Песни на стихи Владимира НАБОКОВА исполняет Игорь КАРТАШЁВ.
Карташёв Игорь ВладимировичРодился 22 июня 1960 года.
Артист театра и кино, автор и исполнитель, ранее проживал в г. Алма-Ата, теперь - в Санкт-Петербурге.
В 1980 году он окончил факультет живописи института Алма-Аты, вступил в союз художников, затем - Щукинское училище.
Работает в театре Рубена Симонова. Дебют состоялся в декабре 1989 года с ансамблем "Братья Жемчужные", затем с ними же были записаны такие альбомы как "Шухер, друг" и "Старая Москва".
Выпустил несколько альбомов, в том числе на стихи Ф. Вийона.
Заслуженный артист Киргизии.
Заслуженный артист России (1999).
ПРИЗЫ И НАГРАДЫ
За музыку к спектаклю "Блудный сын" получил Гран-при на театральном фестивале в 2000 году.
Владимир НАБОКОВ
Первая любовь
В листве березовой, осиновой,
в конце аллеи у мостка,
вдруг падал свет от платья синего,
от василькового венка.
Твой образ легкий и блистающий
как на ладони я держу
и бабочкой неулетающей
благоговейно дорожу.
И много лет прошло, и счастливо
я прожил без тебя, а все ж
порой я думаю опасливо:
жива ли ты и где живешь.
Но если встретиться нежданная
судьба заставила бы нас,
меня бы, как уродство странное,
твой образ нынешний потряс.
Обиды нет неизъяснимее:
ты чуждой жизнью обросла.
Ни платья синего, ни имени
ты для меня не сберегла.
И все давным-давно просрочено,
и я молюсь, и ты молись,
чтоб на утоптанной обочине
мы в тусклый вечер не сошлись.
1930
Владимир НАБОКОВ
x x x
Я думаю о ней, о девочке, о дальней,
и вижу белую кувшинку на реке,
и реющих стрижей, и в сломанной купальне
стрекозку на доске.
Там, там встречались мы и весело оттуда
пускались странствовать по шепчущим лесам,
где луч в зеленой мгле являл за чудом чудо,
блистая по листам.
Мы шарили во всех сокровищницах Божьих;
мы в ивовом кусте отыскивали с ней
то лаковых жучков, то гусениц, похожих
на шахматных коней.
И ведали мы все тропинки дорогие,
и всем березонькам давали имена,
и младшую из них мы назвали: Мария
святая Белизна.
О Боже! Я готов за вечными стенами
неисчислимые страданья восприять,
но дай нам, дай нам вновь под теми деревцами
хоть миг, да постоять.
1917-1922
Click to view
Владимир НАБОКОВ
x x x
Когда я по лестнице алмазной
поднимусь из жизни на райский порог,
за плечом, к дубинке легко привязан,
будет заплатанный узелок.
Узнаю: ключи, кожаный пояс,
медную плешь Петра у ворот.
Он заметит: я что-то принес с собою -
и остановит, не отопрет.
"Апостол,- скажу я,- пропусти мя!.."
Перед ним развяжу я узел свой:
два-три заката, женское имя
и темная горсточка земли родной...
Он поводит строго бровью седою,
но на ладони каждый изгиб
пахнет еще гефсиманской росою
и чешуей иорданских рыб.
И потому-то без трепета, без грусти
приду я, зная, что, звякнув ключом,
он улыбнется и меня пропустит,
в рай пропустит с моим узелком.
21 апреля 1923
Click to view
Владимир НАБОКОВ
Расстрел
Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать,
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.
Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.
Закрыв руками грудь и шею,-
вот-вот сейчас пальнет в меня -
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.
Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.
Но сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг.
1927, Берлин
Click to view
Владимир НАБОКОВ
Finis
Не надо плакать. Видишь, там - звезда,
там - над листвою, справа. Ах, не надо,
прошу тебя! О чем я начал? Да,
- о той звезде над чернотою сада;
на ней живут, быть может... что же ты,
опять! Смотри же, я совсем спокоен,
совсем... Ты слушай дальше: день был зноен,
мы шли на холм, где красные цветы...
Не то. О чем я говорил? Есть слово:
любовь, - глухой глагол: любить... Цветы
какие-то мне помешали. Ты
должна простить. Ну вот - ты плачешь снова.
Не надо слез! Ах, кто так мучит нас?
Не надо помнить, ничего не надо...
Вон там - звезда над чернотою сада...
Скажи - а вдруг проснемся мы сейчас?
9. 1. 23.
Click to view