Лица России. Кумыки и лезгины
Лица России. «Жить вместе, оставаясь разными»
Мультимедийный проект «Лица России» существует с 2006 года, рассказывая о российской цивилизации, важнейшей особенностью которой является способность жить вместе, оставаясь разными - такой девиз особенно актуален для стран всего постсоветского пространства. С 2006 по 2012 в рамках проекта мы создали 60 документальных фильмов о представителях разных российских этносов. Также создано 2 цикла радиопередач «Музыка и песни народов России» - более 40 передач. В поддержку первых серий фильмов выпущены иллюстрированные альманахи. Сейчас мы - на полпути к созданию уникальной мультимедийной энциклопедии народов нашей страны, снимка, который позволит жителям России самим узнать себя и для потомков оставить в наследство картину того, какими они были. ©
~~~~~~~~~~~
Другие лица России
«Лица России». Лезгины. «Лезгины. Сторожевые башни памяти», 2009
Click to view
Общие сведения
ЛЕЗГ‘ИНЫ, лезгияр (самоназвание), народ в Российской Федерации (257,3 тыс. человек), главным образом на юго-востоке Дагестана (Курахский, Сулейман-Стальский, Магарашкентский, Ахтынский, Докуз-паринский частично Рутульский и Хивский районы, 204,4 тыс. человек), а также в соседних районах Азербайджана (кубинские Лезгины - Кубинский и Кусарский районы, 171,4 тыс. человек). Живут также в Казахстане (14 тыс. человек), Туркмении (10 тыс. человек) и др. Общая численность 466 тыс. человек.
По данным Переписи населения 2002 года численность лезгин, проживающих на территории России, составляет 412 тысяч человек, по переписи 2010 года - в России 473,7 тыс., из них в Дагестане 385,2 тыс. (13,1 % населения республики), около 200 тысяч в Азербайджане.
В старой литературе Лезгинами нередко называли всё горское население Дагестана. Говорят на лезгинском языке нахско-дагестанской группы кавказской семьи. Диалекты делятся на 3 группы: кюринская (диалекты гюнейский, яркинский, курахский, говоры гилиярский и гелхенский); самурская (докуз-паринский и ахтынский диалекты, фийский и курушский говоры); кубинская (кубинский диалект). Литературный язык на основе гюнейского диалекта. Распространены также русский и азербайджанский языки. Верующие - мусульмане-сунниты, есть шииты.
Лезгины - один из коренных народов Дагестана. В 13-14 веках вокруг крупных селений (Ахты-пара, Докуз-пара, Курах, Кюре и др.) возникают автономные объединения (союзы) сельских общин - "вольные общества", временами попадавшие в зависимость от азербайджанского Ширвана. В 18 веке часть Лезгин входила в состав Кубинского и Дербентского ханств, в конце 18 века село Курах становится резиденцией лакского Казикумухского хана, в 1812 - столицей самостоятельного Кюринского ханства. В 1806 кубинские Лезгины, а в 1813 - остальные Лезгины вошли в состав России.
Традиционные занятия - пашенное земледелие (ячмень, пшеница, просо, рожь, кукуруза, рис, бобовые) и скотоводство, на равнинах - преимущественно выгонно-стойловое, в горах - отгонное (главным образом овцы, а также козы, крупный рогатый скот и др.); зимние пастбища находились в основном в Северном Азербайджане.
Традиционные промыслы и ремёсла - прядение, ткачество, производство ковров, сукна, войлока, кожевенное, кузнечное (село Ахты), оружейное и ювелирное дело (село Икра) и др. Было распространено отходничество на сезонные заработки к земледельцам и на нефтяные промыслы Азербайджана. К 1917 существовала значительная прослойка промышленных рабочих.
Традиционные поселения в горах - кучевой, нередко террасной планировки, в равнинной части - разбросанной или уличной планировки. Традиционное жилище каменное (на равнине также саманное), наземное, прямоугольное в плане, с плоской земляной крышей и внутренним двориком, в горах - двух- и многоэтажное, на равнине - одно- или двухэтажное. Нижний этаж занимают хлев или крытый двор, верхний - жилые помещения, выходящие на галерею, на которую ведёт наружная лестница со двора. Для внутреннего убранства характерны ниши в стенах, ковры.
Традиционная одежда у мужчин - рубаха, шаровары, бешмет, черкеска, папаха, в холодную погоду - башлык и овчинная шуба; у женщин - рубаха, шаровары, платье, бешмет, головной платок, чухту, серебряный пояс, много украшений. На ногах и мужчины, и женщины носили шерстяные носки с цветным орнаментом и сыромятную обувь типа поршней. Традиционный костюм вышел из употребления.
Основа традиционной пищи - растительная (зерно, бобы) и мясо-молочная. Основное повседневное блюдо - хинкал (галушки), праздничные - пловы, слоёные пироги и др.
Основа социальной организации - сельская община (джамаат). Преобладает малая семья; до 20 века были распространены большие патриархальные семьи и патронимии (тухум).
Лезгины создали богатый фольклор: эпос "шарвели", сказания, песни, танцы (в том числе лезгинский вариант лезгинки). Известно творчество поэтов-ашугов 19 века. Разнообразны музыкальные инструменты: чунгур, саз, тар, зурна, дудка, свирель, бубен. В 15 веке распространяется дагестанский вариант арабского алфавита "аджаме". В 1928 создана письменность на латинской, в 1938 - на русской графической основе. Развивается профессиональное искусство.
М.О. Османов
Очерки
Слово, идущее от сердца, до сердца дойдет
У каждого народа есть свои клятвы и свои важные символы, с помощью которых они становятся убедительными, значимыми и приобретают сакральный смысл.
Например, лезгины с древних времен клянутся солнцем (Рагь къалум хьуй), огнем Щ1ай къалум хьуй), молоком матери.
У лезгин поклонение огню, небесным светилам - Солнцу, Луне - было особенно развито. Главным божеством, связанным с огнем, был Алпан. Есть проклятия, связанные с огнем: «Пусть тебя огонь унесет» (Вун цаю тухуй), «Пусть Алпан тебя ударит» (Вун Алпандп ягьрай).
Клятвы, благие пожелания, а также проклятия, просьбы-заклинания относятся к магическим формулам. Многие из них сохранились благодаря фольклору. Ими пронизана обрядовая поэзия лезгин. Их цель заключалась в достижении желаемого результата путем определенного воздействия на предмет или явление. Календарно-обрядовая поэзия лезгин первоначально имела исключительно заклинательный характер и создавалась в тесной связи с сельскохозяйственными работами.
У лезгин, как и у других народов Дагестана, особенно ярко и со всевозможными ритуальными магическими действиями сохранились весенние праздники: праздник встречи весны (Яран сувар), праздник цветов (Цуькверин сувар) и другие, имевшие выраженную религиозно-магическую окраску и проводившиеся с целью достижения благополучия.
Каждая важная стадия земледельческого труда (обработка почвы, посев, сбор урожая) сопровождалась определенными обрядами. Например, при богатом урожае в первый же день его уборки почти каждая семья раздавала определенное количество черешни, огурцов, яблок, с целью задобрить дух изобилия, чтобы он не отвернулся от дома.
Обряды и обрядовые песни несколько иного плана - вызывания дождя (Пешапай) и заклинания солнца (Ала-пехъ) - также были тесно связаны с земледельческим трудом лезгин и имели магическое значение.
Вся правда о земной жизни
К архаическому жанру устно-поэтического творчества лезгин относятся и причитания. В лезгинском плаче «На смерть молодого» («Жегьил кьейила») отразился и древний культ предков, и представление о продолжении существования на том свете. Это выражается в просьбе живых, обращенных к умершему, чтобы последний не рассказывал на «том свете» правду о земной жизни, о живых, то есть своеобразное суеверное вето. Если в древности плачи имели ритуальное значение и выражали мировоззрение народа, то со временем они превратились в поэтические произведения реалистического характера, в которых выражалась скорбь об умершем.
Всевозможными магическими формулами богата и свадебная поэзия лезгин. Интересно отметить момент обрядового происхождения, запечатленный в песне «Билдир Беневша», это обязательное перед свадьбой посещение бани, которое невеста совершает вместе с подругами ранним утром - с восходом солнца. По поверьям лезгин, жизнь молодой должна быть чистой и, подобно солнцу, светлой, яркой, благополучной.
При въезде девушки в дом жениха считалось, что вместе с невестой в доме жениха поселяются два духа - злой и добрый. Если отношения между молодыми будут хорошими, то добрый дух побеждает злого. В таком доме процветает всегда благополучие, а обитателей его всегда ждет удача.
Считалось, что жанр исторической песни не получил развития в народной среде лезгин. Между тем многие народные песни, обычно относимые к лирическим, явно тяготеют к жанру исторической песни.
Лезгинские песни о Надир-шахе как самостоятельный жанр в новых исторических условиях, взяли на себя функции героического эпоса. Исторические песни лезгин - это своеобразная опоэтизированная история народа. По своей жанровой природе они носят лирико-эпический характер.
Длительная кавказская война, полная драматизма, борьба горцев с царской империей не могли не оставить след в художественном творчестве народов Дагестана. Об этом свидетельствует и фольклор лезгин о Шамиле. В песнях, преданиях о котором выделяются наиболее существенные его черты - мужество, храбрость, стойкость.
Развитие жанра исторических песен с абреческой тематикой относится ко второй половине XIX века. В лезгинских песнях о Кири Бубе отражена тема абречества - своеобразной формы борьбы горцев с произволом и гнетом царских властей.
Лезгинские лирические песни манияр обширнее и сложнее, чем остальные жанры традиционной поэзии. При классификации манияр по тематическому признаку выделяются следующие группы: песни, связанные с процессом труда, любовные, семейно-бытовые, детские, песни об отходниках (о сезонных рабочих).
Как соловей охотника перехитрил
В лезгинском фольклоре сохранился богатый сказочный эпос - от его древнейших мифологических форм, от сказок о животных до сравнительно более поздних, таких, например, как волшебная и бытовая сказка. Одну очень поучительную сказку («Охотник и соловей») мы и расскажем.
В одном городе жил охотник. Он никогда не возвращался с охоты без добычи, так как был хорошим стрелком. И жители города очень уважали его.
Однажды охотник не сумел настрелять дичи. «Если я вернусь ни с чем, - подумал он, - все увидят это и перестанут меня уважать. Пойду-ка я дальше, может быть, что-нибудь попадется, иначе стыдно возвращаться».
Охотник пошел дальше и вдруг видит: на колосе пшеницы сидит красивый соловей и поет чудесную песню. Охотник поднял ружье и прицелился.
Соловей увидел охотника, испугался и, прервав свою песню, сказал дрожащим голосом:- Настал мой конец. Эй, охотник! Что ты думаешь делать?
- Думаю тебя убить! - ответил охотник.
- Я знаю, что твоя рука точно бьет в цель, и поэтому улетел из тех мест,
где ты охотился. Мое тело слишком мало, мое мясо ни на зубы, ни на язык
тебе не попадет, не убивай меня. Оставь меня резвиться на цветах и деревьях, петь и
радовать сердца людей.
Охотник сказал: - Эй, соловей! Твои слова хороши, но я тебя хочу убить не для еды. Я всегда возвращаюсь в город с добычей, а вернуться ни с чем для меня позор.
И соловей ответил ему:- Тогда наберись терпения, я дам тебе три наставления, а потом можешь убить меня.
- Ну, говори, соловей, послушаю твои советы.
И соловей сказал: - Не верь тому, во что нельзя поверить. Не жалей о том, что сделал. Не протягивай руку туда, куда дотянуться не сможешь.
Услышав эти слова, охотник опустил ружье. Ему понравились советы соловья, и он сказал: - Я дарю тебе жизнь.
Соловей взлетел на ветку высокого дерева и сказал: - Эй, человек! Я обманул тебя. Мне смерть не страшна. У меня в желудке есть драгоценный камень величиной с гусиное яйцо. Семь царей вместе не смогут купить его. Я испугался, что этот драгоценный камень может попасть в руки такого бессердечного человека, как ты, поэтому и перехитрил тебя.
Охотник схватился за ружье и стал целиться, но не смог различить среди листьев соловья, хотя и слышал его голос. Тогда он бросил ружье и полез на дерево. Когда он поставил ногу на тонкую ветку, она сломалась. Охотник свалился на землю и сильно ушибся.
Соловей прилетел, опустился рядом с охотником и сказал: - Эй, охотник! От всех бед есть лекарство, но для тебя нет его. - Почему? - спросил охотник.
- Я дал тебе три наставления, но ни одно из них не пошло тебе впрок. Я с трудом проглатываю пшеничное зерно, а ты поверил, что у меня в желудке есть драгоценный камень, да еще с гусиное яйцо. Я тебе сказал: если что-нибудь сделал, не жалей. Ты подарил мне жизнь, а когда я сказал о драгоценном камне, пожалел.
Забыл ты и третий совет: не протягивай руку туда, куда дотянуться не можешь. Я держусь на тоненьких стебельках колоса, на тоненьких веточках, а ты полез за мной на дерево, чтобы поймать меня. Нет, я тебе не помогу, глупый охотник. Для всех на свете есть лекарство, а для тебя нет.
Рациональное питание - залог здоровья
Чтобы узнать человека, надо съесть с ним пуд соли, - так утверждает русская пословица. А чтобы узнать лезгин, надо приобщиться к языку, фольклору и кухне. Да, к кухне!
«Рациональное питание - залог здоровья» - эту простую истину знают все, но далеко не все реализуют ее в повседневной жизни. Тем больше вызывает восхищение лезгинский народ, который с древних времен руководствовался именно рациональным началом в организации своего питания. При кажущемся однообразии, лезгины создали замечательную кухню, используя при этом все, что природа предоставила в их распоряжение.
Излюбленными блюдами у лезгин, как и у многих других народов Кавказа, являются плов и долма (дурма). Только готовят их лезгины по-своему, например, къуруаш - сухой плов.
Опустите в кипящую соленную воду очищенный и промытый рис и варите его в течение нескольких минут, пока сердцевинки риса еще сохраняет твердость. Затем рис откиньте на дуршлаг. На дно медной луженой кастрюли или толстостенной алюминиевой положите сбитые с творогом и кишмишом яйца, сверху засыпьте рис и на медленном огне доведите до готовности.
Плов по-лезгински готов. Что дальше? В таких случаях лезгины говорят:Руьгъуь жемир! - Не стесняйся!, Ацукь! - Садись!, Неъ! - Кушай!
КУМ‘ЫКИ, къумукъ (самоназвание), народ в Российской Федерации - 277,2 тыс. человек, из них в Дагестане 231,8 тыс., в Чечне - 9,9 тыс., в Северной Осетии - 9,5 тыс. человек. Общая численность 282,2 тыс. человек.
По данным Переписи населения 2002 года численность кумыков, проживающих на территории России, составляет 423 тысячи человек, по данным переписи 2010г. - 503 тыс. 60 человек.
Коренное население Кумыкской равнины и предгорий Дагестана. Говорят на кумыкском языке. Диалекты: буйнакский, кайтагский, предгорный, терский, хасавюртовский. Письменность на основе русского алфавита. Верующие Кумыки - мусульмане-сунниты.
Первые упоминания этнонима Кумыки встречаются у античных авторов Плиния Старшего, Клавдия Птолемея (2 век нашей эры) и др. Формирование Кумыков как этноса относится к 12-13 векам. На территории Кумыков существовал ряд раннегосударственных образований.
Традиционные занятия: пашенное земледелие (пшеница, ячмень, просо, рис, кукуруза); скотоводство, в том числе отгонное (крупный рогатый скот, овцы, кони), а также садоводство, огородничество, виноградарство, рыболовство, пчеловодство, торговля, добыча соли, нефти, охота. Домашние промыслы и ремёсла: сукноделие, хлопчатобумажное ткачество, ковроделие (традиционные женские занятия), обработка кожи, металла, дерева, камня (мужские занятия) и др.
В 19 веке ещё сохранялись пережитки патриархально-родовых отношений (тухум, тайпа, къавум). Основной тип семьи - малая с подчинённостью старшему по возрасту (мужчине, реже - женщине), хотя в решении важных вопросов большую роль играл семейный совет. Помимо кровнородственных связей были развиты институты аталычества и куначества.
Планировка сёл - горизонтальная. Традиционное жилище: наземное турлучное, саманное с пологой двухскатной крышей и каменное с плоской крышей (одноэтажное, полутораэтажное, двухэтажное различной планировки).
Национальный костюм: мужской - рубаха, штаны, бешмет (къаптал), черкеска (чепкен), шуба (тон), бурка (ямучу), папаха (папах, бёрк), кожаная обувь; женский - платье-рубаха, штаны (шалбар), различные платья (полша, арсар, къабалай), платки, чуткъу, кожаные чувяки, башмаки, галоши без задника. Костюм, особенно женский, дополнялся разнообразными украшениями.
Пища: мучные, мясо-молочные блюда - шорпа (суп), хинкал (род галушек), кюрзе (пельмени), долма, плов, шашлык, соус, каши, многочисленные разновидности халвы, пирогов, яичниц, хлеба и т.д., а также напитков (айран, шербет, чай и др.).
Обрядовая поэзия: песни вызывания дождя (Земире, Суткъатун), солнца (гюн чыкъ), сбора урожая (Гюдюрбай), Навруза; свадебная (той) и похоронная поэзия (яслар, ваяхлар). Эпическая поэзия состоит из героического эпоса (в частности, о нартах), героико-исторических и исторических песен; народная проза - из сказок, легенд, преданий, анекдотов и др.; афористические жанры - из пословиц, поговорок и загадок. Большого развития получили музыкальный фольклор, хореография (вид "лезгинки"), а также народные игры и т.д.
Традиционные верования и мифология у Кумыков трансформированы. Рудиментарно сохранились представления о боге Тенгири, духах земли, воды, леса, дома, о демонических существах Албаслы, Къылычтёше, Суванасы, Басдырыкъе и др.
А.М. Аджиев, М.-Р.А. ИбрагимовОчерки
Добро без возврата не останется
Провожая кого-то в дальнюю дорогу, мы желаем счастливого пути. И не просто желаем, мы выражаем уверенность, что всё действительно будет хорошо. Не будем скрывать, что бывают такие случаи, когда мы желаем кому-то и чего-то плохого. И даже в сердцах (мысленно) мы кого-то можем проклинать. Что бывает, то бывает…
Не пора ли разобраться и в природе благих пожеланий, и в природе проклятий? И сделаем мы это на примерах из фольклора кумыкского народа. Всегда ли проклятия и благопожелания ходят парами, или же они существуют в разных морально-этических сферах? Вопрос интересный, но и очень сложный.
Так просто кумыки никого не проклинают. Нужен сильный повод, чтобы слова проклятий смогли бы вырваться из уст проклинающего. Вот, например, у одной кумыкской женщины близкий человек утонул в реке Койсу (Сулак). Она узнала об этом, стала причитать и осыпать реку проклятиями.
Обратите внимание на то, что слова проклятий выглядят, как вполне законченный поэтический текст (с метафорами и сравнениями). Как текст, который уже заранее кем-то был сочинён.
Да стать ей не Койсу, а рвом,
Да стать ей лужей, в которой и брюшко лягушки не скрыть,
Да стать ей лужей, через которую змеям переплывать,
Да стать ей караванной дорогой,
Да стать ей дорожкой, чтобы детям в альчики играть,
Да стать ей льдом, чтобы на санках кататься!
Из прочитанного можно сделать вывод, что женщина, которая разгневалась из-за трагического происшествия, находит в своей душе (или в памяти) не какие-то ужасно грубые и обидные слова, а вполне достойные поэтические строки, являющиеся художественным произведением.
Можно даже сказать, что благодаря поэзии гнев как бы уходит в нужное русло. Или, говоря современным языком, гнев канализируется. И при этом, что важно, он не разрушает гневающегося человека.
А вот как выглядит не проклятье, а благопожелание. Чтобы умилостивить явления природы, животных, птиц, которые якобы могут навлечь на людей несчастья, кумыки исполняли специальные благопожелания, носящие характер заклинаний.
Так, согласно поверью, крик совы предвещает смерть кого-нибудь из членов семьи, и, если такой крик прозвучал вблизи дома, хозяин, чтобы задобрить птицу, ласково произносил:
Богатая птица, богатая птица!
Желаю тебе женить сына,
Выдать замуж дочь,
Чтобы осуществились твои желания!
У кумыков есть предание, помогающее раскрыть природу благих пожеланий. Когда ласточки улетают на север, то в теплых краях они оставляют слепую мать по имени Юмурчук. Возвращаясь осенью в теплые края, ласточки должны принести ей привет от жителей горной страны и пожелание здоровья и исцеления больных глаз.
Если Юмурчук не получит привета, она может навлечь на эту горную страну проклятье. Именно поэтому ласточку не только приветливо встречали, но и просили её передать привет матери. С этим поверьем связан и дошедший до наших дней отрывок из стихотворного обращения кумыков к ласточке при ее прилёте:
С прилетом, ласточка!
С удачным возвращением!
Если поправились глаза Юмурчук,
То передай ей от нас салам.
Если же не поправились, то передай ей,
Что мы беспокоимся о её здоровье.
Что и говорить, очень трогательное благопожелание. И к тому же, не будем скрывать, оно расширяет сферу влияния добра. Звучит это очень пафосно, но по сути-то верно.
Каждый в ответе за свои действия и слова
В принципе вся жизнь кумыков была, можно сказать, регламентирована многочисленными табу, морально-этическими нормами, которые выражались не только в поведении, в действиях, но и словесно: в благопожеланиях, а также в оберегающих выражениях и фразах. При первом укладывании ребенка в люльку (бешик) произносили, например, следующее заклинание-благопожелание:
Пусть лямки твоей люльки будут крепкими!
Да стать тебе старшим братом пяти братьев!
Да быть тебе уважающим родителей!
Да быть тебе дорогим для людей!
Когда ребенок только начинал ходить, делали специальную вертушку, чтобы он, держась за нее, мог двигаться, кружиться, не падая. При кружении ребенка в этой вертушке взрослые как бы помогали ему, напевая:
Кружись, дитя мое, в вертушке -
Да окрепнуть твоим ногам!
Кружись, дитя мое, в вертушке -
Да окрепнуть всему твоему телу!
Да стать тебе крепче всех богатырей!
Кружись, дитя мое, в вертушке -
Да побеждать тебе в драках, в битвах!
Кружись, дитя мое, в вертушке -
Да возглавлять тебе государство!
Особенно много устоявшихся формул-благопожеланий говорится при женитьбе, на свадьбе и после нее: «Пусть утро будет встречено с радостью!». Видимо, речь идет об утре после брачной ночи. Если такое благопожелание произносил неженатый человек, жених как бы в шутку отвечает: Арты сагъа ярашсын! - «Пусть после (моей свадьбы) будет и твоя!»
Если навещают больного, говорят: Тенгирим савлукъ берсин! - «Пусть мой Тенгири (космическое божество) здоровья даст!». При уходе от больного: Мен гетгендей аврувунг да гетсин! - «Как я ушел, пусть и болезнь твоя уйдет!». При навещании выздоровевшего говорят следующую фразу: Къыйналгъанынгны Аллагъ зувапгъа язсын! - «За страдания твои пусть Аллах вознаградит!».
Если человек получает травму при аварии, то говорят: «Пусть Аллах не даст продолжения несчастным случаям!»
Посещая вернувшегося из заключения, было принято говорить: «Как избавился от этой беды, да избавиться тебе и от любых других бед».
Если кто-то рассказывает об увиденном сне, то слушающие комментируют: «Пусть пророк Юсуп (Иосиф) предречет (этот сон) к хорошему!». Одной из чудесных способностей этого пророка считалось толкование и предречение снов.
Если человек встретит работающего человека, то непременно говорит «Пусть работа ладится!». При встрече трапезничающих говорят «Пусть еда вкусной будет!»
После трапезы гость говорил хозяевам:
Пусть дни счастья придут к вам,
Пусть скатерть ваша полной будет,
Пусть нелюбящих вас не будет!
Боязнь смерти тоже диктовала произношение традиционных оберегающих формул, что было особенно распространено среди женщин: если сообщалось о чьей-либо смерти или вообще заходила речь о покойном, говорили «Пусть такое будет вдалеке от места, где об этом сказано!».
При выражении соболезнования родственникам усопшего говорят: «Пусть Аллах помилует его». После поедания поминальной пищи говорят: «Пусть еда (садакой) станет милостыней для его души».
Таким образом, бытовал и во многом продолжает бытовать и поныне целый комплекс традиционных выражений, формул вкупе с соответствующими нормами поведения, действий. И всё это, вместе взятое, представляет собой народный морально-этический кодекс.
Соблюдение морально-этических норм высоко ценилось кумыкским обществом, а нарушение рассматривалось как признак невежества, невоспитанности, грубости или как знак пренебрежения родными традициями.
Как и у других народов Кавказа, в прошлом у кумыков, очевидно, достаточно хорошо были развиты тосты, но с принятием ислама их развитие было приостановлено, и ныне, собственно, тосты произносятся в ограниченном количестве, причем в виде небольших формул-пожеланий типа: «Пусть (употребляемое) будет (хорошей) пищей!». «Пусть посчастливится (нам) всегда по таким хорошим событиям встречаться!»
Следует сказать, что в качестве тостов кумыки часто использовали притчи, басни, пословицы.
А теперь самое время сделать общий вывод. Проклятия и благопожелания можно рассматривать как отдельный жанр фольклора, но он не имел строгих границ. Как было уже сказано, проклятия и благопожелания могли быть и пословичными выражениями, и довольно большими стихотворными текстами, и прозаическими миниатюрами. Они же являлись неотъемлемой частью свадебного фольклора (обычно благопожелания), календарно-обрядовых песен и знахарских магических текстов, естественным компонентом причитаний (как правило, это проклятия).
В ХХ веке начинается постепенное ослабление и исчезновение веры в действительную силу магического слова. И как результат - претерпевает изменения сам жанр проклятий и благопожеланий. Он становится менее активным, менее употребительным. Но, имея длительную историю развития и обладая достаточно высокими поэтическими достоинствами, традиции этих жанров, а также сами тексты и не могут бесследно исчезнуть. И в тоже время они меняются. Например, на основе проклятий и благопожеланий появляются новые сатирико-юмористические произведения. А во время различных праздников происходят состязания в поэтическом мастерстве, в технике импровизации и даже в умении фантазировать. И вот тут-то жанр проклятий и благопожеланий снова становится востребованным.
Религия, предшествовавшая исламу
Во многих благопожеланиях фигурирует космическое божество Тенгири. О нём стоит рассказать особо. Долгое время существовал культ этого божества. И вообще, из всех древних доисламских религий и верований значительный след в представлениях кумыков и близкородственных им балкарцев, карачаевцев, а также ногайцев оставил культ абстрагированного космического божества Тенгири.
Представление о Тенгири, восходящее своими корнями к III веку до нашей эры, как о главном божестве, было характерно для всех тюрков евразийских степей, что дало повод французскому исследователю религий Жан-Полю Ру назвать его обобщающим термином «тенгиризм» (тенгирианство, тенгризм).
Первоначально тенгризм был не столько этнической религией, сколько совокупностью древнейших космологических идей и представлений, и лишь впоследствии под воздействием религиозных доктрин он оформляется в качестве религиозно-мифологической системы, религиозной концепции и практики.
К VII -VIII вв. тенгиризм имел более чем тысячелетнюю историю и был важнейшим духовным явлением доисламского периода на Северном Кавказе. Надо сказать, что тенгиризм располагал здесь всем комплексом религиозной атрибутики: иерархией богов, храмами (святилищами, капищами), иерархически ранжированными священнослужителями, проповедниками, наконец, письменно или устно закрепленным каноном.
Бог Тенгири был очеловечен. В храмах имелись его скульптурные изображения. Не случайно его называли богом-ханом, богом-господином. Изображался он и в виде бога-всадника. Его образ встречается и в фольклоре кумыков.
Общественные моления и жертвоприношения Тенгири превосходили по своему великолепию все прочие религиозные церемонии и празднества. Тенгири приносили в жертву коней, кровью которых поливали вокруг священных деревьев (дерево считалось одной из ипостасей бога), а голову и кожу вешали на сучья, устраивали ритуальные сакрализованные дикие пляски и битвы на мечах в нагом виде, сопровождая их песнопениями, звоном и грохотом барабанов.
И, наконец, тенгиризм не был бы религией, если бы не знал канонов в устной или письменной форме. Отголоском этих текстов, к примеру, у кумыков, являются гимны в честь тенгирианских божеств, а также заговоры, плачи, моления, благопожелания.
Пройдя длительный путь эволюции и противоборства с такими монотеистическими религиями, как христианство и ислам, к XV веку тенгиризм как религия был почти изжит. Но как культурная, духовная традиция самобытного доисламского происхождения и как мировоззренческая ориентация тенгризм в трансформированном виде продолжал существовать и всё последующее время.
Если время за тобой не следует, сам следуй за временем
У кумыков есть пословица «Если время за тобой не следует, сам следуй за временем». Её можно трактовать по-разному. В данном случае, мы считаем, что пришло время рассказать кумыкскую сказку «Чалтук-Ахмед». Про кого сказка? Про диких и домашних животных. И про верность данному слову.
Жил на свете бедняк по имени Чалтук-Ахмед. Не было у него никакого добра, а только одна старая, хворая лошадь.
Чалтук-Ахмед жалел свою лошадь. Целых две недели он не работал на ней, а по
ночам пускал в поле на травку. Но две недели прошли, а лошадь ничуть не поправилась. Она стала совсем тощей, и на спине у неё появились болячки.
Встревожился Чалтук-Ахмед. Решил всю ночь в поле караулить. Вот пустил он лошадь пастись, а сам спрятался за большой камень.
Когда настала полночь, пришли дикие звери: волк, медведь, кабан и лиса. Они, оказывается, играли с лошадью. По очереди взбирались к ней на спину, царапали её когтями.
Не стерпел Чалтук-Ахмед. Выскочил из-за камня и переловил всех зверей.
А звери испугались и стали просить, чтобы он отпустил их на свободу. Волк сказал, что пригонит Чалтук-Ахмеду большое стадо овец. Кабан обещал вспахать его поле, медведь - показать в лесу старое дерево, в дупле которого полно мёду.
Одна лиса ничего не пообещала. Она сказала только: - Я худа и мала. Что тебе за польза, если ты меня убьёшь? Ты отпусти меня, быть может, я пригожусь тебе в трудный час.
Чалтук-Ахмед подумал-подумал и отпустил их всех. На следующий день волк пригнал во двор Чалтук-Ахмеда стадо овец. Кабан в свой срок вспахал клыками его маленькое поле. А там и медведь пришёл и стал звать Чалтук-Ахмеда за мёдом. Чалтук-Ахмед взял с собой топор, бурдюки для мёда и пошёл с медведем в лес.
Завёл его медведь в лесную чащу, нашли они старое дерево, из дупла которого сочился душистый мёд, и тут медведь сказал: - Вот теперь я тебя задушу и съем!
Обомлел Чалтук-Ахмед от страха и выронил топор, а медведь давай душить Чалтук-Ахмеда. Вдруг слышат они, кто-то зовёт:
- Чалтук-Ахмед! Чалтук-Ахмед!
- Здесь я! - откликнулся тот, узнав голос лисы.
- Чалтук-Ахмед, не видел ли ты медведя? Сюда охотники идут, им нужна медвежья шкура.
Медведь испугался и шепнул Чалтук-Ахмеду: - Скажи, что не знаешь, скажи, что не знаешь!
- Не знаю! - крикнул Чалтук-Ахмед.
- А это что перед тобой? - спросила лиса.
- Скажи - чурбан! Скажи - чурбан, - зашептал медведь.
- Это чурбан! - ответил Чалтук-Ахмед.
- Разве у чурбана бывают уши? - спросила лиса.
- Скажи, что это сучья! Скажи, что это сучья! - прошептал медведь.
- Это сучья! - крикнул Чалтук-Ахмед.
- Тогда возьми топор и ударь между ними покрепче! - приказала лиса.
- Возьми топор и ударь легонько, милый Чалтук-Ахмед! - заплакал медведь. - Я никогда не забуду твоей доброты.
- Нет, не верю тебе! - сказал Чалтук-Ахмед. Размахнулся и ударил медведя. Тут вышла из кустов лиса. Набрали они с Чалтук-Ахмедом полные бурдюки мёда и пошли домой.
Полезная сказка. И вероломного медведя не жалко. Он сам виноват в том, что его пришлось проучить. А что касается мёда, то у кумыков есть пословицы, в которых мёд упоминается не просто так, а с большим смыслом. Кстати, на то они и пословицы, чтобы смысла в них было больше, чем слов.
У кого умелые руки, тот и мёд ест.
Купленный чеснок всегда сладок как мёд.
И ещё несколько пословиц, в которых слов не много, а смысла - предостаточно.
Гёз къоркъач, къол - батыр.Глаз - трус, рука - герой.
Яхшы хабар ял алмас. Хорошая весть не отдыхает.
Богатство страны - старые слова, свет мужчины - два глаза.
Если корова забрела в лес, то волк не виноват.
Если муравей сядет на ногу, то дойдет до головы.
Кстати говоря, муравей в пословице упомянут не случайно. По мнению кумыков, любое, даже крохотное существо, может в какой-то момент напомнить о себе. И поэтому ко всему живому надо относиться очень внимательно.