полна опасностей а путь от озера до Особого Лаготделения занимал не один день. Всё это время попаданцев необходимо было кормить. Почему-то та еда, которой всегда питались дунландцы, вызывала у перевозимых отвращение. Правда к концу пути они уже не возмущались и с благодарностью ели уху из мелких рыбо-черепах, которые водились по берегам Андуина. Говорят в море водятся огромные рыбо-черепахи, которые могут одним взмахом ласт перевернуть целый корабль. Но тут, в водах Великой реки, они не вырастали крупнее средней щуки. Да и ловить их было просто. На берегу они передвигались медленно.
Мужчина дошёл до своей лодки, которая лежала перевернутой недалеко от кромки воды, выпил воды из фляги, укрылся овечьей шкурой и заснул.
Оркестр гремел, музыканты надрывались, выдувая медь, сияющую наперекор хмурому серому дню. Две пары лошадей в красно-чёрных попонах, запряжённых цугом в длинные дроги, накрытые красным сукном, на которых стоял обитый алым бархатом гроб, вязли в грязи. Похороны товарища Гурфинкля (как же его звали-то, всё-таки?) собрали весь посёлок. Настя с Маль несли огромный венок от их бригады.
На кладбище у края вырытой загодя могилы, на дне которой уже собралась порядочная лужа, заместитель товарища Гурфинкля, имя которого, как раз, было известно - Иван Иванович, произнёс пламенную и прочувствованную речь, в которой призывал «найти и покарать подлых убийц».
- А чего их искать? - искренне удивилась на его слова Маль, - Тролли обычно в старых выработках любят прятаться.
Удивительно прекрасным было это утро!
Мужчина шёл по мокрому снегу, который выпал за ночь. Ранняя весна она такая, иногда удивляет. Во многих местах уже начала проглядывать трава - ещё даже не зелёная, скорей серая, а порой и чёрная, но уже пробующая пробиться к солнцу. Ночью каждую травинку прихватывал мороз, и они долго не могли потом распрямиться. Если нагнуться, чтобы лучше разглядеть тончайший травяной стебелёк, то можно увидеть удивительное зрелище. Откуда берётся столько неодолимой силы в этой былинке? В каждом, самом малом и тончайшем листочке? А они не только находят себе место, но и копят эту самую силу. Копят, копят до срока. Потом в природе происходит нечто, что имеет название магия. То, что казалось отмершим, безвозвратно увядшим, вдруг подымается, потянется к солнцу, расцветает!
Мужчина держал в руке лёгкое, похожее на пёрышко весло и думал о магических силах. Ещё два-три таких солнечных дня, как нынешний, и трава станет совсем крепкой, упругой, словно и не было никакой зимы. Темнолесье оденется листвой и перестанет быть таким мрачным. Зима отступает. Приходит время Йаванны, Дарительницы Плодов и создательницы всех растений и животных. Вечный круговорот жизни и смерти.
Перевернув лодку и столкнув её в воду он оттолкнулся веслом и уселся на корме. Величавый Андуин стремительно понёс вниз по течению транспортное средство с инвентарным номером К723. Этот номер был написан на борту, ближе к носу какой-то белой краской, которую не смогли смыть даже чёрные воды Андуина. Через неделю мужчине предстояло взять на борт нескольких новых попаданцев и доставить их на пристань селения Особое Лаготделение. Странное это селение. Там живут все скопом - и эльфы, и орки, и люди, и гномы, и даже гоблины. Конечно, главными там считают людей-попаданцев, что не удивительно. Ведь это они построили там всё. И разрешили жить любому, кто захочет этого. Но вот тех, кто владел магией в этом селении не приветствовали. Мужчина не знал причины такой нелюбви. Конечно было бы интересно узнать. Надо будет расспросить хозяина таверны. Тот знает очень много про всех новых людей. Как-никак он там первый открыл своё заведение ещё в те времена, когда туда пришли первые попаданцы и поговаривают, что это неспроста. Вернее даже - магия в Лаготделении не водилась. Еë разрушала музыка попаданцев. Странная это была музыка. Через чур бодрая и громкая, она не только разрушала магию, но и напрочь выбивала из головы, все мысли, оставляя только желание куда-то бежать и что-то делать. Не важно, что именно. Еë не глушили даже на ночь, просто делали звук чуть потише.
Лодка медленно двигалась вдоль берега. Огромные ивы наклонялись к самой воде и под их ветвями было темно, даже не смотря на то, что деревья стояли пока без листьев. Иногда казалось, что оттуда на мужчину смотрят чьи-то внимательные глаза. А может и не казалось. Поэтому мужчина чуть-чуть шевельнул веслом и лодку понесло ближе к середине. Ивы сразу стали маленькими и далёкими.
- Я, когда узнала, что в СССР смогу вернуться, всё продала - дачу, машину, квартиру. - говорила немолодая женщина своей собеседнице на пристани, - Детям ничего не оставила, пускай сами себе наживают. Они со мной отказались ехать. А мне ничего не жалко, только бы опять вернуться туда. Как мы жили! Бедно, но зато дружно! А потом… Такую страну развалили! А долго нам ещё ехать?
Её собеседница, молодая женщина, одетая по моде пятидесятых годов, молча пожала плечами. Ей было непонятно, о чём та рассказывает. Как можно продать квартиру? А вернуться в СССР? Первая женщина, между тем, истолковала её жест совершенно по-своему и продолжила свой монолог:
- А Вы откуда? Я раньше в Петербурге жила. На Кондратьевском проспекте. Знаете, это возле «Дикси».
Но её собеседница молчала и говорливая путешественница тоже замолчала, но поговорить с кем-нибудь всё равно хотелось и она оглянулась на остальных своих попутчиков, тоже ожидавших на пристани, в поисках другого собеседника. Людей было немного - человек семь. Двое мужчин - один немолодой лет около пятидесяти, в заношенном плаще и кепке, второй - совсем молодой парнишка в болоньевой куртке и тёмных брюках, остальные женщины. Раиса, так звали разговорчивую путницу, повернулась было к ним, но три остальные женщины держались обособленно, сразу дав понять другим, что в свою компанию никого не допустят. Мужчины тоже держались особняком и Раиса волей-неволей вернулась к своей молчаливой попутчице. Та продолжала молчать. Можно было бы подумать, что она вообще немая, но Раиса слышала, как она спрашивала о чём-то других женщин. Просто не хочет разговаривать. А Раисе так хотелось хоть с кем-то поговорить. Чем дальше, тем больше охватывали её сомнения - а действительно ли они направляются в СССР? Не обман ли это? И как она поверила тем людям, которые обещали возвращение в давно исчезнувшую страну?