еще юбилейного № 5
Первая ливанская война, 1982-2017
Часть V. Ракетный кризис
Дов Конторер
Шаги к сближению с ООП, предпринимавшиеся сирийским командованием в Ливане со времени визита Садата в Иерусалим, не остались незамеченными лидерами христианского лагеря, у которых к тому же имелись и другие причины для недовольства Сирией. Доля христиан в 250-тысячной на тот момент эмиграции из Ливана была особенно высока, и христианской общине этой страны становилось все труднее держать под ружьем изрядную часть своего мужского населения. И поскольку закрепление сирийского присутствия в Ливане должно было рано или поздно сказаться на интересах живущих там христиан, их лидеры стали склоняться к мысли о быстром и кардинальном решении стоящих перед христианской общиной проблем. Для достижения такого решения было необходимо вовлечь в ливанский конфликт Израиль.
Антисирийское крыло в христианском лагере возглавляли Башир Жмайель, игравший все более заметную роль в руководстве фалангистов рядом со своим стареющим отцом, и Камиль Шамун, бывший президент Ливана и лидер Национал-либельной партии, под эгидой которой действовала милиция "Тигры". Их расчеты на активизацию израильской политики в Ливане подпитывались как созданием в Иерусалиме правого правительства во главе с Менахемом Бегиным, так и возросшей в конце 1977 - начале 1978 гг. террористической активностью ООП. Действия палестинцев, полагали Жмайель и Шамун, объективно втягивают Израиль в Ливан и позволяют ливанским христианам рассчитывать на серьезные выгоды в связи с этим процессом. Операция "Литани" казалась им подтверждением данного тезиса.
Но единства мнений по этому вопросу в христианском лагере не было, и там вскоре случился раскол между решительно настроенным антисирийским крылом и теми, кто не хотел военного столкновения с Сирией. Лидером умеренного крыла был экс-президент Сулейман Франжье, глава влиятельного семейного клана, которому подчинялась военная организация "Марада". Вооруженные столкновения между фалангистами и "Тиграми", с одной стороны, и боевиками "Марады", с другой, начались уже в феврале 1978 года. Апогеем конфликта между этими силами стало 13 июня убийство в городе Эхден на севере Ливана сына экс-президента Тони Франжье, его жены и дочери. Взбешенный эхденской расправой Сулейман Франжье вышел из Ливанского фронта, служившего единым политическим руководством христиан со второго года гражданской войны; в контролируемой сирийцами зоне боевиками "Марады" в отместку за гибель Тони было убито около тридцати фалангистов.
За этим 30 июня последовала организованная Жмайелем и Шамуном кампания протеста, включавшая демонстрации, забастовки и вооруженные нападения на сирийские патрули. Два дня спустя Сирия отреагировала на нее артиллерийским обстрелом восточных кварталов Бейрута, стягиванием сил к ливанской столице и ультимативным требованием о разоружении находившихся там христианских отрядов. Потеряв за короткое время убитыми триста своих бойцов, фалангисты обратились к Израилю с отчаянной просьбой о помощи, и эта просьба была удовлетворена - если не в полном объеме, то частично. 6 июля самолеты израильских ВВС пролетели над Бейрутом, преодолев звуковой барьер с характерным для этого звуком; Бегин и Вейцман сделали заявления о том, что Израиль не может равнодушно смотреть на избиение ливанских христиан; Хафезу Асаду через США было направлено предупреждение израильского правительства. Вместе с заявлением Ильяса Саркиса об уходе в отставку с поста президента Ливана это заставило сирийцев притормозить, но в конце августа они возобновили военные действия против фалангистов и за несколько дней заметно расширили зону своего контроля на севере Ливана, в районах Батрун и Бишари.
Слева направо: Сулейман Франжье, Тони Франжье, Камиль Шамун, Дани Шамун
Христиане снова попросили Израиль о военном вмешательстве. Бегин принял прибывшего в Иерусалим Камиля Шамуна и дал ему единственное твердое обещание: Израиль не позволит Сирии использовать против ливанских христиан авиацию. Шамуну было ясно дано понять, что израильское правительство не рассматривает возможность военного вторжения в Ливан в интересах его христианской общины. Помощь оружием, снаряжением, в отдельных случаях - ударами с воздуха, но не вторжение на стокилометровую глубину, которое потребовалось бы, если бы ЦАХАЛу была поставлена задача достичь южной границы зоны контроля Ливанских сил в районе Бейрута.
Тогда же, в августе 1978 года, в Ливии исчез при таинственных обстоятельствах Муса Садр, создатель и первый руководитель шиитского движения "Амаль", направившийся на встречу с Муамаром Каддафи. Ливийское правительство утверждало, что после прошедших в Триполи переговоров Садр вылетел в Италию, но следы его пребывания в одной из римских гостиниц оказались сфабрикованными, и ливанские шииты остались с твердым убеждением в том, что их лидер был убит по приказу Каддафи. "Амаль" не распался с исчезновением Мусы Садра, и в шиитских квартала южного Бейрута его отряды по-прежнему оказывали эффективное сопротивление боевикам ООП-НПС. Конфликт с этими силами определял политику "Амаля" и после того, как его лидером стал в феврале 1980 года Набих Бери, вернувшийся в Ливан из американского Детройта, где он работал адвокатом в компании "Дженерал Моторс", однако на следующем этапе, уже в ходе израильской операции "Мир Галилее", тесные связи "Амаля" с Сирией, равно как и идеологический импульс хомейнистской революции в Иране, привели ливанских шиитов в общий с палестинцами и ливанскими левыми политический лагерь.
Растущее давление Сирии на христиан привело 6 октября 1978 года к новому и теперь уже совершенно отчаянному обращению Шамуна к Менахему Бегину. После этого израильский кабинет потребовал от США гарантировать немедленное, в течение одних суток, прекращение сирийского наступления на контролируемые христианами районы Ливана. Как ни странно, американских политических ресурсов хватило для решения этой задачи, и 7 октября в Ливане действительно было объявлено о перемирии между Сирией и фалангистами. Достигнутое тогда соглашение остававалось в силе до конца 1980 года.
Жмайель воспользовался перемирием с Сирией для дополнительного укрепления позиций Катаиб за счет прочих групп в христианском лагере, и теперь его противником оказались "Тигры", подчинявшиеся Национал-либеральной партии. Особенность ситуации заключалась в том, что лидер НЛП Камиль Шамун критически относился к самостоятельной военной активности "Тигров" и к деятельности своего сына Дани на посту командира этой милиции. Летом 1980 года, когда отношения фалангистов с боевыми формированиями НЛП критически обострились, Жмайель, не желавший повторения сценария с убийством Тони Франжье, решил положить конец самостоятельному существованию "Тигров" так, чтобы это не стало поводом к непримиримой кровной вражде между партийными патриархами. С указанной целью Дани Шамуну была обеспечена возможность покинуть штаб "Тигров" в расположенном у Бейрута селении Сафра незадолго до того, как фалангисты захватили его 7 июля, перебив до двухсот сторонников НЛП.
* * *
Перемирие между Сирией и фалангистами ни к чему не обязывало палестинские организации, по-прежнему атаковавшие Израиль с территории Ливана. В течение трех лет, со времени операции "Литани" и до начала боев за Захле весной 1981 года (речь об этих событиях пойдет ниже), ООП и родственные ей группировки 58 раз подвергали территорию Израиля ракетно-минометным обстрелам, жертвами которых оказались один убитый и 37 раненых израильтян; 21 раз направляли диверсионные группы к сухопутной границе между Израилем и Ливаном с целью совершения терактов на израильской территории; восемь раз отправляли в Израиль диверсионные группы по морю, два раза - по воздуху.
Девятнадцать попыток наземного проникновения в Израиль были пресечены, в том числе в тринадцати случаях - силами ЦАХАЛа, в трех случаях - милицией майора Хаддада и еще в трех случаях - миротворцами UNIFIL. В двух случаях террористы добились успеха: 13 января 1979 года им удалось вторично атаковать санаторий в поселении Маалот, убив отдыхавшую там женщину и ранив двух человек; 7 апреля 1980 года группа из пяти боевиков проиракской группировки АФО захватила детские ясли в киббуце Мисгав-Ам и попыталась вступить с Израилем в переговоры об освобождении заложников (при ликвидации этой группы с израильской стороны было трое убитых, включая одного ребенка, и восемнадцать раненых). Из восьми попыток морского проникновения в Израиль семь были пресечены, но 25 апреля 1979 года группе из четырех террористов Палестинского фронта освобождения удалось высадиться в Нагарии, где ими были убиты семья Харан и израильский полицейский, в общей численности - четыре человека. Обе попытки проникнуть в Израиль по воздуху (с помощью воздушного шара в июле 1980 года и на моторных дельтапланах в марте 1981 года) оказались безуспешными для палестинских террористов.
Кроме того, боевые отряды ООП-НПС регулярно обстреливали и атаковали контролируемые милицией майора Хаддада районы Южного Ливана. ЦАХАЛ отвечал на действия палестинцев наземными рейдами, высадкой десантов с моря и ударами с воздуха. В указанный трехлетний период, со времени операции "Литани" и до начала боев за Захле, израильскими силами было произведено пятнадцать краткосрочных наземных рейдов, шестнадцать десантных высадок на побережье Ливана и шестнадцать воздушных атак. 27 июня 1979 года предпринятая израильскими ВВС бомбардировка объектов ООП-НПС в Дамуре и к югу от Сайды побудила сирийцев направить в зону атаки свои истребители. Следствием этого стал первый воздушный бой Израиля с Сирией в небе Ливана, в котором сирийские ВВС потеряли пять своих самолетов, не причинив урона израильской стороне.
На фоне этих событий израильское руководство задумалось летом 1979 года о долгосрочных целях своей политики в Ливане, и в августе-октябре им было проведено нескольких рабочих совещаний по данному вопросу. Совещания проводились в министерстве обороны и в военно-политическим кабинете по инициативе Эзера Вейцмана, говорившего, что "нам необходимо понять, имеем ли мы в Ливане политическую цель, помимо текущих задач типа бомбу туда - бомбу сюда".
В самом общем виде проблема ставилась так: может ли быть обеспечено превращение Ливана в действительно суверенное и дружественное по отношению к Израилю государство. В связи с этим министр обороны считал необходимым ответить на следующие вопросы: можно ли вынудить Хафеза Асада вывести сирийские войска из Ливана, смогут ли христиане остаться главным государствообразующим элементом в Ливане и является ли последнее необходимым условием того, чтобы Ливан стал дружественным Израилю государством.
Вейцман не был одинок в своих устремлениях. Начальник Генштаба Рефаэль Эйтан также считал, что в ливанском контексте должны быть определены постоянные цели, к обсуждению которых не будет нужды возвращаться всякий раз, когда ситуация в соседней стране требует от Израиля конкретных решений. После согласования в ГШ им был предложен следующий список израильских целей:
• Ливан будет дружественным по отношению к Израилю государством;
• Ливан не будет служить жизненным пространством палестинским террористическим организациям и его территория не будет использоваться этими организациями как база для нападений на Израиль;
• Ливан не будет частью обращенного против Израиля восточного фронта (под этим определением подразумевались Сирия и Иордания, с учетом вероятного появления на территории указанных стран экспедиционных сил из Ирака и других государств);
• при необходимости Израиль сможет использовать территорию Ливана для боевых действий против государств восточного фронта.
Предложение Генштаба стало платформой дальнейших дискуссий, в ходе которых постоянно поднимались проблемы, связанные с усилением ООП и других палестинских группировок в Ливане и с негативным влиянием данного процесса на военно-политическое противоборство Израиля с палестинцами в других районах, будь то контролируемая ЦАХАЛом территория Иудеи, Самарии и Газы или собственная территория Израиля (Эйтан настаивал на том, что фактор палестинского усиления в Ливане "одинаково сказывается в Сахнине и Шхеме").
Слева направо: Эзер Вейцман (справа) с Анваром Садатом в Кемп-Дэвиде, генерал-лейтенант Рефаэль Эйтан
Министр обороны и начальник Генштаба соглашались в том, что удаление Сирии из Ливана является необходимым условием ослабления ливанской базы ООП и превращения Ливана в дружественное Израилю государство, но если Эйтан ставил достижение этих целей в прямую зависимость от победы христиан в гражданской войне, то Вейцман считал восстановление христианской гегемонии в Ливане лишь одним из возможных средств достижения нужного Израилю результата. Ссылаясь на свежий опыт заключения мирного договора с Египтом, он утверждал, что Ливан может быть приведен к статусу дружественного или, по крайней мере, нейтрального по отношению к Израилю государства и без того, чтобы христиане добились там однозначной победы в гражданской войне.
Дополнительной точкой совпадения позиций министра обороны и начальника Генштаба была убежденность в необходимости использовать следующий вероятный виток эскалации в Ливане для нанесения мощного удара по главным приморским базам ООП и родственных ей палестинских организаций в Бейруте, Дамуре, Сайде и Тире, что фактически подразумевало необходимость временного военного захвата всей ливанской прибрежной полосы вплоть до Бейрута. До начала операции "Мир Галилее" оставалось более трех лет, опция ее проведения носила сугубо гипотетический характер и ставилась в зависимости от множества факторов, но ее цели и формат были определены Эзером Вейцманом уже в сентябре 1979 года:
Главной задачей обширной израильской операции в Ливане должен считаться подрыв базы существования [палестинских] террористических организаций в Южном Ливане и на ливанском побережье; достичь этого будет возможно посредством наступления в зоне, простирающейся от Рас-Баяды до Бейрута. В качестве второстепенной задачи нужно рассматривать соединение христианского анклава в [расположенной к северу от Бейрута] Джунии с Южным Ливаном по линии побережья и попытку установления в Ливане политического режима, который будет удобен Израилю.
На мысе Рас-Баяда, в одиннадцати километрах к северу от израильской границы с Ливаном, позже располагался радарный пост израильских ВМС "Рóтем", охранявшийся пехотной ротой ЦАХАЛа. Этот передовой пост обеспечивал эффективный контроль над Тирским заливом и расположенным к югу от Тира лагерем палестинских беженцев Рашидия, но в 1979 году Рас-Баяда упоминалась израильским министром обороны просто как точка, к северу от которой простиралась зона фактического контроля ООП-НПС.
Следует еще раз подчеркнуть, что выводы, сделанные по результатам состоявшихся осенью 1979 года рабочих дискуссий, не означали, что Израилем принято бесповоротное решение о проведении значительной операции в Ливане. Перспектива военного столкновения с Сирией не вызывала энтузиазма у израильского кабинета, и опция новой крупномасштабной операции ставилась им в зависимость от целого ряда факторов, более или менее равнозначных тем, что вызвали в свое время необходимость операции "Литани". Конкретное решение о проведении операции "Мир Галилее" предстояло принять в иных политических условиях и, как показали события, другим людям.
Весной 1980 года Моше Даян, а за ним и Эзер Вейцман покинули кабинет Менахема Бегина, выразив разочарование "недостаточно серьезным" подходом премьер-министра к переговорам о создании палестинской автономии и к "укреплению мира с Египтом". На посту министра иностранных дел Даяна сменил Ицхак Шамир, бывший ранее спикером Кнессета, а портфель министра обороны оставался у Бегина до состоявшихся в июне 1981 года парламентских выборов. После них Бегин назначил министром обороны Ариэля Шарона.
* * *
Заключенное в октябре 1978 года перемирие между Сирией и Ливанскими силами лопнуло в самом конце 1980 года. Христиане отказались от его соблюдения в силу сложившегося у них впечатление о том, что Сирия критически ослаблена мятежом исламистов на ее собственной территории.
Этот мятеж начался еще в 1976 году, когда сирийские "Братья-мусульмане", возмущенные тем, что Дамаск поддержал христиан в ливанском конфликте, объявили джихад алавитскому режиму Хафеза Асада. Сравнительно вялое на раннем этапе, внутреннее противостояние в Сирии заметно обострилось в 1979 году, свидетельством чего стало убийство 83 курсантов Артиллерийской школы в Алеппо. Асад попытался снять напряженность с помощью ротации кадров, освобождения политзаключенных и отмены ряда запретов на деятельность исламских организаций, но в июне 1980 года "Братья-мусульмане" ответили на эти маневры покушением на его жизнь, а в августе-ноябре ими были взорваны в Дамаске три начиненных взрывчаткой автомобиля, в результате чего погибли сотни жителей сирийской столицы.
На этой стадии за членство в организации "Братьев-мусульман" была введена смертная казнь и на подавление мятежа, главной базой которого служил город Хама, была брошена армия. К весне 1982 года сирийские войска положили конец вооруженному выступлению исламистов, убив около сорока тысяч человек, но в конце 1980 года лидеры ливанских христиан убедили себя в том, что режим Асада близок к краху и что он не сможет держать в Ливане достаточных для контроля над этой страной воинских сил. Христиане были также ободрены политическим поражением Дамаска, которому не удалось воспрепятствовать заключению мирного договора между Израилем и Египтом, изоляцией Сирии в арабском мире на фоне начавшейся Ирано-иракской войны (Сирия, единственная из арабских государств, поддержала в этой войне Иран, изобличая "сионистско-фашистский режим Саддама Хусейна") и победой Рональда Рейгана на только что состоявшихся президентских выборах в США.
Ощутимым фактором усиления Сирии явился Договор о дружбе и сотрудничестве с СССР, заключенный Асадом 8 октября 1980 года, но этот договор, предусматривавший установление контактов и координацию позиций "в случае возникновения ситуаций, угрожающих миру или безопасности одной из сторон", не содержал однозначных обязательств Советского Союза о вмешательстве в военные действия на стороне Сирии, и лидеры ливанских христиан исходили из того, что такого вмешательства не последует, если их собственные шаги приведут Израиль к военному столкновению с Дамаском.
Очагом конфликта стал на этом этапе город Захле, христианский анклав в контролируемой сирийцами зоне, важный транспортный центр на стыке Горного Ливана с долиной Бекаа. В населении Захле, насчитывавшем в то время около 200 тысяч человек, преобладали греко-католики. Попытка фалангистов установить свой контроль над этим городом, расположенным на линии шоссе Бейрут - Дамаск, была воспринята Сирией как претензия на изменение статуса-кво, и 19 декабря Захле превратился в арену боев между сирийскими войсками и различными христианскими милициями, находившимися до этого момента в весьма сложных отношениях между собой. 26 декабря стороны пришли к новому перемирию, которое продержалось чуть больше трех месяцев, до возобновления боев 31 марта 1981 года.
Весенние бои в Захле сопровождались интенсивными артобстрелами христианских кварталов Бейрута, применением боевых вертолетов Gazelle, рейдами коммандос и расширением зоны сирийского контроля в Горном Ливане. Сирийская армия, уже вошедшая во вкус брутального применения силы против мятежников-исламистов на собственной территории, действовала против ливанских христиан жестокими методами, но все же не настолько жестокими, как пытались изобразить лидеры фалангистов, убеждавшие израильское правительство в том, что Сирия осуществляет в Ливане политику геноцида. Компромиссные предложения Дамаска, изъявлявшего готовность снять с Захле осаду, если этот город покинут вошедшие туда зимой отряды фалангистов, последовательно скрывались Баширом Жмайелем и его окружением от израильского руководства. Фалангисты играли ва-банк.
Саад Хаддад получил от Жмайеля приказ атаковать позиции ООП-НПС и сирийцев на юге Ливана с тем, чтобы отвлечь сирийские силы от Захле и, возможно, привести к инцидентам, которые заставят Израиль вмешаться. Следуя этому указанию, милиция майора Хаддада произвела серию атак в районе приморских городов Тир и Сайда и обстреляла позиции сирийцев у расположенного в семнадцати километрах к северу от Метуллы поселка Айшия. Палестинцы ответили на это ракетно-минометными обстрелами Мардж-Аюна, ближайших к нему христианских деревень и израильской Кирьят-Шмоны.
Несмотря на попытки христианского руководства представить Израилю превратную картину происходившего в Захле, израильское правительство достаточно хорошо понимало значение вызова, сознательно брошенного фалангистами Сирии в критически важной для нее точке, характер ответных сирийских мер и, можно сказать, нечистый характер игры, которую вели фалангисты, пытавшиеся втянуть Израиль в ливанский конфликт. С другой стороны, применение сирийцами вертолетов в районе Захле и обстрел Кирьят-Шмоны палестинскими боевиками требовали, по мнению Бегина, решительного ответа. В конце апреля самолеты израильских ВВС нанесли серию ударов по позициям ООП-НПС на юге Ливана и несколько раз пролетели над Захле, не применяя оружия. Убедившись в том, что сирийцы продолжают использовать вертолеты в этом районе, Израиль сбил два сирийских Ми-8, осуществлявших тактическое наблюдение при нанесении ударов с воздуха многоцелевыми Gazelle.
Это решение было принято Бегиным в силу данного им обещания не допускать применения сирийской авиации против ливанских христиан и вопреки возражениям Мордехая Циппори, бывшего его заместителем в министерстве обороны, и начальника военной разведки (АМАН) Йегошуа Саги. Первый указывал на то, что вертолеты применяются Сирией не против города Захле, а по позициям артиллерии фалангистов в прилегающей к Захле части Горного Ливана; данный оперативный формат Циппори считал возможным рассматривать как выходящий за рамки гарантий, данных израильским премьером Баширу Жмайелю. Второй предупреждал Бегина о том, что активизация действий израильских ВВС в воздушном пространстве Ливана и, в частности, их боевое применение против сирийских вертолетов в районе Захле наверняка приведет Сирию к решению разместить в Ливане свои зенитно-ракетные комплексы (помимо единственного ЗРК "Стрела-1", он же SA-9 в классификации НАТО, предположительно идентифицированного израильской разведкой в Дамуре).
И действительно, 29 апреля Сирия развернула в районе Захле три батареи "Куб" (SA-6 в классификации НАТО). В отличие от "Стрелы-1", предназначавшейся для непосредственного прикрытия отдельных объектов и тактических подразделений, с возможностью поражения целей в диапазоне высот до 1500 метров и на дальности до двух километров, ЗРК "Куб" служил для прикрытия целых районов и армейских соединений, с возможностью поражения целей в диапазоне высот до 14 тысяч метров и на дальности до 23 километров. С появлением в Ливане этих зенитных систем утрачивало всякую силу неформальное взаимопонимание Израиля с Сирией по ливанскому вопросу. Рефаэль Эйтан определил новую ситуацию так: "Теперь уже дело не в том, чтó мы готовы сделать для христиан. Это стало вопросом нашей собственной безопасности".
Слева направо: ЗРК "Стрела-1", ПЗРК "Стрела-2", ЗРК "Куб"
Именно в этот период Бегиным было сделано несколько заявлений для прессы, в которых впервые прозвучал тезис о том, что "с христианами в Ливане сегодня происходит в точности то, что происходило с евреями в Европе в сороковые годы". Верил ли Бегин собственным словам, осталось предметом споров, но в том, что данная им оценка очень далеко отстояла от реальной картины происходившего в Захле, и в том, что он, как премьер-министр Израиля, имел возможность составить адекватное представление о событиях в этом ливанском городе, не приходится сомневаться.
Так или иначе, Израиль собирался немедленно уничтожить сирийские ЗРК, однако 30 апреля погодные условия не благоприятствовали воздушной атаке, и ее отложили на сутки. Отсрочка дала Вашингтону возможность вмешаться и убедить израильский кабинет в необходимости испробовать дипломатические средства для урегулирования ракетного кризиса. На Ближний Восток прибыл Филипп Хабиб, специальный посланник президента Рейгана. Его миссия провалилась, сирийские ЗРК так и остались в Ливане, а Израиль, упустив горячий момент, был вынужден временно отказаться от планов их уничтожения. С "Кубами" разобрались уже в следующем году с началом войны, а обслуживавшаяся ливийским персоналом батарея ЗРК "Стрела-1" была уничтожена израильскими ВВС 27 мая.
Тем временем Башир Жмайель, осознавший, что фалангистам не удалось втянуть Израиль в прямое военное противоборство с Сирией, стал искать нового соглашения с Дамаском, и таковое было заключено при посредничестве Саудовской Аравии 2 июля 1981 года. Условия перемирия возвращали ситуацию в Захле к исходному состоянию: из города выводились силы фалангистов, вошедшие туда в декабре 1980 года; сирийские войска возвращались на свои позиции в прилегающих к Захле районах.
* * *
Но если в центральной части Ливана теперь воцарилось относительное спокойствие, то на юге продолжались боевые столкновения палестинских формирований с милицией Саада Хаддада и с силами ЦАХАЛа, сопровождавшиеся все более интенсивными обстрелами Кирьят-Шмоны и других населенных пунктов на севере Израиля. 14 июля начальник Генерального штаба предложил кабинету решить проблему ракетных обстрелов, заняв территорию к северу от Литани - до реки Захрани: это позволило бы удалить позиции палестинских "катюш" от северной оконечности Галилейского выступа (Метулла, Кирьят-Шмона и пр.) на расстояние, превышавшее дальность стрельбы имевшихся в то время у палестинцев реактивных систем залпового огня (РСЗО). Кабинет отклонил предложение Эйтана и вместо этого утвердил бомбардировку двух важных объектов ООП. Ответом на израильскую воздушную атаку стал массированный ракетно-артиллерийский обстрел поселений Галилейского выступа и других приграничных районов Израиля силами всех палестинских группировок; жертвами этого обстрела стали трое убитых и девятнадцать раненых израильтян. Из Кирьят-Шмоны начался отток гражданского населения, не выдерживавшего условий существования под постоянными обстрелами.
Кабинет Менахема Бегина снова собрался на совещание, в ходе которого начальник военной разведки изложил вероятные причины очевидно возросшей дерзости палестинских лидеров: возобладавшее в их среде мнение о том, что Израиль не планирует новой крупномасштабной операции в Ливане; присутствие в регионе американского посредника Филиппа Хабиба; появление у палестинских группировок новых видов оружия, включая танки, артиллерийские установки, усовершенствованные РСЗО и переносные ЗРК "Стрела-2" (SA-7 в классификации НАТО). Йегошуа Саги также упомянул о том, что, воздерживаясь от нанесения ударов по штабам и командным пунктам палестинских группировок, размещаемым в гуще гражданского населения, Израиль невольно подталкивает своего противника к решениями, от которых тот воздержался бы при иных обстоятельствах.
Вместе с генералом Саги и начальник Генштаба считал, что фактический иммунитет, которым пользуются многие штабы и командные пункты ООП, придает лидерам ФАТХа и других палестинских группировок излишнее чувство уверенности в себе. Эйтан не стал возвращаться к своему предложению о захвате всей территории до реки Захрани, но предложил занять расположенную в излучине Литани горную крепость Бофор и прилегающую к ней местность, чтобы ЦАХАЛ смог контролировать огнем район Набатии. По мнению Эйтана, это могло снять угрозу обстрелов "катюшами" поселений Галилейского выступа. Начальник Генштаба также предлагал разбомбить мосты через Литани в районе Касмии, лишив палестинцев возможности перебрасывать подкрепления в Тир, и нанести серию ударов по командным пунктам ООП, включая и те из них, что расположены в гуще гражданского населения.
Отклонив наступательную инициативу Эйтана, кабинет утвердил к исполнению остальные его предложения, и 17 июля израильские ВВС предприняли серию атак, в числе которых была бомбардировка палестинских штабов, располагавшихся в двух стоявших рядом друг с другом многоэтажных зданиях в Бейруте. В результате удара по этим штабам погибло порядка шестидесяти боевиков ООП и до семидесяти мирных жителей; ранения получили 400-500 человек. Теперь уже и Филипп Хабиб осознал, что достигающие Бейрута протуберанцы израильско-палестинского конфликта на юге Ливана способны обесценить его усилия по предотвращению израильской операции против сирийских ЗРК, развернутых в центральной части этой страны. Хабиб встретился с Бегиным 23 июля и пообещал добиться соглашения, которым будет: а) запрещена передача палестинским организациям тяжелых видов оружия; б) обеспечено удаление баз палестинских организаций от границы с Израилем; в) положен конец нападениям ООП-НПС на приграничный анклав, контролируемый милицей майора Хаддада. Американский посланник также сказал израильскому премьеру, что в дальнейшем США намерены добиваться вывода сирийских войск из Ливана.
Слева направо: Рональд Рейган с Филиппом Хабибом, Менахем Бегин, Мордехай Циппори, генерал-майор Йегошуа Саги
Получив согласие Бегина и заручившись поддержкой Саудовской Аравии, которой и теперь досталась роль посредника, Хабиб вернулся в Израиль уже на следующий день, имея при себе проект соглашения. Его условия предусматривали немедленное прекращение враждебных действий с территории Ливана против Израиля и с израильской стороны - против объектов, находящихся на территории Ливана, равно как и прекращение враждебных действий против контролируемого Хаддадом анклава и с его территории. Хабиб сообщил Бегину, что решение проблемы палестинского тяжелого оружия пока не найдено, и пообещал продолжить работу с целью скорейшего достижения устраивающей Израиль договоренности.
Бегин не стал настаивать на удалении существующих баз ООП от границы с Израилем, но ему удалось добиться того, чтобы соглашение сопровождалось обменом посланиями, имевшими нормативную силу. В послании самого Бегина американскому дипломату указывалось, что нарушением соглашения будут считаться враждебные действия палестинских организаций против Израиля и его граждан, в какой бы стране или с территории какой бы страны таковые ни были предприняты; в параллельном послании израильскому премьеру Филипп Хабиб признавал, что разведывательные полеты израильских ВВС над территорией Ливана не будут рассматриваться как враждебные действия и, соответственно, не будут считаться нарушением соглашения.
Израильская сторона видела свое достижение в том, что конролируемый милицией Хаддада анклав, к ликвидации которого долго пытались привести ООН и США, впервые получил признание в международном документе, а ООП, во-первых, гордилась тем, что ее отрядам удалось выдержать двухнедельную военную конфронтацию с Израилем, вызвав по ходу дела временный отток населения из Кирьят-Шмоны, и, во-вторых, находила выгодным для себя то, что она оказалась признанной стороной заключенного при участии США международного соглашения. Рассуждая сугубо теоретически, естественно предположить, что параллельная удовлетворенность сторон достигнутым соглашением должна была привести к его строгому соблюдению, но в действительности события развивались иначе.
1 сентября 1981 года вместо обещанного Филиппом Хабибом решения проблемы тяжелого палестинского оружия и вывода сирийских войск из Ливана американская администрация представила правительству Израиля трехэтапный план, разработанный госдепартаментом США совместно с ООН и предусматривавший фактическую ликвидацию анклава майора Хаддада, расширение зоны контроля UNIFIL на юге Ливана, "вывод" тяжелого палестинского оружия оттуда, где его не было (из зоны южнее Литани), и его "нейтрализацию" там, где оно действительно было (например, на Бофоре), постепенное сокращение до 150-200 боевиков численности палестинских отрядов южнее Литани, прекращение разведывательных полетов израильской авиации на малых высотах и отвод сирийских войск из района бейрутского аэропорта. Американцы исходили из того, что даже на финальной стадии реализации данного плана, с приближением ожидавшихся летом 1982 года выборов президента Ливана, сирийские войска останутся в долине Бекаа.
Взвесив плюсы и минусы американского предложения, израильский кабинет нашел его неприемлемым. Вместе с фактами нарушения палестинской стороной достигнутого в июле прекращения огня разочарование израильского правительства последующей инициативой США стало причиной того, что в сентябре 1981 года в Иерусалиме возобладала точка зрения, связывавшая решение проблем, с которыми Израиль сталкивался в Ливане, с проведением там крупномасштабной военной операции - еще до выборов президента этой страны и с расчетом повлиять на их результат.
Продолжение следует
"Вести", 19 октября 2017
Часть V. Ракетный кризис
Дов Конторер
Шаги к сближению с ООП, предпринимавшиеся сирийским командованием в Ливане со времени визита Садата в Иерусалим, не остались незамеченными лидерами христианского лагеря, у которых к тому же имелись и другие причины для недовольства Сирией. Доля христиан в 250-тысячной на тот момент эмиграции из Ливана была особенно высока, и христианской общине этой страны становилось все труднее держать под ружьем изрядную часть своего мужского населения. И поскольку закрепление сирийского присутствия в Ливане должно было рано или поздно сказаться на интересах живущих там христиан, их лидеры стали склоняться к мысли о быстром и кардинальном решении стоящих перед христианской общиной проблем. Для достижения такого решения было необходимо вовлечь в ливанский конфликт Израиль.
Антисирийское крыло в христианском лагере возглавляли Башир Жмайель, игравший все более заметную роль в руководстве фалангистов рядом со своим стареющим отцом, и Камиль Шамун, бывший президент Ливана и лидер Национал-либельной партии, под эгидой которой действовала милиция "Тигры". Их расчеты на активизацию израильской политики в Ливане подпитывались как созданием в Иерусалиме правого правительства во главе с Менахемом Бегиным, так и возросшей в конце 1977 - начале 1978 гг. террористической активностью ООП. Действия палестинцев, полагали Жмайель и Шамун, объективно втягивают Израиль в Ливан и позволяют ливанским христианам рассчитывать на серьезные выгоды в связи с этим процессом. Операция "Литани" казалась им подтверждением данного тезиса.
Но единства мнений по этому вопросу в христианском лагере не было, и там вскоре случился раскол между решительно настроенным антисирийским крылом и теми, кто не хотел военного столкновения с Сирией. Лидером умеренного крыла был экс-президент Сулейман Франжье, глава влиятельного семейного клана, которому подчинялась военная организация "Марада". Вооруженные столкновения между фалангистами и "Тиграми", с одной стороны, и боевиками "Марады", с другой, начались уже в феврале 1978 года. Апогеем конфликта между этими силами стало 13 июня убийство в городе Эхден на севере Ливана сына экс-президента Тони Франжье, его жены и дочери. Взбешенный эхденской расправой Сулейман Франжье вышел из Ливанского фронта, служившего единым политическим руководством христиан со второго года гражданской войны; в контролируемой сирийцами зоне боевиками "Марады" в отместку за гибель Тони было убито около тридцати фалангистов.
За этим 30 июня последовала организованная Жмайелем и Шамуном кампания протеста, включавшая демонстрации, забастовки и вооруженные нападения на сирийские патрули. Два дня спустя Сирия отреагировала на нее артиллерийским обстрелом восточных кварталов Бейрута, стягиванием сил к ливанской столице и ультимативным требованием о разоружении находившихся там христианских отрядов. Потеряв за короткое время убитыми триста своих бойцов, фалангисты обратились к Израилю с отчаянной просьбой о помощи, и эта просьба была удовлетворена - если не в полном объеме, то частично. 6 июля самолеты израильских ВВС пролетели над Бейрутом, преодолев звуковой барьер с характерным для этого звуком; Бегин и Вейцман сделали заявления о том, что Израиль не может равнодушно смотреть на избиение ливанских христиан; Хафезу Асаду через США было направлено предупреждение израильского правительства. Вместе с заявлением Ильяса Саркиса об уходе в отставку с поста президента Ливана это заставило сирийцев притормозить, но в конце августа они возобновили военные действия против фалангистов и за несколько дней заметно расширили зону своего контроля на севере Ливана, в районах Батрун и Бишари.
Слева направо: Сулейман Франжье, Тони Франжье, Камиль Шамун, Дани Шамун
Христиане снова попросили Израиль о военном вмешательстве. Бегин принял прибывшего в Иерусалим Камиля Шамуна и дал ему единственное твердое обещание: Израиль не позволит Сирии использовать против ливанских христиан авиацию. Шамуну было ясно дано понять, что израильское правительство не рассматривает возможность военного вторжения в Ливан в интересах его христианской общины. Помощь оружием, снаряжением, в отдельных случаях - ударами с воздуха, но не вторжение на стокилометровую глубину, которое потребовалось бы, если бы ЦАХАЛу была поставлена задача достичь южной границы зоны контроля Ливанских сил в районе Бейрута.
Тогда же, в августе 1978 года, в Ливии исчез при таинственных обстоятельствах Муса Садр, создатель и первый руководитель шиитского движения "Амаль", направившийся на встречу с Муамаром Каддафи. Ливийское правительство утверждало, что после прошедших в Триполи переговоров Садр вылетел в Италию, но следы его пребывания в одной из римских гостиниц оказались сфабрикованными, и ливанские шииты остались с твердым убеждением в том, что их лидер был убит по приказу Каддафи. "Амаль" не распался с исчезновением Мусы Садра, и в шиитских квартала южного Бейрута его отряды по-прежнему оказывали эффективное сопротивление боевикам ООП-НПС. Конфликт с этими силами определял политику "Амаля" и после того, как его лидером стал в феврале 1980 года Набих Бери, вернувшийся в Ливан из американского Детройта, где он работал адвокатом в компании "Дженерал Моторс", однако на следующем этапе, уже в ходе израильской операции "Мир Галилее", тесные связи "Амаля" с Сирией, равно как и идеологический импульс хомейнистской революции в Иране, привели ливанских шиитов в общий с палестинцами и ливанскими левыми политический лагерь.
Растущее давление Сирии на христиан привело 6 октября 1978 года к новому и теперь уже совершенно отчаянному обращению Шамуна к Менахему Бегину. После этого израильский кабинет потребовал от США гарантировать немедленное, в течение одних суток, прекращение сирийского наступления на контролируемые христианами районы Ливана. Как ни странно, американских политических ресурсов хватило для решения этой задачи, и 7 октября в Ливане действительно было объявлено о перемирии между Сирией и фалангистами. Достигнутое тогда соглашение остававалось в силе до конца 1980 года.
Жмайель воспользовался перемирием с Сирией для дополнительного укрепления позиций Катаиб за счет прочих групп в христианском лагере, и теперь его противником оказались "Тигры", подчинявшиеся Национал-либеральной партии. Особенность ситуации заключалась в том, что лидер НЛП Камиль Шамун критически относился к самостоятельной военной активности "Тигров" и к деятельности своего сына Дани на посту командира этой милиции. Летом 1980 года, когда отношения фалангистов с боевыми формированиями НЛП критически обострились, Жмайель, не желавший повторения сценария с убийством Тони Франжье, решил положить конец самостоятельному существованию "Тигров" так, чтобы это не стало поводом к непримиримой кровной вражде между партийными патриархами. С указанной целью Дани Шамуну была обеспечена возможность покинуть штаб "Тигров" в расположенном у Бейрута селении Сафра незадолго до того, как фалангисты захватили его 7 июля, перебив до двухсот сторонников НЛП.
* * *
Перемирие между Сирией и фалангистами ни к чему не обязывало палестинские организации, по-прежнему атаковавшие Израиль с территории Ливана. В течение трех лет, со времени операции "Литани" и до начала боев за Захле весной 1981 года (речь об этих событиях пойдет ниже), ООП и родственные ей группировки 58 раз подвергали территорию Израиля ракетно-минометным обстрелам, жертвами которых оказались один убитый и 37 раненых израильтян; 21 раз направляли диверсионные группы к сухопутной границе между Израилем и Ливаном с целью совершения терактов на израильской территории; восемь раз отправляли в Израиль диверсионные группы по морю, два раза - по воздуху.
Девятнадцать попыток наземного проникновения в Израиль были пресечены, в том числе в тринадцати случаях - силами ЦАХАЛа, в трех случаях - милицией майора Хаддада и еще в трех случаях - миротворцами UNIFIL. В двух случаях террористы добились успеха: 13 января 1979 года им удалось вторично атаковать санаторий в поселении Маалот, убив отдыхавшую там женщину и ранив двух человек; 7 апреля 1980 года группа из пяти боевиков проиракской группировки АФО захватила детские ясли в киббуце Мисгав-Ам и попыталась вступить с Израилем в переговоры об освобождении заложников (при ликвидации этой группы с израильской стороны было трое убитых, включая одного ребенка, и восемнадцать раненых). Из восьми попыток морского проникновения в Израиль семь были пресечены, но 25 апреля 1979 года группе из четырех террористов Палестинского фронта освобождения удалось высадиться в Нагарии, где ими были убиты семья Харан и израильский полицейский, в общей численности - четыре человека. Обе попытки проникнуть в Израиль по воздуху (с помощью воздушного шара в июле 1980 года и на моторных дельтапланах в марте 1981 года) оказались безуспешными для палестинских террористов.
Кроме того, боевые отряды ООП-НПС регулярно обстреливали и атаковали контролируемые милицией майора Хаддада районы Южного Ливана. ЦАХАЛ отвечал на действия палестинцев наземными рейдами, высадкой десантов с моря и ударами с воздуха. В указанный трехлетний период, со времени операции "Литани" и до начала боев за Захле, израильскими силами было произведено пятнадцать краткосрочных наземных рейдов, шестнадцать десантных высадок на побережье Ливана и шестнадцать воздушных атак. 27 июня 1979 года предпринятая израильскими ВВС бомбардировка объектов ООП-НПС в Дамуре и к югу от Сайды побудила сирийцев направить в зону атаки свои истребители. Следствием этого стал первый воздушный бой Израиля с Сирией в небе Ливана, в котором сирийские ВВС потеряли пять своих самолетов, не причинив урона израильской стороне.
На фоне этих событий израильское руководство задумалось летом 1979 года о долгосрочных целях своей политики в Ливане, и в августе-октябре им было проведено нескольких рабочих совещаний по данному вопросу. Совещания проводились в министерстве обороны и в военно-политическим кабинете по инициативе Эзера Вейцмана, говорившего, что "нам необходимо понять, имеем ли мы в Ливане политическую цель, помимо текущих задач типа бомбу туда - бомбу сюда".
В самом общем виде проблема ставилась так: может ли быть обеспечено превращение Ливана в действительно суверенное и дружественное по отношению к Израилю государство. В связи с этим министр обороны считал необходимым ответить на следующие вопросы: можно ли вынудить Хафеза Асада вывести сирийские войска из Ливана, смогут ли христиане остаться главным государствообразующим элементом в Ливане и является ли последнее необходимым условием того, чтобы Ливан стал дружественным Израилю государством.
Вейцман не был одинок в своих устремлениях. Начальник Генштаба Рефаэль Эйтан также считал, что в ливанском контексте должны быть определены постоянные цели, к обсуждению которых не будет нужды возвращаться всякий раз, когда ситуация в соседней стране требует от Израиля конкретных решений. После согласования в ГШ им был предложен следующий список израильских целей:
• Ливан будет дружественным по отношению к Израилю государством;
• Ливан не будет служить жизненным пространством палестинским террористическим организациям и его территория не будет использоваться этими организациями как база для нападений на Израиль;
• Ливан не будет частью обращенного против Израиля восточного фронта (под этим определением подразумевались Сирия и Иордания, с учетом вероятного появления на территории указанных стран экспедиционных сил из Ирака и других государств);
• при необходимости Израиль сможет использовать территорию Ливана для боевых действий против государств восточного фронта.
Предложение Генштаба стало платформой дальнейших дискуссий, в ходе которых постоянно поднимались проблемы, связанные с усилением ООП и других палестинских группировок в Ливане и с негативным влиянием данного процесса на военно-политическое противоборство Израиля с палестинцами в других районах, будь то контролируемая ЦАХАЛом территория Иудеи, Самарии и Газы или собственная территория Израиля (Эйтан настаивал на том, что фактор палестинского усиления в Ливане "одинаково сказывается в Сахнине и Шхеме").
Слева направо: Эзер Вейцман (справа) с Анваром Садатом в Кемп-Дэвиде, генерал-лейтенант Рефаэль Эйтан
Министр обороны и начальник Генштаба соглашались в том, что удаление Сирии из Ливана является необходимым условием ослабления ливанской базы ООП и превращения Ливана в дружественное Израилю государство, но если Эйтан ставил достижение этих целей в прямую зависимость от победы христиан в гражданской войне, то Вейцман считал восстановление христианской гегемонии в Ливане лишь одним из возможных средств достижения нужного Израилю результата. Ссылаясь на свежий опыт заключения мирного договора с Египтом, он утверждал, что Ливан может быть приведен к статусу дружественного или, по крайней мере, нейтрального по отношению к Израилю государства и без того, чтобы христиане добились там однозначной победы в гражданской войне.
Дополнительной точкой совпадения позиций министра обороны и начальника Генштаба была убежденность в необходимости использовать следующий вероятный виток эскалации в Ливане для нанесения мощного удара по главным приморским базам ООП и родственных ей палестинских организаций в Бейруте, Дамуре, Сайде и Тире, что фактически подразумевало необходимость временного военного захвата всей ливанской прибрежной полосы вплоть до Бейрута. До начала операции "Мир Галилее" оставалось более трех лет, опция ее проведения носила сугубо гипотетический характер и ставилась в зависимости от множества факторов, но ее цели и формат были определены Эзером Вейцманом уже в сентябре 1979 года:
Главной задачей обширной израильской операции в Ливане должен считаться подрыв базы существования [палестинских] террористических организаций в Южном Ливане и на ливанском побережье; достичь этого будет возможно посредством наступления в зоне, простирающейся от Рас-Баяды до Бейрута. В качестве второстепенной задачи нужно рассматривать соединение христианского анклава в [расположенной к северу от Бейрута] Джунии с Южным Ливаном по линии побережья и попытку установления в Ливане политического режима, который будет удобен Израилю.
На мысе Рас-Баяда, в одиннадцати километрах к северу от израильской границы с Ливаном, позже располагался радарный пост израильских ВМС "Рóтем", охранявшийся пехотной ротой ЦАХАЛа. Этот передовой пост обеспечивал эффективный контроль над Тирским заливом и расположенным к югу от Тира лагерем палестинских беженцев Рашидия, но в 1979 году Рас-Баяда упоминалась израильским министром обороны просто как точка, к северу от которой простиралась зона фактического контроля ООП-НПС.
Следует еще раз подчеркнуть, что выводы, сделанные по результатам состоявшихся осенью 1979 года рабочих дискуссий, не означали, что Израилем принято бесповоротное решение о проведении значительной операции в Ливане. Перспектива военного столкновения с Сирией не вызывала энтузиазма у израильского кабинета, и опция новой крупномасштабной операции ставилась им в зависимость от целого ряда факторов, более или менее равнозначных тем, что вызвали в свое время необходимость операции "Литани". Конкретное решение о проведении операции "Мир Галилее" предстояло принять в иных политических условиях и, как показали события, другим людям.
Весной 1980 года Моше Даян, а за ним и Эзер Вейцман покинули кабинет Менахема Бегина, выразив разочарование "недостаточно серьезным" подходом премьер-министра к переговорам о создании палестинской автономии и к "укреплению мира с Египтом". На посту министра иностранных дел Даяна сменил Ицхак Шамир, бывший ранее спикером Кнессета, а портфель министра обороны оставался у Бегина до состоявшихся в июне 1981 года парламентских выборов. После них Бегин назначил министром обороны Ариэля Шарона.
* * *
Заключенное в октябре 1978 года перемирие между Сирией и Ливанскими силами лопнуло в самом конце 1980 года. Христиане отказались от его соблюдения в силу сложившегося у них впечатление о том, что Сирия критически ослаблена мятежом исламистов на ее собственной территории.
Этот мятеж начался еще в 1976 году, когда сирийские "Братья-мусульмане", возмущенные тем, что Дамаск поддержал христиан в ливанском конфликте, объявили джихад алавитскому режиму Хафеза Асада. Сравнительно вялое на раннем этапе, внутреннее противостояние в Сирии заметно обострилось в 1979 году, свидетельством чего стало убийство 83 курсантов Артиллерийской школы в Алеппо. Асад попытался снять напряженность с помощью ротации кадров, освобождения политзаключенных и отмены ряда запретов на деятельность исламских организаций, но в июне 1980 года "Братья-мусульмане" ответили на эти маневры покушением на его жизнь, а в августе-ноябре ими были взорваны в Дамаске три начиненных взрывчаткой автомобиля, в результате чего погибли сотни жителей сирийской столицы.
На этой стадии за членство в организации "Братьев-мусульман" была введена смертная казнь и на подавление мятежа, главной базой которого служил город Хама, была брошена армия. К весне 1982 года сирийские войска положили конец вооруженному выступлению исламистов, убив около сорока тысяч человек, но в конце 1980 года лидеры ливанских христиан убедили себя в том, что режим Асада близок к краху и что он не сможет держать в Ливане достаточных для контроля над этой страной воинских сил. Христиане были также ободрены политическим поражением Дамаска, которому не удалось воспрепятствовать заключению мирного договора между Израилем и Египтом, изоляцией Сирии в арабском мире на фоне начавшейся Ирано-иракской войны (Сирия, единственная из арабских государств, поддержала в этой войне Иран, изобличая "сионистско-фашистский режим Саддама Хусейна") и победой Рональда Рейгана на только что состоявшихся президентских выборах в США.
Ощутимым фактором усиления Сирии явился Договор о дружбе и сотрудничестве с СССР, заключенный Асадом 8 октября 1980 года, но этот договор, предусматривавший установление контактов и координацию позиций "в случае возникновения ситуаций, угрожающих миру или безопасности одной из сторон", не содержал однозначных обязательств Советского Союза о вмешательстве в военные действия на стороне Сирии, и лидеры ливанских христиан исходили из того, что такого вмешательства не последует, если их собственные шаги приведут Израиль к военному столкновению с Дамаском.
Очагом конфликта стал на этом этапе город Захле, христианский анклав в контролируемой сирийцами зоне, важный транспортный центр на стыке Горного Ливана с долиной Бекаа. В населении Захле, насчитывавшем в то время около 200 тысяч человек, преобладали греко-католики. Попытка фалангистов установить свой контроль над этим городом, расположенным на линии шоссе Бейрут - Дамаск, была воспринята Сирией как претензия на изменение статуса-кво, и 19 декабря Захле превратился в арену боев между сирийскими войсками и различными христианскими милициями, находившимися до этого момента в весьма сложных отношениях между собой. 26 декабря стороны пришли к новому перемирию, которое продержалось чуть больше трех месяцев, до возобновления боев 31 марта 1981 года.
Весенние бои в Захле сопровождались интенсивными артобстрелами христианских кварталов Бейрута, применением боевых вертолетов Gazelle, рейдами коммандос и расширением зоны сирийского контроля в Горном Ливане. Сирийская армия, уже вошедшая во вкус брутального применения силы против мятежников-исламистов на собственной территории, действовала против ливанских христиан жестокими методами, но все же не настолько жестокими, как пытались изобразить лидеры фалангистов, убеждавшие израильское правительство в том, что Сирия осуществляет в Ливане политику геноцида. Компромиссные предложения Дамаска, изъявлявшего готовность снять с Захле осаду, если этот город покинут вошедшие туда зимой отряды фалангистов, последовательно скрывались Баширом Жмайелем и его окружением от израильского руководства. Фалангисты играли ва-банк.
Саад Хаддад получил от Жмайеля приказ атаковать позиции ООП-НПС и сирийцев на юге Ливана с тем, чтобы отвлечь сирийские силы от Захле и, возможно, привести к инцидентам, которые заставят Израиль вмешаться. Следуя этому указанию, милиция майора Хаддада произвела серию атак в районе приморских городов Тир и Сайда и обстреляла позиции сирийцев у расположенного в семнадцати километрах к северу от Метуллы поселка Айшия. Палестинцы ответили на это ракетно-минометными обстрелами Мардж-Аюна, ближайших к нему христианских деревень и израильской Кирьят-Шмоны.
Несмотря на попытки христианского руководства представить Израилю превратную картину происходившего в Захле, израильское правительство достаточно хорошо понимало значение вызова, сознательно брошенного фалангистами Сирии в критически важной для нее точке, характер ответных сирийских мер и, можно сказать, нечистый характер игры, которую вели фалангисты, пытавшиеся втянуть Израиль в ливанский конфликт. С другой стороны, применение сирийцами вертолетов в районе Захле и обстрел Кирьят-Шмоны палестинскими боевиками требовали, по мнению Бегина, решительного ответа. В конце апреля самолеты израильских ВВС нанесли серию ударов по позициям ООП-НПС на юге Ливана и несколько раз пролетели над Захле, не применяя оружия. Убедившись в том, что сирийцы продолжают использовать вертолеты в этом районе, Израиль сбил два сирийских Ми-8, осуществлявших тактическое наблюдение при нанесении ударов с воздуха многоцелевыми Gazelle.
Это решение было принято Бегиным в силу данного им обещания не допускать применения сирийской авиации против ливанских христиан и вопреки возражениям Мордехая Циппори, бывшего его заместителем в министерстве обороны, и начальника военной разведки (АМАН) Йегошуа Саги. Первый указывал на то, что вертолеты применяются Сирией не против города Захле, а по позициям артиллерии фалангистов в прилегающей к Захле части Горного Ливана; данный оперативный формат Циппори считал возможным рассматривать как выходящий за рамки гарантий, данных израильским премьером Баширу Жмайелю. Второй предупреждал Бегина о том, что активизация действий израильских ВВС в воздушном пространстве Ливана и, в частности, их боевое применение против сирийских вертолетов в районе Захле наверняка приведет Сирию к решению разместить в Ливане свои зенитно-ракетные комплексы (помимо единственного ЗРК "Стрела-1", он же SA-9 в классификации НАТО, предположительно идентифицированного израильской разведкой в Дамуре).
И действительно, 29 апреля Сирия развернула в районе Захле три батареи "Куб" (SA-6 в классификации НАТО). В отличие от "Стрелы-1", предназначавшейся для непосредственного прикрытия отдельных объектов и тактических подразделений, с возможностью поражения целей в диапазоне высот до 1500 метров и на дальности до двух километров, ЗРК "Куб" служил для прикрытия целых районов и армейских соединений, с возможностью поражения целей в диапазоне высот до 14 тысяч метров и на дальности до 23 километров. С появлением в Ливане этих зенитных систем утрачивало всякую силу неформальное взаимопонимание Израиля с Сирией по ливанскому вопросу. Рефаэль Эйтан определил новую ситуацию так: "Теперь уже дело не в том, чтó мы готовы сделать для христиан. Это стало вопросом нашей собственной безопасности".
Слева направо: ЗРК "Стрела-1", ПЗРК "Стрела-2", ЗРК "Куб"
Именно в этот период Бегиным было сделано несколько заявлений для прессы, в которых впервые прозвучал тезис о том, что "с христианами в Ливане сегодня происходит в точности то, что происходило с евреями в Европе в сороковые годы". Верил ли Бегин собственным словам, осталось предметом споров, но в том, что данная им оценка очень далеко отстояла от реальной картины происходившего в Захле, и в том, что он, как премьер-министр Израиля, имел возможность составить адекватное представление о событиях в этом ливанском городе, не приходится сомневаться.
Так или иначе, Израиль собирался немедленно уничтожить сирийские ЗРК, однако 30 апреля погодные условия не благоприятствовали воздушной атаке, и ее отложили на сутки. Отсрочка дала Вашингтону возможность вмешаться и убедить израильский кабинет в необходимости испробовать дипломатические средства для урегулирования ракетного кризиса. На Ближний Восток прибыл Филипп Хабиб, специальный посланник президента Рейгана. Его миссия провалилась, сирийские ЗРК так и остались в Ливане, а Израиль, упустив горячий момент, был вынужден временно отказаться от планов их уничтожения. С "Кубами" разобрались уже в следующем году с началом войны, а обслуживавшаяся ливийским персоналом батарея ЗРК "Стрела-1" была уничтожена израильскими ВВС 27 мая.
Тем временем Башир Жмайель, осознавший, что фалангистам не удалось втянуть Израиль в прямое военное противоборство с Сирией, стал искать нового соглашения с Дамаском, и таковое было заключено при посредничестве Саудовской Аравии 2 июля 1981 года. Условия перемирия возвращали ситуацию в Захле к исходному состоянию: из города выводились силы фалангистов, вошедшие туда в декабре 1980 года; сирийские войска возвращались на свои позиции в прилегающих к Захле районах.
* * *
Но если в центральной части Ливана теперь воцарилось относительное спокойствие, то на юге продолжались боевые столкновения палестинских формирований с милицией Саада Хаддада и с силами ЦАХАЛа, сопровождавшиеся все более интенсивными обстрелами Кирьят-Шмоны и других населенных пунктов на севере Израиля. 14 июля начальник Генерального штаба предложил кабинету решить проблему ракетных обстрелов, заняв территорию к северу от Литани - до реки Захрани: это позволило бы удалить позиции палестинских "катюш" от северной оконечности Галилейского выступа (Метулла, Кирьят-Шмона и пр.) на расстояние, превышавшее дальность стрельбы имевшихся в то время у палестинцев реактивных систем залпового огня (РСЗО). Кабинет отклонил предложение Эйтана и вместо этого утвердил бомбардировку двух важных объектов ООП. Ответом на израильскую воздушную атаку стал массированный ракетно-артиллерийский обстрел поселений Галилейского выступа и других приграничных районов Израиля силами всех палестинских группировок; жертвами этого обстрела стали трое убитых и девятнадцать раненых израильтян. Из Кирьят-Шмоны начался отток гражданского населения, не выдерживавшего условий существования под постоянными обстрелами.
Кабинет Менахема Бегина снова собрался на совещание, в ходе которого начальник военной разведки изложил вероятные причины очевидно возросшей дерзости палестинских лидеров: возобладавшее в их среде мнение о том, что Израиль не планирует новой крупномасштабной операции в Ливане; присутствие в регионе американского посредника Филиппа Хабиба; появление у палестинских группировок новых видов оружия, включая танки, артиллерийские установки, усовершенствованные РСЗО и переносные ЗРК "Стрела-2" (SA-7 в классификации НАТО). Йегошуа Саги также упомянул о том, что, воздерживаясь от нанесения ударов по штабам и командным пунктам палестинских группировок, размещаемым в гуще гражданского населения, Израиль невольно подталкивает своего противника к решениями, от которых тот воздержался бы при иных обстоятельствах.
Вместе с генералом Саги и начальник Генштаба считал, что фактический иммунитет, которым пользуются многие штабы и командные пункты ООП, придает лидерам ФАТХа и других палестинских группировок излишнее чувство уверенности в себе. Эйтан не стал возвращаться к своему предложению о захвате всей территории до реки Захрани, но предложил занять расположенную в излучине Литани горную крепость Бофор и прилегающую к ней местность, чтобы ЦАХАЛ смог контролировать огнем район Набатии. По мнению Эйтана, это могло снять угрозу обстрелов "катюшами" поселений Галилейского выступа. Начальник Генштаба также предлагал разбомбить мосты через Литани в районе Касмии, лишив палестинцев возможности перебрасывать подкрепления в Тир, и нанести серию ударов по командным пунктам ООП, включая и те из них, что расположены в гуще гражданского населения.
Отклонив наступательную инициативу Эйтана, кабинет утвердил к исполнению остальные его предложения, и 17 июля израильские ВВС предприняли серию атак, в числе которых была бомбардировка палестинских штабов, располагавшихся в двух стоявших рядом друг с другом многоэтажных зданиях в Бейруте. В результате удара по этим штабам погибло порядка шестидесяти боевиков ООП и до семидесяти мирных жителей; ранения получили 400-500 человек. Теперь уже и Филипп Хабиб осознал, что достигающие Бейрута протуберанцы израильско-палестинского конфликта на юге Ливана способны обесценить его усилия по предотвращению израильской операции против сирийских ЗРК, развернутых в центральной части этой страны. Хабиб встретился с Бегиным 23 июля и пообещал добиться соглашения, которым будет: а) запрещена передача палестинским организациям тяжелых видов оружия; б) обеспечено удаление баз палестинских организаций от границы с Израилем; в) положен конец нападениям ООП-НПС на приграничный анклав, контролируемый милицей майора Хаддада. Американский посланник также сказал израильскому премьеру, что в дальнейшем США намерены добиваться вывода сирийских войск из Ливана.
Слева направо: Рональд Рейган с Филиппом Хабибом, Менахем Бегин, Мордехай Циппори, генерал-майор Йегошуа Саги
Получив согласие Бегина и заручившись поддержкой Саудовской Аравии, которой и теперь досталась роль посредника, Хабиб вернулся в Израиль уже на следующий день, имея при себе проект соглашения. Его условия предусматривали немедленное прекращение враждебных действий с территории Ливана против Израиля и с израильской стороны - против объектов, находящихся на территории Ливана, равно как и прекращение враждебных действий против контролируемого Хаддадом анклава и с его территории. Хабиб сообщил Бегину, что решение проблемы палестинского тяжелого оружия пока не найдено, и пообещал продолжить работу с целью скорейшего достижения устраивающей Израиль договоренности.
Бегин не стал настаивать на удалении существующих баз ООП от границы с Израилем, но ему удалось добиться того, чтобы соглашение сопровождалось обменом посланиями, имевшими нормативную силу. В послании самого Бегина американскому дипломату указывалось, что нарушением соглашения будут считаться враждебные действия палестинских организаций против Израиля и его граждан, в какой бы стране или с территории какой бы страны таковые ни были предприняты; в параллельном послании израильскому премьеру Филипп Хабиб признавал, что разведывательные полеты израильских ВВС над территорией Ливана не будут рассматриваться как враждебные действия и, соответственно, не будут считаться нарушением соглашения.
Израильская сторона видела свое достижение в том, что конролируемый милицией Хаддада анклав, к ликвидации которого долго пытались привести ООН и США, впервые получил признание в международном документе, а ООП, во-первых, гордилась тем, что ее отрядам удалось выдержать двухнедельную военную конфронтацию с Израилем, вызвав по ходу дела временный отток населения из Кирьят-Шмоны, и, во-вторых, находила выгодным для себя то, что она оказалась признанной стороной заключенного при участии США международного соглашения. Рассуждая сугубо теоретически, естественно предположить, что параллельная удовлетворенность сторон достигнутым соглашением должна была привести к его строгому соблюдению, но в действительности события развивались иначе.
1 сентября 1981 года вместо обещанного Филиппом Хабибом решения проблемы тяжелого палестинского оружия и вывода сирийских войск из Ливана американская администрация представила правительству Израиля трехэтапный план, разработанный госдепартаментом США совместно с ООН и предусматривавший фактическую ликвидацию анклава майора Хаддада, расширение зоны контроля UNIFIL на юге Ливана, "вывод" тяжелого палестинского оружия оттуда, где его не было (из зоны южнее Литани), и его "нейтрализацию" там, где оно действительно было (например, на Бофоре), постепенное сокращение до 150-200 боевиков численности палестинских отрядов южнее Литани, прекращение разведывательных полетов израильской авиации на малых высотах и отвод сирийских войск из района бейрутского аэропорта. Американцы исходили из того, что даже на финальной стадии реализации данного плана, с приближением ожидавшихся летом 1982 года выборов президента Ливана, сирийские войска останутся в долине Бекаа.
Взвесив плюсы и минусы американского предложения, израильский кабинет нашел его неприемлемым. Вместе с фактами нарушения палестинской стороной достигнутого в июле прекращения огня разочарование израильского правительства последующей инициативой США стало причиной того, что в сентябре 1981 года в Иерусалиме возобладала точка зрения, связывавшая решение проблем, с которыми Израиль сталкивался в Ливане, с проведением там крупномасштабной военной операции - еще до выборов президента этой страны и с расчетом повлиять на их результат.
Продолжение следует
"Вести", 19 октября 2017