Апрельская ящерица и велосипед или Как всё странно в этом мире
Вспомнил по ассоциации с З/з, как собирался в бега в апреле своего тринадцатилетия. Цвели такие же жёлтые цветики всюду разбросанные, дороги просыхали с каждым часом, и я подумывал удрать на своём новом веле. Вел был зелёный, подростковый, хрупкий и вполне соответствовал весне и грёзам о свободе.
Да, примерно вот таким я и получил его в подарок, последнюю мою привязанность в доме детства.
Подумав со всей серьёзностью, я тогда отказался и от идеи ехать на веле, и от плана сбежать немедля. Просто покатался до темноты и вернулся на асиенду, дополнительно утвердившись в своей правоте. Велосипед, тем более не армейский (массивный и с огромными широкими колёсами), а вот такой элегантненький, как кузнечик, никуда бы не увёз меня по бездорожью, да и по просёлкам и межам только ленивый бы его не догнал. А куда спрячешься с велом? В кусты не заляжешь, через канаву не сиганёшь. Значит, тут и сказке конец: свои вернут домой, враги прикончат.
И уходить весной я раздумал, как меня ни соблазнял ветер странствий. Весной многие деревья в наших краях стоят голые, травы низки, на полях только зябь. Прекрасные прозрачные панорамы, где пеший и конный в деталях виден за километр. И жрать, заметим, практически нечего - то ли дело осенью, когда тебе и яблоки-груши, и зерно в полях, и жирные птицы. А весной - разве что лягушки и мыши, но я такого не ем. Да ещё сонные ящерицы внезапно.
Так что убежал из дома я осенью того же года. А тогда, в апреле 09 до ЧМ, долго стоял, всматривался в горизонт, гладил рукояти зелёного конька… Интересно, что бы подумал, увидев себя-сегодняшнего, притом в незнакомой альтерре.
Разбрызгано золото первых цветов.
Конёк мой железный к побегу готов.
Слёз нет и не будет. Не диво.
Своей я рукой направляю судьбу.
Ладонь подношу козырьком я ко лбу,
Стремясь обозреть перспективу.
Дороги шуршащие вьются внахлёст.
В ладонь мне ложится, как ящериц хвост,
Коротким пробегом к разлому
Мой выбор - лишь тем и отраден, что мой.
Я вижу себя, окаймлённого тьмой:
И схоже, и всё по-другому.
В грядущем, в нездешних мирах, вдалеке
Жизнь хрупкая, стиснутая в кулаке
(Спасение или увечье?)…
… Пронзительна бледность апрельского дня.
И красная кровь на руке у меня -
Рептилии, как человечья.
21 апреля 2015 РХ / 11 октября 08 по ЧМ
Спешу уведомить: при написании стиха не пострадала ни одна ящерица. То есть она пострадала, но не в связи с пиитическим вдохновением - наоборот, это я пострадал вдохновением вследствие умыкания раненой рептильки от поймавшей её кошки. Там, на З/з - ну то есть здесь, на З/з. Кажется, это самая младшая кошара; ей немедленно выдали премию за доставку добычи живьём к порогу. Ящерицу, которая, отойдя от шока, тыркалась в ладонь, отправили в кучу хвороста на вал и потеряли из виду.
Вроде в этой местности такие только и водятся, живородки. Так что портретик стянут из Инета.
Я заподозрил, что не только резиновые рукояти вéла и апрельские запахи пробили меня на яркое воспоминание семнадцатилетней давности из иного мира. Наверняка и кровь была - эта странная оранжеватая метка, неощутимая на коже, только глазами… Точно! и исчезающе лёгкий "змеиный" запах рептилии, и острое чувство стремительности жизни: вот она вся в твоих руках, своя и чужая… Что может ощущать тринадцатилетний ариец, созерцая на своей ладони не свою кровь? "Буду следователем. И они будут отступать на полшага, когда я протягиваю руку…"
Что же я тогда, поймал зауру, как котёнок? Да нет же, вот ещё! притом, ловя, я бы накрыл её горстью, не зубами же хватать - так откуда бы взяться крови? Наступил ненароком? Да, скорее всего так… Шеол поправил меня, уточнил - под мой ботинок или колесо ящерица попала уже мёртвая, смерть наступила в воздухе - какая-то хищная птица несла и выронила.
Пеленг есть, даты жизни засекли, обстоятельства смерти установлены, можно оживлять. Рассудили, однако, что оживлять ящерицу в октябре - безбашенно вгонять её в бессонницу. Что она будет делать всю зиму, если по своему счёту толком не проснулась даже - ну, может, проснулась в полёте и подумала, что снится кошмар?
В общем, Шеол поставил будильник - оживит её в апреле 09 по ЧМ, если всё будет в порядке. Если что, Белларва тоже может оживить - возьмёт в свой сад, и она там нарожает белых ящерят. Грамотных от рождения. Ну это я уже шучу.
А здешняя заура канула в бурелом, и мы про неё ничего не узнаем. Вот я и говорю - какая странная штука это жизнь и наши возможности в ней. Можно оживить тварюшку, безвестно погибшую семнадцать лет назад в окрестностях безвестного хутора, и отслеживать её приключения хоть всю её новую жизнь. И нельзя узнать, что происходит в собственной альтерре в двух шагах от тебя, на участке, созданном, можно сказать, теми же руками, которые пять минут назад согревали эту сухую и холодную рептилию в ладони.
Непостижимо.
Да, примерно вот таким я и получил его в подарок, последнюю мою привязанность в доме детства.
Подумав со всей серьёзностью, я тогда отказался и от идеи ехать на веле, и от плана сбежать немедля. Просто покатался до темноты и вернулся на асиенду, дополнительно утвердившись в своей правоте. Велосипед, тем более не армейский (массивный и с огромными широкими колёсами), а вот такой элегантненький, как кузнечик, никуда бы не увёз меня по бездорожью, да и по просёлкам и межам только ленивый бы его не догнал. А куда спрячешься с велом? В кусты не заляжешь, через канаву не сиганёшь. Значит, тут и сказке конец: свои вернут домой, враги прикончат.
И уходить весной я раздумал, как меня ни соблазнял ветер странствий. Весной многие деревья в наших краях стоят голые, травы низки, на полях только зябь. Прекрасные прозрачные панорамы, где пеший и конный в деталях виден за километр. И жрать, заметим, практически нечего - то ли дело осенью, когда тебе и яблоки-груши, и зерно в полях, и жирные птицы. А весной - разве что лягушки и мыши, но я такого не ем. Да ещё сонные ящерицы внезапно.
Так что убежал из дома я осенью того же года. А тогда, в апреле 09 до ЧМ, долго стоял, всматривался в горизонт, гладил рукояти зелёного конька… Интересно, что бы подумал, увидев себя-сегодняшнего, притом в незнакомой альтерре.
Разбрызгано золото первых цветов.
Конёк мой железный к побегу готов.
Слёз нет и не будет. Не диво.
Своей я рукой направляю судьбу.
Ладонь подношу козырьком я ко лбу,
Стремясь обозреть перспективу.
Дороги шуршащие вьются внахлёст.
В ладонь мне ложится, как ящериц хвост,
Коротким пробегом к разлому
Мой выбор - лишь тем и отраден, что мой.
Я вижу себя, окаймлённого тьмой:
И схоже, и всё по-другому.
В грядущем, в нездешних мирах, вдалеке
Жизнь хрупкая, стиснутая в кулаке
(Спасение или увечье?)…
… Пронзительна бледность апрельского дня.
И красная кровь на руке у меня -
Рептилии, как человечья.
21 апреля 2015 РХ / 11 октября 08 по ЧМ
Спешу уведомить: при написании стиха не пострадала ни одна ящерица. То есть она пострадала, но не в связи с пиитическим вдохновением - наоборот, это я пострадал вдохновением вследствие умыкания раненой рептильки от поймавшей её кошки. Там, на З/з - ну то есть здесь, на З/з. Кажется, это самая младшая кошара; ей немедленно выдали премию за доставку добычи живьём к порогу. Ящерицу, которая, отойдя от шока, тыркалась в ладонь, отправили в кучу хвороста на вал и потеряли из виду.
Вроде в этой местности такие только и водятся, живородки. Так что портретик стянут из Инета.
Я заподозрил, что не только резиновые рукояти вéла и апрельские запахи пробили меня на яркое воспоминание семнадцатилетней давности из иного мира. Наверняка и кровь была - эта странная оранжеватая метка, неощутимая на коже, только глазами… Точно! и исчезающе лёгкий "змеиный" запах рептилии, и острое чувство стремительности жизни: вот она вся в твоих руках, своя и чужая… Что может ощущать тринадцатилетний ариец, созерцая на своей ладони не свою кровь? "Буду следователем. И они будут отступать на полшага, когда я протягиваю руку…"
Что же я тогда, поймал зауру, как котёнок? Да нет же, вот ещё! притом, ловя, я бы накрыл её горстью, не зубами же хватать - так откуда бы взяться крови? Наступил ненароком? Да, скорее всего так… Шеол поправил меня, уточнил - под мой ботинок или колесо ящерица попала уже мёртвая, смерть наступила в воздухе - какая-то хищная птица несла и выронила.
Пеленг есть, даты жизни засекли, обстоятельства смерти установлены, можно оживлять. Рассудили, однако, что оживлять ящерицу в октябре - безбашенно вгонять её в бессонницу. Что она будет делать всю зиму, если по своему счёту толком не проснулась даже - ну, может, проснулась в полёте и подумала, что снится кошмар?
В общем, Шеол поставил будильник - оживит её в апреле 09 по ЧМ, если всё будет в порядке. Если что, Белларва тоже может оживить - возьмёт в свой сад, и она там нарожает белых ящерят. Грамотных от рождения. Ну это я уже шучу.
А здешняя заура канула в бурелом, и мы про неё ничего не узнаем. Вот я и говорю - какая странная штука это жизнь и наши возможности в ней. Можно оживить тварюшку, безвестно погибшую семнадцать лет назад в окрестностях безвестного хутора, и отслеживать её приключения хоть всю её новую жизнь. И нельзя узнать, что происходит в собственной альтерре в двух шагах от тебя, на участке, созданном, можно сказать, теми же руками, которые пять минут назад согревали эту сухую и холодную рептилию в ладони.
Непостижимо.