Убийство М.Я. Герценштейна
UPD Новая переработанная версия статьи находится по адресу: http://www.shtengel.com/history/herzenstein.htm
18 июля 1906 г. в Териоках (ныне Зеленогорск под Петербургом) был убит Михаил Яковлевич Герценштейн. Он был известным ученым и общественным деятелем тех лет. Специалист по финансам и банкам, Михаил Яковлевич в последние годы активно занимался также земельным вопросом. Герценштейн с момента образования вошел в кадетскую партию и стал основным разработчиком ее аграрной программы. Он был избран от Москвы в I Государственную Думу и принимал активное участие в работе ее аграрной комиссии. Герценштейн был сторонником принудительного, за выкуп, отчуждения части помещичьих земель и трижды выступал с кадетской программой на заседаниях Думы. Она задевала интересы крупных землевладельцев и вызвала ненависть к нему в лагере крайне правых. Не добавляло у них популярности и его еврейское происхождение. Герценштейн получал многочисленные угрозы и вероятно относился к ним достаточно серьезно: незадолго до смерти застраховал свою жизнь на 50 тыс. рублей.
Знаменитой стала речь Герценштейна 19 мая 1906 г. в Государственной Думе, в которой он в частности сказал:
Чего же вы теперь ожидаете?! Вы хотите, чтобы зарево охватило целый ряд губерний? Мало вам разве опыта майских иллюминаций прошлого года, когда в Саратовской губернии чуть ли не в один день погибло 150 усадеб?! Нельзя теперь предлагать меры, рассчитанные на продолжительный срок, необходима экстренная мера, а принудительное отчуждение и есть экстренная мера!
Эти слова были расценены крайне правыми как оправдание аграрных погромов и подверглись яростным нападкам, а зачастую и тенденциозному искажению с их стороны. Напротив, в среде кадетов и крестьянских депутатов он пользовался большим авторитетом. Когда Д.Ф. Трепов вел переговоры о «министерстве доверия» планировалось, что М.Я. Герценштейн получит портфель министра финансов. Но в ночь на 9 июля 1906 г. стало известно о роспуске Думы. Это было воскресенье и Герценштейн, проводил время с семьей в курортном местечке Териоки под Петербургом. В тот же день он выехал в Выборг , где собиралась депутаты разогнанной Думы, чтобы принять совместное заявление. Принадлежавший к правому крылу кадетской партии Герценштейн категорически возражал против содержавшегося в проекте призыва к гражданскому неповиновению до созыва новой Думы: отказу от уплаты налогов и воинской повинности. Тем не менее, он солидаризировался с большинством и наряду с 200 депутатами подписал «Выборгское воззвание» в этой редакции. Затем, он вернулся в Териоки, где проживал с женой и двумя дочерьми в гостинице «Бельведер». 12-14 июля он принял участие в Териокском совещании кадетских депутатов и встрече с трудовиками. На ней произошло окончательное размежевание с последними в отношении дальнейших действий.
На териокском совещании, за несколько дней до гибели
18 июля М.Я. Герценштейн провел в Петербурге у товарища по кадетской партии В.Д. Набокова и возвратился в Териоки шестичасовым поездом. Около восьми часов вечера вместе с семьей он вышел на прогулку вдоль берега Финского залива. В одном километре от гостиницы Герценштейн был убит двумя револьверными выстрелами, а его дочь Анна ранена в руку. Нападавший скрылся в лесу.
Расследование, проведенное по горячим следам, получило сведения о подозрительных лицах, которые останавливались за несколько дней до убийства в «Северной» гостинице и на квартире станционного жандарма Тихона Запольского. Они демонстрировали оружие и панцири, рассказывали рабочим о своей принадлежности к революционерам и планах убийства Д.Ф. Трепова. Один из них, субъект в дымчатых очках, был замечен женой Герценштейна в слежке за мужем, причем она обратила на это внимание двух местных жителей. Подозрительная компания покинула Териоки поздним вечером в день убийства поездом, отходившим в 23-15. 19 июля был допрошен станционный жандарм Запольский, который показал, что субъект в дымчатых очках предъявил документы охранного отделения. Этим он объяснил проявленное гостеприимство. После допроса Запольский пытался уехать в Петербург и был задержан. Однако других данных о его причастности к убийству обнаружить не удалось, и вскоре он был освобожден.
Семья погибшего и Г.Б. Иоллос
Незадолго до убийства Герценштейн получил письмо с угрозами от «Общества активной борьбы с революцией». А сразу же после, были присланы карточка и письмо c требованиями к семье покойного от «Коморры Народной Расправы». Такую же карточку нашел служитель «Северной» гостиницы Янович в одном из номеров, где останавливались подозрительные незнакомцы.
Кроме того обнаружилось, что московская вечерняя газета «Маяк» опубликовала сообщение о смерти Герценштейна 18-го числа за несколько часов до убийства. В прессе того времени и современных исследованиях можно встретить утверждение, что «Маяк» - черносотенный листок малого формата, однако это не так. Газета только что появилась (публикация была во втором номере) и представляла собой нейтральное новостное издание. Допрошенный редактор А.Н. Грен рассказал, что получил эти сведения от В.В. Оловенникова, редактора черносотенной газеты «Вече» , с которой «Маяк», судя по выходным данным, печатался в одной типографии на Большой Дмитровке. Своим стилем «Вече» выделялась даже на фоне другой черносотенной прессы. Например, заметка, посвященная гибели Герценштейна, называлась «Одним жидом меньше» и заканчивалась словами:
Лучше отрезать один зараженный член, нежели дать заразиться всему организму. А наша Россия немедленно, но постепенно заражается тлетворным заболеванием жидовской революции… Жидов же и помимо Герценштейна чересчур довольно.
Либеральные газеты были уверены в причастности черносотенцев к убийствам, однако, несмотря на имевшиеся описания, найти подозреваемых не удавалось. Убийцы сами вывели на свой след. Один из них, член Союза русского народа Егор Ларичкин, хвастался перед товарищами своим участием в деле, новым костюмом, часами и обещанными деньгами. Бывшие дружинники Союза И.А. Лавров и Н.И. Зорин, задержанные за незаконное ношение оружия (выданное им еще как членам СРН) поделились в тюрьме этой информацией с другими арестованными. В результате на них вышел присяжный поверенный Г.Ф. Вебер, представлявший интересы вдовы. Так под подозрение попал ряд членов боевой дружины, подчинявшейся непосредственно Главному совету СРН. В Териоки выезжали десятники Путиловского завода А.В. Половнев и И.Я. Рудзик, охранники при главном совете Е.С. Ларичкин и С.А. Александров, а также Л.А. Тополев (Гамзей Гамзеевич), Г.В. Беляев и А.Е. Казанцев (Казанков). Руководил ими командир боевой дружины, кандидат в члены Главного совета СРН Н.М. Юскевич-Красковский. Ларичкин был молод, любил выпить и похвалиться, при этом детали его рассказов менялись. Герценштейна по его словам убил он, в другой раз называл москвича Казанкова, стрелял также Тополев, но промахнулся.
Все это было известно и охранке. По воспоминаниям главы Петербургского охранного отделения А.В. Герасимова ему о деталях дела докладывал агент Михаил Яковлев (возможно, это ошибка, в показаниях различных лиц неоднократно фигурирует агент-союзник Степан Яковлев), внедренный в СРН, «…но принять против дружинников какие-нибудь самостоятельные меры я не мог, ибо Лауниц [петербургский градоначальник], покрывавший их, был моим начальником». По словам Яковлева «за убийство профессора Герценштейна было получено от Лауница 2000 рублей, которых исполнители меду собой не поделили». Надо сказать, В.Ф. фон дер Лауниц действительно покровительствовал дружинникам СРН, но других данных о его причастности к преступлению или просто поощрении убийц - нет. О конфликтах между исполнителями тоже ничего не известно. Сам Герасимов весьма негативно относился к фон дер Лауницу (и это проявляется в мемуарах), которого подозревал в интригах против себя. К тому же он не смог предотвратить убийства градоначальника эсерами, что стало одной из его крупнейших служебных неудач. Так что вопрос о роли фон дер Лауница остается открытым.
Запольский, покинувший Териоки и ставший городовым в Петербурге, узнал на Садовой «человека в дымчатых очках» и препроводил его в полицейский участок. Им оказался упомянутый выше Александр Половнев (Сашка Косой, он был слеп на один глаз). При нем был найден револьвер с патронами и панцирь. Однако после разъяснений Половнева о непричастности к убийству и предъявления билета Союза русского народа он был отпущен.
К тому времени, когда неповоротливая Фемида объявила подозреваемых в розыск, все они кроме Сергея Александрова успели скрыться. 8 февраля 1907 г. в Финляндии, в Кивенаппе (Первомайском), началось слушанье по делу об убийстве Герценштейна. На первом заседании Александров сначала отрицал свое участие в деле и даже посещение Териок. Однако его опознали 2 финских констебля, которые видели его за несколько дней до убийства. Свидетели со стороны обвинения Лавров, Зорин, Романов подтвердили свои показания следствию и рассказали об убийстве со слов Ларичкина. И уже вечером первого дня процесса Александров дал подробные показания с новыми неизвестными деталями. Он рассказал, что 15 июля по заданию Юскевича-Красковского в Териоки выехали: Половнев, Пименов, Ларичкин, Рудзик и Казанков. В Союзе им дали карточки «Коморры». Сам Александров приехал в Териоки 16-го и о том, что цель поездки - убийство Герценштейна узнал от Половнева уже на месте. Не одобряя его, он покинул Териоки утром следующего дня. 18-го, в день убийства, в Териоках находились Юскевич-Красковский, Казаринов, Половнев, Казанков и Ларичкин. Двое последних стреляли в Герценштейна, а Половнев их прикрывал. О подробностях убийства Александров узнал от Ларичкина и Половнева.
Николай Зорин и солдат 146 Царицынского полка Яков Крикса, до поступления на военную службу тоже бывший дружинником, рассказали суду, что Н.М. Юскевич-Красковский давал задание убить директора Семянниковского завода И.И. Гиппиуса. Кроме того Крикса оказался свидетелем убийства рабочего Алексея Мухина, совершенного Ларичкиным 4 мая 1906 г. Мухина союзники подозревали в том, что он выдает имена дружинников революционерам.
На суде были оглашены показания Авдотьи Лавровой о том, что после допроса мужа к ней пришли несколько человек и, угрожая смертью, требовали выдать местонахождения его и Зорина. Среди них был и Александров. Последний не отрицал визита, но говорил, что угрожал не он.
Кроме того на процессе выяснилось, что источником московских слухов об убийстве Герценштейна был выезжавший в Териоки В.В. Казаринов.
Запольский опознал Александрова, как одного из ночевавших у него за несколько дней до убийства, но доказательств того, что тот находился в Териоках 18-го найдено не было. 3 апреля 1907 г. Александров был осужден на 5 месяцев тюрьмы за недонесение. Он признал вину и остался удовлетворен приговором. Его осуждению способствовало то, что на первых заседаниях суда он остался без какой-либо юридической помощи со стороны Союза и сам дал признательные показания. Тем не менее, товарищи от него не отвернулись, после освобождения Александров продолжал служить и жить при Союзе. Позднее он отказался от своих прежних показаний и на последовавших процессах не свидетельствовал против союзников.
Незадолго до вынесения приговора Александрову, 14 марта 1907 г., был убит друг Герценштейна с гимназических времен, редактор «Русских Ведомостей», Григорий Борисович Иоллос. Он тоже был евреем, депутатом первой Думы от кадетов. Упоминавшаяся газета «Вече» откликнулась статьей «На похоронах жида Иоллоса» :
Кого сейчас мы схоронили?
Кого лишились навсегда?
Кого мы в землю опустили
Кого ж? Пархатого жида…
Заканчивалась заметка неоригинально: «Еще одним жидом стало меньше».
А в июне 1907 г. разразился скандал. Выяснилось, что убийство организовал черносотенец Александр Казанцев, тело которого было найдено 27 мая под Петербургом. Непосредственный убийца Иоллоса Василий Федоров обратился к эсэрам, переславшим после проверки его заявление газетам. Федоров был рабочим с неопределенными революционными взглядами. Через социал-демократа Петрова познакомился с неким Александром Казанцевым, с которым Петров когда-то работал на одном заводе. Петрова вскоре арестовали и выслали. Казанцев выдавал себя за эсэра максималиста и организовал покушение в январе 1907 г. на Витте. Однако бомбы, опущенные в дымоход его дома Федоровым и Степановым, не взорвались и были обнаружены. Затем Казанцев с Федоровым уехали в Москву, где Казанцев указал на Иололоса, как человека предавшего интересы партии и присвоившего деньги. Чтобы заслужить доверие партии, его следовало убить. Только из газет Федоров узнал, кого же на самом деле он убил и испытал настоящий шок. В Москве Федоров встретил бежавшего из ссылки Петрова. Они обнаружили, что Казанцев связан с черносотенцами, а вероятно и с охранкой. По возвращении в Петербург при подготовке очередного покушения на Витте Федоров зарезал Казанцева. В газетах появилось разоблачительное заявление Федорова , а затем и письмо Петрова. Кстати, в своих воспоминаниях Витте приводит свидетельства причастности Казаринова наряду с Казанцевым (и связи последнего с охранкой) к организации покушения на себя.
Тем временем в Финляндии проходил процесс над Тополевым (12.06.07 - 12.10.07) Местные жители не смогли его уверенно опознать, общественный обвинитель снял свои обвинения, и дело было закрыто. Важно, что на процессе бывший жандарм Запольский опознал по фотографии Казанцева, как одного из ночевавших у него черносотенцев.
17 июня 1908 г. уставший скрываться Александр Половнев добровольно сдался финским властям, а 31 июля начался очередной процесс. Половнев утверждал, что они поехали в Териоки погулять и побывать на митингах левых, выяснить их настроения. С Казанцевым познакомились только в Териоках. О его планах ничего не знали. Сам Половнев покинул Териоки до убийства и узнал о нем от Ларичкина.
Но его показания доверия не вызвали. Свидетель Рыцай опознал Половнева, как человека, выяснявшего на второй день после роспуска Думы, где живут депутаты, а в день убийства покинувшего Териоки поздним вечером (т.е. уже после убийства). Кроме того свидетели Тимофеев и Мошар узнали в Половневе следившего за Герценштейном в день убийства. Именно на него им тогда указала его жена. Подтвердили свои показания Запольский и Янович. Последний нашел карточку «Коморры» в номере, где останавливались Половнев с Казанцевым.
22 октября 1908 г. Половнев был приговорен к 6 годам заключения, за пособничество в убийстве. Он подал апелляцию, но суд вновь приговорил его к тому же сроку. На повторном процессе (12.02.09 - 5.05.09) новым ударом для союзников стало «предательство» A.И. Пруcсакова бывшего кандидата в члены Главного совета СРН, секретаря редакции «Русского знамени» и доверенного лица главы СРН А.И. Дубровина. Из-за конфликта с последним Пруссаков покинул союз. Он написал пьесу «Доктор Зубровин и компания», где в сатирической форме изобразил руководство СРН и некоторых высших чиновников. На процессе Прусаков дал показания о причастности к убийству Герценштейна части руководства СРН. По его словам Дубровин просил найти человека, который за хорошее вознаграждение возьмет на себя вину в убийстве Герценштейна.
В результате 11 апреля 1909 г. финским судьей было удовлетворено ходатайство о привлечении А.И. Дубровина в качестве ответчика, однако тот уехал в Ялту и перед судом не предстал.
Наконец летом 1909 года финнам был выдан Юскевич-Красковский, а Ларичкин сдался добровольно. На суде он дал подробные признательные показания. Для подготовки покушения за несколько дней до убийства в Териоки выезжали Половнев, Рудзик, Беляев, Александров, Юскевич-Красковский и Казанцев. Непосредственно в день убийства он поехал вместе с Юскевичем-Красковским и Казариновым. Двое последних остались на станции, а он со встретившими их Казанцевым и Половневым пошли к дому, где остановился Герценштейн. Затем они разделились. Ларичкин проследил за депутатом от гостиницы, но не решился выстрелить в него и прошел мимо. Убил Герценштейна Казанцев. Оказавшийся неподалеку Ларичкин бегал за водой для раненого, а потом помог перенести тело Герценштейна в гостиницу. Все заговорщики встретились на железнодорожной станции и уехали в Петербург. По возращении из Териок они поехали на квартиру Юскевича-Красковского. А следующий день отправились в Союз.
Юскевич-Красковский выдвинул свою оригинальную версию. Казанцев был социал-демократом и готовил убийство Трепова. Союзники поехали в Териоки и выдавали себя за революционеров, чтоб получить от него заказ, а затем разоблачить революционеров. Когда переговоры перешли в решающую стадию в Териоки выехал Юскевич-Красковский и действительно встретился с Казанцевым (на это указывал, например, служитель гостиницы Янович). Это была их единственная краткая встреча. Казанцеву тем временем удалось тайно завербовать Ларичкина для убийства Герценштейна и перехитрить союзников.
Почему они не попытались задержать Казанцева или обратиться за помощью к финской полиции после убийства осталось неясным. Более того свидетели видели Казанцева в Союзе, а Казаринов был с ним хорошо знаком.
Юскевич-Красковский представил Лаврова, Зорина, Криксу и Романова, как пьяниц и хулиганов, исключенных им из Союза и затаившим на него злобу. Их показания он объяснял подкупом со стороны присяжного поверенного Вебера. (Обе стороны процесса приводили свидетельства угроз и подкупа свидетелей противоположной.) Ларичкину, сопровождавшему его в Териоки в день убийства, Юскевич-Красковский дал такую характеристику:
Лжец, пьяница, вор, грабитель со взломом квартир, убийца Мухина и, наконец, по всем данным, вероятный и несомненный личный сообщник Казанцева - вот его аттестат.
Ларичкин в перерыве судебного заседания
12 октября 1909 г. суд приговорил обоих подсудимых к 6 годам заключения, Ларичкина за соучастие, а Юскевича-Красковского за подстрекательство к убийству.
Ларичкин боялся мести союзников и был удовлетворен приговором. Он рассчитывал, что за годы заключения союзники о нем забудут, и надеялся остаться живым. Половневу и Юскевичу-Красковскому не пришлось долго сидеть в тюрьме. Уже 27 декабря 1909 г. они были помилованы Николаем II.
Интересно, что после Февральской революции Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства допросила ряд фигурантов этого дела. Откровенные показания дал один из осужденных Александр Половнев. Ранее он был вынужден скрывать правду, в случае предательства Юскевич-Красковский грозил ему смертью. Половнев подробно рассказал о структуре боевой организации и убийстве Герценштейна, подтверждая уже известное. Интересны несколько подробностей. После убийства из квартиры Юскевича-Красковского он отправился в союз:
Казанцев и там доложил о совершенном убийстве. Дубровин, слушая с удовольствием, похлопал по плечу Казанцева…
Через несколько дней:
…я и Рудзик были приглашены к начальнику охранного отделения Герасимову, который меня принял и сказал: «Ведь не вы совершили убийство Герценштейна?» Я, конечно, ответил: «Нет». Он сказал: «Ну и хорошо, молчите, вам больше нечего и говорить, и сидите спокойно». Для меня было очевидно, что Герасимов был в полном курсе дела относительно организованного союзом русского народа убийства Герценштейна. Да ведь связь союза р.н. с охранным отделением была, - вот Степан Яковлев, так тот там ведь служил.
И далее:
Казанцев при мне рассказывал Красковскому, Казаринову и Васильеву об обстоятельствах совершения убийства Иоллоса…
Яркую характеристику дал в своих показаниях бывший член главного совета и секретарь Союза М.Н. Зеленский:
Боевая часть, во главе с Дубровиным, Майковым, Соколовым, Коновницыным и Юскевичем-Красковским, старалась забрать в свои руки дело союза, - это вносило раздор, вызвавший мой уход и других лиц. Вообще, должен вам по совести констатировать, что деятельность союза русского народа стала «пахнуть уголовщиною».
Интерсны показания В.П. Разнатовского , главы тульского железнодорожного отдела СРН. За несколько часов до убийства Герценштейна он получил анонимную телеграмму об этом, организатором был назван Дубровин. Позднее, будучи по делам в Петербурге, Разнатовский беседовал с женой Казаринова. Она отрицала причастность Дубровина и назвала заказчиком Пуришкевича.
С его рассказом перекликаются сведения из дневника А.В. Богданович, жены известного правомонархического деятеля генерала Е.В. Богдановича, хозяина влиятельного политического салона. Секретарем генерала был видный деятель Русского собрания и Союза русского народа Борис Никольский. Он часто бывал на приемах у Богдановичей.
Вот две записи из дневника генеральши за 1909 г., когда шли суды над дружинниками:
14 апреля.
По словам Б.В. Никольского, обвинение Дубровина по делу убийства Герценштейна - большой для Дубровина козырь. Дубровин по этому делу притянет в суд Пуришкевича, так как они сообща орудовали, а деньги для уплаты на эти разные темные дела Дубровин получал от Пуришкевича, который, в свою очередь, получал их от Крыжановского с разрешения Столыпина. И вот какие подробности этого явятся на суде.
20 сентября.
…Про дело Дубровина и финляндский суд Никольский сказал, что это только начало, что даже в печати поднимаются голоса, что к убийству Герценштейна причастны Пуришкевич и Казаринов, затем поднимут разговоры о Столыпине, о Крыжановском, которые давали деньги на это убийство. Если Восторгов хлопочет изъять дело Дубровина из финляндского суда, то хлопочет он не даром, так как после этого дела евреи поднимут дело об убийстве Иолласа, а кем он был убит? Подготовил для него убийц протоиерей Восторгов, убит был Иоллас, как и Герценштейн, на деньги Столыпина.
Интересно, что у убитого Казанцева нашли записи, среди которых был и телефон Иоанна Восторгова. Надо сказать, что протоиерей одобрял весьма радикальные формы борьбы с революцией, вплоть до погромов. Тем не менее, всего этого недостаточно, чтобы с уверенностью говорить о его причастности к покушениям, вопрос требует дальнейшего исследования.
Что касается финансирования правительством деятельности черносотенных союзов и газет через Дубровина, Пуришкевича и Восторгова, а позднее и Маркова, то это известный факт. Не скрывает этого в своих воспоминаниях и С.Е. Крыжановский, непосредственно распределявший деньги. Но никаких других указаний, что деньги предназначались именно для террора обнаружить не удалось. Скорее это проецирование Никольским собственных взглядов на методы противостояния левым.
Вопрос о терроре, конечно, рассматривался черносотенцами, и официально они отрицали это средство борьбы. Но такой взгляд разделяли далеко не все. Б.В. Никольский писал 7 мая 1906 г.: в Иваново-Вознесенск:
…разбойники думцы грозят забастовками и, главное, рядом отчаянных покушений, если амнистия не будет дана. Вот тут-то и настает время черной сотни. Правительство одно не в состоянии справиться с этими ядовитыми гадинами. Но если на их террор ответить своим террором и за каждого убитого нашего избивать по 5, по 10 главарей красно-тряпичников, они скоро очнуться. Главное то, что ответный террор должен выражаться не открытым погромом над ничтожною мелюзгой, а тайным истреблением, и притом заведомых главарей: не местных даже агитаторов, а именно общеизвестных руководителей, и не око за око и зуб за зуб, а, повторяю, за одного, напр., Дубасова истребить всех депутатов от Москвы и Петербурга, а Витте на придачу. Я твердо убежден, что после пяти-шести таких опытов покушения прекратятся навсегда.
Еще дальше пошел известный деятель СРН иеромонах Илиодор, после известий о неудавшемся покушении на Витте 1 февраля 1907 г. в статье «Нужно дело делать!» он писал:
…не подсылать, если, конечно, это правда, убийц из-за угла на Витте и Герценштейна вонючего. Если только это правда, то я осуждаю и отрекаюсь от убийц вонючего жида и лиц, намеревавшихся убить подлого судейского прихвостня. Такое поведение черной сотни будет пошло, подло, а потому и недостойно ее. Мы осуждаем убийц из-за угла из революционного лагеря; поэтому всячески должны избегать того, что мы считаем преступным у других. Ведь, революционеры действуют из-за угла потому, что они - гады подпольные. Мы же истинные сыны Родины, защитники ее; поэтому нам нечего бояться за расправу с злодеями; мы можем просить Царя предавать казни преступников, изменивших Ему, Церкви и Отечеству. Вместо того чтобы из-за угла бить своих врагов, черная сотня должна бороться за святое дело открыто. По всем городам, во всеуслышание она должна сделать такие постановления, что если в будущем враги ее будут убивать верных Царских слуг, и малых и великих, если будут ругаться над Царем и Св. Православною Верою, то самые видные предводители красных шаек будут немедленно преданы самой жестокой смерти. И подвижники-палачи не должны скрываться. Пусть их судят судьи, изменившие своему народу и своей Вере, но все Русские люди будут считать их мучениками, подвижниками-палачами. И черная сотня должна настоять, чтобы этих людей не судили не ставили на одну доску с проклятыми революционерами. Суд над людьми, совершающими великий патриотический подвиг, есть не что иное, как преступное и предательское недоразумение. Нужно черной сотне сбросить с себя оковы этого недоразумения. Правительство казнит преступников, убийц и грабителей. Так почему же православным патриотам не предавать смерти безбожников и развратников, осмеливающихся нагло осквернять народные святыни. Пора положить этому порядку конец. Конечно, можно было бы довольствоваться приговорами судов, если бы там было правосудие; но там царствует кривосудие, изменническое, безбожное… Поэтому-то черной сотне волей-неволей в защите своих поруганных святынь приходится становиться на путь Минина и Пожарского… Время этого выступления пришло, дальше “закономерность” Правительства не может быть терпима без опасения потерять через подчинение этой “закономерности” и Родину свою, и Царя Самодержавного и волю народную. Так выступайте же, черные миллионы, на подвиг! Я, иеромонах Илиодор, благословляю вас на святое великое дело освобождения Родины дорогой от проклятых Богом и осужденных людьми безбожников, грабителей, кощунников, бомбометателей, подстрекателей, газетных лгунов и клеветников!
Вообще Илиодор был знаменит резкими выступлениями, которые вызывали нарекания и в правом лагере. В этот раз ему пришлось разъяснять, то не нужно рассматривать его слова как призыв к самосуду.
Противники версии о причастности Дубровина и СРН к организации убийств часто ссылаются на то, что даже Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства освободила его, признав «не совершившим ничего уголовного». Однако это цитата - слова самого Дубровина на допросе уже в большевистской ВЧК. Обстоятельства и условия его освобождения ЧСК Временного правительства в ноябре 1917 окончательно неясны. Разумеется, на допросах Дубровин отрицал причастность себя лично и Союза к террору. Но в эмиграции Н.Е. Марков, возглавивший Союз после раскола, писал:
К единоличному террору Союз русского народа прибегал в редких случаях, да и то лишь в первые годы своей деятельности. Известны убийства иудеев Герценштейна в Финляндии, Иолласа в Москве и Караваева в Харькове. Как ни редки были эти случаи, на иудеев они произвели в свое время громадное воспитательное впечатление.
Я был в числе тех руководителей Союза русского народа, которые были против террористических актов, и после 1910 года, когда я был избран председателем Союза, с нашей стороны не было совершено ни одного акта террора.
Маркову было свойственно называть политических противниках иудеями, на самом деле Герценштейн и Караваев были православными. Александр Львович Караваев был депутатом-трудовиком II Государственной Думы. После ее роспуска он вернулся к профессии врача в Екатиринославе. В марте 1908 г. он был убит членами Союза русского народа Шальдо и Щеконенко. Несмотря на имеющиеся улики и опознание свидетелями убийства, служанкой Ксенией Штабровской и пациенткой Рахилью Ботвинник, к ответственности они тогда привлечены не были. Суд состоялся только в 1926 году и приговорил их к расстрелу.
Говоря о непричастности СРН к убийствам его современные апологеты часто цитируют известного историка Ю.И. Кирьянова:
Приписываемое правым убийство в Екатиринославе в 1908 г. бывшего депутата Думы трудовика А.Л. Караваева, врача по специальности, строго говоря, никакого отношения к правым монархистам не имело. ...В советское время, в марте 1926 г., суд в Екатиринославе признал виновниками убийства Караваева неких Шальдо и Шатохина, которые являлись прислугой Караваева и была одной из его пациенток.
Радикальная и либеральная печать начала XX в. приписывала членам Союза русского народа убийства, кроме Караваева, членов I Гос. Думы кадета М.Я. Герценштейна в Териоках, где он проводил отпуск, и кадета, редактора «Русских ведомостей» Г.Б. Иоллоса в Москве.
Однако позднейшие публикации дают основания для того, чтобы представить картину несколько в ином свете. Начальник Петербургского охранного отделения А.В. Герасимов уже в эмиграции опубликовал воспоминания, в которых утверждалось, что организатором убийства Герценштейна в июле 1906 г. был Петербургский градоначальник В.Ф. фон Лауниц, ранее являвшийся губернатором Тамбовской губ., где весьма значительными были так называемые «герценштейновские иллюминации» - поджоги помещичьих имений.
Источником информации об убийстве Караваева указана биографическая справка в именном указателе (!) известного сборника «Падение царского режима». Увы, несколько витиеватую фразу указателя Кирьянов понял с точностью до наоборот. Удивителен и сам выбор источника, ведь за несколько лет до выхода монографии Кирьянова петербургская исследовательница Н.М. Корнева опубликовала снабженную убедительными ссылками статью, посвященную Караваеву.
Выше уже цитировались воспоминания Герасимова. Он пишет, что фон дер Лауниц покровительствовал боевой дружине и, по словам агента, денежно поощрил убийц. Но Герасимов нигде прямо не утверждает, что именно градоначальник был организатором убийства, напротив он указывает: «…дружиной СРН было организовано в июле 1906 убийство члена Первой Государственной Думы кадета М.Я. Герценштейна».
Кроме того Кирьянов почем-то проигнорировал следующее свидетельство Герасимова:
После смерти Лауница московское Охранное отделение стало центром боевых предприятий СРН вообще. В Москве был убит член Второй [ошибка - первой] Государственной Думы Иоллос. Но агенты Москвы раскидывали свою деятельность не только на Петербург и Москву, но и на провинцию. Так, помню, мне пришлось установить, что ими было организовано и убийство депутата Караева [очевидная ошибка/опечатка] в Екатеринославе.
Суммируя показания финскому суду и ЧСК Временного правительства, можно утверждать, что в Союзе русского народа существовал несколько обособленный, конспиративный отдел, курировавший вооруженную борьбу: содействие полиции, охрану союзников от нападений революционных радикалов и подготовку актов против политических противников. В этот отдел входили высокопоставленные черносотенцы А.И. Дубровин, А.А. Майков, В.П. Соколов, граф Э.И. Коновницын Н.М. Юскевич-Красковский (непосредственно руководил боевой дружиной), В.В. Казаринов (занимался покупкой в Финляндии и Польше оружия и переправкой его в местные отделы) П.Ф. Булацель и Л.И. Дезобри (глава Общества активной борьбы с анархией и революцией).
Кто именно был инициатором убийства Герценштейна установить, вероятно, не удастся. Но нет сомнений, что покушение было организовано Союзом русского народа, а его глава Дубровин и товарищ председателя Пуришкевич были в курсе готовившихся убийств.
Современное состояние могилы М.Я. Герценштейна и памятного знака на месте убийства. Фотографии сделаны в 2006 г.
Литература:
1. Союз русского народа. По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917 г. М. - Л., 1929.
2. Флеер М. Михаил Яковлевич Герценштейн. СПб., 1906.
3. Герасимов А.В. На лезвии с террористами. // “Охранка”. Воспоминания руководителей политического сыска. Т. 2. М., 2004.
4. Пруссаков А.И. Кто убил Герценштейна. СПб., 1909.
5. Государственная Дума. Стенографические отчеты. 1906 г. СПб., 1906. T. 1.
6. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. М., 1992. Т. 1.
7. Винавер М.М. История Выборгского воззвания (Воспоминания). Петроград., 1917.
8. Маклаков В.А. Первая государственная дума. Воспоминания современника. М., 2006.
9. Милюков П. Памяти М.Я. Герценштейна. // Былое №2(14) 1907.
10. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. Берлин, 1922.
11. Показания финляндскому суду Н.М. Юскевича-Красковского // Русское знамя 14-16 октября 1909 №№ 227-229
12. Богданович А.В. Три последних самодержца М., 1990.
13. Восторгов И.И. Воспоминания о февральской революции в Москве. // Записки отдела рукописей РГБ. Вып. 51. М. 2000.
14. Воспоминания: из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи. СПб., 2009.
15. Материалы для характеристики контрреволюции 1905 г. // Былое. №21 1923.
16. Следственное дело доктора Дубровина // Архив еврейской истории. Т. 1. М., 2004.
17. Марков Н.Е. История еврейского штурма России. // Войны темных сил. М., 2008.
18. Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911-1917. М., 2001.
19. Падение царского режима. Т. 7. М-Л., 1927.
20. Корнева Н.М. Александр Львович Караваев // Исторический ежегодник. 1998. Омск
21. Витухновская М. Черная сотня под финским судом.
22. Г.А. Гершуни “Кошмар”
23. Газеты 1906-1909 гг.: Речь, Русь, Петербургский листок, Петербургская газета, Новое время, Биржевые ведомости, Маяк, Русское знамя, Вече.
18 июля 1906 г. в Териоках (ныне Зеленогорск под Петербургом) был убит Михаил Яковлевич Герценштейн. Он был известным ученым и общественным деятелем тех лет. Специалист по финансам и банкам, Михаил Яковлевич в последние годы активно занимался также земельным вопросом. Герценштейн с момента образования вошел в кадетскую партию и стал основным разработчиком ее аграрной программы. Он был избран от Москвы в I Государственную Думу и принимал активное участие в работе ее аграрной комиссии. Герценштейн был сторонником принудительного, за выкуп, отчуждения части помещичьих земель и трижды выступал с кадетской программой на заседаниях Думы. Она задевала интересы крупных землевладельцев и вызвала ненависть к нему в лагере крайне правых. Не добавляло у них популярности и его еврейское происхождение. Герценштейн получал многочисленные угрозы и вероятно относился к ним достаточно серьезно: незадолго до смерти застраховал свою жизнь на 50 тыс. рублей.
Знаменитой стала речь Герценштейна 19 мая 1906 г. в Государственной Думе, в которой он в частности сказал:
Чего же вы теперь ожидаете?! Вы хотите, чтобы зарево охватило целый ряд губерний? Мало вам разве опыта майских иллюминаций прошлого года, когда в Саратовской губернии чуть ли не в один день погибло 150 усадеб?! Нельзя теперь предлагать меры, рассчитанные на продолжительный срок, необходима экстренная мера, а принудительное отчуждение и есть экстренная мера!
Эти слова были расценены крайне правыми как оправдание аграрных погромов и подверглись яростным нападкам, а зачастую и тенденциозному искажению с их стороны. Напротив, в среде кадетов и крестьянских депутатов он пользовался большим авторитетом. Когда Д.Ф. Трепов вел переговоры о «министерстве доверия» планировалось, что М.Я. Герценштейн получит портфель министра финансов. Но в ночь на 9 июля 1906 г. стало известно о роспуске Думы. Это было воскресенье и Герценштейн, проводил время с семьей в курортном местечке Териоки под Петербургом. В тот же день он выехал в Выборг , где собиралась депутаты разогнанной Думы, чтобы принять совместное заявление. Принадлежавший к правому крылу кадетской партии Герценштейн категорически возражал против содержавшегося в проекте призыва к гражданскому неповиновению до созыва новой Думы: отказу от уплаты налогов и воинской повинности. Тем не менее, он солидаризировался с большинством и наряду с 200 депутатами подписал «Выборгское воззвание» в этой редакции. Затем, он вернулся в Териоки, где проживал с женой и двумя дочерьми в гостинице «Бельведер». 12-14 июля он принял участие в Териокском совещании кадетских депутатов и встрече с трудовиками. На ней произошло окончательное размежевание с последними в отношении дальнейших действий.
На териокском совещании, за несколько дней до гибели
18 июля М.Я. Герценштейн провел в Петербурге у товарища по кадетской партии В.Д. Набокова и возвратился в Териоки шестичасовым поездом. Около восьми часов вечера вместе с семьей он вышел на прогулку вдоль берега Финского залива. В одном километре от гостиницы Герценштейн был убит двумя револьверными выстрелами, а его дочь Анна ранена в руку. Нападавший скрылся в лесу.
Расследование, проведенное по горячим следам, получило сведения о подозрительных лицах, которые останавливались за несколько дней до убийства в «Северной» гостинице и на квартире станционного жандарма Тихона Запольского. Они демонстрировали оружие и панцири, рассказывали рабочим о своей принадлежности к революционерам и планах убийства Д.Ф. Трепова. Один из них, субъект в дымчатых очках, был замечен женой Герценштейна в слежке за мужем, причем она обратила на это внимание двух местных жителей. Подозрительная компания покинула Териоки поздним вечером в день убийства поездом, отходившим в 23-15. 19 июля был допрошен станционный жандарм Запольский, который показал, что субъект в дымчатых очках предъявил документы охранного отделения. Этим он объяснил проявленное гостеприимство. После допроса Запольский пытался уехать в Петербург и был задержан. Однако других данных о его причастности к убийству обнаружить не удалось, и вскоре он был освобожден.
Семья погибшего и Г.Б. Иоллос
Незадолго до убийства Герценштейн получил письмо с угрозами от «Общества активной борьбы с революцией». А сразу же после, были присланы карточка и письмо c требованиями к семье покойного от «Коморры Народной Расправы». Такую же карточку нашел служитель «Северной» гостиницы Янович в одном из номеров, где останавливались подозрительные незнакомцы.
Кроме того обнаружилось, что московская вечерняя газета «Маяк» опубликовала сообщение о смерти Герценштейна 18-го числа за несколько часов до убийства. В прессе того времени и современных исследованиях можно встретить утверждение, что «Маяк» - черносотенный листок малого формата, однако это не так. Газета только что появилась (публикация была во втором номере) и представляла собой нейтральное новостное издание. Допрошенный редактор А.Н. Грен рассказал, что получил эти сведения от В.В. Оловенникова, редактора черносотенной газеты «Вече» , с которой «Маяк», судя по выходным данным, печатался в одной типографии на Большой Дмитровке. Своим стилем «Вече» выделялась даже на фоне другой черносотенной прессы. Например, заметка, посвященная гибели Герценштейна, называлась «Одним жидом меньше» и заканчивалась словами:
Лучше отрезать один зараженный член, нежели дать заразиться всему организму. А наша Россия немедленно, но постепенно заражается тлетворным заболеванием жидовской революции… Жидов же и помимо Герценштейна чересчур довольно.
Либеральные газеты были уверены в причастности черносотенцев к убийствам, однако, несмотря на имевшиеся описания, найти подозреваемых не удавалось. Убийцы сами вывели на свой след. Один из них, член Союза русского народа Егор Ларичкин, хвастался перед товарищами своим участием в деле, новым костюмом, часами и обещанными деньгами. Бывшие дружинники Союза И.А. Лавров и Н.И. Зорин, задержанные за незаконное ношение оружия (выданное им еще как членам СРН) поделились в тюрьме этой информацией с другими арестованными. В результате на них вышел присяжный поверенный Г.Ф. Вебер, представлявший интересы вдовы. Так под подозрение попал ряд членов боевой дружины, подчинявшейся непосредственно Главному совету СРН. В Териоки выезжали десятники Путиловского завода А.В. Половнев и И.Я. Рудзик, охранники при главном совете Е.С. Ларичкин и С.А. Александров, а также Л.А. Тополев (Гамзей Гамзеевич), Г.В. Беляев и А.Е. Казанцев (Казанков). Руководил ими командир боевой дружины, кандидат в члены Главного совета СРН Н.М. Юскевич-Красковский. Ларичкин был молод, любил выпить и похвалиться, при этом детали его рассказов менялись. Герценштейна по его словам убил он, в другой раз называл москвича Казанкова, стрелял также Тополев, но промахнулся.
Все это было известно и охранке. По воспоминаниям главы Петербургского охранного отделения А.В. Герасимова ему о деталях дела докладывал агент Михаил Яковлев (возможно, это ошибка, в показаниях различных лиц неоднократно фигурирует агент-союзник Степан Яковлев), внедренный в СРН, «…но принять против дружинников какие-нибудь самостоятельные меры я не мог, ибо Лауниц [петербургский градоначальник], покрывавший их, был моим начальником». По словам Яковлева «за убийство профессора Герценштейна было получено от Лауница 2000 рублей, которых исполнители меду собой не поделили». Надо сказать, В.Ф. фон дер Лауниц действительно покровительствовал дружинникам СРН, но других данных о его причастности к преступлению или просто поощрении убийц - нет. О конфликтах между исполнителями тоже ничего не известно. Сам Герасимов весьма негативно относился к фон дер Лауницу (и это проявляется в мемуарах), которого подозревал в интригах против себя. К тому же он не смог предотвратить убийства градоначальника эсерами, что стало одной из его крупнейших служебных неудач. Так что вопрос о роли фон дер Лауница остается открытым.
Запольский, покинувший Териоки и ставший городовым в Петербурге, узнал на Садовой «человека в дымчатых очках» и препроводил его в полицейский участок. Им оказался упомянутый выше Александр Половнев (Сашка Косой, он был слеп на один глаз). При нем был найден револьвер с патронами и панцирь. Однако после разъяснений Половнева о непричастности к убийству и предъявления билета Союза русского народа он был отпущен.
К тому времени, когда неповоротливая Фемида объявила подозреваемых в розыск, все они кроме Сергея Александрова успели скрыться. 8 февраля 1907 г. в Финляндии, в Кивенаппе (Первомайском), началось слушанье по делу об убийстве Герценштейна. На первом заседании Александров сначала отрицал свое участие в деле и даже посещение Териок. Однако его опознали 2 финских констебля, которые видели его за несколько дней до убийства. Свидетели со стороны обвинения Лавров, Зорин, Романов подтвердили свои показания следствию и рассказали об убийстве со слов Ларичкина. И уже вечером первого дня процесса Александров дал подробные показания с новыми неизвестными деталями. Он рассказал, что 15 июля по заданию Юскевича-Красковского в Териоки выехали: Половнев, Пименов, Ларичкин, Рудзик и Казанков. В Союзе им дали карточки «Коморры». Сам Александров приехал в Териоки 16-го и о том, что цель поездки - убийство Герценштейна узнал от Половнева уже на месте. Не одобряя его, он покинул Териоки утром следующего дня. 18-го, в день убийства, в Териоках находились Юскевич-Красковский, Казаринов, Половнев, Казанков и Ларичкин. Двое последних стреляли в Герценштейна, а Половнев их прикрывал. О подробностях убийства Александров узнал от Ларичкина и Половнева.
Николай Зорин и солдат 146 Царицынского полка Яков Крикса, до поступления на военную службу тоже бывший дружинником, рассказали суду, что Н.М. Юскевич-Красковский давал задание убить директора Семянниковского завода И.И. Гиппиуса. Кроме того Крикса оказался свидетелем убийства рабочего Алексея Мухина, совершенного Ларичкиным 4 мая 1906 г. Мухина союзники подозревали в том, что он выдает имена дружинников революционерам.
На суде были оглашены показания Авдотьи Лавровой о том, что после допроса мужа к ней пришли несколько человек и, угрожая смертью, требовали выдать местонахождения его и Зорина. Среди них был и Александров. Последний не отрицал визита, но говорил, что угрожал не он.
Кроме того на процессе выяснилось, что источником московских слухов об убийстве Герценштейна был выезжавший в Териоки В.В. Казаринов.
Запольский опознал Александрова, как одного из ночевавших у него за несколько дней до убийства, но доказательств того, что тот находился в Териоках 18-го найдено не было. 3 апреля 1907 г. Александров был осужден на 5 месяцев тюрьмы за недонесение. Он признал вину и остался удовлетворен приговором. Его осуждению способствовало то, что на первых заседаниях суда он остался без какой-либо юридической помощи со стороны Союза и сам дал признательные показания. Тем не менее, товарищи от него не отвернулись, после освобождения Александров продолжал служить и жить при Союзе. Позднее он отказался от своих прежних показаний и на последовавших процессах не свидетельствовал против союзников.
Незадолго до вынесения приговора Александрову, 14 марта 1907 г., был убит друг Герценштейна с гимназических времен, редактор «Русских Ведомостей», Григорий Борисович Иоллос. Он тоже был евреем, депутатом первой Думы от кадетов. Упоминавшаяся газета «Вече» откликнулась статьей «На похоронах жида Иоллоса» :
Кого сейчас мы схоронили?
Кого лишились навсегда?
Кого мы в землю опустили
Кого ж? Пархатого жида…
Заканчивалась заметка неоригинально: «Еще одним жидом стало меньше».
А в июне 1907 г. разразился скандал. Выяснилось, что убийство организовал черносотенец Александр Казанцев, тело которого было найдено 27 мая под Петербургом. Непосредственный убийца Иоллоса Василий Федоров обратился к эсэрам, переславшим после проверки его заявление газетам. Федоров был рабочим с неопределенными революционными взглядами. Через социал-демократа Петрова познакомился с неким Александром Казанцевым, с которым Петров когда-то работал на одном заводе. Петрова вскоре арестовали и выслали. Казанцев выдавал себя за эсэра максималиста и организовал покушение в январе 1907 г. на Витте. Однако бомбы, опущенные в дымоход его дома Федоровым и Степановым, не взорвались и были обнаружены. Затем Казанцев с Федоровым уехали в Москву, где Казанцев указал на Иололоса, как человека предавшего интересы партии и присвоившего деньги. Чтобы заслужить доверие партии, его следовало убить. Только из газет Федоров узнал, кого же на самом деле он убил и испытал настоящий шок. В Москве Федоров встретил бежавшего из ссылки Петрова. Они обнаружили, что Казанцев связан с черносотенцами, а вероятно и с охранкой. По возвращении в Петербург при подготовке очередного покушения на Витте Федоров зарезал Казанцева. В газетах появилось разоблачительное заявление Федорова , а затем и письмо Петрова. Кстати, в своих воспоминаниях Витте приводит свидетельства причастности Казаринова наряду с Казанцевым (и связи последнего с охранкой) к организации покушения на себя.
Тем временем в Финляндии проходил процесс над Тополевым (12.06.07 - 12.10.07) Местные жители не смогли его уверенно опознать, общественный обвинитель снял свои обвинения, и дело было закрыто. Важно, что на процессе бывший жандарм Запольский опознал по фотографии Казанцева, как одного из ночевавших у него черносотенцев.
17 июня 1908 г. уставший скрываться Александр Половнев добровольно сдался финским властям, а 31 июля начался очередной процесс. Половнев утверждал, что они поехали в Териоки погулять и побывать на митингах левых, выяснить их настроения. С Казанцевым познакомились только в Териоках. О его планах ничего не знали. Сам Половнев покинул Териоки до убийства и узнал о нем от Ларичкина.
Но его показания доверия не вызвали. Свидетель Рыцай опознал Половнева, как человека, выяснявшего на второй день после роспуска Думы, где живут депутаты, а в день убийства покинувшего Териоки поздним вечером (т.е. уже после убийства). Кроме того свидетели Тимофеев и Мошар узнали в Половневе следившего за Герценштейном в день убийства. Именно на него им тогда указала его жена. Подтвердили свои показания Запольский и Янович. Последний нашел карточку «Коморры» в номере, где останавливались Половнев с Казанцевым.
22 октября 1908 г. Половнев был приговорен к 6 годам заключения, за пособничество в убийстве. Он подал апелляцию, но суд вновь приговорил его к тому же сроку. На повторном процессе (12.02.09 - 5.05.09) новым ударом для союзников стало «предательство» A.И. Пруcсакова бывшего кандидата в члены Главного совета СРН, секретаря редакции «Русского знамени» и доверенного лица главы СРН А.И. Дубровина. Из-за конфликта с последним Пруссаков покинул союз. Он написал пьесу «Доктор Зубровин и компания», где в сатирической форме изобразил руководство СРН и некоторых высших чиновников. На процессе Прусаков дал показания о причастности к убийству Герценштейна части руководства СРН. По его словам Дубровин просил найти человека, который за хорошее вознаграждение возьмет на себя вину в убийстве Герценштейна.
В результате 11 апреля 1909 г. финским судьей было удовлетворено ходатайство о привлечении А.И. Дубровина в качестве ответчика, однако тот уехал в Ялту и перед судом не предстал.
Наконец летом 1909 года финнам был выдан Юскевич-Красковский, а Ларичкин сдался добровольно. На суде он дал подробные признательные показания. Для подготовки покушения за несколько дней до убийства в Териоки выезжали Половнев, Рудзик, Беляев, Александров, Юскевич-Красковский и Казанцев. Непосредственно в день убийства он поехал вместе с Юскевичем-Красковским и Казариновым. Двое последних остались на станции, а он со встретившими их Казанцевым и Половневым пошли к дому, где остановился Герценштейн. Затем они разделились. Ларичкин проследил за депутатом от гостиницы, но не решился выстрелить в него и прошел мимо. Убил Герценштейна Казанцев. Оказавшийся неподалеку Ларичкин бегал за водой для раненого, а потом помог перенести тело Герценштейна в гостиницу. Все заговорщики встретились на железнодорожной станции и уехали в Петербург. По возращении из Териок они поехали на квартиру Юскевича-Красковского. А следующий день отправились в Союз.
Юскевич-Красковский выдвинул свою оригинальную версию. Казанцев был социал-демократом и готовил убийство Трепова. Союзники поехали в Териоки и выдавали себя за революционеров, чтоб получить от него заказ, а затем разоблачить революционеров. Когда переговоры перешли в решающую стадию в Териоки выехал Юскевич-Красковский и действительно встретился с Казанцевым (на это указывал, например, служитель гостиницы Янович). Это была их единственная краткая встреча. Казанцеву тем временем удалось тайно завербовать Ларичкина для убийства Герценштейна и перехитрить союзников.
Почему они не попытались задержать Казанцева или обратиться за помощью к финской полиции после убийства осталось неясным. Более того свидетели видели Казанцева в Союзе, а Казаринов был с ним хорошо знаком.
Юскевич-Красковский представил Лаврова, Зорина, Криксу и Романова, как пьяниц и хулиганов, исключенных им из Союза и затаившим на него злобу. Их показания он объяснял подкупом со стороны присяжного поверенного Вебера. (Обе стороны процесса приводили свидетельства угроз и подкупа свидетелей противоположной.) Ларичкину, сопровождавшему его в Териоки в день убийства, Юскевич-Красковский дал такую характеристику:
Лжец, пьяница, вор, грабитель со взломом квартир, убийца Мухина и, наконец, по всем данным, вероятный и несомненный личный сообщник Казанцева - вот его аттестат.
Ларичкин в перерыве судебного заседания
12 октября 1909 г. суд приговорил обоих подсудимых к 6 годам заключения, Ларичкина за соучастие, а Юскевича-Красковского за подстрекательство к убийству.
Ларичкин боялся мести союзников и был удовлетворен приговором. Он рассчитывал, что за годы заключения союзники о нем забудут, и надеялся остаться живым. Половневу и Юскевичу-Красковскому не пришлось долго сидеть в тюрьме. Уже 27 декабря 1909 г. они были помилованы Николаем II.
Интересно, что после Февральской революции Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства допросила ряд фигурантов этого дела. Откровенные показания дал один из осужденных Александр Половнев. Ранее он был вынужден скрывать правду, в случае предательства Юскевич-Красковский грозил ему смертью. Половнев подробно рассказал о структуре боевой организации и убийстве Герценштейна, подтверждая уже известное. Интересны несколько подробностей. После убийства из квартиры Юскевича-Красковского он отправился в союз:
Казанцев и там доложил о совершенном убийстве. Дубровин, слушая с удовольствием, похлопал по плечу Казанцева…
Через несколько дней:
…я и Рудзик были приглашены к начальнику охранного отделения Герасимову, который меня принял и сказал: «Ведь не вы совершили убийство Герценштейна?» Я, конечно, ответил: «Нет». Он сказал: «Ну и хорошо, молчите, вам больше нечего и говорить, и сидите спокойно». Для меня было очевидно, что Герасимов был в полном курсе дела относительно организованного союзом русского народа убийства Герценштейна. Да ведь связь союза р.н. с охранным отделением была, - вот Степан Яковлев, так тот там ведь служил.
И далее:
Казанцев при мне рассказывал Красковскому, Казаринову и Васильеву об обстоятельствах совершения убийства Иоллоса…
Яркую характеристику дал в своих показаниях бывший член главного совета и секретарь Союза М.Н. Зеленский:
Боевая часть, во главе с Дубровиным, Майковым, Соколовым, Коновницыным и Юскевичем-Красковским, старалась забрать в свои руки дело союза, - это вносило раздор, вызвавший мой уход и других лиц. Вообще, должен вам по совести констатировать, что деятельность союза русского народа стала «пахнуть уголовщиною».
Интерсны показания В.П. Разнатовского , главы тульского железнодорожного отдела СРН. За несколько часов до убийства Герценштейна он получил анонимную телеграмму об этом, организатором был назван Дубровин. Позднее, будучи по делам в Петербурге, Разнатовский беседовал с женой Казаринова. Она отрицала причастность Дубровина и назвала заказчиком Пуришкевича.
С его рассказом перекликаются сведения из дневника А.В. Богданович, жены известного правомонархического деятеля генерала Е.В. Богдановича, хозяина влиятельного политического салона. Секретарем генерала был видный деятель Русского собрания и Союза русского народа Борис Никольский. Он часто бывал на приемах у Богдановичей.
Вот две записи из дневника генеральши за 1909 г., когда шли суды над дружинниками:
14 апреля.
По словам Б.В. Никольского, обвинение Дубровина по делу убийства Герценштейна - большой для Дубровина козырь. Дубровин по этому делу притянет в суд Пуришкевича, так как они сообща орудовали, а деньги для уплаты на эти разные темные дела Дубровин получал от Пуришкевича, который, в свою очередь, получал их от Крыжановского с разрешения Столыпина. И вот какие подробности этого явятся на суде.
20 сентября.
…Про дело Дубровина и финляндский суд Никольский сказал, что это только начало, что даже в печати поднимаются голоса, что к убийству Герценштейна причастны Пуришкевич и Казаринов, затем поднимут разговоры о Столыпине, о Крыжановском, которые давали деньги на это убийство. Если Восторгов хлопочет изъять дело Дубровина из финляндского суда, то хлопочет он не даром, так как после этого дела евреи поднимут дело об убийстве Иолласа, а кем он был убит? Подготовил для него убийц протоиерей Восторгов, убит был Иоллас, как и Герценштейн, на деньги Столыпина.
Интересно, что у убитого Казанцева нашли записи, среди которых был и телефон Иоанна Восторгова. Надо сказать, что протоиерей одобрял весьма радикальные формы борьбы с революцией, вплоть до погромов. Тем не менее, всего этого недостаточно, чтобы с уверенностью говорить о его причастности к покушениям, вопрос требует дальнейшего исследования.
Что касается финансирования правительством деятельности черносотенных союзов и газет через Дубровина, Пуришкевича и Восторгова, а позднее и Маркова, то это известный факт. Не скрывает этого в своих воспоминаниях и С.Е. Крыжановский, непосредственно распределявший деньги. Но никаких других указаний, что деньги предназначались именно для террора обнаружить не удалось. Скорее это проецирование Никольским собственных взглядов на методы противостояния левым.
Вопрос о терроре, конечно, рассматривался черносотенцами, и официально они отрицали это средство борьбы. Но такой взгляд разделяли далеко не все. Б.В. Никольский писал 7 мая 1906 г.: в Иваново-Вознесенск:
…разбойники думцы грозят забастовками и, главное, рядом отчаянных покушений, если амнистия не будет дана. Вот тут-то и настает время черной сотни. Правительство одно не в состоянии справиться с этими ядовитыми гадинами. Но если на их террор ответить своим террором и за каждого убитого нашего избивать по 5, по 10 главарей красно-тряпичников, они скоро очнуться. Главное то, что ответный террор должен выражаться не открытым погромом над ничтожною мелюзгой, а тайным истреблением, и притом заведомых главарей: не местных даже агитаторов, а именно общеизвестных руководителей, и не око за око и зуб за зуб, а, повторяю, за одного, напр., Дубасова истребить всех депутатов от Москвы и Петербурга, а Витте на придачу. Я твердо убежден, что после пяти-шести таких опытов покушения прекратятся навсегда.
Еще дальше пошел известный деятель СРН иеромонах Илиодор, после известий о неудавшемся покушении на Витте 1 февраля 1907 г. в статье «Нужно дело делать!» он писал:
…не подсылать, если, конечно, это правда, убийц из-за угла на Витте и Герценштейна вонючего. Если только это правда, то я осуждаю и отрекаюсь от убийц вонючего жида и лиц, намеревавшихся убить подлого судейского прихвостня. Такое поведение черной сотни будет пошло, подло, а потому и недостойно ее. Мы осуждаем убийц из-за угла из революционного лагеря; поэтому всячески должны избегать того, что мы считаем преступным у других. Ведь, революционеры действуют из-за угла потому, что они - гады подпольные. Мы же истинные сыны Родины, защитники ее; поэтому нам нечего бояться за расправу с злодеями; мы можем просить Царя предавать казни преступников, изменивших Ему, Церкви и Отечеству. Вместо того чтобы из-за угла бить своих врагов, черная сотня должна бороться за святое дело открыто. По всем городам, во всеуслышание она должна сделать такие постановления, что если в будущем враги ее будут убивать верных Царских слуг, и малых и великих, если будут ругаться над Царем и Св. Православною Верою, то самые видные предводители красных шаек будут немедленно преданы самой жестокой смерти. И подвижники-палачи не должны скрываться. Пусть их судят судьи, изменившие своему народу и своей Вере, но все Русские люди будут считать их мучениками, подвижниками-палачами. И черная сотня должна настоять, чтобы этих людей не судили не ставили на одну доску с проклятыми революционерами. Суд над людьми, совершающими великий патриотический подвиг, есть не что иное, как преступное и предательское недоразумение. Нужно черной сотне сбросить с себя оковы этого недоразумения. Правительство казнит преступников, убийц и грабителей. Так почему же православным патриотам не предавать смерти безбожников и развратников, осмеливающихся нагло осквернять народные святыни. Пора положить этому порядку конец. Конечно, можно было бы довольствоваться приговорами судов, если бы там было правосудие; но там царствует кривосудие, изменническое, безбожное… Поэтому-то черной сотне волей-неволей в защите своих поруганных святынь приходится становиться на путь Минина и Пожарского… Время этого выступления пришло, дальше “закономерность” Правительства не может быть терпима без опасения потерять через подчинение этой “закономерности” и Родину свою, и Царя Самодержавного и волю народную. Так выступайте же, черные миллионы, на подвиг! Я, иеромонах Илиодор, благословляю вас на святое великое дело освобождения Родины дорогой от проклятых Богом и осужденных людьми безбожников, грабителей, кощунников, бомбометателей, подстрекателей, газетных лгунов и клеветников!
Вообще Илиодор был знаменит резкими выступлениями, которые вызывали нарекания и в правом лагере. В этот раз ему пришлось разъяснять, то не нужно рассматривать его слова как призыв к самосуду.
Противники версии о причастности Дубровина и СРН к организации убийств часто ссылаются на то, что даже Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства освободила его, признав «не совершившим ничего уголовного». Однако это цитата - слова самого Дубровина на допросе уже в большевистской ВЧК. Обстоятельства и условия его освобождения ЧСК Временного правительства в ноябре 1917 окончательно неясны. Разумеется, на допросах Дубровин отрицал причастность себя лично и Союза к террору. Но в эмиграции Н.Е. Марков, возглавивший Союз после раскола, писал:
К единоличному террору Союз русского народа прибегал в редких случаях, да и то лишь в первые годы своей деятельности. Известны убийства иудеев Герценштейна в Финляндии, Иолласа в Москве и Караваева в Харькове. Как ни редки были эти случаи, на иудеев они произвели в свое время громадное воспитательное впечатление.
Я был в числе тех руководителей Союза русского народа, которые были против террористических актов, и после 1910 года, когда я был избран председателем Союза, с нашей стороны не было совершено ни одного акта террора.
Маркову было свойственно называть политических противниках иудеями, на самом деле Герценштейн и Караваев были православными. Александр Львович Караваев был депутатом-трудовиком II Государственной Думы. После ее роспуска он вернулся к профессии врача в Екатиринославе. В марте 1908 г. он был убит членами Союза русского народа Шальдо и Щеконенко. Несмотря на имеющиеся улики и опознание свидетелями убийства, служанкой Ксенией Штабровской и пациенткой Рахилью Ботвинник, к ответственности они тогда привлечены не были. Суд состоялся только в 1926 году и приговорил их к расстрелу.
Говоря о непричастности СРН к убийствам его современные апологеты часто цитируют известного историка Ю.И. Кирьянова:
Приписываемое правым убийство в Екатиринославе в 1908 г. бывшего депутата Думы трудовика А.Л. Караваева, врача по специальности, строго говоря, никакого отношения к правым монархистам не имело. ...В советское время, в марте 1926 г., суд в Екатиринославе признал виновниками убийства Караваева неких Шальдо и Шатохина, которые являлись прислугой Караваева и была одной из его пациенток.
Радикальная и либеральная печать начала XX в. приписывала членам Союза русского народа убийства, кроме Караваева, членов I Гос. Думы кадета М.Я. Герценштейна в Териоках, где он проводил отпуск, и кадета, редактора «Русских ведомостей» Г.Б. Иоллоса в Москве.
Однако позднейшие публикации дают основания для того, чтобы представить картину несколько в ином свете. Начальник Петербургского охранного отделения А.В. Герасимов уже в эмиграции опубликовал воспоминания, в которых утверждалось, что организатором убийства Герценштейна в июле 1906 г. был Петербургский градоначальник В.Ф. фон Лауниц, ранее являвшийся губернатором Тамбовской губ., где весьма значительными были так называемые «герценштейновские иллюминации» - поджоги помещичьих имений.
Источником информации об убийстве Караваева указана биографическая справка в именном указателе (!) известного сборника «Падение царского режима». Увы, несколько витиеватую фразу указателя Кирьянов понял с точностью до наоборот. Удивителен и сам выбор источника, ведь за несколько лет до выхода монографии Кирьянова петербургская исследовательница Н.М. Корнева опубликовала снабженную убедительными ссылками статью, посвященную Караваеву.
Выше уже цитировались воспоминания Герасимова. Он пишет, что фон дер Лауниц покровительствовал боевой дружине и, по словам агента, денежно поощрил убийц. Но Герасимов нигде прямо не утверждает, что именно градоначальник был организатором убийства, напротив он указывает: «…дружиной СРН было организовано в июле 1906 убийство члена Первой Государственной Думы кадета М.Я. Герценштейна».
Кроме того Кирьянов почем-то проигнорировал следующее свидетельство Герасимова:
После смерти Лауница московское Охранное отделение стало центром боевых предприятий СРН вообще. В Москве был убит член Второй [ошибка - первой] Государственной Думы Иоллос. Но агенты Москвы раскидывали свою деятельность не только на Петербург и Москву, но и на провинцию. Так, помню, мне пришлось установить, что ими было организовано и убийство депутата Караева [очевидная ошибка/опечатка] в Екатеринославе.
Суммируя показания финскому суду и ЧСК Временного правительства, можно утверждать, что в Союзе русского народа существовал несколько обособленный, конспиративный отдел, курировавший вооруженную борьбу: содействие полиции, охрану союзников от нападений революционных радикалов и подготовку актов против политических противников. В этот отдел входили высокопоставленные черносотенцы А.И. Дубровин, А.А. Майков, В.П. Соколов, граф Э.И. Коновницын Н.М. Юскевич-Красковский (непосредственно руководил боевой дружиной), В.В. Казаринов (занимался покупкой в Финляндии и Польше оружия и переправкой его в местные отделы) П.Ф. Булацель и Л.И. Дезобри (глава Общества активной борьбы с анархией и революцией).
Кто именно был инициатором убийства Герценштейна установить, вероятно, не удастся. Но нет сомнений, что покушение было организовано Союзом русского народа, а его глава Дубровин и товарищ председателя Пуришкевич были в курсе готовившихся убийств.
Современное состояние могилы М.Я. Герценштейна и памятного знака на месте убийства. Фотографии сделаны в 2006 г.
Литература:
1. Союз русского народа. По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917 г. М. - Л., 1929.
2. Флеер М. Михаил Яковлевич Герценштейн. СПб., 1906.
3. Герасимов А.В. На лезвии с террористами. // “Охранка”. Воспоминания руководителей политического сыска. Т. 2. М., 2004.
4. Пруссаков А.И. Кто убил Герценштейна. СПб., 1909.
5. Государственная Дума. Стенографические отчеты. 1906 г. СПб., 1906. T. 1.
6. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. М., 1992. Т. 1.
7. Винавер М.М. История Выборгского воззвания (Воспоминания). Петроград., 1917.
8. Маклаков В.А. Первая государственная дума. Воспоминания современника. М., 2006.
9. Милюков П. Памяти М.Я. Герценштейна. // Былое №2(14) 1907.
10. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. Берлин, 1922.
11. Показания финляндскому суду Н.М. Юскевича-Красковского // Русское знамя 14-16 октября 1909 №№ 227-229
12. Богданович А.В. Три последних самодержца М., 1990.
13. Восторгов И.И. Воспоминания о февральской революции в Москве. // Записки отдела рукописей РГБ. Вып. 51. М. 2000.
14. Воспоминания: из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи. СПб., 2009.
15. Материалы для характеристики контрреволюции 1905 г. // Былое. №21 1923.
16. Следственное дело доктора Дубровина // Архив еврейской истории. Т. 1. М., 2004.
17. Марков Н.Е. История еврейского штурма России. // Войны темных сил. М., 2008.
18. Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911-1917. М., 2001.
19. Падение царского режима. Т. 7. М-Л., 1927.
20. Корнева Н.М. Александр Львович Караваев // Исторический ежегодник. 1998. Омск
21. Витухновская М. Черная сотня под финским судом.
22. Г.А. Гершуни “Кошмар”
23. Газеты 1906-1909 гг.: Речь, Русь, Петербургский листок, Петербургская газета, Новое время, Биржевые ведомости, Маяк, Русское знамя, Вече.