Морской этюд
Зрителей, кажется, все прибывало - концерт должен был вот-вот начаться. Мы сидели на сцене, прощупывали почву, разминались перед выходом. Настя бегала легко еле слышно упруго по периметру сценического прямоугольника, Аня крутила двойные туры - один за другим, и еще разок, Лена повторяла танцевальную связку, проверяя, как скользят джазовки по новому линолеуму. Саша нервно прошлась вглубь, к еще закрытому занавесу и вдруг резко развернулась обратно к нам лицом:
- Девчонки, главное - улыбаться, - высказалась она, дотрагиваясь кончиками пальцев до основания шеи, - если улыбаешься намеренно, потом начинаешь улыбаться естественно.
Ленка вывела одну руку навстречу Саше, ладонью прервав ее слова, другую уперла в талию и громогласно объявила со знанием дела:
- Да, это такой закон психологический! Девочки, не напрягаемся, танцуем легко, пусть уже как отрепетировано, так и идет.
Было жарко. Волнение скапливалось в области солнечного сплетения и выскакивало наружу в самых уязвимых местах, сковывая кисти рук, зажимая плечевой пояс, грозя обернуться во время действа недотянутыми коленями. Стресс смешивался с духотой, и вместе они мучительно терзали уже поставившее движения на автопилот сознание. Мозг воспламенялся - начинало пылать изнутри лицо.
- Я красная? - спросила Саша.
- Ты же накрашена. Все нормально, - ответила я.
Слышно было, как по ту сторону занавеса множилась людская масса. Неясный гул усиливался внезапно, и вдруг стихал, и снова возрастал, становясь все более громким с каждым разом. Это похоже на то, как когда волна прибывает. Это похоже на море.
Море начиналось от левого края сцены и простиралось вдаль. Плескалось и накатывало. Покачивало буйками на горизонте. Как мы его раньше не замечали? В море был простор, а на сцене даже воздух казался спертым. Окунуться захотелось безумно, но занавес могли открыть в любой момент.
Первой не выдержала Настя. Пробежав очередной круг, она сказала: «Девчи, я сейчас, три секунды!» - и нырнула со всего размаху.
Так мы остались дрожать на сцене без нее. Настя - это наш рулевой, она скомандует и мы идем, она впереди, а мы повторяем. У нас нервы зашкалят - музыку не слышим, движения невпопад, а с Настей такого не бывает. Настя ничего не забывает и за все отвечает. как же мы без нее? Настя, куда ты.
Удивленно рассмеявшись («Нифига че Настя творит!»), Аня забежала в воду по коленки, остановилась, немного подумала. Перестав смеяться и осторожно переступая с одной ноги на другую, зашла поглубже, потом тихо опустилась в плие, оттолкнулась от дна и поплыла, держа голову высоко над водой.
- Совсем с катушек девочки съехали. Видно, перенервничали, - Ленка отошла, чтобы вытереть вспотевшее лицо полотенцем. Что же делать, а вдруг сейчас все начнется. Ну будем без них танцевать. Блин, я тоже туда хочу.
- Ленка-а! - Аня махала высунутой из пенистой синевы рукой, - Давай сюда, хоть полегче станет, а то вам же там жарко!
Волна настойчиво била о краешек сцены.
Устоять было невозможно, и поочередно сдались.
- А если занавес откроется, и тут только мы. Ну уж нет, - и тоже залезли в прохладное приятное.
Я нырнула и проплыла несколько метров под водой, успев за этот промежуток полностью смириться с тем, что мы сбежали с выступления, намочили одежду и смыли грим. Мы всех подвели, ничего уже не исправить. Если бы можно было не выныривать никогда, чтобы никто и не догадался о нами содеянном, только все плыть и плыть, и не знать, что происходит снаружи, как решат - виноваты мы или нет.
Но вынырнула. Девчонки плюхались вокруг такие радостные! В море можно танцевать сколько угодно - все движения в жидкости выглядят супер плавными и изящными. Встаешь на большие пальцы ног без труда и вертишься бесконечно вокруг своей оси, чтобы словно от упавшего камня от тебя пошли круги. Перевернувшись на спину, я увидела вдалеке совсем пустую темную сцену - и забыла про нее, осторожно вкладывая голову в горизонтальную линию тела, полностью опираясь на воду и возводя очи к небу
небом был потолок.
Сверху высунулся осветитель, осторожно пощупал лучом прожектора сцену, потом сообразил и направил свет на воду. Отыскав нас, крикнул хрипло:
- Девчонки, вы только за буйки не заплывайте!
- Мы не бу-удем! - Анька снова смеялась, чуть не набрав воды в рот.
- Конечно-конечно, мы сейчас, скоро уже вернемся, - Настя неожиданно вынырнула совсем рядом и затем деловито повернула к берегу.
Осветитель закашлял и отошел покурить. Столп света остался висеть в воздухе, высвечивая кружок на воде и преломленно уходя в глубину. Я поднырнула под световое пятно, проплыла его и выскочила в ночь вновь.
- Девчонки, на берег. Окунулись и хватит, пора на сцену, сейчас начнется, - говорили все. Стукались ногами о мель, выползали на сцену, пытаясь отжать волосы и подол платья, проходили на середину и становились на свое место в схеме танцевального рисунка.
В волосах наших хлюпало. С нас капало.
- Девчи, ну мы писец воды налили. Теперь смотрите, чтоб не поскользнуться, - предупредила довольная Настя.
- Да не думать об этом просто, и все в порядке будет! - крикнула Лена, махнув рукой.
Занавес открывался. Мы были готовы.
Позже я рассказала этот сон одному умному человеку, и он заявил, что это просто мое чувство стыда перед публичным выступлением таким образом в сновидении материализовалось. Целое море стыда. Наклониться бы. - выпила бы.
- Девчонки, главное - улыбаться, - высказалась она, дотрагиваясь кончиками пальцев до основания шеи, - если улыбаешься намеренно, потом начинаешь улыбаться естественно.
Ленка вывела одну руку навстречу Саше, ладонью прервав ее слова, другую уперла в талию и громогласно объявила со знанием дела:
- Да, это такой закон психологический! Девочки, не напрягаемся, танцуем легко, пусть уже как отрепетировано, так и идет.
Было жарко. Волнение скапливалось в области солнечного сплетения и выскакивало наружу в самых уязвимых местах, сковывая кисти рук, зажимая плечевой пояс, грозя обернуться во время действа недотянутыми коленями. Стресс смешивался с духотой, и вместе они мучительно терзали уже поставившее движения на автопилот сознание. Мозг воспламенялся - начинало пылать изнутри лицо.
- Я красная? - спросила Саша.
- Ты же накрашена. Все нормально, - ответила я.
Слышно было, как по ту сторону занавеса множилась людская масса. Неясный гул усиливался внезапно, и вдруг стихал, и снова возрастал, становясь все более громким с каждым разом. Это похоже на то, как когда волна прибывает. Это похоже на море.
Море начиналось от левого края сцены и простиралось вдаль. Плескалось и накатывало. Покачивало буйками на горизонте. Как мы его раньше не замечали? В море был простор, а на сцене даже воздух казался спертым. Окунуться захотелось безумно, но занавес могли открыть в любой момент.
Первой не выдержала Настя. Пробежав очередной круг, она сказала: «Девчи, я сейчас, три секунды!» - и нырнула со всего размаху.
Так мы остались дрожать на сцене без нее. Настя - это наш рулевой, она скомандует и мы идем, она впереди, а мы повторяем. У нас нервы зашкалят - музыку не слышим, движения невпопад, а с Настей такого не бывает. Настя ничего не забывает и за все отвечает. как же мы без нее? Настя, куда ты.
Удивленно рассмеявшись («Нифига че Настя творит!»), Аня забежала в воду по коленки, остановилась, немного подумала. Перестав смеяться и осторожно переступая с одной ноги на другую, зашла поглубже, потом тихо опустилась в плие, оттолкнулась от дна и поплыла, держа голову высоко над водой.
- Совсем с катушек девочки съехали. Видно, перенервничали, - Ленка отошла, чтобы вытереть вспотевшее лицо полотенцем. Что же делать, а вдруг сейчас все начнется. Ну будем без них танцевать. Блин, я тоже туда хочу.
- Ленка-а! - Аня махала высунутой из пенистой синевы рукой, - Давай сюда, хоть полегче станет, а то вам же там жарко!
Волна настойчиво била о краешек сцены.
Устоять было невозможно, и поочередно сдались.
- А если занавес откроется, и тут только мы. Ну уж нет, - и тоже залезли в прохладное приятное.
Я нырнула и проплыла несколько метров под водой, успев за этот промежуток полностью смириться с тем, что мы сбежали с выступления, намочили одежду и смыли грим. Мы всех подвели, ничего уже не исправить. Если бы можно было не выныривать никогда, чтобы никто и не догадался о нами содеянном, только все плыть и плыть, и не знать, что происходит снаружи, как решат - виноваты мы или нет.
Но вынырнула. Девчонки плюхались вокруг такие радостные! В море можно танцевать сколько угодно - все движения в жидкости выглядят супер плавными и изящными. Встаешь на большие пальцы ног без труда и вертишься бесконечно вокруг своей оси, чтобы словно от упавшего камня от тебя пошли круги. Перевернувшись на спину, я увидела вдалеке совсем пустую темную сцену - и забыла про нее, осторожно вкладывая голову в горизонтальную линию тела, полностью опираясь на воду и возводя очи к небу
небом был потолок.
Сверху высунулся осветитель, осторожно пощупал лучом прожектора сцену, потом сообразил и направил свет на воду. Отыскав нас, крикнул хрипло:
- Девчонки, вы только за буйки не заплывайте!
- Мы не бу-удем! - Анька снова смеялась, чуть не набрав воды в рот.
- Конечно-конечно, мы сейчас, скоро уже вернемся, - Настя неожиданно вынырнула совсем рядом и затем деловито повернула к берегу.
Осветитель закашлял и отошел покурить. Столп света остался висеть в воздухе, высвечивая кружок на воде и преломленно уходя в глубину. Я поднырнула под световое пятно, проплыла его и выскочила в ночь вновь.
- Девчонки, на берег. Окунулись и хватит, пора на сцену, сейчас начнется, - говорили все. Стукались ногами о мель, выползали на сцену, пытаясь отжать волосы и подол платья, проходили на середину и становились на свое место в схеме танцевального рисунка.
В волосах наших хлюпало. С нас капало.
- Девчи, ну мы писец воды налили. Теперь смотрите, чтоб не поскользнуться, - предупредила довольная Настя.
- Да не думать об этом просто, и все в порядке будет! - крикнула Лена, махнув рукой.
Занавес открывался. Мы были готовы.
Позже я рассказала этот сон одному умному человеку, и он заявил, что это просто мое чувство стыда перед публичным выступлением таким образом в сновидении материализовалось. Целое море стыда. Наклониться бы. - выпила бы.