Любовная песнь вампира
Бывают странные сближенья: в 1839 году молодой аристократ, духовидец и владелец богатейшей оккультной библиотеки Алексей Толстой пишет прозаическую безделку на французском языке под названием "Семья вурдалаков" (а через два года - повесть "Упырь", первый свой серьёзный опыт в прозе). Проезжий молодец из Франции обольщает сербскую крестьянскую девушку такими речами:
"...- Зденка, ты дороже мне моей души, моего спасения... И жизнь моя и кровь - твои.
...- Ах, Зденка, - воскликнул я, - я вижу одну тебя, слышу одну тебя, я уже себе не господин, а покорен какой-то высшей силе - прости мне, Зденка!"
Через два года путешественник обнаруживает балканскую деревню вымершей, а невеста просит его крови теми же словами, какими он прежде просил её любви:
"... - Погоди, погоди, - сказала Зденка, - ты дороже мне души моей, спасения моего, а ты говорил мне, что жизнь твоя и кровь - мои!..
Зденку я обвил руками с такой силой, что от этого движения крестик, который я вам показывал и который перед моим отъездом мне дала герцогиня де Грамон, острием вонзился мне в грудь. Острая боль, которую я ощутил в этот миг, явилась для меня как бы лучом света, пронизавшего все вокруг. Я посмотрел на Зденку, и мне стало ясно, что черты ее, все еще, правда, прекрасные, искажены смертной мукой, что глаза ее не видят и что ее улыбка - лишь судорога агонии на лице трупа. В тот же миг я почувствовал в комнате тлетворный запах - как из непритворенного склепа.
...Я погонял своего коня, немилосердно вонзая ему в бока шпоры. В крови моей разливался лихорадочный огонь, я напрягся, делал над собой неимоверные усилия, чтобы сохранить присутствие духа, и вдруг услышал позади себя голос:
- Погоди, погоди, милый! Ты дороже мне души моей, спасения моего! Погоди, погоди! Твоя кровь - моя!
И меня сразу же коснулось холодное дыхание, и Зденка сзади меня прыгнула на лошадь.
- Сердце мое, милый мой! - говорила она. - Вижу одного тебя, одного тебя хочу, я уже себе не госпожа, надо мной - высшая сила, - прости мне, милый, прости!
И, обвивая руками, она пыталась опрокинуть меня назад и укусить за горло."
Тут интересен приём повтора-перевёртыша, "Amore - Morte", Любви-Смерти.
В 1876 году в Трансильвании поэт и масон Михай Эминеску пишет поэму "Вурдалаки". Сюжет таков: царь Аральд требует от горного старца-мага воскресить умершую невесту Марию (тут сразу вспоминается кинговское "Кладбище домашних животных"), и усопшая восстаёт из могилы со словами любви:
"Аральд, на грудь не хочешь склонить ко мне чело?
Ты - черноокий бог мой! О, дивные глаза!
Тебе на шею локон спустился, как лоза,
И мы в раю, любимый, счастливее нельзя,
И в ночь очей смотреться убийственно светло!" - и выпивает кровь из его сердца. Эта тоскующая песнь вампира у Эминеску звучит дважды, как и у А.К. Толстого.
Мне представляется интересным, как у двух поэтов совпали и тема, и мотивы, и литературный приём. Эминеску, конечно же, не читал этой безделки Толстого. А повтор использован авторами оттого, что двоица - число противника Божия, удвоенное действие опасно (в русской сказке "голова Бабы-Яги покатилась и промолвила: "Бей вдругорядь, Иван-Царевич!" - а мудрый герой отвечает: "Молодецкий удар и один хорош!"), чёт приносит неудачу; отсюда - "возвращаться - плохая примета" и т.п. Невеста-вампиресса же в обоих случаях объявилась на Балканах транзитом из Коринфа многоколонного, передав всем нам: Gute Nacht! - от герра Иоганна-Вольфганга Гёте.