По морю моей памяти - 1 часть.
Предисловие
Я много в жизни делал и хорошего, и не очень, повторись ситуация, что-то не сделал бы, а во многих случаях поступил бы так же, как и раньше. Многое не напишу, так как не знаю, как к этому отнесутся участники событий. Многие имена будут изменены, многие события урезанны. Да и нет цели, написать автобиографию, есть желание описать то, что было обыденным в детстве, а сегодня - греет душу. Да и моим детям и внукам, которые варились в том времени - хотелось бы донести, чтобы помнили свои корни! Думаю, многим будет интересно читать о грузинской повседневности шестидесятых-восьмидесятых в восприятии русского.
В воспоминаниях ребенка, отсутствуют серые краски, в отличие от сегодняшней жизненной монотонности и безрадостной предсказуемости старика. Прошедшие детские годы, сплелись в яркий временной клубок и обидно, что эта радуга, так же исчезнет со мной как, исчезает обычная радуга, после дождя. Но если радугу после дождя можно увековечить в фотографии, то радугу жизни необходимо записывать, не потому, что лавры Достоевского или Хейли не дают покоя, а потому, что будущее определит, что истинно, а что - шелуха, а для этого будущему необходимо, именно то множество, из чего можно делать - выбор и художественный, и исторический!
Жизнь, к сожалению не только и не столько - безоблачное, розовоочковое детство, это и годы душевной, духовной и физической борьбы, когда не до цветных очков, когда все по-настоящему, жестко и порой жестоко, а за ошибки и частенько не только твои, расплачиваются не привычным углом или отцовским ремнем, но иной раз годами одиночества, а то и жизнями. А если сия чаша и минует (дай Бог), то это совсем не значит, что жизнь прожита правильно. Жизнь длинная, а мы не ангелы - бывает все.
Попытаюсь описать свои обыкновенные житейские ситуации, коих было много. Какие-то, связанные с ними переживания, правильные или не правильные действия. Если то, что я пишу, заставит кого-то задуматься и не сделать ошибку, оперевшись на мой опыт, а не учиться на чужих ошибках. Еще раз хочу сказать, что не собираюсь оправдываться (может, где-то и надо бы) - из песни слов не выкинешь, заднего хода и сослагательного наклонения, история не имеет. Мне, иногда, кажется, оглядываясь назад, что мы, частенько доказывая истину, с легкостью её же саму и втаптываем в грязь. Ненароком, спасая кого-то одного, можем не заметив, утопить с десяток других. Можем, упоенно бить себя в грудь, изливая правду-матку, заставляя многих, близких и не очень, обливаться горючими слезами, настаивая на своей правоте, возможно, начисто, отвергая чужую правду, хотя, как определить, чья правда «правдее», стоит ли она, эта правда слезы ребенка, не говоря о чьей-то жизни?!
Часто, читая кого-то, натыкаешься на фразы, что мол, такой хороший малый, но не хочет прислушаться к мнению других (видимо имеется в виду мнение автора) и дальше, как учебник геометрии, одни авторские постулаты! Я не юрист и тем более не ясновидящий, я не собираюсь на примерах показывать, как надо поступать, а как не надо, как красиво, а как нет, как мужественно и достойно, а как низко. Совершенно нет, буду писать, как было, а каждый пусть сам решит, где для него истина, не абсолютная, а его личная. И не старайтесь кинуть в меня камень, кто не без греха, а я тем более.
Пишу, что получится - не знаю, но постараюсь, если смогу, писать не патологическую тягомотину, но с юмором и интересно! Начну, от третьего лица. Так как о себе еще том, каким себя не помню, писать то «Я» не могу, поглубже, думаю, утрясется!
И так…
Жила, была семья, как многие другие, и не совсем. Дедушка с бабушкой, мама, папа, и маленький, кареглазый мальчик. И всё было бы хорошо, но случилась беда, и не стало папы, мама была, но после аварии и травм, как бы её уже и не было, и стала тогда бабушка - мамой, а дедушка - папой. Дальше я все же буду писать дедушка и бабушка, но это для рассказа, а в жизни я до самой их смерти звал папой и мамой.
Мальчик рос непосредственным, добрым, впечатлительным, не глупым, и очень шустрым, настолько, что во дворе за ним закрепилась прозвище - "Тарзан".
Он, беззаветно любил своих, самую добрую на свете, с морщинками в углу вечно улыбающихся глаз, пахнущую вкусными обедами, прощавшую ему любые шалости и безмерно заботливую, еврейскую бабушку и деда - строгого, мужественного, преданного Родине и коммунистическим идеалам, со стальными, как и характер, глазами, русского, полковника в отставке. Ему с ними было тепло и уютно. Однажды, когда к ним приехали из Сибири деда сестры, мужчинам пришлось лечь на расстеленных, на полу матрасах. Он лежал с дедом, на непривычно жесткой кровати и не мог заснуть, в открытое окно пыталась заглянуть скрываемая тучами луна, было жутковато, но рядом лежал дед, такой большой и смелый, стриженный под бобрик (он потом всю жизнь мечтал иметь такую прическу, но ... предательские вихры!), достаточно было прижаться к нему и страхи все улетучивались. В ту ночь, он впервые подумал, что вдруг деда или бабушки не станет. Это было настолько сильное душевное потрясение, что он в слезах, стал будить деда и успокоился лишь тогда, когда дед дал слово, что не умрет! Наверное, первый седой волос у человека появляется именно в такой день или ночь.
Дедовы сестрички, не скрывая (вот где ноги семитизма выглядывали), не любили бабушку и это не укладывалось у него в голове, казалось самой большой несправедливостью, и когда однажды, одна из сестер, купила ему металлическую коробу с монпансье, он отказавшись громко сказал, глядя на бабушку:
- Моя МАМА, - именно с тех пор он стал звать её мамой - мне всегда покупает мишек, а такое барахло я не ем!
То, как она пожала под столом его руку, забыть невозможно, гордость которую он испытал от этого пожатия, наверное, можно сравнить, с гордостью, от получения высшей награды Родины! Он защитил свою бабушку, что не сделал дедушка. С тех пор, никто и никогда не смел при нем скверно отозваться о тех, кого он любил или с кем он дружил (вот пишу, а глаза влажные).
Но мир не без «добрых» людей и вопрос о возрасте «мамы» и «папы» вечно повисал над головой ребенка, который не мог, понять всей глубины вопроса, но подсознательно чувствовал какую-то тревогу, заставлявшую его, ощетинившись, жестко (насколько это возможно в детском возрасте) пресекать любые попытки влезть в детскую душу. «Но иглы тайные …». И это болезненно-обострённое чувство, заставлявшее его мгновенно и резко реагировать на любую брошенную кем-то фразу, как казалось ему, ущемлявшую его или близких людей, достоинство - осталось на всю жизнь как комплекс. И этот комплекс, иногда вызывавший, некоторую внутреннюю гордость, мешал общению, а зачастую приводил к полному разрыву отношений.
Продолжение следует.
PayPal - https://paypal.com/paypalme/LianaTabidze
Донатом - https://donationalerts.com/r/yura_yakunin
Я много в жизни делал и хорошего, и не очень, повторись ситуация, что-то не сделал бы, а во многих случаях поступил бы так же, как и раньше. Многое не напишу, так как не знаю, как к этому отнесутся участники событий. Многие имена будут изменены, многие события урезанны. Да и нет цели, написать автобиографию, есть желание описать то, что было обыденным в детстве, а сегодня - греет душу. Да и моим детям и внукам, которые варились в том времени - хотелось бы донести, чтобы помнили свои корни! Думаю, многим будет интересно читать о грузинской повседневности шестидесятых-восьмидесятых в восприятии русского.
В воспоминаниях ребенка, отсутствуют серые краски, в отличие от сегодняшней жизненной монотонности и безрадостной предсказуемости старика. Прошедшие детские годы, сплелись в яркий временной клубок и обидно, что эта радуга, так же исчезнет со мной как, исчезает обычная радуга, после дождя. Но если радугу после дождя можно увековечить в фотографии, то радугу жизни необходимо записывать, не потому, что лавры Достоевского или Хейли не дают покоя, а потому, что будущее определит, что истинно, а что - шелуха, а для этого будущему необходимо, именно то множество, из чего можно делать - выбор и художественный, и исторический!
Жизнь, к сожалению не только и не столько - безоблачное, розовоочковое детство, это и годы душевной, духовной и физической борьбы, когда не до цветных очков, когда все по-настоящему, жестко и порой жестоко, а за ошибки и частенько не только твои, расплачиваются не привычным углом или отцовским ремнем, но иной раз годами одиночества, а то и жизнями. А если сия чаша и минует (дай Бог), то это совсем не значит, что жизнь прожита правильно. Жизнь длинная, а мы не ангелы - бывает все.
Попытаюсь описать свои обыкновенные житейские ситуации, коих было много. Какие-то, связанные с ними переживания, правильные или не правильные действия. Если то, что я пишу, заставит кого-то задуматься и не сделать ошибку, оперевшись на мой опыт, а не учиться на чужих ошибках. Еще раз хочу сказать, что не собираюсь оправдываться (может, где-то и надо бы) - из песни слов не выкинешь, заднего хода и сослагательного наклонения, история не имеет. Мне, иногда, кажется, оглядываясь назад, что мы, частенько доказывая истину, с легкостью её же саму и втаптываем в грязь. Ненароком, спасая кого-то одного, можем не заметив, утопить с десяток других. Можем, упоенно бить себя в грудь, изливая правду-матку, заставляя многих, близких и не очень, обливаться горючими слезами, настаивая на своей правоте, возможно, начисто, отвергая чужую правду, хотя, как определить, чья правда «правдее», стоит ли она, эта правда слезы ребенка, не говоря о чьей-то жизни?!
Часто, читая кого-то, натыкаешься на фразы, что мол, такой хороший малый, но не хочет прислушаться к мнению других (видимо имеется в виду мнение автора) и дальше, как учебник геометрии, одни авторские постулаты! Я не юрист и тем более не ясновидящий, я не собираюсь на примерах показывать, как надо поступать, а как не надо, как красиво, а как нет, как мужественно и достойно, а как низко. Совершенно нет, буду писать, как было, а каждый пусть сам решит, где для него истина, не абсолютная, а его личная. И не старайтесь кинуть в меня камень, кто не без греха, а я тем более.
Пишу, что получится - не знаю, но постараюсь, если смогу, писать не патологическую тягомотину, но с юмором и интересно! Начну, от третьего лица. Так как о себе еще том, каким себя не помню, писать то «Я» не могу, поглубже, думаю, утрясется!
И так…
Жила, была семья, как многие другие, и не совсем. Дедушка с бабушкой, мама, папа, и маленький, кареглазый мальчик. И всё было бы хорошо, но случилась беда, и не стало папы, мама была, но после аварии и травм, как бы её уже и не было, и стала тогда бабушка - мамой, а дедушка - папой. Дальше я все же буду писать дедушка и бабушка, но это для рассказа, а в жизни я до самой их смерти звал папой и мамой.
Мальчик рос непосредственным, добрым, впечатлительным, не глупым, и очень шустрым, настолько, что во дворе за ним закрепилась прозвище - "Тарзан".
Он, беззаветно любил своих, самую добрую на свете, с морщинками в углу вечно улыбающихся глаз, пахнущую вкусными обедами, прощавшую ему любые шалости и безмерно заботливую, еврейскую бабушку и деда - строгого, мужественного, преданного Родине и коммунистическим идеалам, со стальными, как и характер, глазами, русского, полковника в отставке. Ему с ними было тепло и уютно. Однажды, когда к ним приехали из Сибири деда сестры, мужчинам пришлось лечь на расстеленных, на полу матрасах. Он лежал с дедом, на непривычно жесткой кровати и не мог заснуть, в открытое окно пыталась заглянуть скрываемая тучами луна, было жутковато, но рядом лежал дед, такой большой и смелый, стриженный под бобрик (он потом всю жизнь мечтал иметь такую прическу, но ... предательские вихры!), достаточно было прижаться к нему и страхи все улетучивались. В ту ночь, он впервые подумал, что вдруг деда или бабушки не станет. Это было настолько сильное душевное потрясение, что он в слезах, стал будить деда и успокоился лишь тогда, когда дед дал слово, что не умрет! Наверное, первый седой волос у человека появляется именно в такой день или ночь.
Дедовы сестрички, не скрывая (вот где ноги семитизма выглядывали), не любили бабушку и это не укладывалось у него в голове, казалось самой большой несправедливостью, и когда однажды, одна из сестер, купила ему металлическую коробу с монпансье, он отказавшись громко сказал, глядя на бабушку:
- Моя МАМА, - именно с тех пор он стал звать её мамой - мне всегда покупает мишек, а такое барахло я не ем!
То, как она пожала под столом его руку, забыть невозможно, гордость которую он испытал от этого пожатия, наверное, можно сравнить, с гордостью, от получения высшей награды Родины! Он защитил свою бабушку, что не сделал дедушка. С тех пор, никто и никогда не смел при нем скверно отозваться о тех, кого он любил или с кем он дружил (вот пишу, а глаза влажные).
Но мир не без «добрых» людей и вопрос о возрасте «мамы» и «папы» вечно повисал над головой ребенка, который не мог, понять всей глубины вопроса, но подсознательно чувствовал какую-то тревогу, заставлявшую его, ощетинившись, жестко (насколько это возможно в детском возрасте) пресекать любые попытки влезть в детскую душу. «Но иглы тайные …». И это болезненно-обострённое чувство, заставлявшее его мгновенно и резко реагировать на любую брошенную кем-то фразу, как казалось ему, ущемлявшую его или близких людей, достоинство - осталось на всю жизнь как комплекс. И этот комплекс, иногда вызывавший, некоторую внутреннюю гордость, мешал общению, а зачастую приводил к полному разрыву отношений.
Продолжение следует.
PayPal - https://paypal.com/paypalme/LianaTabidze
Донатом - https://donationalerts.com/r/yura_yakunin