Приговор будет завтра
Лена узнает его в 10 часов утра. Приговор Замоскворецкого районного суда по её ходатайству о смягчении или снижении... Я не очень разбираюсь в юридических терминах. Саму суть дела излагать не буду. В результате какой-то запутанной хрени молодая банкирша получила 2,5 года тому назад в наказание год с небольшим колонии-поселения. Ни пострадавших, ни ущерба в деле не было. Она хотела бы и искупить, и возместить, если бы было что и кому.
В колонию-поселение она за прошедшие 2,5 года после приговора так и не попала. Направление, или как его назвать юридически, так и не пришло. Тоже, согласитесь, пытка - ждать такого. За эти годы Ленина мама заболела. У неё деменция, а к тому же мама в детстве была узником концлагеря, а потому имеет соответствующий статус ветерана ВОВ.
Весь этот набор медицинских справок, ходатайств, поручительств был изложен в скучно обитом фанерными панелями зале Замоскворецкого суда самой Леной, её пожилым и обаятельным адвокатом в присутствии районного прокурора Белова судье Сусиной. К тому же, я забыла, упомянуть, Лена официально является лицом, ухаживающим за родственником - тяжёлым инвалидом.
Я выступала свидетелем и поручителем. Говорила судье Сусиной о том, что каждая старая, больная мать мечтала бы иметь такую дочь. Говорила о том, как важно пожилому инвалиду, тем более с слабоумием, чувствовать рядом родные. привычные руки. Потом говорили поручители из последнего места работы, потом блестяще выступал адвокат Костанов. А потом встал рыхловатый, молодой прокурор Белов и сказал, что если саму Лену всё-таки наконец отправлят в колонию, то ухаживать за её матерью вполне может её молодой муж. И вообще, мать ведь была больна и когда выносился приговор. Видимо, юный прокурор не в курсе, что старческая деменция - болезнь прогрессирующая. И три месяца назад Лена вынуждена была уволиться со своей последней работы потому, что маму стало невозможно оставлять одну.
Ждём завтрашнего утра. Судья Сусина, впрочем, отказав в куче ходательств и участии в процесе представителя уполномоченного по правам человека, не очень произвела на меня впечатления человека милосердного.
В колонию-поселение она за прошедшие 2,5 года после приговора так и не попала. Направление, или как его назвать юридически, так и не пришло. Тоже, согласитесь, пытка - ждать такого. За эти годы Ленина мама заболела. У неё деменция, а к тому же мама в детстве была узником концлагеря, а потому имеет соответствующий статус ветерана ВОВ.
Весь этот набор медицинских справок, ходатайств, поручительств был изложен в скучно обитом фанерными панелями зале Замоскворецкого суда самой Леной, её пожилым и обаятельным адвокатом в присутствии районного прокурора Белова судье Сусиной. К тому же, я забыла, упомянуть, Лена официально является лицом, ухаживающим за родственником - тяжёлым инвалидом.
Я выступала свидетелем и поручителем. Говорила судье Сусиной о том, что каждая старая, больная мать мечтала бы иметь такую дочь. Говорила о том, как важно пожилому инвалиду, тем более с слабоумием, чувствовать рядом родные. привычные руки. Потом говорили поручители из последнего места работы, потом блестяще выступал адвокат Костанов. А потом встал рыхловатый, молодой прокурор Белов и сказал, что если саму Лену всё-таки наконец отправлят в колонию, то ухаживать за её матерью вполне может её молодой муж. И вообще, мать ведь была больна и когда выносился приговор. Видимо, юный прокурор не в курсе, что старческая деменция - болезнь прогрессирующая. И три месяца назад Лена вынуждена была уволиться со своей последней работы потому, что маму стало невозможно оставлять одну.
Ждём завтрашнего утра. Судья Сусина, впрочем, отказав в куче ходательств и участии в процесе представителя уполномоченного по правам человека, не очень произвела на меня впечатления человека милосердного.