К истории четверостишия, приписанного Пушкину
Мы добрых граждан позабавим
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.
До настоящего времени во всех авторитетных советских изданиях сочинений А. С. Пушкина это четверостишие включалось в раздел «Dubia» и датировалось июнем (не ранее 11) 1817-1819 г.1 В ныне издаваемом десятитомном собрании сочинений оно датировано 1819 г. и напечатано в разделе «Ранние стихотворения, незавершенное, отрывки, наброски».2 С сожалением приходится констатировать, что это отступление от сложившейся традиции ничем не оправдано и что вполне вероятным его следствием может явиться лишь неверное представление о четверостишии у так называемого массового читателя, на которого рассчитано издание.
Название «Ранние стихотворения, незавершенное, отрывки, наброски» не соответствует содержанию раздела. Предисловие «От редакции» предупреждает о том, что наряду с произведениями, обозначенными в заголовке, сюда также включены коллективные стихотворения и «произведения, принадлежность которых Пушкину не может считаться окончательно установленной (эти случаи оговорены в примечаниях)».3 Подобную композицию тома нельзя признать удачной не только из принципиальных, научных соображений, но и с точки зрения психологии массового читателя. Далеко не каждый человек, относящийся к этой категории, внимательно ознакомится с предисловием, хорошо запомнит, что́ в нем говорится о стихотворениях, приписываемых Пушкину, и будет в процессе чтения обращаться к примечаниям, чтобы проверить, не является ли сомнительным авторство того или иного стихотворения данного раздела. Поскольку содержание четверостишия «Мы добрых граждан позабавим...» не содержит ничего непонятного, уменьшается вероятность обращения к примечаниям и возникает вполне реальная опасность, что в сознании многих читателей эпиграмма запечатлеется как безусловно пушкинская. Совершенно очевидно,что если в массовое издание сочинений писателя включаются произведения, авторство которых окончательно не установлено, то необходим и раздел «Dubia».
Напечатав эпиграмму среди ранних и незавершенных стихотворений, набросков и отрывков, редакция, казалось бы (если учесть объяснение, данное в предисловии), согласилась с установившейся точкой зрения, согласно которой принадлежность этого четверостишия Пушкину считается недоказанной. Однако иное впечатление оставляет комментарий, в котором говорится: «Четверостишие основано на ходячем двустишии эпохи французской революции:
Et des boyaux du dernier prêtre
Serrons le cou du dernier roi4
(«И кишками последнего попа || Сдавим шею последнего короля»), восходящем к знаменитой фразе из „Завещания“ аббата-атеиста Мелье (начало XVIII в.) («Он высказал пожелание, чтобы все сильные мира и знатные господа были перевешаны и удавлены петлями из кишок священников».5 Глава 2). Выражение „Мы добрых граждан позабавим“ полемически направлено против историка литературы Лагарпа, который в своем общепризнанном „Курсе античной и новой литературы“ (по которому Пушкин учился в Лицее) с негодованием приводит это двустишие, возмущаясь тем, что есть люди, находящие эти слова забавными. Этому четверостишию, приписываемому Пушкину, и словам из „Завещания“ Жана Мелье соответствуют слова, произнесенные поэтом в 1822 г. в Кишиневе. Он утверждал, что дворян „надобно всех повесить, а если б это было, то он с удовольствием затягивал бы петли“ (Запись в дневнике П. И. Долгорукова от 20 июля 1822 г. <...>).6 Это поддерживает гипотезу о том, что эпиграмма принадлежит Пушкину».7
Гипотезу, о которой идет речь в процитированном примечании, выдвинул в 1937 г. М. А. Цявловский, собравший все известные к тому времени и практически ничем в последующие годы не дополненные свидетельства за и против принадлежности Пушкину четверостишия «Мы добрых граждан позабавим...».8 В своих выводах М. А. Цявловский был осторожнее автора комментариев к новому собранию сочинений Пушкина, и в системе его доказательств запись П. И. Долгорукова не играла столь решающей роли, какая ей придана в примечании к эпиграмме.
В 20-е годы XIX в. четверостишие получило широкое распространение под именем Пушкина.
Источник
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.
До настоящего времени во всех авторитетных советских изданиях сочинений А. С. Пушкина это четверостишие включалось в раздел «Dubia» и датировалось июнем (не ранее 11) 1817-1819 г.1 В ныне издаваемом десятитомном собрании сочинений оно датировано 1819 г. и напечатано в разделе «Ранние стихотворения, незавершенное, отрывки, наброски».2 С сожалением приходится констатировать, что это отступление от сложившейся традиции ничем не оправдано и что вполне вероятным его следствием может явиться лишь неверное представление о четверостишии у так называемого массового читателя, на которого рассчитано издание.
Название «Ранние стихотворения, незавершенное, отрывки, наброски» не соответствует содержанию раздела. Предисловие «От редакции» предупреждает о том, что наряду с произведениями, обозначенными в заголовке, сюда также включены коллективные стихотворения и «произведения, принадлежность которых Пушкину не может считаться окончательно установленной (эти случаи оговорены в примечаниях)».3 Подобную композицию тома нельзя признать удачной не только из принципиальных, научных соображений, но и с точки зрения психологии массового читателя. Далеко не каждый человек, относящийся к этой категории, внимательно ознакомится с предисловием, хорошо запомнит, что́ в нем говорится о стихотворениях, приписываемых Пушкину, и будет в процессе чтения обращаться к примечаниям, чтобы проверить, не является ли сомнительным авторство того или иного стихотворения данного раздела. Поскольку содержание четверостишия «Мы добрых граждан позабавим...» не содержит ничего непонятного, уменьшается вероятность обращения к примечаниям и возникает вполне реальная опасность, что в сознании многих читателей эпиграмма запечатлеется как безусловно пушкинская. Совершенно очевидно,что если в массовое издание сочинений писателя включаются произведения, авторство которых окончательно не установлено, то необходим и раздел «Dubia».
Напечатав эпиграмму среди ранних и незавершенных стихотворений, набросков и отрывков, редакция, казалось бы (если учесть объяснение, данное в предисловии), согласилась с установившейся точкой зрения, согласно которой принадлежность этого четверостишия Пушкину считается недоказанной. Однако иное впечатление оставляет комментарий, в котором говорится: «Четверостишие основано на ходячем двустишии эпохи французской революции:
Et des boyaux du dernier prêtre
Serrons le cou du dernier roi4
(«И кишками последнего попа || Сдавим шею последнего короля»), восходящем к знаменитой фразе из „Завещания“ аббата-атеиста Мелье (начало XVIII в.) («Он высказал пожелание, чтобы все сильные мира и знатные господа были перевешаны и удавлены петлями из кишок священников».5 Глава 2). Выражение „Мы добрых граждан позабавим“ полемически направлено против историка литературы Лагарпа, который в своем общепризнанном „Курсе античной и новой литературы“ (по которому Пушкин учился в Лицее) с негодованием приводит это двустишие, возмущаясь тем, что есть люди, находящие эти слова забавными. Этому четверостишию, приписываемому Пушкину, и словам из „Завещания“ Жана Мелье соответствуют слова, произнесенные поэтом в 1822 г. в Кишиневе. Он утверждал, что дворян „надобно всех повесить, а если б это было, то он с удовольствием затягивал бы петли“ (Запись в дневнике П. И. Долгорукова от 20 июля 1822 г. <...>).6 Это поддерживает гипотезу о том, что эпиграмма принадлежит Пушкину».7
Гипотезу, о которой идет речь в процитированном примечании, выдвинул в 1937 г. М. А. Цявловский, собравший все известные к тому времени и практически ничем в последующие годы не дополненные свидетельства за и против принадлежности Пушкину четверостишия «Мы добрых граждан позабавим...».8 В своих выводах М. А. Цявловский был осторожнее автора комментариев к новому собранию сочинений Пушкина, и в системе его доказательств запись П. И. Долгорукова не играла столь решающей роли, какая ей придана в примечании к эпиграмме.
В 20-е годы XIX в. четверостишие получило широкое распространение под именем Пушкина.
Источник