"Конформизм - это хорошо или плохо?" -...
....спрашивал ведущий участников. И абсолютное большинство (кажется, пятеро из шести) ответили: «Хорошо». Дескать, невозможно в нашей жизни существовать, не будучи конформистом.
- Ну и ну! Неужели дело зашло так далеко? - изумлялись мы, обсуждая передачу.
Впрочем, телевизору сегодня даже самые наивные люди не доверяют. И мы, тем более что себя к таковым не относим, поэтому решили провести собственный мониторинг - все-таки встревожила нас эта телевизионная статистика. Увы, она оказалась не столь уж фантастичной. Беседы на тему конформизма в разных аудиториях дали, быть может, не такие пугающие, но по сути сходные результаты. Многие собеседники, особенно кто помоложе, не видели в конформизме ничего плохого и даже удивлялись: неужели бывает противоположное мнение? «Как же без конформизма? Человек должен быть адаптивным, уметь встраиваться в жизнь, чтобы не оказаться за бортом».
Еще больше молодежь удивляло, что конформизм в советское время резко осуждался. Это совершенно не вязалось с их (а на самом деле навязанным им) представлением о тоталитарном режиме, якобы полностью подавлявшем личность и, соответственно, личное мнение. Тем не менее, это факт: слово «приспособленец» - русский аналог «конформиста» - несло в себе ярко выраженный отрицательный смысл. Человека, обладавшего этим малоприятным качеством, презирали. О нем говорили с какой-то брезгливой интонацией. Не счесть, сколько книг, сколько фильмов - в том числе детских! - было о том, как важно отстоять правду, даже если ты будешь один против всех. И не только в СССР, но и на Западе конформизм, соглашательство отнюдь не воспевались.
Этапы трансформации
Теперь же (вернее, в последние два десятилетия) не только конформизм, а и его конечная стадия - предательство - старательно обеляются. Андрий из «Тараса Бульбы», видите ли, так любил свою полячку, что ради нее вынужден был пожертвовать интересами своего Отечества. Любовь - она же превыше всего! Князем Курбским, «первым русским невозвращенцем», как назвали его в одном выпущенном на деньги Сороса учебнике литературы, двигало тоже высокое чувство любви. Правда, не к женщине, а к свободе. Он просто не мог жить под пятой тирана Грозного. Генерал Власов пошел на сотрудничество с Гитлером потому, что ненавидел Совдепию. Главный советский партидеолог А.Н. Яковлев по тем же самым причинам разрушал партию и государство изнутри. Даже для Иуды Искариота находятся оправдательные мотивы!
На этом фоне признание бытового конформизма положительным явлением вполне логично. Если уж явное предательство можно объяснить и оправдать, что говорить о менее одиозных… «личностных особенностях»?! Конформизм приравнивается к хорошей адаптивности, и нам внушают, что умение адаптироваться к постоянно меняющемуся миру - огромное достоинство. Но, во-первых, конформизм и адаптивность - совсем не одно и то же. Недаром в русском языке существуют два разных слова: «приспособленчество» и «приспособляемость». Приспособленчество означает измену своим принципам (или отсутствие таковых), а не просто умение привыкать к новым условиям. Скажем, молодая жена, попав в дом свекрови, адаптируется, приспосабливается к новому, непривычному укладу жизни: начинает ложиться раньше, чем это было принято в ее родном доме, перестает готовить какие-то блюда, которые нравились ее родителям, но не по вкусу мужу, и т.п. Но если она отказывается не только от каких-то своих старых привычек, а не навещает маму с папой, потому что они «бесят» ее супруга, или, боясь прослыть фанатичкой в глазах свекрови, перестает ходить в церковь, то это уже конформизм, граничащий с изменой и предательством.
А, во-вторых, что значит «постоянно меняющийся мир»? В каком смысле он постоянно меняется? Горы переходят с места на место, материки становятся островами или вместо зимы наступает лето, а весна не наступает вовсе? Нет же! Речь идет об изменении морали, причем во вполне определенную сторону: отмены Божественных заповедей и реабилитации пороков с последующим возведением их в ранг добродетелей. Для успешного прохождения этого «переходного периода» очень важно и такой нравственный порок, как беспринципность (соглашательство, конформизм), обелить, представить в виде положительного и при том совершенно необходимого качества, без которого нормальный человек нормально жить не может. Ведь тысячелетняя мораль не меняется за одну минуту. Большинство всегда инертно, и чтобы нейтрализовать его сопротивление, нужно привить ему конформизм, вдалбливая, как важно уметь приспосабливаться к изменчивому миру.
Пожалуй, первые ласточки, возвестившие оправдание конформизма, прилетели в перестройку. До этого люди обычно старались внутренне солидаризироваться с теми идеями, которым им приходилось служить. Хотя наша либеральная интеллигенция утверждает, что весь народ жил двойной жизнью, с раздвоенным сознанием, страдал социальной шизофренией, на самом деле двойной жизнью жила она сама, держа фигу в кармане и при этом весьма неплохо устраиваясь в «проклятой Совдепии». Впрочем, даже представители этой среды обычно переживали свой конформизм как нечто позорное, клеймили себя за рюмкой водки в кругу друзей малодушными подлецами, трусами, у которых не хватает сил проявить мужество, бросить открытый вызов власти. «Идейные» конформисты, не стеснявшиеся провозглашать свои утробные приоритеты и, соответственно, приспособленческие установки, встречались по большей части среди представителей торгашеской породы: фарцовщиков, спекулянтов и проч. Они были очень персонажны - ожившие иллюстрации к рассказам Зощенко, пьесам Маяковского, миниатюрам Райкина. Этакие свиноподобные мещане, то ли забывшие, то ли вовсе не ведавшие о своем человеческом предназначении, уверенные в том, что главное - «хорошо жить». А способ достижения не важен. Короче говоря, «поступаться принципами» считалось недостойным, неприличным.
И вдруг в перестройку против этой важнейшей этической установки русской культуры был предпринят настоящий блиц-криг. Принципиальность стали осмеивать, называть косностью, тупостью, совковостью. Старшее поколение наверняка помнит, как издевались стремительно набиравшие силу «демократы» (тогдашнее название либералов) над преподавательницей ленинградского вуза Ниной Андреевой, написавшей открытое письмо Горбачеву с осуждением его политики, которую автор считала губительной для страны (оценка, кстати, оказалась правильной: страна в результате этой политики была уничтожена). Письмо называлось «Не могу поступиться принципами», и уже само название вызывало гомерический хохот у обслуживавших перестройку журналистов и их читателей. «Ха-ха-ха! Принципами она, видите ли, поступиться не может, идиотка! Какие принципы? Что она несет?!..»...
... Дальше, когда начался захват нашей страны иностранным капиталом, пятая колонна во власти и СМИ, без активного содействия которой захват был бы невозможен, принялась внушать народу, что патриотизм - последнее прибежище негодяя, что все люди мечтают свалить на Запад, что рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше. Помнится, особо креативные журналисты и политологи (первопроходцы этой, тогда еще новой для нас профессии) всерьез обсуждали прорывной вариант решения «русского вопроса». Суть его сводилась к тому, чтобы дать по 50 тысяч долларов подъемных каждому жителю с условием, что он навсегда покинет Россию. И тогда на очищенную от «совков» территорию можно будет завезти население, которое окажется более восприимчивым к общечеловеческим ценностям и, соответственно, к созданию общеевропейского дома. Будучи сами по натуре предателями, эти «социальные инженеры» не сомневались в предательской сущности целого народа. Обсуждалась лишь цена вопроса: стоит ли Западу так сильно раскошеливаться? Зачем Ваньке из Тьмутаракани 50 тысяч баксов? Дай ему пять тыщ в зубы - и он уедет хоть в Антарктиду. Что он тут забыл? Избу-развалюху с туалетом на улице?...
Читать полностью: Татьяна Шишова, Ирина Медведева "Наши новые добродетели"
- Ну и ну! Неужели дело зашло так далеко? - изумлялись мы, обсуждая передачу.
Впрочем, телевизору сегодня даже самые наивные люди не доверяют. И мы, тем более что себя к таковым не относим, поэтому решили провести собственный мониторинг - все-таки встревожила нас эта телевизионная статистика. Увы, она оказалась не столь уж фантастичной. Беседы на тему конформизма в разных аудиториях дали, быть может, не такие пугающие, но по сути сходные результаты. Многие собеседники, особенно кто помоложе, не видели в конформизме ничего плохого и даже удивлялись: неужели бывает противоположное мнение? «Как же без конформизма? Человек должен быть адаптивным, уметь встраиваться в жизнь, чтобы не оказаться за бортом».
Еще больше молодежь удивляло, что конформизм в советское время резко осуждался. Это совершенно не вязалось с их (а на самом деле навязанным им) представлением о тоталитарном режиме, якобы полностью подавлявшем личность и, соответственно, личное мнение. Тем не менее, это факт: слово «приспособленец» - русский аналог «конформиста» - несло в себе ярко выраженный отрицательный смысл. Человека, обладавшего этим малоприятным качеством, презирали. О нем говорили с какой-то брезгливой интонацией. Не счесть, сколько книг, сколько фильмов - в том числе детских! - было о том, как важно отстоять правду, даже если ты будешь один против всех. И не только в СССР, но и на Западе конформизм, соглашательство отнюдь не воспевались.
Этапы трансформации
Теперь же (вернее, в последние два десятилетия) не только конформизм, а и его конечная стадия - предательство - старательно обеляются. Андрий из «Тараса Бульбы», видите ли, так любил свою полячку, что ради нее вынужден был пожертвовать интересами своего Отечества. Любовь - она же превыше всего! Князем Курбским, «первым русским невозвращенцем», как назвали его в одном выпущенном на деньги Сороса учебнике литературы, двигало тоже высокое чувство любви. Правда, не к женщине, а к свободе. Он просто не мог жить под пятой тирана Грозного. Генерал Власов пошел на сотрудничество с Гитлером потому, что ненавидел Совдепию. Главный советский партидеолог А.Н. Яковлев по тем же самым причинам разрушал партию и государство изнутри. Даже для Иуды Искариота находятся оправдательные мотивы!
На этом фоне признание бытового конформизма положительным явлением вполне логично. Если уж явное предательство можно объяснить и оправдать, что говорить о менее одиозных… «личностных особенностях»?! Конформизм приравнивается к хорошей адаптивности, и нам внушают, что умение адаптироваться к постоянно меняющемуся миру - огромное достоинство. Но, во-первых, конформизм и адаптивность - совсем не одно и то же. Недаром в русском языке существуют два разных слова: «приспособленчество» и «приспособляемость». Приспособленчество означает измену своим принципам (или отсутствие таковых), а не просто умение привыкать к новым условиям. Скажем, молодая жена, попав в дом свекрови, адаптируется, приспосабливается к новому, непривычному укладу жизни: начинает ложиться раньше, чем это было принято в ее родном доме, перестает готовить какие-то блюда, которые нравились ее родителям, но не по вкусу мужу, и т.п. Но если она отказывается не только от каких-то своих старых привычек, а не навещает маму с папой, потому что они «бесят» ее супруга, или, боясь прослыть фанатичкой в глазах свекрови, перестает ходить в церковь, то это уже конформизм, граничащий с изменой и предательством.
А, во-вторых, что значит «постоянно меняющийся мир»? В каком смысле он постоянно меняется? Горы переходят с места на место, материки становятся островами или вместо зимы наступает лето, а весна не наступает вовсе? Нет же! Речь идет об изменении морали, причем во вполне определенную сторону: отмены Божественных заповедей и реабилитации пороков с последующим возведением их в ранг добродетелей. Для успешного прохождения этого «переходного периода» очень важно и такой нравственный порок, как беспринципность (соглашательство, конформизм), обелить, представить в виде положительного и при том совершенно необходимого качества, без которого нормальный человек нормально жить не может. Ведь тысячелетняя мораль не меняется за одну минуту. Большинство всегда инертно, и чтобы нейтрализовать его сопротивление, нужно привить ему конформизм, вдалбливая, как важно уметь приспосабливаться к изменчивому миру.
Пожалуй, первые ласточки, возвестившие оправдание конформизма, прилетели в перестройку. До этого люди обычно старались внутренне солидаризироваться с теми идеями, которым им приходилось служить. Хотя наша либеральная интеллигенция утверждает, что весь народ жил двойной жизнью, с раздвоенным сознанием, страдал социальной шизофренией, на самом деле двойной жизнью жила она сама, держа фигу в кармане и при этом весьма неплохо устраиваясь в «проклятой Совдепии». Впрочем, даже представители этой среды обычно переживали свой конформизм как нечто позорное, клеймили себя за рюмкой водки в кругу друзей малодушными подлецами, трусами, у которых не хватает сил проявить мужество, бросить открытый вызов власти. «Идейные» конформисты, не стеснявшиеся провозглашать свои утробные приоритеты и, соответственно, приспособленческие установки, встречались по большей части среди представителей торгашеской породы: фарцовщиков, спекулянтов и проч. Они были очень персонажны - ожившие иллюстрации к рассказам Зощенко, пьесам Маяковского, миниатюрам Райкина. Этакие свиноподобные мещане, то ли забывшие, то ли вовсе не ведавшие о своем человеческом предназначении, уверенные в том, что главное - «хорошо жить». А способ достижения не важен. Короче говоря, «поступаться принципами» считалось недостойным, неприличным.
И вдруг в перестройку против этой важнейшей этической установки русской культуры был предпринят настоящий блиц-криг. Принципиальность стали осмеивать, называть косностью, тупостью, совковостью. Старшее поколение наверняка помнит, как издевались стремительно набиравшие силу «демократы» (тогдашнее название либералов) над преподавательницей ленинградского вуза Ниной Андреевой, написавшей открытое письмо Горбачеву с осуждением его политики, которую автор считала губительной для страны (оценка, кстати, оказалась правильной: страна в результате этой политики была уничтожена). Письмо называлось «Не могу поступиться принципами», и уже само название вызывало гомерический хохот у обслуживавших перестройку журналистов и их читателей. «Ха-ха-ха! Принципами она, видите ли, поступиться не может, идиотка! Какие принципы? Что она несет?!..»...
... Дальше, когда начался захват нашей страны иностранным капиталом, пятая колонна во власти и СМИ, без активного содействия которой захват был бы невозможен, принялась внушать народу, что патриотизм - последнее прибежище негодяя, что все люди мечтают свалить на Запад, что рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше. Помнится, особо креативные журналисты и политологи (первопроходцы этой, тогда еще новой для нас профессии) всерьез обсуждали прорывной вариант решения «русского вопроса». Суть его сводилась к тому, чтобы дать по 50 тысяч долларов подъемных каждому жителю с условием, что он навсегда покинет Россию. И тогда на очищенную от «совков» территорию можно будет завезти население, которое окажется более восприимчивым к общечеловеческим ценностям и, соответственно, к созданию общеевропейского дома. Будучи сами по натуре предателями, эти «социальные инженеры» не сомневались в предательской сущности целого народа. Обсуждалась лишь цена вопроса: стоит ли Западу так сильно раскошеливаться? Зачем Ваньке из Тьмутаракани 50 тысяч баксов? Дай ему пять тыщ в зубы - и он уедет хоть в Антарктиду. Что он тут забыл? Избу-развалюху с туалетом на улице?...
Читать полностью: Татьяна Шишова, Ирина Медведева "Наши новые добродетели"