еще юбилейного № 6
Первая ливанская война, 1982-2017
Часть VI. Предвоенный год
Дов Конторер
Продолжение. Начало в номере "Вестей" от 19 сентября с.г.
Между южноливанским перемирием (июль 1981) и предъявлением Израилю американского плана общего урегулирования в Ливане прошло не многим более месяца, но именно в этот период администрация США подвергла ревизии свой подход к ближневосточным проблемам. Рональд Рейган стал президентом в январе 1981 года, и на первых порах его администрация ставила перед собой задачу создания политического союза, в который войдут дружественные Соединенным Штатам ближневосточные страны, включая Израиль. Подобно аналогичным союзам в других частях света, планировавшийся ближневосточный альянс должен был стать преградой на пути советской экспансии, основными направлениями которой были в то время Афганистан и Эфиопия.
Рейган и Александр Хейг, назначенный им на пост государственного секретаря, полагали, что арабо-израильский конфликт искусственно разогревается Кремлем, и создание регионального союза, который объединит "умеренные" арабские страны с Израилем, казалось им наилучшим способом притупить остроту этого конфликта. Однако, взявшись за детальную проработку своего плана, администрация Рейгана обнаружила, что позиции умеренных и радикальных арабских государств в отношении Израиля практически совпадают. Это побудило Белый дом вернуться к концепции Картера, в рамках которой "палестинский вопрос" считался главной причиной нестабильности на Ближнем Востоке. Частным следствием смены концепции стали параметры трехэтапного плана урегулирования ливанского кризиса, затрагивавшие интересы Израиля в существенно большей степени, чем сделанные в июле предложения Филиппа Хабиба. Как помнит читатель, этот план был отвергнут правительством Менахема Бегина в сентябре 1981 года.
Июльские бои с палестинцами в Южном Ливане, в ходе которых по территории Израиля было выпущено 1870 реактивных снарядов, пришлись на период формирования нового кабинета по результатам выборов в Кнессет X созыва, на которых во второй раз победил Ликуд. Вместе с ним в новую правящую коалицию вошли религиозные партии и созданный Аароном Абу-Хацерой этнический список ТАМИ (год спустя, с началом войны в Ливане, к правительству присоединились правая партия Тхия и список ТЕЛЕМ, учредителем которого был Моше Даян, скончавшийся в октябре 1981 года). Второй кабинет Бегина был сформирован 5 августа, вскоре после достижения перемирия в Южном Ливане и незадолго до предъявления Израилю трехэтапного американского плана.
Как уже отмечалось, министром обороны в новом правительстве Бегина стал Ариэль Шарон; министром иностранных дел остался Ицхак Шамир, сменивший на этом посту Даяна в марте 1980 года. Рефаэль Эйтан оставался четвертый год начальником Генерального штаба. Вскоре после приведения нового кабинета к присяге генерал Амир Дрори, бывший комбриг "Голани", комдив-36 и пр., сменил Авигдора (Януша) Бен-Галя на посту командующего Северным военным округом. Бен-Галь, уезжавший в США с уверенностью в том, что в Ливане дело идет к войне, твердо договорился с Эйтаном о своем назначении командиром корпуса, который будет сформирован в составе СВО с началом крупномасштабной израильской операции.
Так определился круг лиц, которыми принимались важнейшие решения Израиля в преддверии и в ходе Первой ливанской войны. Но кадровая картина останется неполной без упоминания об ответственных сотрудниках Моссада, связи которых с лидерами ливанских христиан были в интересующий нас период особенно тесными и убежденность которых в перспективах израильского партнерства с фалангистами сыграла немалую роль на стадии планирования и принятия решений о проведении операции "Мир Галилее".
Директором Моссада с июля 1974 года был генерал Ицхак (Хака) Хофи, пришедший в службу внешней разведки с поста командующего СВО. Сам Хофи не разделял оптимизма своих подчиненных по поводу политических перспектив партнерства с фалангистами и оставался противником массированного вторжения в Ливан, но главами ключевого для ливанского направления департамента "Тевéль" при нем были сначала Дейв Кимхи, ушедший из Моссада в 1980 году на пост генерального директора МИД, а затем - Менахем (Нахик) Навот. Оба являлись энтузиастами партнерства с Баширом Жмайелем.
Много позже, когда обнаружилась несостоятельность стратегических замыслов израильского руководства в связи с операцией "Мир Галилее", оба они, и Навот в особенности, пытались преуменьшить собственную роль в процессе подготовки и принятия решения о проведении израильской операции в Ливане. Так, Навот предъявлял журналистам ("Гаарец" от 25 октября 2010) свое послание Шмуэлю Эвьятару, резиденту Моссада в Ливане, отправленное в период боев за Захле, о которых немало говорилось в предыдущей части данного очерка. В этом послании Навот давал уничижительную оценку информации, сообщавшейся фалангистами Израилю (поступавшие от Жмайеля сведения о ситуации в Захле действительно были тогда откровенно лживыми) и высказывал следующее суждение: "Нам не следует ступать на тропу, ведущую к столкновению с Сирией, поскольку [в случае такого столкновения в Ливане] мы при любом исходе игры окажемся в проигрыше. Мы не можем позволить себе прийти к ситуации, в которой наши солдаты и граждане станут спрашивать, ради чего Израиль ввязался в эту войну. Нельзя допустить подобной трагедии".
Ясно, однако, что через много лет после Первой ливанской войны Навот демонстрировал журналистам лишь те документы, которые подкрепляли его тезис, снимавший лично с него и с Моссада ответственность за вовлечение Израиля в ливанский конфликт. Следует также учитывать, что со времени составления цитируемого выше послания до начала войны прошел год, на протяжении которого Навот продолжал активно работать с ливанскими фалангистами, многократно встречался с Баширом Жмайелем, ездил в Ватикан и пытался убедить папский престол в необходимости оказания твердой моральной поддержки маронитам. При этом он не нашел в своем личном архиве документа, который доказывал бы, что его позиция по поводу готовившейся Израилем операции в Ливане оставалась неизменной к маю-июню 1982 года.
Мы еще слишком близки к событиям Первой ливанской войны, и многие аспекты, связанные с ее подготовкой, не поддаются пока полноценному изучению. Навот и другие ветераны Моссада правы в том, что их ведомство, при всей его важности, не диктовало израильскому правительству политику в отношении Ливана, а служило инструментом этой политики. Им также не приходилось кривить душой, когда они утверждали, что некоторым израильским генералам, включая Рефаэля Эйтана, был присущ такой же энтузиазм по поводу предстоящей операции в Ливане, как и работавшим в тесной связи с фалангистами сотрудникам Моссада. Но попытка последних снять с себе всю ответственность за "вальс с Баширом" (воспользуемся здесь названием нашумевшего израильского фильма) и за его результаты выглядит крайне неубедительно.
В конце концов, про главу военной разведки Йегошуа Саги никто не говорит, что он слишком сильно увлекся романом с ливанскими христианами. Напротив, им предлагалось использовать ресурсы АМАНа для сбора агентурной и иной информации о лидерах фалангистов, имевших печальную склонность обманывать правительство Израиля, и это предложение Саги было отвергнуто Бегиным, заявившим в присущей ему высокопарной манере, что "мы не станем шпионить за друзьями". Что же до Навота и до покойного Дейва Кимхи, то их не оставляли слухи о том, что своим избыточным энтузиазмом по поводу перспектив политического партнерства с ливанскими христианами они оказали не самое здоровое влияние на решения израильского кабинета, и данное обстоятельство кажется отвечающим известному правилу о том, что дыма без огня не бывает.
Автору этих строк представляется убедительным тезис о том, что Бегин, круто забравший влево в Кемп-Дэвиде и готовившийся завершить весной 1982 года депортацию израильских поселенцев с Синая, ощущал внутреннюю потребность выправить образовавшийся крен посредством столь же крутого маневра противоположной направленности. Ей мы обязаны важным решением, принятым Кнессетом 14 декабря 1981 года и распространившим действие израильского законодательства, судопроизводства и административного права на территорию Голанских высот. Менее очевидным образом с ней может быть связана и готовность главы правительства санкционировать бомбардировку строившегося в Ираке атомного реактора в июне 1981 года (операция "Опера"), несмотря на возражения авторитетных лиц в военно-политическом руководстве Израиля, включая того же генерала Саги. Но если в указанных случаях Бегиным были приняты правильные решения, целесообразность и своевременность которых были безусловно доказаны дальнейшим ходом событий, то этого невозможно с такой же убежденностью сказать об операции "Мир Галилее". Ее стратегический замысел и сегодня способен увлечь воображение, но этот замысел не осуществился на практике и, кажется, не мог осуществиться в необходимом Израилю объеме - при том, что прямые и косвенные издержки войны в Ливане оказались огромными.
* * *
Сразу же по вступлении в должность министра обороны Шарон выслушал обстоятельный доклад начальника военной разведки о ситуации в Ливане, контурах дислокации сирийских войск в этой стране, связанных с ней интересах Дамаска и факторах угрозы, с которыми имеет дело Израиль. Три дня спустя министр посетил штаб СВО, где он встретился с майором Хаддадом и выслушал от него доклад о положении на юге Ливане, нуждах возглавляемой им милиции и масштабах оказываемой ей Израилем помощи. Начальник разведотдела СВО проинформировал министра о политической структуре ООП, военных формированиях этой организации и модусе их текущей активности. В середине августа 1981 года Ариэлю Шарону были представлены оперативные планы "Дуббон" ("Медвеженок"), "Дов цфони" ("Северный медведь") и "Аразим" ("Кедры"), подготовленные ЦАХАЛом на случай возможной эскалации конфликта в Ливане. В те же дни состоялась встреча Шарона с командовавшим Ливанскими силами Баширом Жмайелем.
По свидетельству генерала Бен-Галя (журнал "Маарахот", № 413), ознакомившись с планами ЦАХАЛа в штабе СВО, Шарон сразу же распорядился значительно сдвинуть к северу рубежи продвижения израильских сил в случае осуществления войсковой операции в Ливане. Вскоре после этого министр определил на заседании Генерального штаба три основные проблемы, с которыми Израиль сталкивается в Ливане, и решить которые в отрыве одна от другой Шарон не видел возможности:
• Ливан является единственным местом, в котором свободно действуют палестинские террористические организации и из которого они осуществляют направленные против Израиля атаки в других частях света;
• Сирия постепенно усиливает свои позиции в Ливане, расширяя зону своего прямого контроля за счет территории, контролируемой христианскими силами;
• в Ливане развернуты сирийские ЗРК.
Министр обороны также определил желанную Израилю цель: расширение зоны контроля ЛС, лежащей к северу от Бейрута, в южном направлении и ее соединение с зоной, находящейся под контролем лояльных Израилю сил (милиция майора Хаддада) на юге Ливана. Указанной цели Шарон считал нужным добиться до выборов президента Ливана, ожидавшихся летом 1982 года. В этом случае, полагал Шарон, выборы смогут состояться без давления со стороны Сирии и завершиться избранием удобного Израилю президента. Министр сообщил генералам, что Башир Жмайель, с которым он встретился незадолго до этого, видит себя перспективным кандидатом на пост президента Ливана.
Достижение указанной цели зависело от способности Израиля провести операцию, после которой сирийских войск не останется к югу от шоссе Бейрут - Дамаск и на западных подступах к Бейруту, а палестинским организациям будет нанесен удар такой силы, что их способность оказывать в дальнейшем, после вывода израильских войск с территории Ливана, эффективное сопротивление христианским силам будет подорвана. Шарон осознавал и прямо сказал об этом израильским генералам 28 августа, что такой вариант будет противоречить не только интересам Сирии и ООП-НПС, но и американским интересам в Ливане. Поэтому, считал министр обороны, проведение предлагаемой им операции окажется, скорее всего, невозможным в условиях плотного политического сотрудничества между Израилем и США. Опция проведения указанной операции откроется перед Израилем только в том случае, если Соединенные Штаты урежут сотрудничество с ним, будут оказывать на него политическое давление в связи с вопросом о создании палестинской автономии в Иудее, Самарии и Газе (соответствующее обязательство Израиля было частью заключенного в Кемп-Дэвиде мирного договора с Египтом), сократят поставки оружия Израилю, начнут массированную поставку оружия арабским странам и не смогут при этом добиться вывода сирийских войск из Ливана. Прошло три дня, и с предъявлением израильскому правительству трехэтапного американского плана стало ясно, что политика Белого дома поворачивает именно в эту сторону.
18 сентября Шарон изложил премьер-министру свои соображения по поводу возможных вариантов развития ситуации в Ливане и, в частности, указал на то, что в случае реализации военного сценария добиться прекращения ракетных обстрелов Галилейского выступа будет невозможно без прямого столкновения с находящимися в Ливане сирийскими силами, если только те не отступят по собственной воле вскоре после начала израильской операции. Бегин согласился с выводами министра обороны и утвердил дальнейшую разработку израильских планов на каждый из гипотетически возможных вариантов развития ситуации. 30 октября Шарону был представлен оперативный план "Ораним" ("Сосны"), составленный с учетом его замечаний, и 3 ноября министр обороны доложил главе правительства, что ЦАХАЛ готовится к проведению операции, которая обеспечит достижение следующих целей:
• уничтожение ливанской инфраструктуры ООП, включая политические штабы этой организации;
• понуждение Сирии, по возможности без прямого столкновения с ней, к отводу ее сил из южной части долины Бекаа и из района между Бейрутом и Захле;
• создание сплошной зоны контроля ЛС от христианского анклава на севере Ливана до границы с Израилем на юге.
Шарон также сообщил премьер-министру, что со времени заключения июльского перимирия в Южном Ливане его условия 37 раз нарушались палестинскими организациями. Бегин, со своей стороны, сообщил Шарону, что в ходе ожидаемого в ближайшие дни визита Филиппа Хабиба в Иерусалим он заявит американскому представителю, что США так и не выполнили своих обещаний, данных израильскому правительству при заключении июльского перемирия. Премьер-министр и глава военного ведомства согласились в том, что создание надлежащего политического фона для вероятной израильской операции в Ливане требует акцентированной подачи информации в СМИ о каждом случае нарушения палестинцами условий прекращения огня, включая случаи размещения тяжелого оружия в запрещенных районах.
В числе нарушений условий июльского перимирия Шароном были названы террористическая атака, предпринятая палестинскими боевиками в синагоге Вены 29 августа (двое убитых и 20 раненых), вооруженное нападение на кипрское представительство израильской мореходной компании "Цим" 23 сентября (пятеро раненых), взрыв у израильских учреждений в Риме 7 октября (пятеро раненых), взрыв начиненной взрывчаткой автомашины возле синагоги в Антверпене 20 октября (трое убитых и свыше ста раненых). Теракты продолжались также и в Иудее, Самарии и Газе. Кроме того, палестинские группировки, полностью прекратившие 24 июля нападения на Израиль с территории Ливана, по-прежнему атаковали южноливанскую зону, находившуюся под контролем Саада Хаддада.
Как помнит читатель, заключение июльского перемирия в Южном Ливане сопровождалось обменом посланиями между Бегиным и Хабибом, причем в послании израильского премьера указывалось, что нарушением соглашения будут считаться враждебные действия палестинцев против Израиля и его граждан, в какой бы стране или с территории какой бы страны таковые ни были предприняты. Теоретически это послание, как и параллельное послание Хабиба Бегину о допустимости разведывательных полетов израильских ВВС над территорий Ливана, рассматривалось Вашингтоном как имеющая обязательную силу часть соглашения, однако для ООП полный и повсеместный запрет на осуществление антиизраильских диверсий был категорически неприемлем. Попытки американского посланника привести Израиль и ООП к одинаковой трактовке июльского соглашения потерпели провал, несмотря на настойчивость США, видевших в происходящем пролог ко все более вероятной израильской операции в Ливане. Ситуация усложнялась тем, что UNIFIL поддерживал палестинскую интерпретацию июльского соглашения.
18 декабря Ариэль Шарон указал в беседе с начальником Генштаба на необходимость ужать сроки планирования и подготовки израильской операции таким образом, чтобы ее основной этап, включающий "уничтожение [палестинских] террористических организаций [в Ливане] как политической и военной силы, имеющей спокойную и свободную базу", был завершен до депортации поселенцев и вывода израильских войск с территории Синая, назначенных на конец апреля. Шарон опасался, что проведение операции в Ливане после того, как Синайский полуостров будет полностью передан Египту, сделает египетское правительство уязвимым для политического давления со стороны других арабских государств, которое, возможно, заставит Садата ввести на Синай египетские войска, вопреки условиям заключенного в Кемп-Дэвиде договора. Такой шаг Египта затруднил бы способность Израиля держать в Ливане необходимые силы, и Шарон указал Эйтану на целесообразность начала ливанской операции уже в феврале 1982 года. Прошло два дня, и оперативный план "Ораним" был представлен израильскому правительству министром обороны и начальником Генштаба.
Бегин сказал министрам перед презентацией оперативного плана, что тот будет задействован только в том случае, если Израиль подвергнется нападению со стороны Сирии и/или ООП, и попытался привести к голосованию сразу же после того, как Шарон и Эйтан закончили свои выступления, но избежать дискуссии ему не удалось. Основные возражения касались опасности дополнительного обострения отношений с Соединенными Штатами, оказавшихся в состоянии кризиса с принятием израильского решения о фактической аннексии Голанских высот (в ответ на этот шаг США остановили действие американо-израильского меморандума о стратегическом сотрудничестве). Кроме того, Бегин встревожил министров, предложив передать полномочия по практическому введению в действие плана "Ораним" узкому форуму в составе премьер-министра, его заместителя, министра обороны, министра иностранных дел и начальника Генштаба.
Выслушав возражения членов правительства, Бегин решил отказаться от голосования. Если бы голосование состоялось, предложение премьер-министра, было бы принято большинством голосов, но Бегин считал, что столь приниципиальное решение должно быть единогласным. В результате сохранилась ситуация, при которой для начала израильской операции в Ливане требовалось решение всего правительства.
* * *
Связи с фалангистами тем временем поддерживались и развивались своим чередом, несмотря на сделанное их лидерами заявление о том, что они не имеют никаких связей с Израилем. Это заявление явилось уступкой сирийскому требованию в рамках урегулирования, вступившего в силу после боев за Захле (интересно отметить, что данное требование Дамаска получило поддержку Эр-Рияда и Вашингтона). Израильское правительство могло запретить Жмайелю и Шамуну делать подобное заявление в ситуации острой зависимости ливанских христиан от поддержки Израиля, но в этом случае им были бы приняты на себя слишком серьезные моральные обязательства: если бы Сирия возобновила военные действия против ЛС из-за их отказа сделать указанное заявление, Израилю пришлось бы оказать фалангистам прямую военную помощь. Передавать в чужие руки решение вопроса о начале израильской операции в Ливане Бегин не захотел, и лидерам ливанских христиан было сказано, что они могут поступить по своему усмотрению.
Башир Жмайель несколько раз побывал в Израиле во второй половине 1981 года, уже после того как им было заявлено, что фалангисты не имеют связей с его правительством. В октябре он провел серию встреч с директором Моссада, начальником Генштаба, министром обороны и главой израильского правительства. 12 января 1982 года на встречу с лидерами фалангистов в Ливан тайно отправился Ариэль Шарон, которого сопровождали замначальника Генштаба Моше Леви, глава военной разведки Йегошуа Саги, старший офицер пехотных и воздушно-десантных войск Амос Ярон и ряд сотрудников Моссада. Израильская делегация встретилась с партийными патриархами ливанских христиан Пьером Жмайелем и Камилем Шамуном, посетила Бейрут и Горный Ливан. В ходе переговоров христианскими лидерами постоянно подчеркивалось, что с их точки зрения израильская операция не будет иметь ни малейшего смысла, если она ограничится территорией Южного Ливана. Фалангисты уповали на то, что ЦАХАЛ дойдет до Бейрута и выгонит сирийские войска если не со всей территории Ливана, то, по крайней мере, отовсюду, за исключение северной части долины Бекаа.
Шарон, со своей стороны, сообщил лидерам ливанских христиан, что Израиль больше не окажется в ситуации малой "войны на истощение", как в ходе прошлогодних июльских боев, и в случае серьезного нарушения палестинцами условий перемирия ЦАХАЛ осуществит в Ливане крупномасштабную контртеррористическую операцию. Он также пообещал лидерам христиан, что Израиль придет к ним на помощь в случае массированной сирийской атаки на контролируемые ими районы. Но постепенные, локальные атаки сирийцев не дадут Израилю достаточного повода для вмешательства в ливанский конфликт, и если христиане столкнутся с фактом таких атак, им придется защищаться самостоятельно, с опорой на уже отработанные механизмы израильских военных поставок и пр.
Наконец, министром было отмечено, что даже в случае проведения крупной израильской операции, в ходе которой силы ЦАХАЛа окажутся в непосредственной близости от Бейрута, Израиль не захочет вводить свои войска в столицу Ливана по политическим причинам и, как следствие, христианам следует быть готовыми к тому, что тактические задачи в самом Бейруте им придется решать собственными силами. Восстановление христианской гегемонии в Ливане и гражданского мира в этой стране не может стать результатом одних только действий Израиля, подчеркнул Шарон. Фалангисты должны понимать, что им придется воевать вместе с Израилем, не смущаясь тем, как это скажется на их связях в арабском мире.
По итогам этого визита Башир Жмайель заявил, что ливанские христиане впервые чувствуют, что Израиль относится к ним как к своему союзнику. 23-24 января военные командиры ЛС провели в Израиле серию встреч с министром обороны, начальником Генерального штаба и руководителями Моссада. 26-27 января в Бейруте тайно побывал Рефаэль Эйтан. Механизм подготовки к войне был запущен, и в последующие месяцы, вплоть до начала операции "Мир Галилее", встречи израильских представителей с Баширом Жмайелем и с командирами ЛС следовали одна за другой. Упоминавшийся выше Нахик Навот сообщил впоследствии, что связи с фалангистами в предвоенный период были настолько плотными, что командиры израильских дивизий, которым предстояло действовать в Ливане, получили возможность заранее посетить участки своего наступления с целью изучения театра военных действий.
* * *
Первая ливанская война могла начаться уже в феврале 1982 года, как и предлагал в свое время Шарон в связи с графиком передачи Египту Синайского полуострова. 29 января у поселения Мехола в северной части Иорданской долины была задержана группа палестинских боевиков, проникшая в Израиль с территории Иордании. Следствие установило, что эта группа прошла подготовку в ливанском Дамуре и попала в Иорданию через Сирию, и израильский кабинет объявил данный инцидент грубым нарушением июльского перемирия. На состоявшемся 31 января заседании правительства обсуждались две опции военной реакции Израиля: воздушная атака расположенной южнее Дамура базы ООП или высадка десанта на побережье Ливана с целью причинения ущерба транспорту палестинских военизированных организаций на линии сообщения между Бейрутом и Тиром. АМАН полагал, что палестинцы не предпримут в ответ обстрелов израильской территории из опасения перед крупной наземной операцией ЦАХАЛа. Решение о бомбардировке дамурской базы прошло большинством голосов, против десантного рейда на побережье Ливана вообще не выдвигалось возражений, но Шарон и Эйтан в конце концов заключили, что в локальных акциях подобного рода не будет особого смысла.
В отсутствие израильской реакции ООП заявила, что засылка диверсионной группы в Израиль через территорию Иордании не была нарушением июльского соглашения о перимирии в Ливане и что палестинцы и в дальнейшем намерены атаковать Израиль подобным образом. Бегин, окончательно пришедший к выводу о том, что в Ливане должна быть осуществлена крупномасштабная израильская операция, отправил в Вашингтон на встречу с госсекретарем США начальника военной разведки Йегошуа Саги; целью данного визита были прояснение американцам израильской позиции в связи с действиями ООП и зондаж реакции США на все более вероятную операцию ЦАХАЛа в Ливане.
В ходе беседы с Александром Хейгом генерал Саги напомнил о том, что, вопреки условиям, указанным в сопровождавших июльское перемирие посланиях Бегина и Хабиба, через Сирию в Иорданию из Ливана проникли 22 палестинские диверсионные группы, целью которых было совершение терактов на территории Израиля; большинство из них было перехвачено иорданцами, но в двух случаях террористы ООП проникли в Израиль. У поселения Мехола их удалось вовремя обезвредить, однако ранее такая же группа сумела осуществить теракт, в результате которого у Израиля были один убитый и восемь раненых. Кроме того, со времени заключения июльского перемирия в Израиле, Иудее, Самарии и Газе имели место 67 терактов, совершенных местными ячейками ООП; их жертвами стали семеро убитых израильтян и значительное количество раненых. Наконец, в Европе с начала 1981 года палестинцами был совершен 21 теракт; в результате этих атак девять человек погибли и 260 получили ранения.
Саги также подчеркнул, что сирийские ЗРК остались в Ливане, несмотря на дипломатические усилия США. Он сообщил Хейгу, что последний инцидент рассматривается правительством Израиля как "явная провокация" (clear provocation, этот термин имел значение в контексте предыдущих израильско-американских консультаций), дающая ему право начать крупную операцию против ливанской инфраструктуры ООП, и что Израиль отказывается на данном этапе от ее проведения лишь в силу присущей ему сдержанности. Повторение инцидентов такого рода вынудит его применить силу, и в этом случае Израиль будет стремиться к уничтожению военной инфраструктуры ООП, избегая, насколько это от него зависит, прямой конфронтации с Сирией. Начальник военной разведки отметил, что контуры дислокации сирийских войск на территории Ливана позволяют Израилю и Сирии избежать столкновения - в том случае, разумеется, если сами сирийцы не захотят вступить в боевое соприкосновение с ЦАХАЛом. Саги также отметил, что премьер-министр Бегин, направивший его в США, не испрашивает у американцев разрешения на проведение войсковой операции в Ливане, но желает довести до сведения Белого дома серьезность сложившейся ситуации и избежать такого положения вещей, при котором действия Израиля станут сюрпризом для США.
Хейг попросил у Саги точный список европейских терактов ООП и получил от него таковой. Он пообещал использовать американские связи с Иорданией и Саудовской Аравией в целях оказания влияния на палестинское руководство и попросил правительство Израиля сохранять выдержку. Об инциденте у Мехолы госсекретарем было сказано, что, по мнению США, он не может рассматриваться как повод для массированного применения силы Израилем. 9 февраля Шарон заявил, что Израиль не будет проявлять сдержанность бесконечно. 22 февраля Бегин публично предупредил ООП о том, что Израиль немедленно предпримет ответные меры, если в результате палестинских терактов будет убит хотя бы один израильтянин. Февральский период напряженности, последовавший за инцидентом у Мехолы, сопровождался введением в ЦАХАЛе режима повышенной боеготовности, получившего кодовое название "Дмей книсá" ("Плата за вход").
Первая ливанская война могла начаться также и в апреле 1982 года. 31 марта в Париже было обстреляно здание, в котором находился офис израильского министерства обороны. 3 апреля там же был убит израильский дипломат Яаков Бар-Симантов. 4 апреля в секторе Газы четверо израильтян были ранены взрывом гранаты. 21 апреля в Южном Ливане подорвался на мине израильский джип; находившийся в нем офицер погиб, один из солдат был ранен.
Вскоре после убийства израильского дипломата в Париже в ЦАХАЛе был введен режим повышенной боеготовности, получивший кодовое название "Маасéй авóт" ("Деяния отцов") и включавший призыв 20 тысяч резервистов. Израильская авиация нанесла серию ударов по объектам ФАТХа и НФОП - ГК, причем Бегин предлагал кабинету начать крупную операцию против ливанской инфраструктуры ООП, если эти бомбардировки приведут к возобновлению обстрелов Галилейского выступа. Уже на ранней стадии апрельского кризиса Бегин известил о намерениях своего правительства Шимона Переса, Ицхака Рабина и Хаима Бар-Лева, лидеров крупнейшей оппозиционной партии Маарах.
В ходе бомбардировки палестинских объектов, последовавшей в ответ на инцидент с джипом в Южном Ливане, израильскими пилотами были сбиты два самолета МиГ-23, направленных сирийцами в зону атаки. Палестинцы, предупрежденные через Саудовскую Аравию о том, что в случае обстрела Галилеи ЦАХАЛ начнет крупную операцию в Ливане, оставили действия израильских ВВС без ответа, но ООП заявила при этом, что нанесенные Израилем удары означают срыв перемирия и что палестинцы ответят на них в удобное им время.
25 апреля Синай был полностью передан Египту, а в первых числах мая израильская разведка зафиксировала скрытное продвижение сирийских войск к югу от линии их предыдущей дислокации в Ливане, и ЦАХАЛ был снова приведен в режим повышенной боеготовности, которому было дано название "Кéла эц" ("Деревянная праща"). Когда к этому добавились произведенное палестинцами минирование израильской территории на Хермоне и взрыв в иерусалимском автобусе, которым были ранены несколько пассажиров, израильские ВВС нанесли серию ударов по артиллерийским позициям и тренировочному лагерю ООП в Ливане, и теперь палестинские организации выпустили в ответ по израильской территории около сотни "катюш". Это вплотную подвело израильское правительство к решению начать войсковую операцию в Ливане, и 16 мая оно, проведя долгую дискуссию по плану "Ораним", дало будущей операции название "Мир Галилее". В опубликованном им сообщении для прессы цитировалось заявление, оглашенное в те же дни палестинскими организациями и говорившее об их решимости "продолжать легитимные военные действия [против Израиля] на всей территории захваченной родины и на других арабских фронтах"; израильское правительство сообщало, что оно не примет подобной трактовки южноливанского перемирия, заключенного в июле 1981 года.
Бегин направил госсекретарю США экстренное послание, в котором говорилось, что Израиль категорически отвергает палестинскую интерпретацию перемирия, но не может согласиться также и с его американской трактовкой; далее в послании указывалось, что израильское правительство, не желающее преподностить Белому дому сюрпризов, извещает американскую сторону о своем намерении начать в скором будущем комплексную наземную, воздушную и морскую операцию с целью удаления баз террористов от своей северной границы. В ответном послании Хейг заверял Бегина в том, что США также не принимают палестинскую трактовку июльского перемирия и будут использовать свое влияние на ООП с тем, чтобы та приняла американскую (но не израильскую) трактовку его условий. Одновременно госсекретарь предупреждал Бегина о том, что "американский народ не поймет" израильского решения осуществить крупномасштабную военную операцию в Ливане.
19 мая в Вашингтон вылетел министр обороны Шарон. По итогам своей беседы с Хейгом он заключил, что США будут готовы поддержать действия Израиля в Ливане, если таковые явятся ответом на значительную и несомненную провокацию. Для начала войны требовалась последняя искра, и таковой послужило покушение на израильского посла в Лондоне Шломо Аргова, совершенное 3 июня 1982 года террористами из организации Абу-Нидаля.
Продолжение следует
"Вести", 26 октября 2017
Часть VI. Предвоенный год
Дов Конторер
Продолжение. Начало в номере "Вестей" от 19 сентября с.г.
Между южноливанским перемирием (июль 1981) и предъявлением Израилю американского плана общего урегулирования в Ливане прошло не многим более месяца, но именно в этот период администрация США подвергла ревизии свой подход к ближневосточным проблемам. Рональд Рейган стал президентом в январе 1981 года, и на первых порах его администрация ставила перед собой задачу создания политического союза, в который войдут дружественные Соединенным Штатам ближневосточные страны, включая Израиль. Подобно аналогичным союзам в других частях света, планировавшийся ближневосточный альянс должен был стать преградой на пути советской экспансии, основными направлениями которой были в то время Афганистан и Эфиопия.
Рейган и Александр Хейг, назначенный им на пост государственного секретаря, полагали, что арабо-израильский конфликт искусственно разогревается Кремлем, и создание регионального союза, который объединит "умеренные" арабские страны с Израилем, казалось им наилучшим способом притупить остроту этого конфликта. Однако, взявшись за детальную проработку своего плана, администрация Рейгана обнаружила, что позиции умеренных и радикальных арабских государств в отношении Израиля практически совпадают. Это побудило Белый дом вернуться к концепции Картера, в рамках которой "палестинский вопрос" считался главной причиной нестабильности на Ближнем Востоке. Частным следствием смены концепции стали параметры трехэтапного плана урегулирования ливанского кризиса, затрагивавшие интересы Израиля в существенно большей степени, чем сделанные в июле предложения Филиппа Хабиба. Как помнит читатель, этот план был отвергнут правительством Менахема Бегина в сентябре 1981 года.
Июльские бои с палестинцами в Южном Ливане, в ходе которых по территории Израиля было выпущено 1870 реактивных снарядов, пришлись на период формирования нового кабинета по результатам выборов в Кнессет X созыва, на которых во второй раз победил Ликуд. Вместе с ним в новую правящую коалицию вошли религиозные партии и созданный Аароном Абу-Хацерой этнический список ТАМИ (год спустя, с началом войны в Ливане, к правительству присоединились правая партия Тхия и список ТЕЛЕМ, учредителем которого был Моше Даян, скончавшийся в октябре 1981 года). Второй кабинет Бегина был сформирован 5 августа, вскоре после достижения перемирия в Южном Ливане и незадолго до предъявления Израилю трехэтапного американского плана.
Как уже отмечалось, министром обороны в новом правительстве Бегина стал Ариэль Шарон; министром иностранных дел остался Ицхак Шамир, сменивший на этом посту Даяна в марте 1980 года. Рефаэль Эйтан оставался четвертый год начальником Генерального штаба. Вскоре после приведения нового кабинета к присяге генерал Амир Дрори, бывший комбриг "Голани", комдив-36 и пр., сменил Авигдора (Януша) Бен-Галя на посту командующего Северным военным округом. Бен-Галь, уезжавший в США с уверенностью в том, что в Ливане дело идет к войне, твердо договорился с Эйтаном о своем назначении командиром корпуса, который будет сформирован в составе СВО с началом крупномасштабной израильской операции.
Так определился круг лиц, которыми принимались важнейшие решения Израиля в преддверии и в ходе Первой ливанской войны. Но кадровая картина останется неполной без упоминания об ответственных сотрудниках Моссада, связи которых с лидерами ливанских христиан были в интересующий нас период особенно тесными и убежденность которых в перспективах израильского партнерства с фалангистами сыграла немалую роль на стадии планирования и принятия решений о проведении операции "Мир Галилее".
Директором Моссада с июля 1974 года был генерал Ицхак (Хака) Хофи, пришедший в службу внешней разведки с поста командующего СВО. Сам Хофи не разделял оптимизма своих подчиненных по поводу политических перспектив партнерства с фалангистами и оставался противником массированного вторжения в Ливан, но главами ключевого для ливанского направления департамента "Тевéль" при нем были сначала Дейв Кимхи, ушедший из Моссада в 1980 году на пост генерального директора МИД, а затем - Менахем (Нахик) Навот. Оба являлись энтузиастами партнерства с Баширом Жмайелем.
Много позже, когда обнаружилась несостоятельность стратегических замыслов израильского руководства в связи с операцией "Мир Галилее", оба они, и Навот в особенности, пытались преуменьшить собственную роль в процессе подготовки и принятия решения о проведении израильской операции в Ливане. Так, Навот предъявлял журналистам ("Гаарец" от 25 октября 2010) свое послание Шмуэлю Эвьятару, резиденту Моссада в Ливане, отправленное в период боев за Захле, о которых немало говорилось в предыдущей части данного очерка. В этом послании Навот давал уничижительную оценку информации, сообщавшейся фалангистами Израилю (поступавшие от Жмайеля сведения о ситуации в Захле действительно были тогда откровенно лживыми) и высказывал следующее суждение: "Нам не следует ступать на тропу, ведущую к столкновению с Сирией, поскольку [в случае такого столкновения в Ливане] мы при любом исходе игры окажемся в проигрыше. Мы не можем позволить себе прийти к ситуации, в которой наши солдаты и граждане станут спрашивать, ради чего Израиль ввязался в эту войну. Нельзя допустить подобной трагедии".
Ясно, однако, что через много лет после Первой ливанской войны Навот демонстрировал журналистам лишь те документы, которые подкрепляли его тезис, снимавший лично с него и с Моссада ответственность за вовлечение Израиля в ливанский конфликт. Следует также учитывать, что со времени составления цитируемого выше послания до начала войны прошел год, на протяжении которого Навот продолжал активно работать с ливанскими фалангистами, многократно встречался с Баширом Жмайелем, ездил в Ватикан и пытался убедить папский престол в необходимости оказания твердой моральной поддержки маронитам. При этом он не нашел в своем личном архиве документа, который доказывал бы, что его позиция по поводу готовившейся Израилем операции в Ливане оставалась неизменной к маю-июню 1982 года.
Мы еще слишком близки к событиям Первой ливанской войны, и многие аспекты, связанные с ее подготовкой, не поддаются пока полноценному изучению. Навот и другие ветераны Моссада правы в том, что их ведомство, при всей его важности, не диктовало израильскому правительству политику в отношении Ливана, а служило инструментом этой политики. Им также не приходилось кривить душой, когда они утверждали, что некоторым израильским генералам, включая Рефаэля Эйтана, был присущ такой же энтузиазм по поводу предстоящей операции в Ливане, как и работавшим в тесной связи с фалангистами сотрудникам Моссада. Но попытка последних снять с себе всю ответственность за "вальс с Баширом" (воспользуемся здесь названием нашумевшего израильского фильма) и за его результаты выглядит крайне неубедительно.
В конце концов, про главу военной разведки Йегошуа Саги никто не говорит, что он слишком сильно увлекся романом с ливанскими христианами. Напротив, им предлагалось использовать ресурсы АМАНа для сбора агентурной и иной информации о лидерах фалангистов, имевших печальную склонность обманывать правительство Израиля, и это предложение Саги было отвергнуто Бегиным, заявившим в присущей ему высокопарной манере, что "мы не станем шпионить за друзьями". Что же до Навота и до покойного Дейва Кимхи, то их не оставляли слухи о том, что своим избыточным энтузиазмом по поводу перспектив политического партнерства с ливанскими христианами они оказали не самое здоровое влияние на решения израильского кабинета, и данное обстоятельство кажется отвечающим известному правилу о том, что дыма без огня не бывает.
Автору этих строк представляется убедительным тезис о том, что Бегин, круто забравший влево в Кемп-Дэвиде и готовившийся завершить весной 1982 года депортацию израильских поселенцев с Синая, ощущал внутреннюю потребность выправить образовавшийся крен посредством столь же крутого маневра противоположной направленности. Ей мы обязаны важным решением, принятым Кнессетом 14 декабря 1981 года и распространившим действие израильского законодательства, судопроизводства и административного права на территорию Голанских высот. Менее очевидным образом с ней может быть связана и готовность главы правительства санкционировать бомбардировку строившегося в Ираке атомного реактора в июне 1981 года (операция "Опера"), несмотря на возражения авторитетных лиц в военно-политическом руководстве Израиля, включая того же генерала Саги. Но если в указанных случаях Бегиным были приняты правильные решения, целесообразность и своевременность которых были безусловно доказаны дальнейшим ходом событий, то этого невозможно с такой же убежденностью сказать об операции "Мир Галилее". Ее стратегический замысел и сегодня способен увлечь воображение, но этот замысел не осуществился на практике и, кажется, не мог осуществиться в необходимом Израилю объеме - при том, что прямые и косвенные издержки войны в Ливане оказались огромными.
* * *
Сразу же по вступлении в должность министра обороны Шарон выслушал обстоятельный доклад начальника военной разведки о ситуации в Ливане, контурах дислокации сирийских войск в этой стране, связанных с ней интересах Дамаска и факторах угрозы, с которыми имеет дело Израиль. Три дня спустя министр посетил штаб СВО, где он встретился с майором Хаддадом и выслушал от него доклад о положении на юге Ливане, нуждах возглавляемой им милиции и масштабах оказываемой ей Израилем помощи. Начальник разведотдела СВО проинформировал министра о политической структуре ООП, военных формированиях этой организации и модусе их текущей активности. В середине августа 1981 года Ариэлю Шарону были представлены оперативные планы "Дуббон" ("Медвеженок"), "Дов цфони" ("Северный медведь") и "Аразим" ("Кедры"), подготовленные ЦАХАЛом на случай возможной эскалации конфликта в Ливане. В те же дни состоялась встреча Шарона с командовавшим Ливанскими силами Баширом Жмайелем.
По свидетельству генерала Бен-Галя (журнал "Маарахот", № 413), ознакомившись с планами ЦАХАЛа в штабе СВО, Шарон сразу же распорядился значительно сдвинуть к северу рубежи продвижения израильских сил в случае осуществления войсковой операции в Ливане. Вскоре после этого министр определил на заседании Генерального штаба три основные проблемы, с которыми Израиль сталкивается в Ливане, и решить которые в отрыве одна от другой Шарон не видел возможности:
• Ливан является единственным местом, в котором свободно действуют палестинские террористические организации и из которого они осуществляют направленные против Израиля атаки в других частях света;
• Сирия постепенно усиливает свои позиции в Ливане, расширяя зону своего прямого контроля за счет территории, контролируемой христианскими силами;
• в Ливане развернуты сирийские ЗРК.
Министр обороны также определил желанную Израилю цель: расширение зоны контроля ЛС, лежащей к северу от Бейрута, в южном направлении и ее соединение с зоной, находящейся под контролем лояльных Израилю сил (милиция майора Хаддада) на юге Ливана. Указанной цели Шарон считал нужным добиться до выборов президента Ливана, ожидавшихся летом 1982 года. В этом случае, полагал Шарон, выборы смогут состояться без давления со стороны Сирии и завершиться избранием удобного Израилю президента. Министр сообщил генералам, что Башир Жмайель, с которым он встретился незадолго до этого, видит себя перспективным кандидатом на пост президента Ливана.
Достижение указанной цели зависело от способности Израиля провести операцию, после которой сирийских войск не останется к югу от шоссе Бейрут - Дамаск и на западных подступах к Бейруту, а палестинским организациям будет нанесен удар такой силы, что их способность оказывать в дальнейшем, после вывода израильских войск с территории Ливана, эффективное сопротивление христианским силам будет подорвана. Шарон осознавал и прямо сказал об этом израильским генералам 28 августа, что такой вариант будет противоречить не только интересам Сирии и ООП-НПС, но и американским интересам в Ливане. Поэтому, считал министр обороны, проведение предлагаемой им операции окажется, скорее всего, невозможным в условиях плотного политического сотрудничества между Израилем и США. Опция проведения указанной операции откроется перед Израилем только в том случае, если Соединенные Штаты урежут сотрудничество с ним, будут оказывать на него политическое давление в связи с вопросом о создании палестинской автономии в Иудее, Самарии и Газе (соответствующее обязательство Израиля было частью заключенного в Кемп-Дэвиде мирного договора с Египтом), сократят поставки оружия Израилю, начнут массированную поставку оружия арабским странам и не смогут при этом добиться вывода сирийских войск из Ливана. Прошло три дня, и с предъявлением израильскому правительству трехэтапного американского плана стало ясно, что политика Белого дома поворачивает именно в эту сторону.
18 сентября Шарон изложил премьер-министру свои соображения по поводу возможных вариантов развития ситуации в Ливане и, в частности, указал на то, что в случае реализации военного сценария добиться прекращения ракетных обстрелов Галилейского выступа будет невозможно без прямого столкновения с находящимися в Ливане сирийскими силами, если только те не отступят по собственной воле вскоре после начала израильской операции. Бегин согласился с выводами министра обороны и утвердил дальнейшую разработку израильских планов на каждый из гипотетически возможных вариантов развития ситуации. 30 октября Шарону был представлен оперативный план "Ораним" ("Сосны"), составленный с учетом его замечаний, и 3 ноября министр обороны доложил главе правительства, что ЦАХАЛ готовится к проведению операции, которая обеспечит достижение следующих целей:
• уничтожение ливанской инфраструктуры ООП, включая политические штабы этой организации;
• понуждение Сирии, по возможности без прямого столкновения с ней, к отводу ее сил из южной части долины Бекаа и из района между Бейрутом и Захле;
• создание сплошной зоны контроля ЛС от христианского анклава на севере Ливана до границы с Израилем на юге.
Шарон также сообщил премьер-министру, что со времени заключения июльского перимирия в Южном Ливане его условия 37 раз нарушались палестинскими организациями. Бегин, со своей стороны, сообщил Шарону, что в ходе ожидаемого в ближайшие дни визита Филиппа Хабиба в Иерусалим он заявит американскому представителю, что США так и не выполнили своих обещаний, данных израильскому правительству при заключении июльского перемирия. Премьер-министр и глава военного ведомства согласились в том, что создание надлежащего политического фона для вероятной израильской операции в Ливане требует акцентированной подачи информации в СМИ о каждом случае нарушения палестинцами условий прекращения огня, включая случаи размещения тяжелого оружия в запрещенных районах.
В числе нарушений условий июльского перимирия Шароном были названы террористическая атака, предпринятая палестинскими боевиками в синагоге Вены 29 августа (двое убитых и 20 раненых), вооруженное нападение на кипрское представительство израильской мореходной компании "Цим" 23 сентября (пятеро раненых), взрыв у израильских учреждений в Риме 7 октября (пятеро раненых), взрыв начиненной взрывчаткой автомашины возле синагоги в Антверпене 20 октября (трое убитых и свыше ста раненых). Теракты продолжались также и в Иудее, Самарии и Газе. Кроме того, палестинские группировки, полностью прекратившие 24 июля нападения на Израиль с территории Ливана, по-прежнему атаковали южноливанскую зону, находившуюся под контролем Саада Хаддада.
Как помнит читатель, заключение июльского перемирия в Южном Ливане сопровождалось обменом посланиями между Бегиным и Хабибом, причем в послании израильского премьера указывалось, что нарушением соглашения будут считаться враждебные действия палестинцев против Израиля и его граждан, в какой бы стране или с территории какой бы страны таковые ни были предприняты. Теоретически это послание, как и параллельное послание Хабиба Бегину о допустимости разведывательных полетов израильских ВВС над территорий Ливана, рассматривалось Вашингтоном как имеющая обязательную силу часть соглашения, однако для ООП полный и повсеместный запрет на осуществление антиизраильских диверсий был категорически неприемлем. Попытки американского посланника привести Израиль и ООП к одинаковой трактовке июльского соглашения потерпели провал, несмотря на настойчивость США, видевших в происходящем пролог ко все более вероятной израильской операции в Ливане. Ситуация усложнялась тем, что UNIFIL поддерживал палестинскую интерпретацию июльского соглашения.
18 декабря Ариэль Шарон указал в беседе с начальником Генштаба на необходимость ужать сроки планирования и подготовки израильской операции таким образом, чтобы ее основной этап, включающий "уничтожение [палестинских] террористических организаций [в Ливане] как политической и военной силы, имеющей спокойную и свободную базу", был завершен до депортации поселенцев и вывода израильских войск с территории Синая, назначенных на конец апреля. Шарон опасался, что проведение операции в Ливане после того, как Синайский полуостров будет полностью передан Египту, сделает египетское правительство уязвимым для политического давления со стороны других арабских государств, которое, возможно, заставит Садата ввести на Синай египетские войска, вопреки условиям заключенного в Кемп-Дэвиде договора. Такой шаг Египта затруднил бы способность Израиля держать в Ливане необходимые силы, и Шарон указал Эйтану на целесообразность начала ливанской операции уже в феврале 1982 года. Прошло два дня, и оперативный план "Ораним" был представлен израильскому правительству министром обороны и начальником Генштаба.
Бегин сказал министрам перед презентацией оперативного плана, что тот будет задействован только в том случае, если Израиль подвергнется нападению со стороны Сирии и/или ООП, и попытался привести к голосованию сразу же после того, как Шарон и Эйтан закончили свои выступления, но избежать дискуссии ему не удалось. Основные возражения касались опасности дополнительного обострения отношений с Соединенными Штатами, оказавшихся в состоянии кризиса с принятием израильского решения о фактической аннексии Голанских высот (в ответ на этот шаг США остановили действие американо-израильского меморандума о стратегическом сотрудничестве). Кроме того, Бегин встревожил министров, предложив передать полномочия по практическому введению в действие плана "Ораним" узкому форуму в составе премьер-министра, его заместителя, министра обороны, министра иностранных дел и начальника Генштаба.
Выслушав возражения членов правительства, Бегин решил отказаться от голосования. Если бы голосование состоялось, предложение премьер-министра, было бы принято большинством голосов, но Бегин считал, что столь приниципиальное решение должно быть единогласным. В результате сохранилась ситуация, при которой для начала израильской операции в Ливане требовалось решение всего правительства.
* * *
Связи с фалангистами тем временем поддерживались и развивались своим чередом, несмотря на сделанное их лидерами заявление о том, что они не имеют никаких связей с Израилем. Это заявление явилось уступкой сирийскому требованию в рамках урегулирования, вступившего в силу после боев за Захле (интересно отметить, что данное требование Дамаска получило поддержку Эр-Рияда и Вашингтона). Израильское правительство могло запретить Жмайелю и Шамуну делать подобное заявление в ситуации острой зависимости ливанских христиан от поддержки Израиля, но в этом случае им были бы приняты на себя слишком серьезные моральные обязательства: если бы Сирия возобновила военные действия против ЛС из-за их отказа сделать указанное заявление, Израилю пришлось бы оказать фалангистам прямую военную помощь. Передавать в чужие руки решение вопроса о начале израильской операции в Ливане Бегин не захотел, и лидерам ливанских христиан было сказано, что они могут поступить по своему усмотрению.
Башир Жмайель несколько раз побывал в Израиле во второй половине 1981 года, уже после того как им было заявлено, что фалангисты не имеют связей с его правительством. В октябре он провел серию встреч с директором Моссада, начальником Генштаба, министром обороны и главой израильского правительства. 12 января 1982 года на встречу с лидерами фалангистов в Ливан тайно отправился Ариэль Шарон, которого сопровождали замначальника Генштаба Моше Леви, глава военной разведки Йегошуа Саги, старший офицер пехотных и воздушно-десантных войск Амос Ярон и ряд сотрудников Моссада. Израильская делегация встретилась с партийными патриархами ливанских христиан Пьером Жмайелем и Камилем Шамуном, посетила Бейрут и Горный Ливан. В ходе переговоров христианскими лидерами постоянно подчеркивалось, что с их точки зрения израильская операция не будет иметь ни малейшего смысла, если она ограничится территорией Южного Ливана. Фалангисты уповали на то, что ЦАХАЛ дойдет до Бейрута и выгонит сирийские войска если не со всей территории Ливана, то, по крайней мере, отовсюду, за исключение северной части долины Бекаа.
Шарон, со своей стороны, сообщил лидерам ливанских христиан, что Израиль больше не окажется в ситуации малой "войны на истощение", как в ходе прошлогодних июльских боев, и в случае серьезного нарушения палестинцами условий перемирия ЦАХАЛ осуществит в Ливане крупномасштабную контртеррористическую операцию. Он также пообещал лидерам христиан, что Израиль придет к ним на помощь в случае массированной сирийской атаки на контролируемые ими районы. Но постепенные, локальные атаки сирийцев не дадут Израилю достаточного повода для вмешательства в ливанский конфликт, и если христиане столкнутся с фактом таких атак, им придется защищаться самостоятельно, с опорой на уже отработанные механизмы израильских военных поставок и пр.
Наконец, министром было отмечено, что даже в случае проведения крупной израильской операции, в ходе которой силы ЦАХАЛа окажутся в непосредственной близости от Бейрута, Израиль не захочет вводить свои войска в столицу Ливана по политическим причинам и, как следствие, христианам следует быть готовыми к тому, что тактические задачи в самом Бейруте им придется решать собственными силами. Восстановление христианской гегемонии в Ливане и гражданского мира в этой стране не может стать результатом одних только действий Израиля, подчеркнул Шарон. Фалангисты должны понимать, что им придется воевать вместе с Израилем, не смущаясь тем, как это скажется на их связях в арабском мире.
По итогам этого визита Башир Жмайель заявил, что ливанские христиане впервые чувствуют, что Израиль относится к ним как к своему союзнику. 23-24 января военные командиры ЛС провели в Израиле серию встреч с министром обороны, начальником Генерального штаба и руководителями Моссада. 26-27 января в Бейруте тайно побывал Рефаэль Эйтан. Механизм подготовки к войне был запущен, и в последующие месяцы, вплоть до начала операции "Мир Галилее", встречи израильских представителей с Баширом Жмайелем и с командирами ЛС следовали одна за другой. Упоминавшийся выше Нахик Навот сообщил впоследствии, что связи с фалангистами в предвоенный период были настолько плотными, что командиры израильских дивизий, которым предстояло действовать в Ливане, получили возможность заранее посетить участки своего наступления с целью изучения театра военных действий.
* * *
Первая ливанская война могла начаться уже в феврале 1982 года, как и предлагал в свое время Шарон в связи с графиком передачи Египту Синайского полуострова. 29 января у поселения Мехола в северной части Иорданской долины была задержана группа палестинских боевиков, проникшая в Израиль с территории Иордании. Следствие установило, что эта группа прошла подготовку в ливанском Дамуре и попала в Иорданию через Сирию, и израильский кабинет объявил данный инцидент грубым нарушением июльского перемирия. На состоявшемся 31 января заседании правительства обсуждались две опции военной реакции Израиля: воздушная атака расположенной южнее Дамура базы ООП или высадка десанта на побережье Ливана с целью причинения ущерба транспорту палестинских военизированных организаций на линии сообщения между Бейрутом и Тиром. АМАН полагал, что палестинцы не предпримут в ответ обстрелов израильской территории из опасения перед крупной наземной операцией ЦАХАЛа. Решение о бомбардировке дамурской базы прошло большинством голосов, против десантного рейда на побережье Ливана вообще не выдвигалось возражений, но Шарон и Эйтан в конце концов заключили, что в локальных акциях подобного рода не будет особого смысла.
В отсутствие израильской реакции ООП заявила, что засылка диверсионной группы в Израиль через территорию Иордании не была нарушением июльского соглашения о перимирии в Ливане и что палестинцы и в дальнейшем намерены атаковать Израиль подобным образом. Бегин, окончательно пришедший к выводу о том, что в Ливане должна быть осуществлена крупномасштабная израильская операция, отправил в Вашингтон на встречу с госсекретарем США начальника военной разведки Йегошуа Саги; целью данного визита были прояснение американцам израильской позиции в связи с действиями ООП и зондаж реакции США на все более вероятную операцию ЦАХАЛа в Ливане.
В ходе беседы с Александром Хейгом генерал Саги напомнил о том, что, вопреки условиям, указанным в сопровождавших июльское перемирие посланиях Бегина и Хабиба, через Сирию в Иорданию из Ливана проникли 22 палестинские диверсионные группы, целью которых было совершение терактов на территории Израиля; большинство из них было перехвачено иорданцами, но в двух случаях террористы ООП проникли в Израиль. У поселения Мехола их удалось вовремя обезвредить, однако ранее такая же группа сумела осуществить теракт, в результате которого у Израиля были один убитый и восемь раненых. Кроме того, со времени заключения июльского перемирия в Израиле, Иудее, Самарии и Газе имели место 67 терактов, совершенных местными ячейками ООП; их жертвами стали семеро убитых израильтян и значительное количество раненых. Наконец, в Европе с начала 1981 года палестинцами был совершен 21 теракт; в результате этих атак девять человек погибли и 260 получили ранения.
Саги также подчеркнул, что сирийские ЗРК остались в Ливане, несмотря на дипломатические усилия США. Он сообщил Хейгу, что последний инцидент рассматривается правительством Израиля как "явная провокация" (clear provocation, этот термин имел значение в контексте предыдущих израильско-американских консультаций), дающая ему право начать крупную операцию против ливанской инфраструктуры ООП, и что Израиль отказывается на данном этапе от ее проведения лишь в силу присущей ему сдержанности. Повторение инцидентов такого рода вынудит его применить силу, и в этом случае Израиль будет стремиться к уничтожению военной инфраструктуры ООП, избегая, насколько это от него зависит, прямой конфронтации с Сирией. Начальник военной разведки отметил, что контуры дислокации сирийских войск на территории Ливана позволяют Израилю и Сирии избежать столкновения - в том случае, разумеется, если сами сирийцы не захотят вступить в боевое соприкосновение с ЦАХАЛом. Саги также отметил, что премьер-министр Бегин, направивший его в США, не испрашивает у американцев разрешения на проведение войсковой операции в Ливане, но желает довести до сведения Белого дома серьезность сложившейся ситуации и избежать такого положения вещей, при котором действия Израиля станут сюрпризом для США.
Хейг попросил у Саги точный список европейских терактов ООП и получил от него таковой. Он пообещал использовать американские связи с Иорданией и Саудовской Аравией в целях оказания влияния на палестинское руководство и попросил правительство Израиля сохранять выдержку. Об инциденте у Мехолы госсекретарем было сказано, что, по мнению США, он не может рассматриваться как повод для массированного применения силы Израилем. 9 февраля Шарон заявил, что Израиль не будет проявлять сдержанность бесконечно. 22 февраля Бегин публично предупредил ООП о том, что Израиль немедленно предпримет ответные меры, если в результате палестинских терактов будет убит хотя бы один израильтянин. Февральский период напряженности, последовавший за инцидентом у Мехолы, сопровождался введением в ЦАХАЛе режима повышенной боеготовности, получившего кодовое название "Дмей книсá" ("Плата за вход").
Первая ливанская война могла начаться также и в апреле 1982 года. 31 марта в Париже было обстреляно здание, в котором находился офис израильского министерства обороны. 3 апреля там же был убит израильский дипломат Яаков Бар-Симантов. 4 апреля в секторе Газы четверо израильтян были ранены взрывом гранаты. 21 апреля в Южном Ливане подорвался на мине израильский джип; находившийся в нем офицер погиб, один из солдат был ранен.
Вскоре после убийства израильского дипломата в Париже в ЦАХАЛе был введен режим повышенной боеготовности, получивший кодовое название "Маасéй авóт" ("Деяния отцов") и включавший призыв 20 тысяч резервистов. Израильская авиация нанесла серию ударов по объектам ФАТХа и НФОП - ГК, причем Бегин предлагал кабинету начать крупную операцию против ливанской инфраструктуры ООП, если эти бомбардировки приведут к возобновлению обстрелов Галилейского выступа. Уже на ранней стадии апрельского кризиса Бегин известил о намерениях своего правительства Шимона Переса, Ицхака Рабина и Хаима Бар-Лева, лидеров крупнейшей оппозиционной партии Маарах.
В ходе бомбардировки палестинских объектов, последовавшей в ответ на инцидент с джипом в Южном Ливане, израильскими пилотами были сбиты два самолета МиГ-23, направленных сирийцами в зону атаки. Палестинцы, предупрежденные через Саудовскую Аравию о том, что в случае обстрела Галилеи ЦАХАЛ начнет крупную операцию в Ливане, оставили действия израильских ВВС без ответа, но ООП заявила при этом, что нанесенные Израилем удары означают срыв перемирия и что палестинцы ответят на них в удобное им время.
25 апреля Синай был полностью передан Египту, а в первых числах мая израильская разведка зафиксировала скрытное продвижение сирийских войск к югу от линии их предыдущей дислокации в Ливане, и ЦАХАЛ был снова приведен в режим повышенной боеготовности, которому было дано название "Кéла эц" ("Деревянная праща"). Когда к этому добавились произведенное палестинцами минирование израильской территории на Хермоне и взрыв в иерусалимском автобусе, которым были ранены несколько пассажиров, израильские ВВС нанесли серию ударов по артиллерийским позициям и тренировочному лагерю ООП в Ливане, и теперь палестинские организации выпустили в ответ по израильской территории около сотни "катюш". Это вплотную подвело израильское правительство к решению начать войсковую операцию в Ливане, и 16 мая оно, проведя долгую дискуссию по плану "Ораним", дало будущей операции название "Мир Галилее". В опубликованном им сообщении для прессы цитировалось заявление, оглашенное в те же дни палестинскими организациями и говорившее об их решимости "продолжать легитимные военные действия [против Израиля] на всей территории захваченной родины и на других арабских фронтах"; израильское правительство сообщало, что оно не примет подобной трактовки южноливанского перемирия, заключенного в июле 1981 года.
Бегин направил госсекретарю США экстренное послание, в котором говорилось, что Израиль категорически отвергает палестинскую интерпретацию перемирия, но не может согласиться также и с его американской трактовкой; далее в послании указывалось, что израильское правительство, не желающее преподностить Белому дому сюрпризов, извещает американскую сторону о своем намерении начать в скором будущем комплексную наземную, воздушную и морскую операцию с целью удаления баз террористов от своей северной границы. В ответном послании Хейг заверял Бегина в том, что США также не принимают палестинскую трактовку июльского перемирия и будут использовать свое влияние на ООП с тем, чтобы та приняла американскую (но не израильскую) трактовку его условий. Одновременно госсекретарь предупреждал Бегина о том, что "американский народ не поймет" израильского решения осуществить крупномасштабную военную операцию в Ливане.
19 мая в Вашингтон вылетел министр обороны Шарон. По итогам своей беседы с Хейгом он заключил, что США будут готовы поддержать действия Израиля в Ливане, если таковые явятся ответом на значительную и несомненную провокацию. Для начала войны требовалась последняя искра, и таковой послужило покушение на израильского посла в Лондоне Шломо Аргова, совершенное 3 июня 1982 года террористами из организации Абу-Нидаля.
Продолжение следует
"Вести", 26 октября 2017