Вдогонку праздничным размышлениям кое-что из жизни нашего Вавилона.
Зимние праздники. Все украшают дома и газоны, кто во что горазд. У соседей-китайцев окно декорировано вырезанной из фольги Ханукией. Почему бы и нет?
Проезжаем по бульвару. Один из домов особенно щедро украшен. Тут и ясли с младенцем, и Санта на оленях, и пряничные человечки и парящие ангелочки, несущие благую весть. Все купается в разноцветной иллюминации.
- Здесь мой одноклассник живет, - сообщает сын.
- С размахом они празднуют, - говорю. - Наверное, очень набожная католическая семья.
- Возможно, набожная, - согласился младенец. - Только вряд ли католическая. Арабы из Палестины.
Причудливым переплетением праздников и обычаев нас тут не удивить. А вот история моего сотрудника все-таки вызывает изумленный ах! или ой вэй, как кому нравится. По средам весь мой отдел собирается на утренний перерыв на офисной кухне. По очереди приносим завтрак на всю команду и 15 минут пьем кофе и беседуем. “Тимбилдинг”, однако. Ограничение я ввела одно - в эти 15 минут ни слова о работе. А тут начальство повыше решило перестановками заняться. Перемешали народ по отделам. О чем теперь и поговорить, как не о новичках. Вот и рассказал нам новый сотрудник свою историю.
Родился он в Сеуле. Родители его в Корее были людьми богатыми и влиятельными. Но все-таки заокеанская мечта их поманила. И подались они из Сеула в Нью-Йорк. В отличие от корейцев, которые приезжали 100 лет назад и медленно предолевали страшную нужду, выращивая укроп для зеленных лавок, эта семья была достаточно обеспеченной. Посему сына, разумеется, они захотели учить только в частной школе с хорошей репутацией. Что вполне могли себе позволить. Но, поскольку Нью-Йорк огромен, корейский язык в нем распространен, но не слишком популярен, машина пока не приобретена, да и на права надо пересдавать, выходило, что школу надо искать поближе к дому. Ну а где дом для свежеприбывшего иммигранта? Правильно, в Бруклине. А самая лучшая репутация в тех краях, разумеется, у еврейских религиозных школ. Куда его мама и отвела. И взяли - а что ж не взять. Мой вот тоже ни разу не католик, а со второго класса в католической школе. В США такие явления не редкость. Выучился, в Беркли поступил. Школе очень благодарен. Говорит, что ему все нравилось, включая кипу и шаббат. Вот только…
- Что “только”? - спрашиваем.
- Да вот в Сеуле нравы были очень строгие. Обучение раздельное, школьная форма и т.п. Мне ребята-одноклассники так завидовали, что я буду с девушками учиться. Слово брали, что буду подробные письма присылать. А тут - девочки сидят отдельно, танцевать с ними нельзя, за одной партой - нельзя, юбки у всех до щиколотки… - и лукаво улыбнувшись, с совсем уже еврейской интонацией, добавляет, - короче, маме моей очень понравилось.