Саратов. Соборная площадь. Липки
«Корпусом присутственных мест, архиерейским домом и бывшим купца Малеевского на Московской улице, оканчивались лучшие постройки домов, - вспоминает Саратов своего детства губернский чиновник Константин Иванович Попов. - По площадям Соборной и Театральной, были каменные и деревянные дома, довольно обширны, но их окружали разные избушки и лачужки, выстроенные без соблюдения правильности улиц и фасадов». Центр тогдашнего (начало XIX века) Саратова «был там, где старый Троицкий собор». Никольская улица - самая окраина. Попов упоминает три важных дома. Первый - здание губернских присутственных мест (ныне - училище искусств на Радищева, 24) было построено по проекту губернского архитектора Суранова в 1807 году. Второй - архиерейский дом, но это не то здание на Волжской / Армянской улице, которое мы знаем под этим именем сейчас. Оно было построено только в 1832 году, а тогда архиерейские службы располагались на Никольской в частном доме Теплякова (ни адреса его не знаю, не знаю, и сохранился ли он). И, в-третьих, «бывший купца Малеевского», видимо, угол Никольской и Московской.
В 1811 году Саратов выгорел (братья Семеновы пишут о 1360 уничтоженных пожаром домах, 360 лавочках, амбаров и лабазов), и в 1812 году Государь Император Александр I высочайше утверждает план застройки Саратова. Попов пишет о двух важных последствиях этого плана. Первое - «стали следить за выравниванием улиц, за правильностью построек, домов и надзорных служб; на старые и вновь отводимые места стали выдавать владельцам акты, планы и фасады. Многие из жителей не имели у себя долгое время таких актов на свои дома и усадьбы». И на второе - «многие жители из центра Саратова стали выселяться; а преимущественно помещики, чиновники, мещане, лица разных ведомств, а также иностранцы, прибывавшие в Саратов из разных колоний Саратовской губернии и других мест по торговым делам и ремеслам. Сими последними преимущественно заселялась улица Немецкая».
С 1812 года начинается и сбор средств на постройку собора Александра Невского - «в память счастливого окончания французской войны и саратовского ополчения». Строительство этого собора стоило должности вышеупомянутому губернскому архитектору Суранову. «Работы наружные почти уже были окончены, оставалась только внутренняя отделка; но 24 апреля 1824 года в 8 часов утра, когда все рабочие вышли на двор к завтраку и сидели в отдалении от собора, купол его упал; рабочие были оглушены внезапным шумом и треском, но никто из них не был убит. Падение произошло оттого, что стены не могли выдержать купола, который был возведен каменный. Бывший тогда помощником губернского архитектора Петров оспаривал заведывавшего постройкой губернского архитектора Суранова и говорил, что купол должен упасть, что тяжесть его стены не выдержат; но на это не было обращено внимание».
Собор достраивал уже новый губернский архитектор - Петров. В марте 1826 года он был торжественно освящен. Половину площади, получившей название Соборной, огородили «решетником в два ряда», а «внутри этой загороди были рассажены липки в два ряда».
И если когда-нибудь на Саратов ниспадут деньги, Божий промысел и купеческая воля, то я бы очень не хотел, чтобы на месте стадиона «Динамо» появился дорого-каменный макет разрушенного в 1935-м Александро-Невского собора.
«При устройстве этого бульвара, - пишет Константин Иванович Попов, - кем-то была написана маленькая сатира на городского голову Масленникова, в которой говорилось, что-де голова Масленников
Любит разводить садочки,
Разные кусточки и цветочки;
Где прежде ходила коза,
Там теперь гуляют господа».
На пересечении Никольской и Немецкой улиц еще нет Консерватории (строительство началось в 1902 году), в левом углу - губернские присутственные места. Константин Иванович Попов, служивший в этом здании при губернаторах князе Александре Борисовиче Голицыне (1826 - 1830 гг.), Викторе Яковлевиче Рославце (1830 - 1831 гг.), Федоре Лукиче Перверзеве (1831 - 1835 гг.), Александре Петровиче Степанове (1835 - 1837 гг.) и генерал-майоре Илларионе Михайловиче Бибикове (1837 - 1839 гг.), пишет:
«Губернское правление в то время (видимо, первая половина 20-х годов. Мое прим.) было наказание Божие. В нем, исключая присутствующих и секретарей, были все люди нетрезвые, с предосудительными наклонностями и характерами. К должности приходили в небрежном виде, в дырявых замазанных сюртуках, с голыми локтями, часто летом в валяных сапогах. Канцелярские камеры содержались весьма неопрятно: столы грязные, неокрашенные, все изрезанные, запачканные чернилами; сидели не на стульях, а на каких-то треножных скамейках, чего теперь (50-е годы, когда Попов сел за воспоминания. Мое прим.) нельзя видеть и в сельских управлениях. Со служащими старшие обращались деспотично, точно как помещики с своими крепостными, ругали их неприличными словами, а иногда задавали трепку. Никто на это не обращал внимания. Тогда губернское правление называли «чугунным заводом».
Князь Голицын, принявший от Панчулидзева губернаторство, пришел в ужас от первого осмотра губернских присутственных мест. Голицын выбил в Петербурге финансирование (он был женат на дочери министра внутренних дел Ланского), и только тогда в канцелярии появились «столы, стулья, шкафы, окрашенные приличной краской», на столах появилось зеленое сукно, а для чиновников были пошиты форменные сюртуки («разумеется, с вычетом из их жалованья»).
Еще один вид с колокольни Нового собора, но чуть правее и чуть позже (Консерватория выступает углом, но еще не перестроенная). С 1902 года (проект архитектора Ягна) до 1912 года (перестройку подготовил архитектор Каллистратов) она выглядела вот так:
У меня есть альбом «Саратовская Алексеевская консерватория. 1914 учебный год», изданный в Париже фирмой «С.Случанский и Сын». В нем - все классы, все преподаватели и даже служащие консерватории того учебного года. Отсканировал несколько листов.
Уничтоженный угол Немецкой и Никольской улиц. Вывеска магазина (кондитерской?) Жозеф. А на нижней открытке - уже трамваи и вместо Жозефа кондитер Жан.
Вывески на угловом (Никольская и Армянская) здании архиерейских рядов разглядеть не сумел, но в книжках пишут, что ряды были построены в 1872 году на средства церковного ведомства, на втором этаже размещалась гостиница для прибывающих в Саратов священнослужителей, а на первом были магазины - «Рижский» купца Бестужева, писчебумажный Федина и Покровского (Константин Федин стоял тут у папы за прилавком), «Чайный» купца Булкина («где вместе с ярко раскрашенными и разновеликими коробочками китайского и индийского чая продавались булочно-кондитерские изделия, в том числе знаменитый саратовский калач», - цитата из «Саратова историко-архитектурного»).
Вид на Соборную площадь со стороны архиерейских рядов:
И - отдельно - памятник Императору Александру II:
Император дважды бывал в Саратове. Впервые он приехал в июне 1837 года - 19-летним наследником престола, вместе с наставником своим Василием Андреевичем Жуковским. Жил в доме Иванова на углу Никольской и Константиновской (Радищева и Советской), был на праздничном молебне в Новом соборе, посетил лазарет конно-артиллерийского резерва, губернскую гимназию, Александровскую больницу (названную так в честь его дяди, императора Александра I) и богадельню. Вторично - 31 августа 1871 года по дороге на Кавказ. Не нашлась под рукой книжка, но как помню, дальше хлеба-соли на перроне железнодорожного вокзала император в Саратове не продвинулся.
«Утоли моя печали» - домовая церковь управляющих Саратовской епархии. Построена в 1906 году по проекту архитектора Зыбина. Знаю, знаю, открытки положено коллекционировать чистенькие, без желтых загибов и черных чернил, но мне страшно нравится этот восклицательный знак рядом с трамваем, поставленный на открытом письме, которое отправила девушка Аня в октябре 1916 года тете, дяде и бабушке в город Мариинск Томской губернии («Шлю Вам вид незначительной улицы. Не сердитесь, что мало Вам пишу»).
Дом мукомола-миллионщика Константина Кондратьевича Рейнеке (Соборная, 22). Построен в 1910-1911 гг. по проекту (как считается) Федора Шехтеля. «Изысканны фасады здания по цвету и фактуре, - написано в альбоме «Саратов. Модерн». - Над парадным входом большое майоликовое панно с изображением кружащихся танцовщиц в голубых платьях, выполненное по мотивам сюжетов австрийского художника Ф.Штука, над окнами уличного и дворового фасадов по фризу перламутрово-розовые и фиолетово-голубые майоликовые вставки. Неназойливый лепной орнамент, изящные кронштейны карниза, оригинальный водосток, мерцающий глазированный кирпич, тонированное стекло, все это придает зланию торжественный и благородный вид». Перламутровую плитку для этого особняка, как указывают нам Семеновы, изготовили в Москве в мастерских художника Васнецова.
А прежде на месте особняка Рейнеке находилось домовладение почтового чиновника А.М.Никольского - двухэтажный дом с небольшим садом и хозяйственными постройками (это владение можно угадать на нижеследующей открытке). Здесь жил после возвращения в Саратов ссыльный демократ Н.Г.Чернышевский, на Соборной он и скончался 17 октября 1889 года.
Вид с колокольни Нового собора на восточную часть «Липок» и улицу Соборную (спасибо Игорю Сорокину, помог разобраться). В левом углу улицы крыша, как мне думается, того самого домовладения Никольского. Между двумя домами по центру начинается Гимназический взвоз. Двухэтажный особняк справа - это то, что мы знаем как «гарнизонный дом офицеров», «дом Тюльпина», с 1861 года - Коммерческое собрание. Третий этаж к дому был надстроен в 1909 году, а капитально реконструировали особняк в 1914 году по проекту архитектора Зацепина. Так что на открытке вид, сфотографированный до 1909 года.
По центру кадра - церковь Михаила Архангела на Горянской площади (угол Московской и Октябрьской / Полицейской улиц), вдали на Горах - Духосошественский собор. Пожарная каланча, видная в кадре, это, похоже, «третий участок» на перекрестке Полицейской (Октябрьской) и Введенской (Революционной, Григорьева) улиц.
При планировании в 1812 году Саратов был разделен на четыре части (под одной каланчей находились и полицейская часть, и пожарная команда). Первая часть была построена на Ильинской улице (на этом месте теперь магазин «Детский мир» на углу Немецкой и Чапаева), вторая - на Большой Сергиевской улице, третью мы уже разглядели, а четвертая близ Соколовой горы (рядом с Духосошественской церковью). Вторая часть потом переехала к «Липкам», на Соборную площадь, и стала городским полицейским управлением. А в 1906 году город разбили уже на шесть частей. «Второй» стала называться та, что размещалась в районе 2-й горбольницы и товарной станции, третья и четвертая остались на своим местах (они и сейчас на месте), пятая была в районе Ильинской площади, шестая - у Сенного базара. Городским полицеймейстером, кстати, при губернаторе Панчулидзеве служил человек по фамилии Ищейкин. «Ловким и сметливым» описывает его Константин Иванович Попов. Ищейкин организовал в Саратове пожарные команды («не хуже московских»), а показания из преступников выбивал, вволю кормя их соленой едой, а потом не давая пить.
Юго-западный угол «Липок», с Никольской улицей, спускающейся к Волге. Прощу прощения за много букв и много фоток, но открытка - последняя в этом посте, а я до сих пор не процитировал классически-википедийного Константина Федина: «В городе был большой бульвар с двумя цветниками и с английским сквером, с павильонами, где кушали мельхиоровыми ложечками мороженое, с домиком, в котором пили кумыс и югурт. Аллеи, засаженные сиренями и липами, вязами и тополями, вели к деревянной эстраде, построенной в виде раковины. По воскресеньям в раковине играл полковой оркестр. Весь город ходил сюда гулять, все сословия, все возрасты. Только у каждого возраста и каждого сословия было свое время для посещения бульвара и свое место, приличное для одних и недопустимое для других. Бульвар назывался Липками и под этим именем входил в биографию любого горожанина, как бы велик или мал он ни был».
Дополнения, а также указания на ошибки, ляпы и прочие упущения по-прежнему принимаются с благодарностью.
В 1811 году Саратов выгорел (братья Семеновы пишут о 1360 уничтоженных пожаром домах, 360 лавочках, амбаров и лабазов), и в 1812 году Государь Император Александр I высочайше утверждает план застройки Саратова. Попов пишет о двух важных последствиях этого плана. Первое - «стали следить за выравниванием улиц, за правильностью построек, домов и надзорных служб; на старые и вновь отводимые места стали выдавать владельцам акты, планы и фасады. Многие из жителей не имели у себя долгое время таких актов на свои дома и усадьбы». И на второе - «многие жители из центра Саратова стали выселяться; а преимущественно помещики, чиновники, мещане, лица разных ведомств, а также иностранцы, прибывавшие в Саратов из разных колоний Саратовской губернии и других мест по торговым делам и ремеслам. Сими последними преимущественно заселялась улица Немецкая».
С 1812 года начинается и сбор средств на постройку собора Александра Невского - «в память счастливого окончания французской войны и саратовского ополчения». Строительство этого собора стоило должности вышеупомянутому губернскому архитектору Суранову. «Работы наружные почти уже были окончены, оставалась только внутренняя отделка; но 24 апреля 1824 года в 8 часов утра, когда все рабочие вышли на двор к завтраку и сидели в отдалении от собора, купол его упал; рабочие были оглушены внезапным шумом и треском, но никто из них не был убит. Падение произошло оттого, что стены не могли выдержать купола, который был возведен каменный. Бывший тогда помощником губернского архитектора Петров оспаривал заведывавшего постройкой губернского архитектора Суранова и говорил, что купол должен упасть, что тяжесть его стены не выдержат; но на это не было обращено внимание».
Собор достраивал уже новый губернский архитектор - Петров. В марте 1826 года он был торжественно освящен. Половину площади, получившей название Соборной, огородили «решетником в два ряда», а «внутри этой загороди были рассажены липки в два ряда».
И если когда-нибудь на Саратов ниспадут деньги, Божий промысел и купеческая воля, то я бы очень не хотел, чтобы на месте стадиона «Динамо» появился дорого-каменный макет разрушенного в 1935-м Александро-Невского собора.
«При устройстве этого бульвара, - пишет Константин Иванович Попов, - кем-то была написана маленькая сатира на городского голову Масленникова, в которой говорилось, что-де голова Масленников
Любит разводить садочки,
Разные кусточки и цветочки;
Где прежде ходила коза,
Там теперь гуляют господа».
На пересечении Никольской и Немецкой улиц еще нет Консерватории (строительство началось в 1902 году), в левом углу - губернские присутственные места. Константин Иванович Попов, служивший в этом здании при губернаторах князе Александре Борисовиче Голицыне (1826 - 1830 гг.), Викторе Яковлевиче Рославце (1830 - 1831 гг.), Федоре Лукиче Перверзеве (1831 - 1835 гг.), Александре Петровиче Степанове (1835 - 1837 гг.) и генерал-майоре Илларионе Михайловиче Бибикове (1837 - 1839 гг.), пишет:
«Губернское правление в то время (видимо, первая половина 20-х годов. Мое прим.) было наказание Божие. В нем, исключая присутствующих и секретарей, были все люди нетрезвые, с предосудительными наклонностями и характерами. К должности приходили в небрежном виде, в дырявых замазанных сюртуках, с голыми локтями, часто летом в валяных сапогах. Канцелярские камеры содержались весьма неопрятно: столы грязные, неокрашенные, все изрезанные, запачканные чернилами; сидели не на стульях, а на каких-то треножных скамейках, чего теперь (50-е годы, когда Попов сел за воспоминания. Мое прим.) нельзя видеть и в сельских управлениях. Со служащими старшие обращались деспотично, точно как помещики с своими крепостными, ругали их неприличными словами, а иногда задавали трепку. Никто на это не обращал внимания. Тогда губернское правление называли «чугунным заводом».
Князь Голицын, принявший от Панчулидзева губернаторство, пришел в ужас от первого осмотра губернских присутственных мест. Голицын выбил в Петербурге финансирование (он был женат на дочери министра внутренних дел Ланского), и только тогда в канцелярии появились «столы, стулья, шкафы, окрашенные приличной краской», на столах появилось зеленое сукно, а для чиновников были пошиты форменные сюртуки («разумеется, с вычетом из их жалованья»).
Еще один вид с колокольни Нового собора, но чуть правее и чуть позже (Консерватория выступает углом, но еще не перестроенная). С 1902 года (проект архитектора Ягна) до 1912 года (перестройку подготовил архитектор Каллистратов) она выглядела вот так:
У меня есть альбом «Саратовская Алексеевская консерватория. 1914 учебный год», изданный в Париже фирмой «С.Случанский и Сын». В нем - все классы, все преподаватели и даже служащие консерватории того учебного года. Отсканировал несколько листов.
Уничтоженный угол Немецкой и Никольской улиц. Вывеска магазина (кондитерской?) Жозеф. А на нижней открытке - уже трамваи и вместо Жозефа кондитер Жан.
Вывески на угловом (Никольская и Армянская) здании архиерейских рядов разглядеть не сумел, но в книжках пишут, что ряды были построены в 1872 году на средства церковного ведомства, на втором этаже размещалась гостиница для прибывающих в Саратов священнослужителей, а на первом были магазины - «Рижский» купца Бестужева, писчебумажный Федина и Покровского (Константин Федин стоял тут у папы за прилавком), «Чайный» купца Булкина («где вместе с ярко раскрашенными и разновеликими коробочками китайского и индийского чая продавались булочно-кондитерские изделия, в том числе знаменитый саратовский калач», - цитата из «Саратова историко-архитектурного»).
Вид на Соборную площадь со стороны архиерейских рядов:
И - отдельно - памятник Императору Александру II:
Император дважды бывал в Саратове. Впервые он приехал в июне 1837 года - 19-летним наследником престола, вместе с наставником своим Василием Андреевичем Жуковским. Жил в доме Иванова на углу Никольской и Константиновской (Радищева и Советской), был на праздничном молебне в Новом соборе, посетил лазарет конно-артиллерийского резерва, губернскую гимназию, Александровскую больницу (названную так в честь его дяди, императора Александра I) и богадельню. Вторично - 31 августа 1871 года по дороге на Кавказ. Не нашлась под рукой книжка, но как помню, дальше хлеба-соли на перроне железнодорожного вокзала император в Саратове не продвинулся.
«Утоли моя печали» - домовая церковь управляющих Саратовской епархии. Построена в 1906 году по проекту архитектора Зыбина. Знаю, знаю, открытки положено коллекционировать чистенькие, без желтых загибов и черных чернил, но мне страшно нравится этот восклицательный знак рядом с трамваем, поставленный на открытом письме, которое отправила девушка Аня в октябре 1916 года тете, дяде и бабушке в город Мариинск Томской губернии («Шлю Вам вид незначительной улицы. Не сердитесь, что мало Вам пишу»).
Дом мукомола-миллионщика Константина Кондратьевича Рейнеке (Соборная, 22). Построен в 1910-1911 гг. по проекту (как считается) Федора Шехтеля. «Изысканны фасады здания по цвету и фактуре, - написано в альбоме «Саратов. Модерн». - Над парадным входом большое майоликовое панно с изображением кружащихся танцовщиц в голубых платьях, выполненное по мотивам сюжетов австрийского художника Ф.Штука, над окнами уличного и дворового фасадов по фризу перламутрово-розовые и фиолетово-голубые майоликовые вставки. Неназойливый лепной орнамент, изящные кронштейны карниза, оригинальный водосток, мерцающий глазированный кирпич, тонированное стекло, все это придает зланию торжественный и благородный вид». Перламутровую плитку для этого особняка, как указывают нам Семеновы, изготовили в Москве в мастерских художника Васнецова.
А прежде на месте особняка Рейнеке находилось домовладение почтового чиновника А.М.Никольского - двухэтажный дом с небольшим садом и хозяйственными постройками (это владение можно угадать на нижеследующей открытке). Здесь жил после возвращения в Саратов ссыльный демократ Н.Г.Чернышевский, на Соборной он и скончался 17 октября 1889 года.
Вид с колокольни Нового собора на восточную часть «Липок» и улицу Соборную (спасибо Игорю Сорокину, помог разобраться). В левом углу улицы крыша, как мне думается, того самого домовладения Никольского. Между двумя домами по центру начинается Гимназический взвоз. Двухэтажный особняк справа - это то, что мы знаем как «гарнизонный дом офицеров», «дом Тюльпина», с 1861 года - Коммерческое собрание. Третий этаж к дому был надстроен в 1909 году, а капитально реконструировали особняк в 1914 году по проекту архитектора Зацепина. Так что на открытке вид, сфотографированный до 1909 года.
По центру кадра - церковь Михаила Архангела на Горянской площади (угол Московской и Октябрьской / Полицейской улиц), вдали на Горах - Духосошественский собор. Пожарная каланча, видная в кадре, это, похоже, «третий участок» на перекрестке Полицейской (Октябрьской) и Введенской (Революционной, Григорьева) улиц.
При планировании в 1812 году Саратов был разделен на четыре части (под одной каланчей находились и полицейская часть, и пожарная команда). Первая часть была построена на Ильинской улице (на этом месте теперь магазин «Детский мир» на углу Немецкой и Чапаева), вторая - на Большой Сергиевской улице, третью мы уже разглядели, а четвертая близ Соколовой горы (рядом с Духосошественской церковью). Вторая часть потом переехала к «Липкам», на Соборную площадь, и стала городским полицейским управлением. А в 1906 году город разбили уже на шесть частей. «Второй» стала называться та, что размещалась в районе 2-й горбольницы и товарной станции, третья и четвертая остались на своим местах (они и сейчас на месте), пятая была в районе Ильинской площади, шестая - у Сенного базара. Городским полицеймейстером, кстати, при губернаторе Панчулидзеве служил человек по фамилии Ищейкин. «Ловким и сметливым» описывает его Константин Иванович Попов. Ищейкин организовал в Саратове пожарные команды («не хуже московских»), а показания из преступников выбивал, вволю кормя их соленой едой, а потом не давая пить.
Юго-западный угол «Липок», с Никольской улицей, спускающейся к Волге. Прощу прощения за много букв и много фоток, но открытка - последняя в этом посте, а я до сих пор не процитировал классически-википедийного Константина Федина: «В городе был большой бульвар с двумя цветниками и с английским сквером, с павильонами, где кушали мельхиоровыми ложечками мороженое, с домиком, в котором пили кумыс и югурт. Аллеи, засаженные сиренями и липами, вязами и тополями, вели к деревянной эстраде, построенной в виде раковины. По воскресеньям в раковине играл полковой оркестр. Весь город ходил сюда гулять, все сословия, все возрасты. Только у каждого возраста и каждого сословия было свое время для посещения бульвара и свое место, приличное для одних и недопустимое для других. Бульвар назывался Липками и под этим именем входил в биографию любого горожанина, как бы велик или мал он ни был».
Дополнения, а также указания на ошибки, ляпы и прочие упущения по-прежнему принимаются с благодарностью.