Седьмой раз в Павловске
Павловск холмистый не может наскучить мечтателю, нарочно таким и придуман императрицей Марией Феодоровной, нашей Дульсинеей и Офелией. Виды Павловска отменно декоративны и никогда не надоедают, в отличие от регулярных парков.
Путь заглохшим парком мимо Новошалейных прудов к Острову Любви. Поляны папоротников и ландышей. Лёг бы здесь и спал непробудно, как поручик Тенгинского полка мечтал. Под пение соловьёв, дроздов, зябликов; слыхали и первое несмелое "ку-ку".
Рухнувший прошлым летом дуб с Острова Любви уже распилен и убран, остался свежий, не успевший потемнеть огромный пень. Голодных комаров и прочих кровососов оказалось чудовищное число, так что без репеллентов посещать безлюдную часть парка никому не советую.
Где Венера, там и Бахусу дары.
Венерин пруд (снимок с Острова Любви).
Кубышки (а в них невесты-Дюймовочки).
Буйство сортовой сирени, лиловой и белой, вблизи Розового павильона.
Махровая сирень.
Близ Висконтиева моста, средь райских кущей.
Хозяйка лужаек Розового павильона, немножко облезлая, с жалким хвостиком, но общительная. Недаром захватили мы из дому грецкие орехи!
Мы решили взять с нее пример и отобедать. На дворе трава, на траве дрова, а у дров - хозяин бара "Кюхельбекер" ("и тут Тынянов!" - как замечает мой друг), что под мостом у Галереи Гонзаго в Павловске. Выпросил жареной оленьей колбаски кусочек, есть не стал, а валял в пыли, играл с едой, как с мышкой, и убежал вверх к мосту, услышав шорох неосторожной птички.
Цены не кошачьи: корюшка жареная 300 граммов - восемьсот рублей и т.д. Прежде под этим мостом всё итальянские туристы сидели, облико аморале, а теперь свободных мест много.
Идеально прекрасные ели.
Золотые поляны и дуб.
Отцветающие тюльпаны, пруд перед дворцом с Каллипигой, сиреневые кущи. Будут ещё ботанические снимки из Собственного Садика.
А ещё мы взбирались на руины амфитеатра на высоком холме и нашли место жертвенника, где стояла Чёрная Церера, покинувшая постамент по своей воле ещё в XIX столетии.
Вспомнилось сейчас: когда вышли от Острова Любви на Двенадцать дорожек, к Аполлону и его спутницам, я в шутку поздоровалась с давней знакомой, музой истории, пожав её правую длань, и явилось странное ощущение, будто Клио задерживает мои пальцы в рукопожатии - и бронзовые зрачки остановились на мне и как будто оживали. Страшилка Проспера Мериме припомнилась мне. Я погладила страшный свиток в её левой длани, тонкий бронзовый лист.