Марк Паттерфорд. Фил Лайнотт - Рокер. Глава 4: Жизнь ковбоя (Гепатит)
Единственное, что на самом деле омрачило турне, это происшествие на стадионе Ливерпуль 20-го марта, когда в подземном переходе к станции Эксчендж, примыкавшей к полуразрушенной боксёрской арене, была изнасилована девушка. Lizzy играли настолько громко, что никто не услышал криков о помощи, и этот несчастный случай привёл к отмене всех рок-концертов на данной площадке.
А в мае в Америке команда снова вернулась к роли группы поддержки. На разных этапах их визита были шоу с REO Speedwagon (Дауни: «Они были полным говном, мы поверить не могли, насколько плохи они были на сцене!»), Styx (Роббо: «Их гитарист швырял со сцены свою гитару… у них был там большой тюфяк, на который она приземлялась!»), Journey (Горэм: «Стив Смит (Steve Smith) устанавливал свои барабаны на краю сцены и играл вместе с нами!») и канадское пауэр-трио Rush (Роббо: «Они были бесподобны, хотя закатывали странные вечеринки, где надевали на себя трансвеститскую одежду, сомнительную на наш вкус!»).
В общем и целом и пресса и публика приняли Lizzy хорошо, хотя ссылки на схожесть голосов Филипа и доморощенного героя Брюса Спрингстина в итоге начали действовать на нервы, несмотря на заверениям Филипа, будто это «комплимент». Спрингстину даже задали во время радио-интервью в Нью-Йорке вопрос о так называемой «схожести» между ними двумя и заставили его сесть и прослушать сингл «Wild One» прежде, чем сформулировать своё мнение. Однако он благоразумно отверг доводы о предполагаемом прагматизме со стороны Лайнотта, незамедлительно позвонил в звукозаписывающую компанию и попросил прислать ему копию «Jailbreak»!
«Общим знаменателем во всём этом был Вэн Моррисон», высказывает своё мнение Боб Гелдоф, «потому что Rats на каком-то этапе тоже были втянуты в подобные споры. Я вообще-то думал, что начало песни «Rat Trap» было очень в духе Филипа, но на самом деле я пытался копировать Вэна Моррисона, а Филип тоже копировал манеру Вэна Моррисона, вот почему так звучит. Люди говорили, что я пытался дать Брюса Спрингстина, но я-то этого Брюса грёбанного Спрингстина и не слышал даже! Это лишь звучало в духе Спрингстина, потому что Спрингстин, как он потом сам отмечал, был насквозь пропитан Вэном Моррисоном! Отражать в универсальных образах то, что творится на твоей собственной улице, в этом была часть общего стиля написания песен Вэна Моррисона, и мы оба, и я, и Филип, отталкивались от этого. Филип настолько считал себя его последователем и учеником, что взял себе за правило навещать Вэна всякий раз, когда бывал в Сан-Франциско».
Lizzy в 1976-м: (слева направо) Лайнотт, Брайан Дауни, Брайан Робертсон, Скотт Горэм
Пока эти противоречия медленно обсасывались некоторыми изданиями, Lizzy на всех парусах приближались к новой фазе американского турне - серии ураганных концертов в поддержке у Rainbow Ричи Блэкмора. Это, как чувствовала группа, была идеальная возможность взять быка за рога и самим заработать себе громкое имя.
«Мы в то время были в убойной форме», с энтузиазмом рассказывает Горэм, «и мы чувствовали, что можем убрать Rainbow. Наш лозунг был таков: «Оставь сцену, залитую кровью, и наблюдай, как на ней подскользнутся хэдлайнеры». Нравилось нам заставлять основную группу работать изо всех сил.
Во всяком случае, непосредственно перед турне мы с Филом сидели в Rainbow Bar & Grill в Лос-Анджелесе в компании Ричи Блэкмора и Джона Бонэма, и Филу пришло в голову, что Блэкмора стоит накрутить перед гастролями. Он ему: «Чувак, когда отправимся в дорогу, мы вам каждый вечер задницу будем надирать! Вы даже понять не сможете, откуда вас бьют!» Джон Бонэм посчитал это смешным, а вот Блэкмор не знал, как и воспринимать бахвальство Фила. Фил пустился в психологические игры, но я полагаю, это вроде как и его самого распаляло».
«Мы тогда определённо зажигали», подчёркивает О’Доннелл, «и Rainbow в нас нуждались, так как их сценическое оборудование в том турне стоило дорого, а билеты расходились вяло. И тут накануне гастролей Фил серьёзно заболел. Он ходил в больницу и сказал нам, что доктор поставил ему диагноз вирусного гепатита, но всё, что ему требуется, это отдых. Я позвонил в больницу, прояснил немного ситуацию, доктор сказал: «Этот парень ещё не вернулся в Англию? О, Господи! Мы его собирались оставить тут, но он нам сказал, что вернётся прямиком в Англию следующим же рейсом, и это единственная причина, по которой мы позволили ему уйти!»
Я положил трубку и поговорил наедине с Филом. Он приукрасил своё состояние, так как очень хотел этого турне - особенно учитывая тот факт, что оно шло по следам хит-сингла в Америке - но он стал просто желтеть на сцене, и это уже было не смешно. Я посадил его на следующий же самолёт домой.
Всё это время я получал сообщения от нашего тур-менеджера о том, что наша дорожная команда терпит столько дерьма от команды Rainbow, что это становится невыносимым. И вот я поехал туда, где должен был состояться первый концерт, в Кливленд, штат Айдахо, и сказал Брюсу Пэйну (Bruce Payne, менеджер Rainbow), что если всё не будет так, как мы хотим, то мы в туре не участвуем. Он сказал: «Да ладно?», я ответил: «Да ладно!» Он и после этого плевать хотел на нас, тогда я сказал нашей команде: «Значит, пакуйте наше оборудование, мы едем домой!» Естественно, я не упомянул о том, что нам и так пришлось бы собирать вещи и отправляться домой, так как Фил заболел.
Следующее, что я помню, это грандиозный скандал. Я взял Брюса Пэйна на пушку, и он обделался. Позже он приехал к нам в отель и сказал: «Хорошо, вы получите всё, что хотите, но вы должны отыграть эти концерты». Всё, что я смог сказать, это: «Извини, приятель, но мы пас». Не знаю, как мне удалось сохранить серьёзное выражение лица».
«Для нас отмена турне стала оглушительным ударом», вспоминает Горэм, «но тут уж ничего не поделаешь. Когда Фил зашел ко мне в номер и сказал, что возвращается в Англию, глаза у него были такие жёлтые, как кожура банана. Я ответил: «Хорошо, пока!», и захлопнул дверь, потому что выглядело это чертовски заразно.
Врачи сказали Филу, что ему лучше совсем отказаться от выпивки, но нам он сказал, что ему лишь нужна годичная передышка. Его печень пострадала. В итоге он не пил целый год, и я бы сказал, что это был худший год из тех, что мы были вместе, потому что каждое утро он с особым удовольствием рассказывал нам, в мельчайших деталях, что именно мы делали прошлым вечером, когда набрались в зюзю. Думаю, это был способ, с помощью которого Фил справлялся с тем фактом, что сам не мог нажраться в дым».
Содержание