Поэзия народного костюма. Жемчуг
Мерцалова М.Н. Поэзия народного костюма, 1988
Автор в цикле новелл и очерков раскрывает поэтические черты народного костюма, рассказывает о том, как связан костюм с природой и народными обычаями. Издание богато иллюстрировано и рассчитано на широкий круг читателей. Уникальные цветные съёмки были произведены в различных областях РСФСР в основном в начале 70-х годов. ©
ОглавлениеЖемчугом изукрашены
Каждый народ, создавая свое понятие прекрасного, на протяжении веков отбирает материалы, которые в его глазах лучше всего передают зримую красоту, воплощают его замыслы и радуют сердца людей.
70.
Среди излюбленных материалов Древней Руси: дерева, белого камня, льна, серебра и меди - особое место принадлежит жемчугу . Все иностранцы, посещавшие в XVII-XVIII веках нашу страну, называли жемчуг национальным русским камнем, так много его было среди русского населения и так часто он встречался в самых различных сочетаниях.
71. Псковский кокошник - «шишак» и шитый золотом белый платок- головной убор новобрачной.
Торопецкий уезд Псковской губернии. Первая половина XIX века. Ленинград. ГЭМ
72. Костромской «сборник», вышитый жемчугом, с жемчужной поднизью. Москва, Дом-музей К. С. Станиславского.
Да, жемчуг был действительно национальным русским камнем. Добывался он главным образом в русских реках. 165 рек, таких больших, как Волга, или таких маленьких, как Жемчужный ручей в Кандалакшском крае, Вичай в бассейне Онежского озера, приток Мсты - Лна, поставляли нашим предкам это удивительное явление природы, дар, который для людей стал символом красоты. Жемчуг добывался у Ярославля, славился обилием жемчуга бассейн Онежского озера и Заонежья - 36 рек, ручьев и маленьких озер этих мест были полны невзрачными на вид жемчугоносными раковинами.
Долгое, долгое время возникновение жемчужин в раковинах было окутано легендами. Считалось, что жемчужины - это яйца моллюска, живущего в жестких створках раковин, и существуют раковины-самцы и раковины-самки. В Карелии, например, жила такая поэтичная легенда: в жабрах рыбы семги зарождается жемчужная искра, и, возвращаясь через три года из моря на место своего рождения, семга в солнечный день опускает эту искру в раскрывшуюся раковину. От этой искры и родится лучший жемчуг.
Научное объяснение происхождения жемчуга было дано лишь в начале XIX века, и реальный процесс образования жемчужин оказался интереснее и даже поэтичнее, чем создало его воображение людей.
Всякое живое существо болезненно реагирует на любое ранение. Оно стремится избежать боли, преодолеть ее, и в физических следах ранения всегда живет образ страдания, не вызывающий у нормальных людей эстетического восхищения. Иной процесс происходит в раковине.
Спокойные или бурные воды, протекая над раковиной моллюска, выделяющего перламутр, не причиняют ей вреда, но иногда в приоткрытые створки попадает грубая песчинка. Она ранит нежную чувствительную поверхность мантии моллюска, и, стараясь защитить себя от боли, мантия усиленно вырабатывает перламутр, обволакивает эту песчинку, сглаживает ее - и возникает жемчужина. Так, нарушая привычное, природа из боли родит красоту.
Красота жемчуга имела для людей какое-то особое значение. Может быть, любуясь переливами этого камня, наши предки ощущали какую-то невидимую связь между всем живым в природе. Может быть, в самой добыче жемчуга возникала таинственная близость между ним и человеком. Ведь люди не только доставали раковины со дна, но, вскрыв раковину, они вынимали мягкую жемчужину и, для того, чтобы она затвердела, осторожно помещали в рот на два-три часа; это называлось «замариванием», а затем, завернув во влажную тряпицу, клали за пазуху, и только через несколько часов жемчуг окончательно становился твердым камнем.
Бережное вынашивание жемчуга непосредственно самим человеком, на его теле, в глазах людей, добывавших его, было таким серьезным и важным действием, что промысел этот был окружен благоговейным отношением. Считалось, что заниматься добычей жемчуга могут только положительные люди, с чистой душой, и даже перед выходом на ловлю раковин полагалось старательно вымыться, выпариться в бане. Люди верили: ни дурных слов, ни дурных поступков, ни дурного запаха жемчуг не выносит. Не давался он в руки пустым людям, жадным, прельщавшимся наживой. Какая душевная красота народа сказывалась в отношении к промыслу, доставлявшему людям большую эстетическую радость? А эта радость была доступна большинству русских людей. И крестьянки, и посадские люди, и бояре - все носили жемчуг. И не только носили его. Шитье жемчугом - это большая и своеобразная область русского прикладного искусства.
Само отношение к жемчугу как к материалу уже определяло его место в жизни русского человека. Жемчуг должен был украшать все то, в чем сказались сокровенные поиски прекрасного у русских людей. Это национальное понимание красоты, непосредственно связанной с человеком, воплощалось прежде всего в костюме, особенно в женском.
Эпитет «жемчужный» в русской народной поэзии был одним из наиболее любимых. «Жемчужной» называлась в песнях роса - вестник ясной летней погоды, столь необходимой для крестьянина. «Жемчужными» были девичьи слезы.
Много было сложено на Руси песен, воспевавших женскую красоту. Из поколения в поколение передавались они и приучали людей видеть прекрасное в том, что когда-то было найдено, запечатлено их предками. Красота женщины, по мнению предков, сказывалась в ее лице. И народ, как мудрая мать, чтобы не обидеть ни одну из своих дочерей, украшал голову каждой из них так, что даже обездоленная природой становилась прекрасной.
Когда в XVI- XVII веках в Европе возник большой интерес к Руси, то ряд любознательных, предприимчивых европейцев-торговцев устремился в Московию, чтобы попытаться наладить с нею торговлю и своими глазами увидеть эту легендарную страну жестоких морозов и выносливых людей. Все иностранцы единодушно сходились на том, что великолепие русских женских головных уборов ни с чем не сравнимо. Искусно вышитые золотой нитью, различными декоративными шнурками, камнями, жемчугом, они дополнялись еще отдельно нанизанными из жемчуга маленькими цветочками, фантастическими птичками, бабочками на длинных булавках. Булавки эти втыкали в шитый убор, и свободно прикрепленные жемчужные низанки слегка колыхались, нежно переливаясь всеми цветами радуги, окружая голову женщины сиянием. В таких уборах выходили женщины на улицу в большие праздники или по случаю каких-либо торжественных событий.
Сохранились записи уже 40-х. годов XIX века путешественника барона Гакстгаузена, в которых он не только сообщает, что «есть губернии, как, например, Нижегородская, в которой каждая крестьянка носит на шее, на головном уборе от 200 до 300, а иногда и до тысячи настоящих жемчужин», но и описывает поразившее его необычайное зрелище. Это было в воскресный летний день в Вологодской губернии. Он увидел, как по дороге, пролегавшей мимо имения, где гостил Гакстгаузен, медленно и плавно двигалась небольшая толпа женщин разного возраста, одетых так нарядно, так великолепно, так не похоже на все известное ему до сих пор, что они показались Гакстгаузену скорее видением, миражем, чем женщинами из плоти и крови. Каково же было удивление барона, когда ему объяснили, что это местные крестьянки в праздничной одежде идут в церковь к обедне.
Откуда же бралось это великолепие женского наряда в крестьянской среде Севера? Все дело в том, что испокон веков русский речной жемчуг добывали сами крестьяне и менее ценная часть его, но достаточно большая по количеству зерен оставалась в семьях. Искусство же шить жемчугом, низать сетки - «обнизи», которыми заканчивались кички, было создано женщинами и передавалось из поколения в поколение, от матери к дочери. Одежда, особенно головные уборы, для крестьян была очень большой материальной ценностью, и она так же переходила по наследству. Переходили по наследству и традиционные наряды. Их берегли, как мудрые заветы предков, умевших и малыми средствами создавать вечную красоту.
Существовало два вида украшения головных уборов жемчугом: вышивка по плотному материалу (сплошная или с прорезью) и низание прозрачных сеток и густых обнизей.
73. Новгородская кика с жемчужной густой обнизью. Конец XVIII века. Московская область. Музей-усадьба «Архангельское».
Вышивка жемчугом по плотному материалу обычно сочеталась с шитьем золотом. А шитье золотом было построено на разнообразии швов, создававших великолепную игру фактур. Каждый шов имел название и свои приемы шитья. Прежде всего ткань затягивали в пяльцы, наносили контур всего рисунка на ткань и отдельных частей на плотный картон. На картонах делали прорези по рисунку тех или иных швов. Приготовленные таким образом детали рисунка наклеивали на ткань в пяльцах. Если какие-либо части рисунка должны были быть выпуклыми, округлыми, то делали настил мягкой желтой хлопчатобумажной нитью, иногда накладывали на картон тонкий слой ваты. Золотую нить продергивать сквозь ткань нельзя - тонкая пластина металла разрывается почти сразу, поэтому ее пришивают очень мелкими стежками по лицевой стороне вышивки. Искусство вышивальщицы состояло в том, чтобы золотая нить ложилась равномерно, плотно и была хорошо натянута на поверхности картонного узора. В прорезях золотые нити также плотно пришивались, и возникал то ромбовидный, то шахматный, то какой-то иной рисунок. Это и были золотошвейные швы (илл. 73, 74). Контуры частей обшивались золотым шнурочком, пружинистой канителью, а иногда, особенно на головных уборах, жемчужной нитью, окаймленной с двух сторон золотым шнуром. Если же убор сплошь зашивали жемчугом, то прежде всего вышивальщица подбирала жемчужины по размеру для разных частей узора - в этом проявлялись ее мастерство и вкус. Очень тщательно сортировали жемчуг и для низания сеток и обнизей. Каждый из видов этих работ с необыкновенно тонким вкусом выявлял художественные качества жемчуга.
74. Тыльная сторона новгородской кики, шитой золотом. Московская область, Музей-усадьба «Архангельское».
Суровый северный край Руси природа одарила нежным, как небо в утренние летние зори, жемчугом, и все северные женские, девичьи головные уборы от Ярославля до Поморья были украшены им.
Очелье олонецкой кики с «рогом» вышивали жемчугом в сочетании с золоченой битью, несколькими цветными камушками (стекляшками) и золотой нитью различных фактур. Если же кика предназначалась для свадьбы, то в орнамент вышивки входило изображение птицы как символа счастья, да и сама форма этого рога похожа на птичий хохолок. В торжественные дни - а первым таким днем в жизни женщины была свадьба - сверх кики обязательно надевали белый, вышитый золотом плат (илл.71), он еще больше увеличивал блеск головного убора и создавал обилие оттенков белого вокруг лица женщины. Густая же обнизь-сетка была тем переходом от металлического золотого шитья убора к матовой коже женского лица, который можно уподобить полутонам живописцев эпохи Возрождения. Приглушенное сияние многочисленных жемчужинок обнизи освещало лицо, смягчало цвет слегка обветренной кожи северянок, жизнь которых также проходила в неустанном труде.
Девичьи же уборы - повязка, перевязка, лента, почелок, венец, коруна - отличались не только разнообразием названий, но и построением. Плотный, сплошь вышитый, покрытый сверху платком был женский головной убор (илл. 73, 74), открытый, а иногда и весь ажурный был девичий. Воздух служил фоном для вышивки девичьего венца или коруны (илл. 75, 80), и это придавало костюму девушки иной художественный смысл, быть может, олицетворяло ее свободу, такую желанную, невозвратимую для замужней женщины.
75. Девичья коруна - свадебный убор невесты северного края. XIX век.
Горьковский государственный историко-архитектурный музей-заповедник.
Девичий венец и коруна предназначались для свадьбы и чаще всего также имели обнизь. В некоторых местах: Олонецкой, Тверской губерниях, в Торжке - были распространены тонкие жесткие сетки из светлого конского волоса, унизанные очень мелкими жемчужинками, их волнообразная линия создавала впечатление особой легкости убора.
Жемчуг, добываемый из живого существа, по народному верованию, оставался живым и в женском костюме сделался как бы символом жизни. И только он был достоин выразить идею плодородия в одном из древнейших уборов новобрачной - в знаменитом псковском «кокошнике с шишаками» (илл. 71). По преданию, передаваемому из уст в уста, когда сваха надевала этот убор на новобрачную, то желала ей иметь столько детей, сколько было шишек на кокошнике, и прожить ей с мужем в любви и согласии еще большее количество лет. И когда весенняя земля покрывалась цветущими садами, а новобрачные начинали свою совместную жизнь, каким светлым гимном природе, гимном русской женщине, сумевшей так символично и художественно выразить идею плодородия, был псковский костюм (илл. 71, 78).
76. Тыльная сторона кокошника, шитая золотом. XVIII-XIX века. Ленинград, ГЭМ.
77. Нижегородский кокошник из парчи, шитый золотом и жемчугом. Первая половина XIX века. Ленинград, ГЭМ
78. Головной атласный платок, вышитый золотой нитью. Москва, Дом-музей К. С. Станиславского.
Но умели ли понимать и ценить эту «красу несказанную» люди, живущие день изо дня бок о бок с нею? Покоряла ли она их, делая нравы мужчин мягче, добрее, вселяя любовь и облагораживая их характеры? Жестокое отношение к женщине слишком часто встречалось в старой русской деревне, но и там существовали художественно одаренные натуры, которые понимали красоту и в глубине души восхищались обликом русской крестьянки в праздничном наряде. Отзвуки этого мы находим в народных песнях.
Каждая форма кички или кокошника придавала своеобразие облику женщины, создавала местный колорит костюма жительниц той или другой области. Так, кокошники, подобные наконечнику стрелы, существовали в Псковской и Костромской губерниях, Нижегородской, Владимирской и Саратовской. Разнообразно использовался в их убранстве и жемчуг. Если псковский кокошник с шишаками сплошь ушивали жемчугом и рубленым перламутром, то на нижегородском вышита только центральная часть, а лоб покрывает не жемчужная сетка, а золотое плетеное кружево. Четкая форма головного убора, красивая линия его абриса придают особую несказанную прелесть молодому женскому лицу (илл. 72). В симбирском же кокошнике сохранилась только жемчужная (или перламутровая) сетка-обнизь (илл. 79). Однако это не снижает художественного качества костюма. Тональная объединенность кокошника, сарафана и пояса и, с другой стороны, обнизи и рубашки создают превосходный ансамбль по колориту.
79. Симбирский кокошник с золотым позументом и с жемчужной или бисерной поднизью. 50-е годы XIX века. Ленинград. ГЭМ.
В крестьянском и городском быту северных окраин среди выходцев из крестьян, приписанных уже к мещанскому сословию или купечеству, существовали и съемные жемчужные украшения - серьги, ожерелья из нескольких нитей - «ожерелок» в виде воротника, - «нарубашник» и сетки. Сетки особенно распространились в первой половине XIX века, когда даже в старообрядческую среду стали проникать веяния европейской моды и рубашки уже делали с открытым воротом. Традиционная стыдливость, страх открывать шею боролись с желанием сделать свой костюм более современным. Изобретательные женщины нашли выход: довольно широкий круглый вырез закрывали красивой сеткой из мелкого жемчуга. Таким образом, была создана удивительно тонкая колористическая гамма - теплая живая кожа в просветах жемчужной сетки принимала изысканный жемчужный оттенок, и это мягко сочеталось с белой матовой фактурой прозрачной кисеи.
Шитые жемчугом головные уборы давали в приданое, и каждая женщина хранила их для своих дочерей. Из поколения в поколение передавались и жемчужные серьги, низанные на конском волосе продолговатые подвески с пышными бантами или изящные корзиночки с цветами - «потомки» головных украшений из мелкого жемчуга, поразившие воображение иностранцев в XVII веке, или сделанные искусными мастерами Костромы и Новгорода гроздья винограда. Все эти украшения были построены на умении выявлять красоту материала то созданием интересных форм, то сочетанием жемчуга с другими камнями и металлом. Светлый беловатый жемчуг холодного оттенка соединяли с серебром и хрусталем, дымчатым кварцем; золотисто-розовые жемчужины - с золотом или позолоченной медью, со светлым, чуть розоватым аметистом.
80. Каргопольский свадебный девичий венец коруна, вышитый жемчугом (или имитацией под жемчуг) и цветными камнями-стеклышками.
Первая половина XIX века. Ленинград, ГЭМ.
В XVIII веке начал вымирать жемчужный промысел, в первой половине XIX века он потерял какое-либо промышленное значение. Перестали носить в конце XIX века в большинстве районов России традиционные костюмы с драгоценными головными уборами. Только лишь на Севере в праздники на гулянье выходили девушки и молодайки в костюмах своих бабушек. Кое-где сохранился этот старинный костюм и в наше время (илл. 81).
81. Каргопольский вариант олонецкой кики с рогом. Вторая половина XIX века. Москва. Из собрания А. Н. Панина.
Однако красота, созданная народом, не умерла. Она получила новую жизнь. Все, что творили наши отдаленные предки, что было настоящим произведением искусства, стало достоянием музеев, доступным для всех. И, любуясь в музеях женскими нарядами, шитыми русским жемчугом, мы невольно испытываем чувство восхищения художественным мастерством безымянных женщин, создавших все это, их тонким пониманием материала, колорита, их композиционным даром.
Продолжение следует...
Автор в цикле новелл и очерков раскрывает поэтические черты народного костюма, рассказывает о том, как связан костюм с природой и народными обычаями. Издание богато иллюстрировано и рассчитано на широкий круг читателей. Уникальные цветные съёмки были произведены в различных областях РСФСР в основном в начале 70-х годов. ©
ОглавлениеЖемчугом изукрашены
Каждый народ, создавая свое понятие прекрасного, на протяжении веков отбирает материалы, которые в его глазах лучше всего передают зримую красоту, воплощают его замыслы и радуют сердца людей.
70.
Среди излюбленных материалов Древней Руси: дерева, белого камня, льна, серебра и меди - особое место принадлежит жемчугу . Все иностранцы, посещавшие в XVII-XVIII веках нашу страну, называли жемчуг национальным русским камнем, так много его было среди русского населения и так часто он встречался в самых различных сочетаниях.
71. Псковский кокошник - «шишак» и шитый золотом белый платок- головной убор новобрачной.
Торопецкий уезд Псковской губернии. Первая половина XIX века. Ленинград. ГЭМ
72. Костромской «сборник», вышитый жемчугом, с жемчужной поднизью. Москва, Дом-музей К. С. Станиславского.
Да, жемчуг был действительно национальным русским камнем. Добывался он главным образом в русских реках. 165 рек, таких больших, как Волга, или таких маленьких, как Жемчужный ручей в Кандалакшском крае, Вичай в бассейне Онежского озера, приток Мсты - Лна, поставляли нашим предкам это удивительное явление природы, дар, который для людей стал символом красоты. Жемчуг добывался у Ярославля, славился обилием жемчуга бассейн Онежского озера и Заонежья - 36 рек, ручьев и маленьких озер этих мест были полны невзрачными на вид жемчугоносными раковинами.
Долгое, долгое время возникновение жемчужин в раковинах было окутано легендами. Считалось, что жемчужины - это яйца моллюска, живущего в жестких створках раковин, и существуют раковины-самцы и раковины-самки. В Карелии, например, жила такая поэтичная легенда: в жабрах рыбы семги зарождается жемчужная искра, и, возвращаясь через три года из моря на место своего рождения, семга в солнечный день опускает эту искру в раскрывшуюся раковину. От этой искры и родится лучший жемчуг.
Научное объяснение происхождения жемчуга было дано лишь в начале XIX века, и реальный процесс образования жемчужин оказался интереснее и даже поэтичнее, чем создало его воображение людей.
Всякое живое существо болезненно реагирует на любое ранение. Оно стремится избежать боли, преодолеть ее, и в физических следах ранения всегда живет образ страдания, не вызывающий у нормальных людей эстетического восхищения. Иной процесс происходит в раковине.
Спокойные или бурные воды, протекая над раковиной моллюска, выделяющего перламутр, не причиняют ей вреда, но иногда в приоткрытые створки попадает грубая песчинка. Она ранит нежную чувствительную поверхность мантии моллюска, и, стараясь защитить себя от боли, мантия усиленно вырабатывает перламутр, обволакивает эту песчинку, сглаживает ее - и возникает жемчужина. Так, нарушая привычное, природа из боли родит красоту.
Красота жемчуга имела для людей какое-то особое значение. Может быть, любуясь переливами этого камня, наши предки ощущали какую-то невидимую связь между всем живым в природе. Может быть, в самой добыче жемчуга возникала таинственная близость между ним и человеком. Ведь люди не только доставали раковины со дна, но, вскрыв раковину, они вынимали мягкую жемчужину и, для того, чтобы она затвердела, осторожно помещали в рот на два-три часа; это называлось «замариванием», а затем, завернув во влажную тряпицу, клали за пазуху, и только через несколько часов жемчуг окончательно становился твердым камнем.
Бережное вынашивание жемчуга непосредственно самим человеком, на его теле, в глазах людей, добывавших его, было таким серьезным и важным действием, что промысел этот был окружен благоговейным отношением. Считалось, что заниматься добычей жемчуга могут только положительные люди, с чистой душой, и даже перед выходом на ловлю раковин полагалось старательно вымыться, выпариться в бане. Люди верили: ни дурных слов, ни дурных поступков, ни дурного запаха жемчуг не выносит. Не давался он в руки пустым людям, жадным, прельщавшимся наживой. Какая душевная красота народа сказывалась в отношении к промыслу, доставлявшему людям большую эстетическую радость? А эта радость была доступна большинству русских людей. И крестьянки, и посадские люди, и бояре - все носили жемчуг. И не только носили его. Шитье жемчугом - это большая и своеобразная область русского прикладного искусства.
Само отношение к жемчугу как к материалу уже определяло его место в жизни русского человека. Жемчуг должен был украшать все то, в чем сказались сокровенные поиски прекрасного у русских людей. Это национальное понимание красоты, непосредственно связанной с человеком, воплощалось прежде всего в костюме, особенно в женском.
Эпитет «жемчужный» в русской народной поэзии был одним из наиболее любимых. «Жемчужной» называлась в песнях роса - вестник ясной летней погоды, столь необходимой для крестьянина. «Жемчужными» были девичьи слезы.
Много было сложено на Руси песен, воспевавших женскую красоту. Из поколения в поколение передавались они и приучали людей видеть прекрасное в том, что когда-то было найдено, запечатлено их предками. Красота женщины, по мнению предков, сказывалась в ее лице. И народ, как мудрая мать, чтобы не обидеть ни одну из своих дочерей, украшал голову каждой из них так, что даже обездоленная природой становилась прекрасной.
Когда в XVI- XVII веках в Европе возник большой интерес к Руси, то ряд любознательных, предприимчивых европейцев-торговцев устремился в Московию, чтобы попытаться наладить с нею торговлю и своими глазами увидеть эту легендарную страну жестоких морозов и выносливых людей. Все иностранцы единодушно сходились на том, что великолепие русских женских головных уборов ни с чем не сравнимо. Искусно вышитые золотой нитью, различными декоративными шнурками, камнями, жемчугом, они дополнялись еще отдельно нанизанными из жемчуга маленькими цветочками, фантастическими птичками, бабочками на длинных булавках. Булавки эти втыкали в шитый убор, и свободно прикрепленные жемчужные низанки слегка колыхались, нежно переливаясь всеми цветами радуги, окружая голову женщины сиянием. В таких уборах выходили женщины на улицу в большие праздники или по случаю каких-либо торжественных событий.
Сохранились записи уже 40-х. годов XIX века путешественника барона Гакстгаузена, в которых он не только сообщает, что «есть губернии, как, например, Нижегородская, в которой каждая крестьянка носит на шее, на головном уборе от 200 до 300, а иногда и до тысячи настоящих жемчужин», но и описывает поразившее его необычайное зрелище. Это было в воскресный летний день в Вологодской губернии. Он увидел, как по дороге, пролегавшей мимо имения, где гостил Гакстгаузен, медленно и плавно двигалась небольшая толпа женщин разного возраста, одетых так нарядно, так великолепно, так не похоже на все известное ему до сих пор, что они показались Гакстгаузену скорее видением, миражем, чем женщинами из плоти и крови. Каково же было удивление барона, когда ему объяснили, что это местные крестьянки в праздничной одежде идут в церковь к обедне.
Откуда же бралось это великолепие женского наряда в крестьянской среде Севера? Все дело в том, что испокон веков русский речной жемчуг добывали сами крестьяне и менее ценная часть его, но достаточно большая по количеству зерен оставалась в семьях. Искусство же шить жемчугом, низать сетки - «обнизи», которыми заканчивались кички, было создано женщинами и передавалось из поколения в поколение, от матери к дочери. Одежда, особенно головные уборы, для крестьян была очень большой материальной ценностью, и она так же переходила по наследству. Переходили по наследству и традиционные наряды. Их берегли, как мудрые заветы предков, умевших и малыми средствами создавать вечную красоту.
Существовало два вида украшения головных уборов жемчугом: вышивка по плотному материалу (сплошная или с прорезью) и низание прозрачных сеток и густых обнизей.
73. Новгородская кика с жемчужной густой обнизью. Конец XVIII века. Московская область. Музей-усадьба «Архангельское».
Вышивка жемчугом по плотному материалу обычно сочеталась с шитьем золотом. А шитье золотом было построено на разнообразии швов, создававших великолепную игру фактур. Каждый шов имел название и свои приемы шитья. Прежде всего ткань затягивали в пяльцы, наносили контур всего рисунка на ткань и отдельных частей на плотный картон. На картонах делали прорези по рисунку тех или иных швов. Приготовленные таким образом детали рисунка наклеивали на ткань в пяльцах. Если какие-либо части рисунка должны были быть выпуклыми, округлыми, то делали настил мягкой желтой хлопчатобумажной нитью, иногда накладывали на картон тонкий слой ваты. Золотую нить продергивать сквозь ткань нельзя - тонкая пластина металла разрывается почти сразу, поэтому ее пришивают очень мелкими стежками по лицевой стороне вышивки. Искусство вышивальщицы состояло в том, чтобы золотая нить ложилась равномерно, плотно и была хорошо натянута на поверхности картонного узора. В прорезях золотые нити также плотно пришивались, и возникал то ромбовидный, то шахматный, то какой-то иной рисунок. Это и были золотошвейные швы (илл. 73, 74). Контуры частей обшивались золотым шнурочком, пружинистой канителью, а иногда, особенно на головных уборах, жемчужной нитью, окаймленной с двух сторон золотым шнуром. Если же убор сплошь зашивали жемчугом, то прежде всего вышивальщица подбирала жемчужины по размеру для разных частей узора - в этом проявлялись ее мастерство и вкус. Очень тщательно сортировали жемчуг и для низания сеток и обнизей. Каждый из видов этих работ с необыкновенно тонким вкусом выявлял художественные качества жемчуга.
74. Тыльная сторона новгородской кики, шитой золотом. Московская область, Музей-усадьба «Архангельское».
Суровый северный край Руси природа одарила нежным, как небо в утренние летние зори, жемчугом, и все северные женские, девичьи головные уборы от Ярославля до Поморья были украшены им.
Очелье олонецкой кики с «рогом» вышивали жемчугом в сочетании с золоченой битью, несколькими цветными камушками (стекляшками) и золотой нитью различных фактур. Если же кика предназначалась для свадьбы, то в орнамент вышивки входило изображение птицы как символа счастья, да и сама форма этого рога похожа на птичий хохолок. В торжественные дни - а первым таким днем в жизни женщины была свадьба - сверх кики обязательно надевали белый, вышитый золотом плат (илл.71), он еще больше увеличивал блеск головного убора и создавал обилие оттенков белого вокруг лица женщины. Густая же обнизь-сетка была тем переходом от металлического золотого шитья убора к матовой коже женского лица, который можно уподобить полутонам живописцев эпохи Возрождения. Приглушенное сияние многочисленных жемчужинок обнизи освещало лицо, смягчало цвет слегка обветренной кожи северянок, жизнь которых также проходила в неустанном труде.
Девичьи же уборы - повязка, перевязка, лента, почелок, венец, коруна - отличались не только разнообразием названий, но и построением. Плотный, сплошь вышитый, покрытый сверху платком был женский головной убор (илл. 73, 74), открытый, а иногда и весь ажурный был девичий. Воздух служил фоном для вышивки девичьего венца или коруны (илл. 75, 80), и это придавало костюму девушки иной художественный смысл, быть может, олицетворяло ее свободу, такую желанную, невозвратимую для замужней женщины.
75. Девичья коруна - свадебный убор невесты северного края. XIX век.
Горьковский государственный историко-архитектурный музей-заповедник.
Девичий венец и коруна предназначались для свадьбы и чаще всего также имели обнизь. В некоторых местах: Олонецкой, Тверской губерниях, в Торжке - были распространены тонкие жесткие сетки из светлого конского волоса, унизанные очень мелкими жемчужинками, их волнообразная линия создавала впечатление особой легкости убора.
Жемчуг, добываемый из живого существа, по народному верованию, оставался живым и в женском костюме сделался как бы символом жизни. И только он был достоин выразить идею плодородия в одном из древнейших уборов новобрачной - в знаменитом псковском «кокошнике с шишаками» (илл. 71). По преданию, передаваемому из уст в уста, когда сваха надевала этот убор на новобрачную, то желала ей иметь столько детей, сколько было шишек на кокошнике, и прожить ей с мужем в любви и согласии еще большее количество лет. И когда весенняя земля покрывалась цветущими садами, а новобрачные начинали свою совместную жизнь, каким светлым гимном природе, гимном русской женщине, сумевшей так символично и художественно выразить идею плодородия, был псковский костюм (илл. 71, 78).
76. Тыльная сторона кокошника, шитая золотом. XVIII-XIX века. Ленинград, ГЭМ.
77. Нижегородский кокошник из парчи, шитый золотом и жемчугом. Первая половина XIX века. Ленинград, ГЭМ
78. Головной атласный платок, вышитый золотой нитью. Москва, Дом-музей К. С. Станиславского.
Но умели ли понимать и ценить эту «красу несказанную» люди, живущие день изо дня бок о бок с нею? Покоряла ли она их, делая нравы мужчин мягче, добрее, вселяя любовь и облагораживая их характеры? Жестокое отношение к женщине слишком часто встречалось в старой русской деревне, но и там существовали художественно одаренные натуры, которые понимали красоту и в глубине души восхищались обликом русской крестьянки в праздничном наряде. Отзвуки этого мы находим в народных песнях.
Каждая форма кички или кокошника придавала своеобразие облику женщины, создавала местный колорит костюма жительниц той или другой области. Так, кокошники, подобные наконечнику стрелы, существовали в Псковской и Костромской губерниях, Нижегородской, Владимирской и Саратовской. Разнообразно использовался в их убранстве и жемчуг. Если псковский кокошник с шишаками сплошь ушивали жемчугом и рубленым перламутром, то на нижегородском вышита только центральная часть, а лоб покрывает не жемчужная сетка, а золотое плетеное кружево. Четкая форма головного убора, красивая линия его абриса придают особую несказанную прелесть молодому женскому лицу (илл. 72). В симбирском же кокошнике сохранилась только жемчужная (или перламутровая) сетка-обнизь (илл. 79). Однако это не снижает художественного качества костюма. Тональная объединенность кокошника, сарафана и пояса и, с другой стороны, обнизи и рубашки создают превосходный ансамбль по колориту.
79. Симбирский кокошник с золотым позументом и с жемчужной или бисерной поднизью. 50-е годы XIX века. Ленинград. ГЭМ.
В крестьянском и городском быту северных окраин среди выходцев из крестьян, приписанных уже к мещанскому сословию или купечеству, существовали и съемные жемчужные украшения - серьги, ожерелья из нескольких нитей - «ожерелок» в виде воротника, - «нарубашник» и сетки. Сетки особенно распространились в первой половине XIX века, когда даже в старообрядческую среду стали проникать веяния европейской моды и рубашки уже делали с открытым воротом. Традиционная стыдливость, страх открывать шею боролись с желанием сделать свой костюм более современным. Изобретательные женщины нашли выход: довольно широкий круглый вырез закрывали красивой сеткой из мелкого жемчуга. Таким образом, была создана удивительно тонкая колористическая гамма - теплая живая кожа в просветах жемчужной сетки принимала изысканный жемчужный оттенок, и это мягко сочеталось с белой матовой фактурой прозрачной кисеи.
Шитые жемчугом головные уборы давали в приданое, и каждая женщина хранила их для своих дочерей. Из поколения в поколение передавались и жемчужные серьги, низанные на конском волосе продолговатые подвески с пышными бантами или изящные корзиночки с цветами - «потомки» головных украшений из мелкого жемчуга, поразившие воображение иностранцев в XVII веке, или сделанные искусными мастерами Костромы и Новгорода гроздья винограда. Все эти украшения были построены на умении выявлять красоту материала то созданием интересных форм, то сочетанием жемчуга с другими камнями и металлом. Светлый беловатый жемчуг холодного оттенка соединяли с серебром и хрусталем, дымчатым кварцем; золотисто-розовые жемчужины - с золотом или позолоченной медью, со светлым, чуть розоватым аметистом.
80. Каргопольский свадебный девичий венец коруна, вышитый жемчугом (или имитацией под жемчуг) и цветными камнями-стеклышками.
Первая половина XIX века. Ленинград, ГЭМ.
В XVIII веке начал вымирать жемчужный промысел, в первой половине XIX века он потерял какое-либо промышленное значение. Перестали носить в конце XIX века в большинстве районов России традиционные костюмы с драгоценными головными уборами. Только лишь на Севере в праздники на гулянье выходили девушки и молодайки в костюмах своих бабушек. Кое-где сохранился этот старинный костюм и в наше время (илл. 81).
81. Каргопольский вариант олонецкой кики с рогом. Вторая половина XIX века. Москва. Из собрания А. Н. Панина.
Однако красота, созданная народом, не умерла. Она получила новую жизнь. Все, что творили наши отдаленные предки, что было настоящим произведением искусства, стало достоянием музеев, доступным для всех. И, любуясь в музеях женскими нарядами, шитыми русским жемчугом, мы невольно испытываем чувство восхищения художественным мастерством безымянных женщин, создавших все это, их тонким пониманием материала, колорита, их композиционным даром.
Продолжение следует...