Попова С. С. Франция и проблема возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году
Уважаемые читатели, я и voencomuezd в память о Светлане Сергеевне Поповой http://yroslav1985.livejournal.com/28881.html , продолжаем публиковать в живом журнале ее статьи http://yroslav1985.livejournal.com/29085.html .
Франция и проблема возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году: Документы из архивов военного и морского министерств Франции / Публ. и коммент. С.С. Поповой // Россия и Франция, XVIII-XX века. - М.: Наука, 1998. - Вып. 2. - С. 241-271.
Франция и проблема возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году: Документы из архивов военного и морского министерств Франции
Когда эвакуация армии Врангеля из Крыма стала неизбежной, Франция посчитала своим нравственным долгом прийти ей на помощь: она была первой страной, признавшей из тактических соображений правительство Юга России накануне битвы за Варшаву. Кроме русских кораблей, в эвакуации принимали участие 10 военных и все свободные торговые корабли Франции, находившиеся у берегов Крыма или на Черном море. Вслед за известным приказом Врангеля, запрещавшим в Крыму при эвакуации "какую бы то ни было порчу или уничтожение казенного или общественного имущества, так как таковое принадлежит русскому народу"(1), командующий французской эскадрой в Севастополе адмирал Дюмениль 13 ноября обратился по телеграфу к советским властям и командующему Южным фронтом М.В. Фрунзе с посланием, в котором, в частности, сообщал: "Я дал инструкции всем кораблям, находящимся под моим командованием, оказать помощь в эвакуации и предлагаю вам немедленно приказать вашим войскам не оказывать сопротивления посадке. Я сам не имею никаких намерений что-либо русское разрушать, но информирую Вас, что, если хоть один из моих кораблей будет атакован, я оставляю за собой право использовать репрессивные меры и подвергнуть бомбардировке либо Севастополь, либо другую точку на Черном море".(2)
По данным финансовой комиссии Палаты депутатов Франции, число беженцев, прибывавших в Константинополь с 14 по 21 ноября 1920 г. и взятых на учет, составило около 134 тыс., из них 90 тыс. боеспособных военных, 3504 раненых военных, 4585 моряков, 36 тыс. гражданских, в том числе 15 тыс. детей.(3)
В процессе эвакуации французский МИД, не ожидавший такого потока беженцев, обратился к правительствам Балканских стран и английскому правительству с просьбой помочь в их перевозке и предоставлении им убежища. В ответ на это последнее, напомнив Франции, что Врангель довольно грубо отверг его предложение содействовать заключению приемлемого мира с большевиками, заявило, что готово предоставить беженцам лишь казармы на о. Лемнос.(4) В течение первого месяца около 30 тыс. русских получили убежище в соседних с Турцией странах, согласившихся их приютить (Сербия, Болгария, Греция, Румыния). Остававшиеся на попечении Франции боеспособные военные с ее согласия сохранили для обеспечения порядка военную организацию и были сведены в три корпуса. Регулярные части Русской армии, преобразованные в 1-й Армейский корпус, под командованием А.П. Кутепова игравший вплоть до отправки "целыми частями" в Сербию и Болгарию доминирующую роль в ее сохранении, были размещены в Галлиполи (29 тыс.). Казаков разместили в лагерях в районе г. Чаталджа, в 50-60 км от Константинополя (Донской корпус -22 343 человека), и на Лемносе (Кубанский корпус и два военных училища - 17 265 человек). Русскую эскадру перевели из Константинополя в Бизерту в декабре 1920 г. и феврале 1921 г. (6500 моряков вместе с семьями). Раненых разместили в госпиталях, гражданских - в беженских лагерях вокруг Константинополя. За этими сухими цифрами скрыты тысячи искалеченных судеб людей, потерявших в одночасье все - родину, близких, определенный статус. Для Франции они стали обузой, от которой она по политическим и финансовым соображениям стремилась как можно скорее избавиться. Штаб врангелевской армии делал все возможное для того, чтобы препятствовать распылению армии и ее кадрового состава по разным странам. Еще до переброски армии в Крым Врангель тщательно обдумывал перспективы эвакуации с целью сохранения армии как боевой единицы и подготовки к новому решающему сражению с большевиками. Местом потенциального сосредоточения основного ядра армии штаб избрал Венгрию. Однако долгие попытки - после переезда в Константинополь - реализовать этот план ни к чему не привели.(5)
Бегство из Крыма правительства Юга России было воспринято французским правительством как свидетельство его краха. Отныне оно считало себя свободным от каких-либо политических обязательств перед П.Н. Врангелем и еще во время эвакуации решило квалифицировать и военных, и гражданских лиц, покинувших Крым,, как беженцев. Любая мысль о транспортировке их на другие театры военных действий была отвергнута, как и предложение Врангеля оказать помощь в охране проливов.(6) Новый министр иностранных дел Франции А. Бриан полагал, что концентрация вблизи Константинополя почти 100 тыс. русских беженцев таит в себе серьезную опасность для региона.(7)
Стихийное возвращение на родину тех, кто невольно оказался втянутым в этот беженский поток, началось в декабре 1920 г. Французские власти в Константинополе с февраля 1921 г. стали выявлять число добровольцев для возвращения в Советскую Россию. Чтобы предотвратить это, Врангель и казачьи атаманы предприняли небезуспешные агитационные поездки по лагерям, убеждая солдат и казаков в том, что волнения в России, в частности события в Кронштадте, дают надежду на скорое их туда возвращение с оружием в руках. Но из 7 тыс. записавшихся добровольцев 3300 на эту агитацию не поддались.
Не дождавшись ответа от советского правительства на предложение Верховного комиссара Лиги наций по делам русских беженцев Ф. Нансена и Международного Красного Креста о их репатриации (в обмен на гарантию сохранить жизнь и свободу добровольцам), французское правительство предприняло тем не менее первую попытку репатриации в Новороссийск 3300 человек, в основном казаков, условия содержания которых в лагерях города Чаталджа и на Лемносе оказались гораздо тяжелее, чем у военнослужащих 1-го Армейского корпуса в Галлиполи.
1 марта 1921 г. новороссийская газета "Красное Черноморье"(8) в заметке "О прибывших из Константинополя и о провокационных слухах" сообщала, что 18 февраля в Новороссийск прибыли 40 женщин, более 100 офицеров и чиновников, 300 военнопленных "жлобинцев", около 50 военнопленных из Франции, несколько священников, остальные - донские, терские и кубанские казаки, всего около 3600 человек. Газета опровергала "кровожадные провокационные слухи о всяких ужасах, которые будто бы готовятся для приезжих коммунистами", призывала не верить распространявшимся по рукам спискам вернувшихся на родину офицеров, "которые будто бы предназначены к расстрелу". Тем не менее офицеры, чиновники и священники были сразу же помещены в ожидании дальнейшей отправки в местную тюрьму. Их судьба нам неизвестна. Известно только, что и часть казаков не избежали этой участи.(9)
После принятия 3 марта 1921 г. V Всеукраинским съездом Советов постановления об амнистии всем гражданам Украины, оказавшимся за границей, при условии их лояльного отношения к новой власти, французы начали второй набор добровольцев-репатриантов для отправки их в Одессу. МИД Франции, понимая, что позиция врангелевского штаба создает основную трудность в рассредоточении армии, с середины марта 1921 г. предписывал своей миссии в Константинополе сделать все, чтобы Врангель и его окружение покинули город.(10) Не получив согласия Врангеля на отъезд и не приняв его условий, миссия была вынуждена поддерживать внешне корректные отношения с Врангелем и его штабом, ибо не могла прибегнуть к принудительным мерам воздействия.(11)
25 марта командующий французским гарнизоном на Лемносе генерал А. Бруссо в приказе № 1515(12) объявил штабу Врангеля решение своего правительства по поводу судьбы русских беженцев, после чего отношения штаба с французскими военными стали явно враждебными. Журнал "Зарницы"(13) обвинил генерала, ставшего объектом нападок врангелевцев, в насильственной отправке казаков на родину. А ведь еще недавно, в февральском номере журнала, можно было прочесть, что "генерал Бруссо - большой друг России, служил в течение всего 1913 года в Петрограде, в 1-й гвардейской артбригаде, где пользовался любовью особенно солдат: те звали его Андрей Андреевич Брусков. Генерал говорит по-русски и своим сердечным, теплым отношением, ласковой готовностью всем и каждому помочь скрашивает на Лемносе все теневые стороны лагерной жизни войск и сглаживает все шероховатости".(14)
За приказом Бруссо последовали обращения Врангеля к маршалам Франции, к Верховному комиссару Французской Республики в Константинополе генералу М. Пелле, к Болгарскому Национальному собранию и Сербской Скупщине, Воззвание к народам мира и Лиге наций, письмо представителя Врангеля в Париже генерала Е.К. Миллера маршалу Ф. Фошу.(15)
Вследствие твердой позиции, занятой врангелевским штабом, и майского приказа А.П. Кутепова (№ 323) число репатриантов, особенно с Галлиполи, сократилось. Однако казаки продолжали возвращаться в родные станицы. При переезде в марте 1921 г. донских казаков на пароходах "Решид-паша" и "Дон"(16) на о. Лемнос часть казаков согласилась не высаживаться на острове, а продолжить на них прямой путь на родину. Ко времени расформирования чаталджинских лагерей, вероятно, и был приурочен приказ генерала Бруссо. К донским казакам присоединилась часть казаков с Лемноса и военнослужащих с Галли-поли, перешедших на положение беженцев.
О приеме, оказанном в Одессе добровольцам, оповестили своих читателей одесские "Известия".(17) 14 апреля предгубчека Одессы М.А. Дейч, отвечая на вопросы корреспондента газеты, "что сделано с прибывшими врангелевцами и в чье распоряжение они поступят", сообщил, что на "Решид-паше" прибыли (30 марта(18)) 3642 врангелевца, 2826 направлены в распоряжение губэвака для отправки на родину, в основном на Кубань; из 816 оставшихся 15 человек чистосердечно признались, что работали в контрразведках, поэтому и были направлены в губчека для ведения следствия: 801 офицер направлен в концлагерь для более тщательной регистрации и заполнения соответствующих анкет. "Дальнейшая судьба этих 801 целиком зависит от распоряжения центра". (Выяснить смысл этой зловещей фразы еще предстоит историкам.) "Кизил Ирмак" доставил (8 апреля 1921 г.(19)) 2614 врангелевцев, из них 2059 отправлены в губэвак, 554 офицера -в концлагерь для повторной регистрации, 1 человек арестован; в числе вернувшихся немало генералов, полковников и подполковников.
Возвращение беженцев не имело четкой юридической основы. Официально, как уже говорилось, 3 марта 1921 г. было объявлено лишь об амнистии вернувшимся украинским гражданам. Выдержку Из радиограммы советского правительства от 5 апреля, которую оно направило "всем Советам, редакциям и правительствам", врангелевцы посчитали сфабрикованной французами.(20) В действительности она являлась выдержкой из передовой статьи Ю. Стеклова "Обманутая бродячая Русь", напечатанной в "Известиях ВЦИК" 5 апреля 1921 г. Ссылаясь на Обращение бывших врангелевцев ко всем гражданам РСФСР(21), опубликованное в этом же номере "Известий", их редактор писал, что оно "подтверждает, что от массового возвращения в Россию врангелевцев удерживает главным образом страх расплаты за свои дела", но рано или поздно "темные люди... узнают, что вернувшихся в Россию не пытают, не вешают и не расстреливают... Большинство -не врангелевцы, это казаки, отчасти мобилизованные крестьяне и мелкий служилый люд. Для них не закрыто возвращение к честной трудовой жизни под условием признания своих грехов перед русским народом и обещания искупить их дальнейшими своими делами". Выдержка из этой статьи, перепечатанная николаевской газетой "Красный моряк" 7 апреля, была воспринята французским командованием как обещание амнистии, как официальное разрешение на высадку беженцев с парохода "Кизил Ирмак", о прибытии которого (в отличие от прибытия парохода "Решид-паша") советские власти не были заранее оповещены.(22)
Вероятно, потому, что за статьей редактора правительственной газеты не последовало декрета об амнистии(23), французское правительство в конце апреля решило отказаться от переговоров с Советами и ограничиться помощью - предоставить транспорт и телеграфные услуги тем, кто пожелает вернуться на родину.(24)
Советская и белоэмигрантская печать содержат взаимоисключающую информацию о судьбе вернувшихся по разным причинам в Советскую Россию бывших врангелевцев. В советских газетах информация о расстрелах офицеров отсутствует. Расстрельного списка 800 офицеров, матросов и солдат, якобы опубликованного в одесских "Известиях" 30 июня 1921 г.(25), как, впрочем, и в других номерах этой газеты за 1921 г., нет.
Из официальной ноты советского представителя в Великобритании Керзону от 26 октября 1921 г. следует, что британский министр иностранных дел 21 мая поднимал вопрос о расстреле перед советским правительством репатриированных врангелевских офицеров и унтер-офицеров. На просьбу советской стороны сообщить для проведения расследования точные сведения с указанием источника и характера информации ответа не последовало.(26) Во всяком случае, в документальных советских сборниках он отсутствует.
Но у русской эмиграции были все основания опасаться за судьбу вернувшихся на родину офицеров. В 1921 г. победивший советский режим ужесточал репрессии против побежденных, тем более что лидеры белого движения в эмиграции, в свою очередь, начали вести с новой властью скрытую борьбу.(27) Это, конечно, могло отразиться на судьбе возвращавшихся - прежде всего офицеров, священников, представителей интеллигенции - самым трагическим образом.
В мае 1921 г. украинское правительство отказалось принимать пароходы с добровольцами в связи с фактами обнаружения на них оружия, пироксилина, а также "белогвардейцев, продолжавших находиться в контакте с контрреволюционерами", и потребовало в дальнейшем предварительного согласования с ним всех вопросов, связанных с репатриацией.(28) К вернувшимся накануне принятия этого решения в Одессу на пароходе "София" были применены "все меры к тщательной и индивидуальнои проверке и изъятию всех подозрительных элементов"(29).
Кроме Одессы и Новороссийска, в марте 1921 г. неожиданно появился еще один советский порт высадки для солдат, казаков, матросов, надеявшихся на гуманность нового правительства в России, - Батум.
С согласия французских властей с марта в Константинополе вел активную пропаганду по набору рабочих на нефтяные промыслы в Баку с обещанием амнистии председатель правления Азнефтекома А.П. Серебровский, участник революции, большевик, в прошлом технический директор завода "Нобель". Частые его поездки в Константинополь были связаны с его деятельностью по обмену бакинской нефти и керосина на оборудование, промышленные и продовольственные товары. Инициатива по вербовке врангелевцев, по всей вероятности, принадлежала именно ему. Известна реакция Ленина на эту инициативу: "Нелепо увеличивать число рабочих, пока меньшее их число не обеспечено одёжей и хлебом".(30) А положение с продовольствием в Баку в этот голодный год было действительно крайне напряженным, продовольственные закупки Серебровским в Константинополе до нефтяников не доходили.(31) Тем не менее за шесть месяцев ему удалось сагитировать не одну тысячу добровольцев, обещая через несколько месяцев работы на промыслах вернуть их домой.(32)
Публикуемые документы из фондов военного и морского министерств Франции свидетельствуют о добровольном возвращении бывших врангелевцев на родину, что соответствовало и заинтересованности французского правительства в скорейшем освобождении от финансового бремени, тяжесть которого в 1923 г. была оценена финансовой комиссией Палаты депутатов Франции в 150 516 153,77 фр.(33)
Окончательно "врангелевский спецсчет" был закрыт в 1940 г. после безвозмездной передачи Францией Финляндии в период советско-финской войны еще годных для эксплуатации пушек, снятых с врангелевских кораблей.(34)
Публикуемые в моем переводе документы тематически объединены в пять групп.
I. Шифротелеграммы МИД Франции, свидетельствующие о заинтересованности французского правительства в реэвакуации из Константинополя в Советскую Россию русских беженцев из бывшей Русской армии генерала Врангеля.
II. О репатриации первой партии русских добровольцев из Константинополя в Новороссийск на пароходе "Решид-паша".
III. Об обстоятельствах репатриации добровольцев из армии Врангеля в Одессу на пароходах "Решид-паша" и "Кизил Ирмак", противодействии врангелевского штаба и о нападках на генерала Бруссо.
IV. О реакции генерала Бруссо на обвинения врангелевцев с требованием официального опровержения.
V. Об инциденте в лагере Кабаджа во время набора добровольцев для отправки в Баку.
Все документы, за исключением оговоренных, а также 2-й группы документов, - машинописные незаверенные копии, направленные в Военный комитет Антанты в г. Версаль, о чем свидетельствует штамп с указанием номера и даты поступления.
С. С. Попова
1. Последние дни Крыма (впечатления, факты и документы). Константинополь, 1920. С. 34. Упоминается об этом и в газ. "Красный Черноморско-Азовский флот" (Одесса, 1920. 5 дек. № 48).
2. Центр хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК). Ф. 211. Оп. 1. Д. 188. Л. 16-17. Ср. директиву М.В. Фрунзе от 13 ноября (М.В. Фрунзе на Южном фронте. Сб. документов. Фрунзе, 1988. С. 202).
3. ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 9. Д. 18787. Л. 13 об
4. Там же. Оп. 17. Д. 550. Л. 117, 129; Ф. 211. Оп. 1. Д. 188. Л. 50-52.
5. См.: Попова С.С. Они готовы возобновить борьбу: Военное министерство и МИД Франции о белой эмиграции в Венгрии, 1920-1921 гг. // Исторический архив. 1996. № 1. С. 41-70.
6. ЦХИДК. Ф. 1703. Оп. 1. Д. 464. Л. 392, 393; Ф. 211. Оп. 1. Д. 188. Л. 23. Правда, руководители разведотдела французской эскадры Восточного Средиземноморья высказали такую мысль: "Нельзя позволить русским вмешиваться в турецкие дела. Самое большее - можно, не очень рассчитывая на этот вариант, обсудить вопрос использования войск Врангеля в качестве угрозы против Мустафы, дабы предупредить связи последнего с большевиками, но эта игра довольно опасна" (ЦХИДК. Ф. 211. Оп. 1. Д. 188. Л. 28, 29).
7. Там же. Ф. 198. Оп. 9. Д. 18787. Л. 15.
8. Орган Окружного комитета РКП(б) и Исполкома СР и КД.
9. Красное Черноморье. 1921. 20 марта, 20 апр.
10. ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 17. Д. 401. Л. 97, 98, 132, 133, 189, 190.
11. Об отказе Врангелю посетить лагеря в июле 1921 г. см.: ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 17. Д. 401. Л. 212; Д. 54. Л. 323-325; Д. 55. Л. 134.
12. Там же. Оп. 11. Д. 30. Л. 417; Общее дело. Париж, 1921. 10 апр. О приказе см. в публикуемом далее док. 16.
13. Журнал издавался врангелевским штабом в Константинополе с января 1921 г. Французская военная цензура сначала запретила его издание, а после переезда редакции в Софию и распространение журнала в Константинополе.
14. А. Бруссо возглавлял французскую военную миссию при штабе Врангеля в Крыму; 12 ноября 1920 г. он отплыл на пароходе из Крыма для того, чтобы организовать размещение беженцев на Лемносе. Вместе с членами своей миссии он был передан военным министерством Франции в распоряжение командующего оккупационным корпусом в Константинополе генерала Шарпи (ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 17. Д. 491. Л. 94, 122, 180).
15. Письмо Миллера Фошу и ответ Фоша Врангелю см.: Там же. Д. 51. Л. 267-277; Д. 52. Л. 201-202.
16. В Константинополе добровольцы с "Дона" были пересажены на "Кизил Ирмак" (см. док. 10).
17. Вісти - Известия Одесского Губревкома и Губкомитета КП(б)У. 1921. 14 апр.
18. Там же. 31 марта.
19. Красный моряк: Орган политотдела обороны западного сектора Черного моря. Николаев, 1921. 10 апр. № 61.
20. Зарницы. 1921. №6. С. 15.
21. Обращение (со 105 подписями) перепечатано из газ. "Красное Знамя" (1921. 24 марта. № 64).
22. См. док. 10.
23. Известно, что лишь 10 ноября 1921 г. в дополнение к Декрету ВЦИК от 3 ноября было принято постановление о полной амнистии в отношении рядовых белых армий, находившихся вне пределов РСФСР. В Одессе приступили к ее проведению, не дожидаясь подробных инструкций из центра (см.: Вісти - Известия. 1921. 15 нояб.). ВУ ЦИК полную личную амнистию этой категории лиц объявил 30 ноября 1921 г., а 12 апреля 1922 г. -всем находившимся за границей лицам украинского гражданства, за исключением руководителей белого движения.
24. ЦХИДК. Ф. 211. Оп. 3. Д. 16. Л. И; Оп. 2. Д. 374. Л. 58.
25. Об этом сообщалось в парижских "Последних новостях" (1921. 19 июня), в журнале "Зарницы" (1921. № 19. С. 15, 16 - письмо А.И. Гучкова британскому представителю в Международном Красном Кресте). В учебном пособии "Российские эмигранты в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов" (М.: РГГУ, 1994) дана ссылка на "Последние новости".
26. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV. С. 439.
27. 15-20 июня 1921 г. одесские чекисты раскрыли подпольную организацию, которую возглавляли врангелевские офицеры Евстафьев и Татищев, и ячейку "А.А." (В1сти-Известия. 1921. 26 июня. № 469). О раскрытии организации, аресте и расстреле руководителей тотчас стало известно в Константинополе. Врангелевский штаб потребовал серьезной чистки среди своих агентов в Константинополе и выявления провокаторов (из справки для маршала Фоша от надежного информатора в Турции от 8 июля 1921 г. // ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 17. Д. 495. Л. 14).
28. Документы внешней политики СССР. Т. IV. С. 127.
29. На защите революции: Из истории Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии 1917-1921 гг.: Сб. документов и материалов. Киев, 1971. С. 291.
30. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 52. С. 197, 198.
31. См.: Виноградскый Н. Продовольственный вопрос на нефтяных промыслах и в Донбассе // Экономическая жизнь. 1921. 9 окт.
32. См.: Русские в Галлиполи: Сб. статей. Берлин, 1923. С. 425, 468; Зарницы. 1921. № 11, 12, 17, 18, 20, 25 (в частности, заметка о встрече "заблудших овец" Буденным и Кузнецовым, командующим Черноморским флотом); Бакинский рабочий. 1921. 21 авг.
33. ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 9. Д. 18787. Л. 17 об. Особая комиссия Русского Совета общую стоимость всего имущества, принадлежавшего правительству Юга России и конфискованного французами (в том числе флот), оценила в апреле 1921 г. в 144 296 ООО фр. (см.: К вопросу о Русской армии. Раш, 1921).
34 ЦХИДК. Ф. 211. Оп. 1. Д. 346. Л. 3, 5-9, 11-13 об.
продолжение http://yroslav1985.livejournal.com/45878.html
Франция и проблема возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году: Документы из архивов военного и морского министерств Франции / Публ. и коммент. С.С. Поповой // Россия и Франция, XVIII-XX века. - М.: Наука, 1998. - Вып. 2. - С. 241-271.
Франция и проблема возвращения врангелевцев в Советскую Россию в 1921 году: Документы из архивов военного и морского министерств Франции
Когда эвакуация армии Врангеля из Крыма стала неизбежной, Франция посчитала своим нравственным долгом прийти ей на помощь: она была первой страной, признавшей из тактических соображений правительство Юга России накануне битвы за Варшаву. Кроме русских кораблей, в эвакуации принимали участие 10 военных и все свободные торговые корабли Франции, находившиеся у берегов Крыма или на Черном море. Вслед за известным приказом Врангеля, запрещавшим в Крыму при эвакуации "какую бы то ни было порчу или уничтожение казенного или общественного имущества, так как таковое принадлежит русскому народу"(1), командующий французской эскадрой в Севастополе адмирал Дюмениль 13 ноября обратился по телеграфу к советским властям и командующему Южным фронтом М.В. Фрунзе с посланием, в котором, в частности, сообщал: "Я дал инструкции всем кораблям, находящимся под моим командованием, оказать помощь в эвакуации и предлагаю вам немедленно приказать вашим войскам не оказывать сопротивления посадке. Я сам не имею никаких намерений что-либо русское разрушать, но информирую Вас, что, если хоть один из моих кораблей будет атакован, я оставляю за собой право использовать репрессивные меры и подвергнуть бомбардировке либо Севастополь, либо другую точку на Черном море".(2)
По данным финансовой комиссии Палаты депутатов Франции, число беженцев, прибывавших в Константинополь с 14 по 21 ноября 1920 г. и взятых на учет, составило около 134 тыс., из них 90 тыс. боеспособных военных, 3504 раненых военных, 4585 моряков, 36 тыс. гражданских, в том числе 15 тыс. детей.(3)
В процессе эвакуации французский МИД, не ожидавший такого потока беженцев, обратился к правительствам Балканских стран и английскому правительству с просьбой помочь в их перевозке и предоставлении им убежища. В ответ на это последнее, напомнив Франции, что Врангель довольно грубо отверг его предложение содействовать заключению приемлемого мира с большевиками, заявило, что готово предоставить беженцам лишь казармы на о. Лемнос.(4) В течение первого месяца около 30 тыс. русских получили убежище в соседних с Турцией странах, согласившихся их приютить (Сербия, Болгария, Греция, Румыния). Остававшиеся на попечении Франции боеспособные военные с ее согласия сохранили для обеспечения порядка военную организацию и были сведены в три корпуса. Регулярные части Русской армии, преобразованные в 1-й Армейский корпус, под командованием А.П. Кутепова игравший вплоть до отправки "целыми частями" в Сербию и Болгарию доминирующую роль в ее сохранении, были размещены в Галлиполи (29 тыс.). Казаков разместили в лагерях в районе г. Чаталджа, в 50-60 км от Константинополя (Донской корпус -22 343 человека), и на Лемносе (Кубанский корпус и два военных училища - 17 265 человек). Русскую эскадру перевели из Константинополя в Бизерту в декабре 1920 г. и феврале 1921 г. (6500 моряков вместе с семьями). Раненых разместили в госпиталях, гражданских - в беженских лагерях вокруг Константинополя. За этими сухими цифрами скрыты тысячи искалеченных судеб людей, потерявших в одночасье все - родину, близких, определенный статус. Для Франции они стали обузой, от которой она по политическим и финансовым соображениям стремилась как можно скорее избавиться. Штаб врангелевской армии делал все возможное для того, чтобы препятствовать распылению армии и ее кадрового состава по разным странам. Еще до переброски армии в Крым Врангель тщательно обдумывал перспективы эвакуации с целью сохранения армии как боевой единицы и подготовки к новому решающему сражению с большевиками. Местом потенциального сосредоточения основного ядра армии штаб избрал Венгрию. Однако долгие попытки - после переезда в Константинополь - реализовать этот план ни к чему не привели.(5)
Бегство из Крыма правительства Юга России было воспринято французским правительством как свидетельство его краха. Отныне оно считало себя свободным от каких-либо политических обязательств перед П.Н. Врангелем и еще во время эвакуации решило квалифицировать и военных, и гражданских лиц, покинувших Крым,, как беженцев. Любая мысль о транспортировке их на другие театры военных действий была отвергнута, как и предложение Врангеля оказать помощь в охране проливов.(6) Новый министр иностранных дел Франции А. Бриан полагал, что концентрация вблизи Константинополя почти 100 тыс. русских беженцев таит в себе серьезную опасность для региона.(7)
Стихийное возвращение на родину тех, кто невольно оказался втянутым в этот беженский поток, началось в декабре 1920 г. Французские власти в Константинополе с февраля 1921 г. стали выявлять число добровольцев для возвращения в Советскую Россию. Чтобы предотвратить это, Врангель и казачьи атаманы предприняли небезуспешные агитационные поездки по лагерям, убеждая солдат и казаков в том, что волнения в России, в частности события в Кронштадте, дают надежду на скорое их туда возвращение с оружием в руках. Но из 7 тыс. записавшихся добровольцев 3300 на эту агитацию не поддались.
Не дождавшись ответа от советского правительства на предложение Верховного комиссара Лиги наций по делам русских беженцев Ф. Нансена и Международного Красного Креста о их репатриации (в обмен на гарантию сохранить жизнь и свободу добровольцам), французское правительство предприняло тем не менее первую попытку репатриации в Новороссийск 3300 человек, в основном казаков, условия содержания которых в лагерях города Чаталджа и на Лемносе оказались гораздо тяжелее, чем у военнослужащих 1-го Армейского корпуса в Галлиполи.
1 марта 1921 г. новороссийская газета "Красное Черноморье"(8) в заметке "О прибывших из Константинополя и о провокационных слухах" сообщала, что 18 февраля в Новороссийск прибыли 40 женщин, более 100 офицеров и чиновников, 300 военнопленных "жлобинцев", около 50 военнопленных из Франции, несколько священников, остальные - донские, терские и кубанские казаки, всего около 3600 человек. Газета опровергала "кровожадные провокационные слухи о всяких ужасах, которые будто бы готовятся для приезжих коммунистами", призывала не верить распространявшимся по рукам спискам вернувшихся на родину офицеров, "которые будто бы предназначены к расстрелу". Тем не менее офицеры, чиновники и священники были сразу же помещены в ожидании дальнейшей отправки в местную тюрьму. Их судьба нам неизвестна. Известно только, что и часть казаков не избежали этой участи.(9)
После принятия 3 марта 1921 г. V Всеукраинским съездом Советов постановления об амнистии всем гражданам Украины, оказавшимся за границей, при условии их лояльного отношения к новой власти, французы начали второй набор добровольцев-репатриантов для отправки их в Одессу. МИД Франции, понимая, что позиция врангелевского штаба создает основную трудность в рассредоточении армии, с середины марта 1921 г. предписывал своей миссии в Константинополе сделать все, чтобы Врангель и его окружение покинули город.(10) Не получив согласия Врангеля на отъезд и не приняв его условий, миссия была вынуждена поддерживать внешне корректные отношения с Врангелем и его штабом, ибо не могла прибегнуть к принудительным мерам воздействия.(11)
25 марта командующий французским гарнизоном на Лемносе генерал А. Бруссо в приказе № 1515(12) объявил штабу Врангеля решение своего правительства по поводу судьбы русских беженцев, после чего отношения штаба с французскими военными стали явно враждебными. Журнал "Зарницы"(13) обвинил генерала, ставшего объектом нападок врангелевцев, в насильственной отправке казаков на родину. А ведь еще недавно, в февральском номере журнала, можно было прочесть, что "генерал Бруссо - большой друг России, служил в течение всего 1913 года в Петрограде, в 1-й гвардейской артбригаде, где пользовался любовью особенно солдат: те звали его Андрей Андреевич Брусков. Генерал говорит по-русски и своим сердечным, теплым отношением, ласковой готовностью всем и каждому помочь скрашивает на Лемносе все теневые стороны лагерной жизни войск и сглаживает все шероховатости".(14)
За приказом Бруссо последовали обращения Врангеля к маршалам Франции, к Верховному комиссару Французской Республики в Константинополе генералу М. Пелле, к Болгарскому Национальному собранию и Сербской Скупщине, Воззвание к народам мира и Лиге наций, письмо представителя Врангеля в Париже генерала Е.К. Миллера маршалу Ф. Фошу.(15)
Вследствие твердой позиции, занятой врангелевским штабом, и майского приказа А.П. Кутепова (№ 323) число репатриантов, особенно с Галлиполи, сократилось. Однако казаки продолжали возвращаться в родные станицы. При переезде в марте 1921 г. донских казаков на пароходах "Решид-паша" и "Дон"(16) на о. Лемнос часть казаков согласилась не высаживаться на острове, а продолжить на них прямой путь на родину. Ко времени расформирования чаталджинских лагерей, вероятно, и был приурочен приказ генерала Бруссо. К донским казакам присоединилась часть казаков с Лемноса и военнослужащих с Галли-поли, перешедших на положение беженцев.
О приеме, оказанном в Одессе добровольцам, оповестили своих читателей одесские "Известия".(17) 14 апреля предгубчека Одессы М.А. Дейч, отвечая на вопросы корреспондента газеты, "что сделано с прибывшими врангелевцами и в чье распоряжение они поступят", сообщил, что на "Решид-паше" прибыли (30 марта(18)) 3642 врангелевца, 2826 направлены в распоряжение губэвака для отправки на родину, в основном на Кубань; из 816 оставшихся 15 человек чистосердечно признались, что работали в контрразведках, поэтому и были направлены в губчека для ведения следствия: 801 офицер направлен в концлагерь для более тщательной регистрации и заполнения соответствующих анкет. "Дальнейшая судьба этих 801 целиком зависит от распоряжения центра". (Выяснить смысл этой зловещей фразы еще предстоит историкам.) "Кизил Ирмак" доставил (8 апреля 1921 г.(19)) 2614 врангелевцев, из них 2059 отправлены в губэвак, 554 офицера -в концлагерь для повторной регистрации, 1 человек арестован; в числе вернувшихся немало генералов, полковников и подполковников.
Возвращение беженцев не имело четкой юридической основы. Официально, как уже говорилось, 3 марта 1921 г. было объявлено лишь об амнистии вернувшимся украинским гражданам. Выдержку Из радиограммы советского правительства от 5 апреля, которую оно направило "всем Советам, редакциям и правительствам", врангелевцы посчитали сфабрикованной французами.(20) В действительности она являлась выдержкой из передовой статьи Ю. Стеклова "Обманутая бродячая Русь", напечатанной в "Известиях ВЦИК" 5 апреля 1921 г. Ссылаясь на Обращение бывших врангелевцев ко всем гражданам РСФСР(21), опубликованное в этом же номере "Известий", их редактор писал, что оно "подтверждает, что от массового возвращения в Россию врангелевцев удерживает главным образом страх расплаты за свои дела", но рано или поздно "темные люди... узнают, что вернувшихся в Россию не пытают, не вешают и не расстреливают... Большинство -не врангелевцы, это казаки, отчасти мобилизованные крестьяне и мелкий служилый люд. Для них не закрыто возвращение к честной трудовой жизни под условием признания своих грехов перед русским народом и обещания искупить их дальнейшими своими делами". Выдержка из этой статьи, перепечатанная николаевской газетой "Красный моряк" 7 апреля, была воспринята французским командованием как обещание амнистии, как официальное разрешение на высадку беженцев с парохода "Кизил Ирмак", о прибытии которого (в отличие от прибытия парохода "Решид-паша") советские власти не были заранее оповещены.(22)
Вероятно, потому, что за статьей редактора правительственной газеты не последовало декрета об амнистии(23), французское правительство в конце апреля решило отказаться от переговоров с Советами и ограничиться помощью - предоставить транспорт и телеграфные услуги тем, кто пожелает вернуться на родину.(24)
Советская и белоэмигрантская печать содержат взаимоисключающую информацию о судьбе вернувшихся по разным причинам в Советскую Россию бывших врангелевцев. В советских газетах информация о расстрелах офицеров отсутствует. Расстрельного списка 800 офицеров, матросов и солдат, якобы опубликованного в одесских "Известиях" 30 июня 1921 г.(25), как, впрочем, и в других номерах этой газеты за 1921 г., нет.
Из официальной ноты советского представителя в Великобритании Керзону от 26 октября 1921 г. следует, что британский министр иностранных дел 21 мая поднимал вопрос о расстреле перед советским правительством репатриированных врангелевских офицеров и унтер-офицеров. На просьбу советской стороны сообщить для проведения расследования точные сведения с указанием источника и характера информации ответа не последовало.(26) Во всяком случае, в документальных советских сборниках он отсутствует.
Но у русской эмиграции были все основания опасаться за судьбу вернувшихся на родину офицеров. В 1921 г. победивший советский режим ужесточал репрессии против побежденных, тем более что лидеры белого движения в эмиграции, в свою очередь, начали вести с новой властью скрытую борьбу.(27) Это, конечно, могло отразиться на судьбе возвращавшихся - прежде всего офицеров, священников, представителей интеллигенции - самым трагическим образом.
В мае 1921 г. украинское правительство отказалось принимать пароходы с добровольцами в связи с фактами обнаружения на них оружия, пироксилина, а также "белогвардейцев, продолжавших находиться в контакте с контрреволюционерами", и потребовало в дальнейшем предварительного согласования с ним всех вопросов, связанных с репатриацией.(28) К вернувшимся накануне принятия этого решения в Одессу на пароходе "София" были применены "все меры к тщательной и индивидуальнои проверке и изъятию всех подозрительных элементов"(29).
Кроме Одессы и Новороссийска, в марте 1921 г. неожиданно появился еще один советский порт высадки для солдат, казаков, матросов, надеявшихся на гуманность нового правительства в России, - Батум.
С согласия французских властей с марта в Константинополе вел активную пропаганду по набору рабочих на нефтяные промыслы в Баку с обещанием амнистии председатель правления Азнефтекома А.П. Серебровский, участник революции, большевик, в прошлом технический директор завода "Нобель". Частые его поездки в Константинополь были связаны с его деятельностью по обмену бакинской нефти и керосина на оборудование, промышленные и продовольственные товары. Инициатива по вербовке врангелевцев, по всей вероятности, принадлежала именно ему. Известна реакция Ленина на эту инициативу: "Нелепо увеличивать число рабочих, пока меньшее их число не обеспечено одёжей и хлебом".(30) А положение с продовольствием в Баку в этот голодный год было действительно крайне напряженным, продовольственные закупки Серебровским в Константинополе до нефтяников не доходили.(31) Тем не менее за шесть месяцев ему удалось сагитировать не одну тысячу добровольцев, обещая через несколько месяцев работы на промыслах вернуть их домой.(32)
Публикуемые документы из фондов военного и морского министерств Франции свидетельствуют о добровольном возвращении бывших врангелевцев на родину, что соответствовало и заинтересованности французского правительства в скорейшем освобождении от финансового бремени, тяжесть которого в 1923 г. была оценена финансовой комиссией Палаты депутатов Франции в 150 516 153,77 фр.(33)
Окончательно "врангелевский спецсчет" был закрыт в 1940 г. после безвозмездной передачи Францией Финляндии в период советско-финской войны еще годных для эксплуатации пушек, снятых с врангелевских кораблей.(34)
Публикуемые в моем переводе документы тематически объединены в пять групп.
I. Шифротелеграммы МИД Франции, свидетельствующие о заинтересованности французского правительства в реэвакуации из Константинополя в Советскую Россию русских беженцев из бывшей Русской армии генерала Врангеля.
II. О репатриации первой партии русских добровольцев из Константинополя в Новороссийск на пароходе "Решид-паша".
III. Об обстоятельствах репатриации добровольцев из армии Врангеля в Одессу на пароходах "Решид-паша" и "Кизил Ирмак", противодействии врангелевского штаба и о нападках на генерала Бруссо.
IV. О реакции генерала Бруссо на обвинения врангелевцев с требованием официального опровержения.
V. Об инциденте в лагере Кабаджа во время набора добровольцев для отправки в Баку.
Все документы, за исключением оговоренных, а также 2-й группы документов, - машинописные незаверенные копии, направленные в Военный комитет Антанты в г. Версаль, о чем свидетельствует штамп с указанием номера и даты поступления.
С. С. Попова
1. Последние дни Крыма (впечатления, факты и документы). Константинополь, 1920. С. 34. Упоминается об этом и в газ. "Красный Черноморско-Азовский флот" (Одесса, 1920. 5 дек. № 48).
2. Центр хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК). Ф. 211. Оп. 1. Д. 188. Л. 16-17. Ср. директиву М.В. Фрунзе от 13 ноября (М.В. Фрунзе на Южном фронте. Сб. документов. Фрунзе, 1988. С. 202).
3. ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 9. Д. 18787. Л. 13 об
4. Там же. Оп. 17. Д. 550. Л. 117, 129; Ф. 211. Оп. 1. Д. 188. Л. 50-52.
5. См.: Попова С.С. Они готовы возобновить борьбу: Военное министерство и МИД Франции о белой эмиграции в Венгрии, 1920-1921 гг. // Исторический архив. 1996. № 1. С. 41-70.
6. ЦХИДК. Ф. 1703. Оп. 1. Д. 464. Л. 392, 393; Ф. 211. Оп. 1. Д. 188. Л. 23. Правда, руководители разведотдела французской эскадры Восточного Средиземноморья высказали такую мысль: "Нельзя позволить русским вмешиваться в турецкие дела. Самое большее - можно, не очень рассчитывая на этот вариант, обсудить вопрос использования войск Врангеля в качестве угрозы против Мустафы, дабы предупредить связи последнего с большевиками, но эта игра довольно опасна" (ЦХИДК. Ф. 211. Оп. 1. Д. 188. Л. 28, 29).
7. Там же. Ф. 198. Оп. 9. Д. 18787. Л. 15.
8. Орган Окружного комитета РКП(б) и Исполкома СР и КД.
9. Красное Черноморье. 1921. 20 марта, 20 апр.
10. ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 17. Д. 401. Л. 97, 98, 132, 133, 189, 190.
11. Об отказе Врангелю посетить лагеря в июле 1921 г. см.: ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 17. Д. 401. Л. 212; Д. 54. Л. 323-325; Д. 55. Л. 134.
12. Там же. Оп. 11. Д. 30. Л. 417; Общее дело. Париж, 1921. 10 апр. О приказе см. в публикуемом далее док. 16.
13. Журнал издавался врангелевским штабом в Константинополе с января 1921 г. Французская военная цензура сначала запретила его издание, а после переезда редакции в Софию и распространение журнала в Константинополе.
14. А. Бруссо возглавлял французскую военную миссию при штабе Врангеля в Крыму; 12 ноября 1920 г. он отплыл на пароходе из Крыма для того, чтобы организовать размещение беженцев на Лемносе. Вместе с членами своей миссии он был передан военным министерством Франции в распоряжение командующего оккупационным корпусом в Константинополе генерала Шарпи (ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 17. Д. 491. Л. 94, 122, 180).
15. Письмо Миллера Фошу и ответ Фоша Врангелю см.: Там же. Д. 51. Л. 267-277; Д. 52. Л. 201-202.
16. В Константинополе добровольцы с "Дона" были пересажены на "Кизил Ирмак" (см. док. 10).
17. Вісти - Известия Одесского Губревкома и Губкомитета КП(б)У. 1921. 14 апр.
18. Там же. 31 марта.
19. Красный моряк: Орган политотдела обороны западного сектора Черного моря. Николаев, 1921. 10 апр. № 61.
20. Зарницы. 1921. №6. С. 15.
21. Обращение (со 105 подписями) перепечатано из газ. "Красное Знамя" (1921. 24 марта. № 64).
22. См. док. 10.
23. Известно, что лишь 10 ноября 1921 г. в дополнение к Декрету ВЦИК от 3 ноября было принято постановление о полной амнистии в отношении рядовых белых армий, находившихся вне пределов РСФСР. В Одессе приступили к ее проведению, не дожидаясь подробных инструкций из центра (см.: Вісти - Известия. 1921. 15 нояб.). ВУ ЦИК полную личную амнистию этой категории лиц объявил 30 ноября 1921 г., а 12 апреля 1922 г. -всем находившимся за границей лицам украинского гражданства, за исключением руководителей белого движения.
24. ЦХИДК. Ф. 211. Оп. 3. Д. 16. Л. И; Оп. 2. Д. 374. Л. 58.
25. Об этом сообщалось в парижских "Последних новостях" (1921. 19 июня), в журнале "Зарницы" (1921. № 19. С. 15, 16 - письмо А.И. Гучкова британскому представителю в Международном Красном Кресте). В учебном пособии "Российские эмигранты в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов" (М.: РГГУ, 1994) дана ссылка на "Последние новости".
26. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV. С. 439.
27. 15-20 июня 1921 г. одесские чекисты раскрыли подпольную организацию, которую возглавляли врангелевские офицеры Евстафьев и Татищев, и ячейку "А.А." (В1сти-Известия. 1921. 26 июня. № 469). О раскрытии организации, аресте и расстреле руководителей тотчас стало известно в Константинополе. Врангелевский штаб потребовал серьезной чистки среди своих агентов в Константинополе и выявления провокаторов (из справки для маршала Фоша от надежного информатора в Турции от 8 июля 1921 г. // ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 17. Д. 495. Л. 14).
28. Документы внешней политики СССР. Т. IV. С. 127.
29. На защите революции: Из истории Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии 1917-1921 гг.: Сб. документов и материалов. Киев, 1971. С. 291.
30. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 52. С. 197, 198.
31. См.: Виноградскый Н. Продовольственный вопрос на нефтяных промыслах и в Донбассе // Экономическая жизнь. 1921. 9 окт.
32. См.: Русские в Галлиполи: Сб. статей. Берлин, 1923. С. 425, 468; Зарницы. 1921. № 11, 12, 17, 18, 20, 25 (в частности, заметка о встрече "заблудших овец" Буденным и Кузнецовым, командующим Черноморским флотом); Бакинский рабочий. 1921. 21 авг.
33. ЦХИДК. Ф. 198. Оп. 9. Д. 18787. Л. 17 об. Особая комиссия Русского Совета общую стоимость всего имущества, принадлежавшего правительству Юга России и конфискованного французами (в том числе флот), оценила в апреле 1921 г. в 144 296 ООО фр. (см.: К вопросу о Русской армии. Раш, 1921).
34 ЦХИДК. Ф. 211. Оп. 1. Д. 346. Л. 3, 5-9, 11-13 об.
продолжение http://yroslav1985.livejournal.com/45878.html