(no subject)
ЦЫГАНСКАЯ ПЕСНЯ
Свет луны, тоска и жалость,
и рыдают струны в лад -
только это мне осталось,
и никто не виноват.
Любят женщины цыгана,
скольких женщин я любил,
клялся помнить без обмана,
и клянусь, что не забыл.
Но манят цыгана дали,
и как прежде в тишине
две мечтали, две гадали,
две рыдали обо мне.
Лишь твои глаза навечно
в сердце раненом горят,
женщин я бросал беспечно,
как они жестоко мстят!
Плачу я, а ты смеешься,
ты как лед, я весь в огне,
скоро, скоро ты дождешься
страшной вести обо мне!
Может быть, узнав о казни,
ты смягчишься хоть на миг,
и слеза звездой алмазной
скатится из глаз твоих.
Поминать не надо лихом,
на миру и смерть красна!
За окном тюремным тихо,
и на сердце тишина.
Только струны образ милый
воскрешают предо мной,
завтра я сойду в могилу,
и в душе моей покой...
1984 год.
Свет луны, тоска и жалость,
и рыдают струны в лад -
только это мне осталось,
и никто не виноват.
Любят женщины цыгана,
скольких женщин я любил,
клялся помнить без обмана,
и клянусь, что не забыл.
Но манят цыгана дали,
и как прежде в тишине
две мечтали, две гадали,
две рыдали обо мне.
Лишь твои глаза навечно
в сердце раненом горят,
женщин я бросал беспечно,
как они жестоко мстят!
Плачу я, а ты смеешься,
ты как лед, я весь в огне,
скоро, скоро ты дождешься
страшной вести обо мне!
Может быть, узнав о казни,
ты смягчишься хоть на миг,
и слеза звездой алмазной
скатится из глаз твоих.
Поминать не надо лихом,
на миру и смерть красна!
За окном тюремным тихо,
и на сердце тишина.
Только струны образ милый
воскрешают предо мной,
завтра я сойду в могилу,
и в душе моей покой...
1984 год.