Новое интервью в "Камертоне"
Месяц назад, в июне, побеседовали я да Инесса, на темы литературные, исторические и прочие. Интервью вышло сегодня, читайте в "Камертоне". Фотку мою усекли, а меж тем на шее моей старые, уже чуть поблёкшие красные кораллы, которые на днях пыталась выпросить старая цыганка, при поддержке своего седого мужа: "Отдай! Продай! Это наше, нам надо, мы такое носим!" - разумеет, биби, что кораллы от сглаза лучшая помощь :)
- Альманах «Витражи» с вашим новым рассказом из петербургского цикла, «Павловские часы», только что вышел из типографии Мельбурна (Австралия). Вас и прежде публиковали за рубежом, читатели вашей прозы живут на всех континентах. Вы продолжаете «Миф о Петербурге» - ощущаете ли Вы себя наследницей классической русской прозы? И ещё: «отмена русской культуры» на Западе отменяется?
- Да, наш компьютерный век поистине удивителен: расстояния уничтожаются гумилёвским «умным числом». Литераторов это не может не радовать, если вспомнить, как много значила публикация по ту сторону «железного занавеса» в советское время и чем она могла обернуться для нечитаемых, но осуждаемых пастернаков. Лестно слышать о праве на великое наследство; да, я люблю Петербург и его легенды, следую канонам по-своему. Что касается борьбы «украинцев» на Западе с Достоевским, Чайковским и Пушкиным, безумного визга о разоблаченной тайне «загадочной русской души» (какая все-таки пошлость в ярлыках массового сознания!), то это ненадолго. Не думаю, чтобы культурный нигилизм повсеместно утвердился. Человечество и так уж поглупело к концу времён несказанно, и если глупцы откажутся от великой русской культуры, то самим себе разобьют очки и размозжат черепа мотыгами.
- Интерес к русской истории - главная тема вашего творчества?
- Приезжая в любимый Павловский парк, неизменно прихожу к своей музе - Клио, глажу тонкий свиток судеб государств, царей и народов, пожимаю её тонкие бронзовые пальцы с жутковатым ощущением, будто они отвечают пожатием. Всесветно знаменитый зоил, сокрушитель писательских репутаций, Александр Кузьменков сочинил мне стихи в альбом, стилизуя слог под осьмнадцатое столетие:
«Днесь тебя славлю, Каллиопина жрица,
Зане вельми утешна мне твоя цевница.
Да пребудут камены ко тебе услужны,
Милостив Аполлин, и словеса жемчужны.
Не старайся, право, светския ради чести,
Коли сподобилась на Парнасе сести;
Мимотекуща бо есть мирская радость,
Когда вкусиши Гиппокрены сладость».
Но тут он ради первого знакомства мне польстил изрядно, я всего лишь верноподданная жрица «дарующей славу»…Началась тяга к родной истории и родной речи ещё в детские лета - и по сей день длится. Ребёнком меня волновали остатки недоразрушенной русской старины, трогала красота как проблеск иного бытия, будь то узор вышивки, птица-Сирин на изразце печи или словесное художество, от русских «Пчелы» и «Физиолога» до «Жития» протопопа Аввакума. «Князь Серебряный» Алексея Константиновича Толстого стал для меня в детстве книгой книг. Чуть позже удалось посетить священные надгробия в Архангельском соборе Кремля, уже вполне понимая отроческим умом, что они значат в нашей истории и для народной памяти. «Лейтесь, лейтесь, слёзы горькие...»
- Орнаментальная проза с лексическими играми - осталась ли она в 1920-х, в прошлом столетии, - или и сегодня получается играть в эти игры? Кто кажется вам живее, Лесков или Вагинов (у которого совсем нет редких красивых слов)? Вообще способствует ли филологическое образование сочинению прозы здесь и сейчас?
- Набоков позже Вагинова сочинял затейливые романы-крестословицы, имел успех. Лескову предпочитаю высококультурного Бориса Садовского. Филология - весёлая наука - мне помогает фундаментальным знанием основ литературы, воспитанием личного вкуса: «это хорошо сделано, а вот это дурно» (и умением обосновать выбор), пониманием иерархии художников слова в вечности (говорю о «гамбургском счёте»)...
...Интервью вышло довольно большое, поэтому лучше читать его на сайте "Камертона":
"Жрица музы Клио"
Напоминаю любящим читателям, что две мои книги можно заказать у автора, я и автограф дам :)